Глава 9
На следующее утро Ева оделась и спустилась вниз. В доме царила удивительная тишина, показавшаяся Еве немного странной. Она привыкла к громким детским голосам и смеху, постоянно наполнявшему дом Сигрувов. Когда она вошла в холл, один из слуг предупредил ее, что Лукас желает ее видеть. Направляясь к кабинету, Ева поняла, что ей будет нелегко приветствовать его как ни в чем не бывало после того, что произошло прошлой ночью.
Когда она утром зашла в детскую, Сара лишь молча взглянула на нее. Что бы подумала Сара, если бы Ева призналась ей, что они с Лукасом спали в разных комнатах.
Лукас работал за столом, на котором возвышались стопки папок и бумаг, и не поднял головы, даже когда Ева закрыла за собой дверь. Он был гладко выбрит и абсолютно трезв, и его красивое лицо казалось непроницаемым.
– Пожалуйста, садись, – предложил он, и его голос прозвучал сухо и холодно. Не поднимая глаз, он махнул рукой в сторону кресла с высокой спинкой сбоку от стола. – Я сейчас закончу.
Выполнив его просьбу, Ева опустилась на краешек кресла, удивляясь, как он мог выглядеть таким спокойным и безразличным после того, что случилось прошлой ночью. Похоже, он сумел забыть об этом. Она сидела тихо, боясь пошевелиться и почти не дыша. Лишь громкий скрип его пера по бумаге нарушал тишину. Прошла пара минут, и неожиданно он отбросил перо и поднял голову. Похоже, мысли о мести и муки уязвленной гордости, заставившие его ворваться в ее спальню прошлой ночью, были забыты, а Еве стоило большого труда изображать спокойствие после того, что ей пришлось пережить.
С другой стороны, она с облегчением заметила, что он больше не выглядит взбешенным, и в его глазах нет ни капли презрения и цинизма.
– Ты хотел видеть меня, Лукас.
– Да, – мягко ответил он и, отодвинув стул, встал. – Ты бледна, Ева. Ты плохо спала?
– Мне в конце концов удалось заснуть. – Он не удосужился извиниться за то, что нарушил ее покой, и хотя его губы улыбались, глаза оставались серьезными. Не желая вдаваться в подробности, Ева тоже встала. – И зачем ты хотел меня видеть?
– Я хотел сообщить, что собираюсь завтра утром отправиться в Лаурель-Корт. Я не собираюсь продавать этот дом. Если в нем никто не будет жить, содержать его станет легче. Пожалуйста, проследи, чтобы дети были готовы завтра к девяти утра.
– В Лаурель-Корт? Но разве не лучше будет сначала отправить туда слуг, чтобы все подготовить к нашему приезду?
– У нас нет времени. Мы должны поехать вместе. Насколько я помню, тебе нравился Лаурель-Корт, поэтому я не думал, что ты станешь возражать.
– Я очень этому рада. Но мне кажется, нам не помешало бы подождать еще пару дней, чтобы все подготовить к поездке.
– Нет, Ева, – резко оборвал ее Лукас, – и, пожалуйста, не спорь. У меня есть неотложные дела на северо-востоке, но я не хочу оставлять тебя и детей одних в Лондоне.
– Но зато хочешь оставить нас одних в поместье.
– А почему нет? Там вы будете в полной безопасности. В Лаурель-Корт детям будет гораздо лучше, чем в городе. – Она ничего не ответила, и Лукас заметил со скучающим видом: – В конце концов, в Лаурель-Корт я не буду докучать тебе своим присутствием. Только не говори, что хочешь, чтобы я остался и мы изображали счастливую семью. Ты ведь не настолько наивна.
Его ледяной тон заставил Еву поежиться, она пристально посмотрела на его красивое, непроницаемое лицо. Вчерашний визит мистера Бэрстоу полностью уничтожил надежду на то, что они с Лукасом когда-нибудь смогут найти общий язык. Судорожно сглотнув, Ева честно ответила на его вопрос:
– После вчерашнего происшествия я не знала, чего ожидать, но не сомневалась, что ты не сможешь закрыть глаза на то, что произошло.
