В какого же безмозглого олуха он превратился с той поры, как Сирена вошла в его жизнь и перевернула все вверх дном? Вашингтон увяз по самую шею, силы патриотов тают с каждой атакой британцев, а Трейгер без толку тратит время на поиски сбежавшей жены вместо того, чтобы добывать для генерала жизненно необходимые сведения.
Усталый вздох вырвался из его груди. Он немного поспит, чтобы потом достойно встретить Сирену, когда та изволит явиться. Тьма сомкнулась над ним, и Трейгер унесся на волнах сновидений, терзаясь сладкими грезами о гибком теле Сирены.
Трейгер вздрогнул, когда удар тростью по голому плечу вырвал его из объятий сна.
– Какого дьявола!..
С трудом разлепив тяжелые веки, он сердито забормотал, увидев нависшую над собой согбенную фигуру. Вероника снова обрушила на него трость, гневно взирая на обнаженную грудь бесцеремонного субъекта, который расположился в спальне Сирены, как у себя дома.
– Наглости вам не занимать, Грейсон! – отрывисто произнесла она тоном, холодным и колючим, как арктический ветер. – Какого черта вы делаете в этом доме?
Ее резкий, с сильным акцентом голос вывел Трейгера из полусонного состояния, как ушат ледяной воды. Он попытался встать, но грозный рык Барона заставил его застыть в полусидячем положении. Понимая, что объяснения не избежать, Трейгер с кислым видом уставился на закрытое вуалью лицо Вероники, хотя предпочел бы плести невесть что в присутствии отряда британцев, чем объяснять старухе, что привело его в постель Сирены. Впрочем, у него есть полное право находиться в комнате своей жены. Как-никак, а Трейгер – член семьи, пусть даже нелюбимый. Веронике надо бы укреплять шаткий фундамент их дружбы, а не разрушать его из-за досадных недоразумений.
Напустив на себя уверенный вид, Трейгер откинулся на подушку, сложил руки за головой и начал вполне беззаботно и дружелюбно:
– Поскольку у нас с вами сложились теплые отношения и учитывая, что это комната моей жены, а мне негде переночевать… – Он сознавал, что испытывает судьбу, но надеялся, что эти неуклюжие доводы спасут его от весьма чувствительных ударов тростью. – Я никак не ожидал, что вы станете возражать против такой незначительной вольности.
Вероника едва не задымилась, внимая жалким оправданиям этого проныры.
– Следовало как минимум предупредить, что вы вознамерились провести здесь ночь. Или вы полагаете, что мне нечего делать, кроме как следить, не забралась ли в мой дом шайка насильников или дезертиров? Честное слово, Грейсон, я даже вообразить себе не могла, что у вас хватит наглости явиться без приглашения и разлечься в постели Сирены!
Пока он лихорадочно искал способ пригладить ее взъерошенные перья, Вероника снова занесла трость. У Трейгера возникло неприятное чувство, что она прожгла в нем изрядную дыру, сверкая глазами из-под вуали.
– Прошу прощения, мадам. Я не хотел беспокоить вас в столь поздний час.
Вероника хмыкнула, выражая свое отвращение к его глупым отговоркам.
– Вы решили, что я прячу здесь внучку, не так ли? Уверяю вас, я нашла для нее куда более надежное убежище. Если вы рассчитываете, что Сирена придет в эту комнату и разделит с вами постель, вам придется долго ждать… две недели, если быть совсем точной. – Вспышка гнева вызвала у нее приступ кашля, и прошло немало времени, прежде чем старушка справилась с собой.
– Утром я уезжаю, – с достоинством произнес Трей-гер, натягивая на себя одеяло и поворачиваясь на бок. – Полагаю, вам будет приятно узнать, что я не вернусь вплоть до той даты, на которую назначена моя встреча с женой. – Он с гневом посмотрел на Веронику, желая убедиться, что ее трясет от злости, а не от преклонного возраста.
– Постарайтесь убраться пораньше, иначе мы с Бароном выкинем вас отсюда самым неприятным образом, – проворчала она, громыхнув тростью по полу, и заковыляла прочь.