– Отлично. В конце концов, мы хотя бы в этом пришли к соглашению.
Внезапно Ева рассердилась не на шутку:
– Я не обманывала тебя, Лукас. Если ты собираешься наказывать меня за то, чего я не могла изменить, делай как знаешь, если тебе от этого легче. Мне же будет гораздо проще, если мы станем держаться на расстоянии друг от друга. Надеюсь только, что северо-восток, где у тебя есть какие-то дела, находится далеко от Лаурель-Корт.
Глаза Лукаса гневно вспыхнули.
– Я не собираюсь, – подчеркнуто терпеливо произнес он, – наказывать тебя и обвинять в том, что случилось. Я изо всех сил стараюсь справиться с ужасными обстоятельствами, в которых мы оказались, и придумать, как выйти из этого положения.
– И думаешь, что отъезд тебе в этом поможет?
– Вполне возможно.
Ева вскинула голову:
– Отлично. А теперь, если не возражаешь, я пойду и попрошу Сару собрать вещи.
Лукас смотрел ей вслед. Он понимал, что Ева оказалась в ужасной ситуации. Она тоже все потеряла, а теперь еще вынуждена жить с мужчиной, который дал ей понять, что не желает ее.
Но это было не так. Он желал ее, и в этом заключалась главная проблема. С одной стороны, он не хотел иметь с ней ничего общего. А с другой, он отчаянно желал заключить ее в объятия и разбудить страстное желание в ее красивом теле. Она будоражила его плотские чувства, и справиться с этим влечением он смог бы, лишь держась от нее на расстоянии.
Лукас поднялся навстречу Еве, когда она вошла в столовую в первый их вечер в Лаурель-Корт. Он покачивал в руке бокал с красным вином и мрачно смотрел на пылавший в камине огонь. Медленно обернувшись к ней, он поставил свой бокал на стол, налил вина в другой и протянул ей:
– Ну, Ева, ты счастлива, что вернулась в Лаурель-Корт?
– Должна признаться, я очень рада. Я полюбила это место, и дети тоже рады, что вернулись сюда.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты ведь понимаешь, что я могу потерять Лаурель-Корт, если не сумею найти выход из ситуации, – напомнил он, словно стремясь раздразнить ее.
Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, Ева спокойно ответила ему:
– Известие о банкротстве моего отца стало большим ударом для тебя, Лукас. Я прекрасно все понимаю, и не стоит постоянно напоминать мне об этом.
– Похоже, тебя это очень раздражает, – заметил он, с интересом заметив, как потемнели от гнева ее синие глаза.
– Ты обладаешь талантом выводить меня из равновесия, обостряя и без того сложную ситуацию. Как хозяйка этого прекрасного дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
– У тебя будет много дел, пока ты живешь здесь. У нас мало слуг, но мы не можем нанять дополнительный персонал, поэтому на твои плечи ляжет много обязанностей. Кстати, ты умеешь ездить верхом?
– Да, – сухо ответила она. – Я люблю верховую езду.
– Тогда завтра утром я покажу тебе поместье.
– Я буду рада. Когда ты собираешься уехать?
– Через две-три недели. Я должен убедиться, что здесь все в порядке.
– И когда ты вернешься?
– Этого я пока не знаю.
Они сели за накрытый к ужину стол рядом, чтобы спокойно разговаривать. Свет от зажженных канделябров играл в хрустале, отбрасывая причудливые тени на гладкую поверхность стола и на стены.
Ева в неловком молчании принялась за еду, но вскоре вино и восхитительный луковый суп с курицей привели ее в благодушное настроение. Предвкушая тушеную говядину и лимонное суфле, она чувствовала себя очень неплохо.
– Сегодня миссис Комбс превзошла саму себя, – заметила она.
– Миссис Комбс прекрасно знает, что сегодня мы впервые ужинаем как муж и жена, и постаралась сделать этот ужин незабываемым. И хотя мы оба знаем, что это нам не поможет, наслаждайся прекрасным угощением и не забудь поблагодарить ее за старания.
– Я не нуждаюсь в напоминаниях, как правильно себя вести, Лукас, – язвительно откликнулась Ева, – но думаю, мне следует напомнить тебе о правилах хорошего тона. Там, откуда я приехала, считается проявлением дурного вкуса пререкаться за столом.