Трейгер взбил подушку и поежился под одеялом. Ему еще повезло, что старая мегера не окопалась здесь навечно. Весьма вероятно, что вдова таскалась бы за ним повсюду, отгоняя тростью от своей ненаглядной внучки. Трейгер готов был придушить Сирену, по милости которой оказался в подобной ситуации. Определенно он попал в змеиное гнездо, где Вероника Уоррен является главной. Черт бы побрал эту старуху с ее диктаторскими замашками!
Глава 17
11 ноября 1776 года
Сидя за кухонным столом в скромном доме Анны Морган, она нетерпеливо барабанила пальцами в ожидании, пока та уложит мальчиков в постель. За последние две недели Сирена превратилась в комок нервов, вынужденная таиться и разговаривать сама с собой, чтобы не сойти с ума. Девушка пыталась убедить себя, что цивилизованные британцы не отправят на виселицу женщину, но слухи о зверствах и насилиях, которые творили терроризировавшие окрестности банды лоялистов, заставили усомниться в том, что у нее вообще будет возможность предстать перед генералом Хау и просить о снисхождении.
Анна с усталым вздохом опустилась на стул и внимательно посмотрела на подругу. Легкая улыбка тронула ее губы при воспоминании о том, как Сирена ворвалась сегодня к ней в дом с продуктами, заполнившими пустовавшие полки в буфете. У Анны потекли слюнки при виде разнообразной еды.
– Может, расскажешь, что тебя так беспокоит? Ты разве что не грызешь ногти с той минуты, как появилась здесь.
– Сегодня ночью я встречаюсь с Трейгером! – выпалила Сирена и залпом допила свой чай.
– Достаточно написать коротенькую записку и поставить его в известность о твоих намерениях. Если ты решила расторгнуть брак, зачем вам встречаться?
Это был сложный вопрос, на который Сирена не находила ответа. Почему она согласилась увидеться с Трейгером? Сирена ненавидела мужа за то, что он сделал, и все же стоило увидеть его, как прежние чувства нахлынули с новой силой и потребовалась вся ее выдержка, чтобы оставаться спокойной, не поддаваясь сокрушительному очарованию Трейгера.
Видя, что она медлит с ответом, Анна задумчиво покачала головой:
– Ты все еще любишь его, Рена? Твое сердце по-прежнему принадлежит ему, несмотря на все случившееся.
– Но он убил моего отца! – Сирена боролась с подступившими слезами. – Какое же будущее нас ждет?! – в отчаянии воскликнула она.
– Ты же не знаешь наверняка, что именно Трейгер лишил твоего отца жизни, – заметила Анна. – Выслушай его объяснения. В этом ты не вправе ему отказать.
Сирена бессильно откинулась на спинку стула. Признавая в глубине души правоту Анны, она сомневалась, что сможет предстать перед Трейгером, не прячась под бабушкиной вуалью.
Притворство нелегко ей далось, но помогла тяжелая простуда, которую она подхватила во время грозы. Сирена практически потеряла голос, будучи не в состоянии сделать вдоха без того, чтобы не разразиться кашлем. Преображению также способствовала бесформенная одежда, которую Анна нашла в сундуке своей матери. Многочисленные подкладки превратили девичьи формы в тяжеловесную фигуру своенравной старухи, приближавшейся к своему восьмидесятилетию. Плотная вуаль из кружев надежно скрывала лицо, но Сирена предприняла дополнительные меры предосторожности, надев седой парик, очки и разрисовав лицо плотной сеткой морщин.
Она надеялась, что в образе своей суровой прямолинейной бабки сможет держаться холодно и справиться с Трейгером. Результат превзошел все ожидания.
Он относился к вдове с настороженной почтительностью, несмотря на все утверждения, что преклонный возраст не является достаточным основанием, чтобы заслужить его уважение. Капитан Грейсон не потерпел бы колкостей от жены, но и пальцем не тронул ее бабушку, за что Сирена была ему благодарна.