Ее укор развеселил Лукаса, и, немного смягчившись, он ответил:
– Ты права. Прошу прощения, это больше не повторится. – Доев суп, он откинулся на спинку стула и с интересом взглянул на нее. – Что с нами стало, Ева? Все ведь пошло не так, как мы запланировали, не так ли? Мы оба все потеряли и теперь расплачиваемся за свои ошибки. Но ведь должен же быть какой-то выход.
Ева подняла брови, едва заметная улыбка тронула ее губы.
– Ты ведь не думаешь о том, чтобы ограбить банк?
Лукас улыбнулся:
– Это уже чересчур.
– Это как-то связано с твоим поспешным отъездом на северо-восток?
Лукас кивнул:
– Я отправляюсь в Ньюкасл. Мне досталась в наследство земля в тех краях. Сама по себе эта земля не имеет особенной ценности, но, возможно, из нее можно извлечь прибыль. Там находится заброшенная шахта.
Ева удивленно уставилась на него:
– Угольная шахта?
Лукас кивнул:
– Узнав о существовании этой земли вскоре после смерти брата, я нанял горного инженера, чтобы тот провел разведку. Шахта наполовину затоплена и надшахтное здание сильно повреждено, как и насосная система, но, похоже, в этом месте находятся богатые залежи угля.
– Но у тебя нет денег, которые можно было бы вложить в модернизацию. Что ты можешь здесь сделать?
– Я пойду на поклон к любому банкиру или дельцу, который смог бы одолжить мне денег. И не забывай, что у меня есть Лаурель-Корт, который может послужить залогом.
– Но разве ты что-нибудь понимаешь в добыче угля?
– Ничего, но я могу научиться. Мне повезло, что неподалеку от Ньюкасла находится поместье Генри. Он предложил мне остановиться у него. Он приедет сюда за день до моего отъезда, и мы отправимся туда вместе.
Он продолжил рассказывать о своем путешествии на север, умолкнув, лишь когда им подали новые блюда.
– Ты уже выбрала себе комнаты? – поинтересовался Лукас, отрезая сочный кусок говядины.
– Да, чудесные комнаты с видом на сад. И еще они расположены рядом с детской. Ты не возражаешь?
Он прищурился и, сверкнув глазами, взглянул на нее, на его губах промелькнула вызывающая улыбка.
– Конечно нет, – ласково пробормотал он.
Вскинув бровь, Лукас некоторое время весело смотрел на свою жену, заметив, что она недовольна его игривым настроением. В ее подозрительном взгляде промелькнуло смущение. Ей показалось странным, что его так развеселил ее выбор комнат.
– Судя по всему, тебя позабавил мой выбор, Лукас. Не объяснишь, в чем дело? Если ты считаешь, что эти комнаты не подходят, то, возможно, предложишь что-нибудь другое.
– Я не стану лишать тебя этих комнат. Именно их я и выбрал бы для тебя. Хорошо, что ты будешь жить рядом со мной.
Ева вдруг поняла, что так его развеселило.
– Ты хочешь сказать, что из всех комнат в огромном доме я выбрала комнаты по соседству с тобой?
– Вот именно. Из моих апартаментов есть отдельный вход в твои покои. Так что это очень удобно.
Ева сердито взглянула на него:
– Это как раз очень неудобно. Надеюсь, на двери есть замок.
Он отставил тарелку и разочарованно уставился на нее:
– Да, есть. Я и сам опасаюсь, что твоя близость может заставить меня забыть о хороших манерах. Хотя, если это произойдет, надеюсь, ты не станешь так сильно возражать, как в прошлый раз. Меньше всего я хочу, чтобы ты уступала мне, но, думаю, я смогу сделать так, чтобы ты захотела меня, Ева.
Она густо покраснела. Ее потрясло глубокое чувство, скрытое в его голосе, и она смущенно отвела взгляд. Это был самый настоящий вызов.