Прикосновения Трейгера таили опасность, и она боялась, что растает как безмозглая дурочка. В роли старушки Сирена могла безнаказанно дразнить Трейгера, со злорадным удовольствием расплачиваясь за все прежние обиды. С очень приятным чувством она огрела мужа тростью, нисколько не сомневаясь в том, что Трейгер, каким бы проходимцем и мошенником он ни являлся, не посмеет коснуться старой женщины.
Да, прячась под темной вуалью, Сирена пребывала в относительной безопасности, но ее безумно страшила перспектива появиться перед Трейгером без маски. Ведь она так и не избавилась от чувств, которые старалась похоронить, но которые оживали по ночам, преследуя ее в сладостно мучительных снах.
После кошмара, пережитого во время сражения и грозы в Уайт-Плейнсе, Сирена поклялась вечно презирать Трейгера. Она нашла приют у подруги, не решившись вернуться домой из опасения, что Оливия тут же донесет лоялистам о "сообщнице" Натана Хейла.
Замаскировавшись под собственную бабушку, Сирена отправилась в поместье и с огромной радостью узнала, что Оливия покинула дом. Мачеха числилась второй от конца в списке тех, кого Сирена хотела бы видеть. А последним человеком, которого желала бы встретить, был Трейгер, но, увы, он не замедлил явиться, чтобы в очередной раз породить в ее душе смятение.
Увидев мужа на пороге гостиной, усталого и осунувшегося, она ощутила потребность утешить его и утешиться самой в объятиях любимого мужчины, едва сдерживаясь при этом, чтобы не огреть наглеца тростью. А потом, вернувшись под покровом темноты, словно преследуемый охотниками зверь, Сирена обнаружила Трейгера в своей постели и чуть не выложила ему всю правду, настолько велико было желание оказаться рядом с ним. Но что-то удержало ее. Возможно, неотразимая улыбка, которой он, едва продрав глаза, одарил "старушку" в твердой уверенности, что растопит сердце любой женщины. Врожденное упрямство заставило Сирену гордо распрямить плечи. Она смерила его взглядом, способным испепелить любого смертного, и, прикрываясь вуалью, как щитом, налетела на беззащитного полусонного Трейгера.
Сирена надеялась, что если даст себе время залечить душевные раны, то сможет подготовиться к встрече с мужем и жестко потребовать расторжения их нелепого брака. Но две недели миновали, а она так и не справилась со своими чувствами. Любовь к Трейгеру по-прежнему жила в ее сердце, несмотря на горечь предательства. Как пройти через новое испытание, если Сирена не способна понять, что творится с ней, и бросается из крайности в крайность – от любви к ненависти.
– Дорогая? – Тихий голос Анны вывел ее из тревожной задумчивости, и Сирена подняла глаза, встретившись с обеспокоенным взглядом подруги. – Ты должна откровенно поговорить с мужем ради собственного блага. Зачем ему прилагать столько усилий, разыскивая тебя, если ты ему безразлична? Он бы просто умыл руки, бросив тебя на произвол судьбы.
– Он явился только потому, что придумал новые дьявольские способы терзать меня, – горько пробормотала Сирена, не желая смягчаться под влиянием доводов Анны.
– Вряд ли. Он даже ко мне приходил с расспросами, когда узнал, что мы с тобой близкие подруги. Мне показалось, что муж искренне беспокоится о тебе.
Сирена крепко сжала в руках чашку, чтобы избавиться от нервной дрожи.
– У него сверхъестественный дар выискивать клочки и обрывки информации и складывать их вместе. – Она бросила на Анну укоризненный взгляд. – И ты, конечно, не устояла перед этим дьяволом и его ослепительными улыбками. Трейгер может быть очень убедительным, когда ему что-нибудь нужно, особенно если задался целью найти меня и помучить, как будто я мало настрадалась.
– Неудивительно, что Вашингтон так ценит твоего мужа, – заметила Анна, пряча улыбку. – У Трейгера поразительная способность находить иголку в стоге сена. Ох, как мне хотелось поведать ему правду о Веронике Уоррен!
Сирена была не в том настроении, чтобы слушать похвалы Трейгеру. Она провела две недели в размышлениях о его недостатках, нарисовав себе образ законченного злодея.