Лукас был необыкновенно привлекателен, и ее неудержимо влекло к нему. Однако их соглашение и воспоминания о жестокости и безразличии Эндрю в ее прошлом браке выстроили между ней и Лукасом непреодолимую стену, и гордость не давала ей переступить черту.
Заметив ее смущение, Лукас не мог скрыть улыбку:
– Когда тебе понадобятся мои услуги, можешь постучать в мою дверь. И твой муж с радостью разделит с тобой постель.
– Я не собираюсь этого делать.
– Почему? Неужели это такая тягостная обязанность? – Он снова широко улыбнулся, и она ощутила новый прилив раздражения. – Ты покраснела, Ева. Тебе нехорошо?
– Со мной все в полном порядке, Лукас, – огрызнулась она. – Если ты собираешься снова испытать меня на прочность, как прошлой ночью, прошу этого не делать.
Лукас внутренне ликовал. Он уже хорошо изучил свою прекрасную жену и знал, что, сопротивляясь ему, она не пыталась его соблазнить. Она была умна, но пока еще не поняла, что сопротивление лишь еще больше распаляло Лукаса Стейнтона.
– Это глупо, Ева.
– Глупо?
– Не подпускать меня близко. Ты моя жена и однажды родишь моего ребенка, какой бы ужасной ни казалась тебе эта идея. Пытаться противостоять неизбежному – все равно что плыть против течения. Однажды тебе придется уступить и отдаться мне.
– Когда этот день придет, Лукас, – завтра, на следующей неделе или через месяц, – я дам тебе знать.
Ева в полном молчании продолжила свою трапезу. Наблюдая за ней, Лукас в очередной раз отметил, какая она хорошенькая. Он почти забыл, что не хотел жениться на ней. Оказалось не простым делом контролировать свою реакцию на ее близость. Упражнение для силы воли, подумал он.
В этот момент Ева размышляла примерно о том же. Молодую женщину беспокоила ее реакция на близость Лукаса. Ей было все сложнее сохранять холодную сдержанность в его присутствии, воспоминания о его горячем и жадном поцелуе не давали ей покоя.
Ругая себя за непрошеные мысли, Ева испытала облегчение, лишь когда ужин закончился. Сославшись на усталость, она отказалась от кофе и попрощалась с ним. Только в своей комнате она устало перевела дух.
Горничная помогла Еве переодеться в ночную рубашку, а затем тихо вышла из комнаты. Оставшись один на один со своими мрачными опасениями, Ева смотрела на дверь, соединявшую их комнаты. Подойдя к ней, она взялась за ручку. Дверь оказалась заперта, но Ева не сомневалась, что ключ находится с другой стороны, в комнате Лукаса.
Если Лукас войдет в ее комнату и попытается совершить то, что ему не удалось вчера, Ева не сомневалась, что не сможет устоять перед его натиском. Его поцелуи и объятия заставили ее пережить то, о чем она раньше и понятия не имела. Он будоражил ее чувства. С Эндрю она такого не испытывала.
Немного подождав, она улеглась в постель, чутко прислушиваясь к звукам, наполнявшим большой дом. Она слышала, как Лукас вошел в свою комнату, и, затаив дыхание, лежала неподвижно, прислушиваясь к его шагам. Она ожидала, что в любую минуту он откроет дверь. Наконец наступила тишина, однако Ева еще долго не могла успокоиться.
* * *
Она проснулась от яркого солнечного света, когда горничная раздвинула тяжелые портьеры. Сонно щурясь, Ева зарылась в одеяла, не желая вставать. Однако, взглянув на часы на каминной полке, увидела, что уже девять часов.
Сидя за туалетным столиком, она расчесывала волосы, когда Лукас, не постучав, решительно распахнул дверь в ее комнату. В безукоризненно белоснежной рубашке, желто-коричневых бриджах для верховой езды и сияющих черных ботинках он выглядел сногсшибательно и был явно доволен собой. Ее минутная паника исчезла, уступив место негодованию.
– Доброе утро, Ева.
– Доброе утро, Лукас, – ответила она, холодно взглянув на него, и горничная поспешила выйти из комнаты. – Тебе не пришло в голову постучать?