– Оставь при себе комплименты, – потребовала она более резко, чем ей хотелось. – Мой муж далеко не святой. Помимо того что он шпион, это лживый и коварный мошенник, равного которому нет на всем белом свете.
Слезы печали показались на глазах Анны.
– Он борется за дело, ради которого мой муж погиб. Я потеряла любовь всей моей жизни, – безутешно сказала она. – Не гони любовь из сердца. Ты совершаешь серьезную ошибку, Сирена, пытаясь похоронить свое чувство к Трейгеру. В жизни так мало радости. В наше трагическое время нужно ловить каждое мгновение счастья, прежде чем оно ускользнет навеки. Ты обязана увидеться с мужем, Сирена, высказать ему свои подозрения и обсудить их с ним. Что, если ты ошибаешься? Как сможешь ты жить дальше, если выяснится, что он не причастен к смерти твоего отца?
Анна вытерла слезы тыльной стороной ладони. Ей было искренне жаль Сирену, не сводившую печального взгляда с колеблющегося огонька свечи.
– Послушайся совета женщины, которая бы много отдала за возможность перевести стрелки часов назад и снова пережить мгновения близости с мужем, чтобы показать ему всеми возможными между любовниками способами, как обожает его и боготворит землю, по которой он ступает. Если бы я могла представить себе будущее, то не скупилась бы на слова любви. Но я потеряла его, так и не сказав, что он унес с собой мое сердце. Избавь себя от этой боли, Рена. Постарайся по крайней мере узнать правду, прежде чем выносить приговор Трейгеру и разрывать клятвы, которые произнесла перед алтарем.
Впервые с тех пор как потеряла мужа, Анна дала волю чувствам и залилась потоком слез, которые сдерживала, скрывая свою печаль от детей. Сердце Сирены разрывалось от боли и сострадания подруге.
– Встреться с ним, – всхлипывая, умоляла Анна. – Используй единственный шанс выяснить все до конца, иначе будешь сожалеть об этом всю жизнь. Если Трейгер виновен, как ты полагаешь, значит, справедливость на твоей стороне. Но ты должна узнать правду. Не забывай, каково пришлось тебе самой из-за лживых обвинений в сговоре с Натаном.
– Так и быть, я встречусь с ним, – заверила Сирена подругу, просиявшую благодарной улыбкой. – Но только потому, что об этом просишь ты. Мне страшно, Анна. Не думаю, что я в состоянии выслушать рассказ о том, как он убил моего отца.
– В любом случае гораздо легче жить зная правду, чем все время гадать, что же произошло на самом деле. Спокойной ночи, Сирена. Да пребудут с тобой мои молитвы.
Сирена подошла к Барону, который поднялся на все четыре лапы, потянулся и замахал хвостом, приветствуя хозяйку. Ласково улыбнувшись, девушка потрепала собаку по холке.
– Пора домой, мой верный спутник.
Барон несся следом за Кречетом, пригнувшим голову от резкого встречного ветра, предвестника скорой зимы. Студеный воздух пробирался под плотно запахнутый плащ Сирены. Итак, завтра вечером она встретится с Трейгером. От этой мысли озноб прокатился по ее телу. Девушка бросила взгляд назад и убедилась, что пес не отстает.
Барон превратился в безмолвного друга, которому она поверяла свои мысли. Он прибился к Сирене во время грозы и, признав в ней хозяйку, теперь преданно следовал за ней по пятам. Наверное, если бы Барон понимал, что она преступница, которой грозит виселица, то выбрал бы кого-нибудь, чья жизнь не висит на волоске. Но, подобно ангелу-хранителю, пес продолжал оставаться с Сиреной, радостно виляя хвостом всякий раз, когда хозяйка обращалась к нему, и, кладя голову ей на колени, предлагал утешение.