Он иронически вскинул бровь:
– В дверь спальни собственной жены? Я не стану этого делать и советую тебе к этому привыкнуть. – Он лениво улыбнулся. – Чудесно, – пробормотал он и, прислонившись к туалетному столику, с восхищением принялся наблюдать, как она расчесывает густую копну своих рыжих волос. – Этот цвет тебе к лицу.
Их взгляды встретились, и Ева почувствовала, что краснеет.
– Чего ты хочешь? – резко спросила она, продолжая невозмутимо расчесывать волосы.
– Я зашел убедиться, что из твоей комнаты открывается такой же чудесный вид на сад, как и из моей. – Его губы тронула улыбка, и его глаза блеснули, когда он добавил: – И рад, что это так. – Он медленно протянул руку и намотал на палец один из ее блестящих локонов. – У тебя прекрасные волосы, Ева. Как жаль, что ты постоянно прячешь их в пучки и узлы.
– Лукас, перестань, – увернулась от него Ева и продолжила скручивать непослушные волосы на затылке. – Неудобно ходить с распущенными волосами.
– Похоже, твоя первая ночь в роли хозяйки Лаурель-Корт прошла хорошо.
– Я, как обычно, прекрасно спала.
– Несмотря на то что за соседней дверью скрывался огромный злой волк.
– Да, Лукас, несмотря на это. У этого дома давно не было хозяйки.
– Это так. Стивен жил здесь с моей женой, но он так и не женился на ней. Последней хозяйкой была моя мать. – Он улыбнулся. – Ты бы ей понравилась. Мама ценила семью и увидела бы в твоем лице шанс на ее продолжение. Она мечтала бы, чтобы мы произвели на свет наследника.
Еве показалось, что он смеется над ней, но ей было совсем не смешно. Она старалась избегать этой темы.
Лукас усмехнулся:
– И я тоже. Конечно, каждый мужчина мечтает о сыне, а ты идеально подходишь на роль матери для моего сына. Ты умна и красива, Ева. Нашему сыну очень повезет.
Кипя от негодования, Ева воткнула последнюю шпильку в волосы.
– Судя по всему, это комплимент? Так, значит, ты видишь во мне что-то вроде породистой кобылы?
– Заключая соглашение, мы договорились, что ты родишь мне сына. У нас уже есть собственные дети, поэтому я не сомневаюсь, что мы сможем зачать и еще одного ребенка.
Ева залилась краской и раздраженно отвела глаза:
– У нас три дочери, Лукас, и еще Элис, не забывай об этом. Возможно, нам не удастся зачать сына. Не думаю, что ты захочешь еще одну девочку.
– Отчего же нет? Я люблю моих девочек, но моя уязвленная гордость требует удовлетворения, ты должна забеременеть моим ребенком. И не важно, кто это будет – мальчик или девочка.
– Я дала тебе слово и сдержу его, но я просила дать мне немного времени.
Лукас пристально посмотрел ей в глаза:
– Сейчас моя главная проблема – обеспечить вас. Многое изменилось, в том числе и условия нашего… соглашения, Ева. Думаю, твой отец хотел, чтобы ты жила в достатке, и именно это я и собираюсь тебе дать.
Он говорил совершенно серьезно, и Ева изумленно уставилась на него:
– Ты и в самом деле так считаешь?
Он пожал плечами:
– А почему нет? Брак по расчету не должен обернуться катастрофой.
– Надеюсь, нет, хотя вряд ли я смогу забыть, что наш союз – лишь сделка, в которой нет ни тени романтики.
– Мне кажется или я действительно слышу сожаление? – Он улыбнулся ей веселой белозубой улыбкой. – Несмотря на твое американское воспитание, в тебе есть очень много от англичанки. Если ты считаешь, что мы быстро поженились, пропустив важный этап ухаживаний, то мы могли бы притвориться, что не женаты, и я начну ухаживать за тобой.
Ева подозрительно уставилась на него, не в силах понять, шутит он или говорит серьезно.
– Я не думаю, Лукас. Конечно, в отношениях важно уступать друг другу, но я пока не готова отказаться от условий нашего соглашения. – Она мило улыбнулась. – А теперь не пора ли нам позавтракать, а после ты покажешь мне красоты Лаурель-Корт.