Пробравшись по туннелю к себе в комнату, Сирена удрученно вздохнула и стала раздеваться. Вместе с холодным мраком ночи вернулись запретные воспоминания, которые не оставляли ее до рассвета. Она думала о свадебной ночи, чувствуя, как по телу пробегают мурашки, вызывая волшебные ощущения, которые теперь так старалась забыть. Но его губы порхали, соблазняя и обезоруживая нежными ласками. Сирена крепко зажмурилась, приказывая непрошеному видению исчезнуть. Тщетно! Серебристый взгляд пронизывал ее насквозь, лишая воли. Она почти физически ощущала невесомые поцелуи Трейгера и пряный мужской аромат, витавший в спальне.
Сирена замотала головой, пытаясь отогнать дразнящие образы и приказывая себе воспринимать Трейгера таким, каков он есть на самом деле: лжец и мошенник, который привык использовать людей в своих целях, получать от них все, что ему нужно, ничего не давая взамен.
Будь он проклят за все беды, что причинил ей! Сирена замолотила кулаками по подушке, давая волю слезам и уверяя себя, что нельзя любить человека, подобного Трей-геру. Да и не любовь это вовсе. Когда наваждение пройдет, Сирена соберет свою жизнь по осколочкам и будет жить дальше – без него, – следуя, как и прежде, собственным путем.
Но грезы вытеснили доводы рассудка, и Трейгер снова возник рядом, разрушая поцелуями все возведенные барьеры. Сирена откликнулась на его утонченные ласки и отдалась восторженным воспоминаниям о мгновениях, которых не должно было быть и которым не суждено повториться.
Глава 18
Нетерпеливый стук в дверь вывел Сирену из состояния мечтательности. Она вцепилась в ручки кресла, напряженно прислушиваясь к уверенным шагам Трейгера.
Он прошел в комнату и остановился перед гревшейся у огня старой дамой, приветствуя ее коротким кивком. На лице Трейгера застыло решительное выражение.
– Полагаю, мадам, моя жена здесь, как вы и обещали, – заявил он, опустив обмен пустыми любезностями, поскольку вдова не была к ним расположена.
Сирена улыбнулась и подтвердила хриплым голосом:
– Да, она здесь. Признаться, мы не оставляли надежды, что вы откажетесь от своего намерения и исчезнете.
Трейгер проглотил свой ядовитый ответ, стараясь не реагировать на колкое замечание.
– Моя жена у себя в комнате? – осведомился он.
– Нет. – Сирена выпрямилась, устраиваясь удобнее, между тем как Трейгер прикидывал в уме, не встряхнуть ли ее хорошенько, чтобы вырвать признание.
Взяв себя в руки и решив обращаться вежливо с чокнутой старухой, Трейгер изобразил улыбку, что далось ему с величайшим трудом.
– Где в таком случае я могу ее найти? – Он чувствовал, что вдова наслаждается, испытывая его терпение в надежде, что гость выйдет из себя и даст основания выставить его за дверь. – Мне пришлось ждать две долгие недели, чтобы поговорить со своей законной женой.
Затянутая в перчатку рука указала на графин бренди, стоявший на столике у окна.
– Может, выпьете сначала, чтобы снять напряжение, мистер Грейсон? – предложила старуха скрипучим голосом.
Тщательно сохраняемое терпение Трейгера лопнуло, как чрезмерно натянутая пружина.
– Проклятие, я… – Усилием воли он сдержал раздражение и продолжил менее враждебно: – Спасибо, миссис Уоррен. Не откажусь… хотя я предпочел бы поскорее увидеть Сирену.
Она пропустила мимо ушей прозрачный намек и махнула рукой в сторону бара.
– Налейте заодно и немощной старухе.
Трейгер мог поклясться, что уловил веселые нотки в ее хриплом голосе. Вдова явно развлекалась, действуя ему на нервы. Не приходилось сомневаться, что она получала от происходящего извращенное удовольствие, вносившее оживление в ее унылое существование. Трейгер дал себе слово, что не позволит старой интриганке вывести его из себя. "Хорошо бы добавить ей в бренди ядовитый порошок", – подумал он.
– Я вам по-прежнему не нравлюсь, мистер Грейсон, верно? – поинтересовалась вдова, изучая широкие плечи Трейгера. – Вы считаете меня надоедливой старухой. Осмелюсь также предположить, что вы бы не слишком огорчились, если бы качалка перевернулась и я преставилась нынче же вечером.