– В этом нет ничего смешного, – сердито бросил старший брат. Харрисон расплылся в улыбке, но Адам строго взглянул на него, и он старательно нахмурился. Когда его первоначальное изумление по поводу отсутствия женщины прошло, Макдональд сообразил, что Кол не бросил бы ее просто так в лесу. По-видимому, Кол просто захотел над всеми немного подшутить. Харрисон решил, что не станет портить ему удовольствие, но потом все же выяснит, где он спрятал Элеонору.
– Зверей Элеонора может не бояться, – заверил присутствующих Кол. – Успокойтесь, ладно? Я хочу немного отдохнуть. Адам, Трэвис рассказал тебе, что он обнаружил на малом хребте тех пятерых бычков, которые куда-то запропастились? Пожалуй, я скоро за ними съезжу. Трэвис может составить мне компанию.
– Я с тобой поеду, – вызвался Харрисон, которому хотелось как-то отвлечься перед нелегким вечерним разговором.
– Это еще зачем? От тебя все равно никакого толку, – заявил Кол.
– Я тебе помогу, – возразил Макдональд. – Покажи мне, что я должен делать, и я это сделаю.
– Кажется, я это уже слышал, – сухо заметил Кол.
– Куда ты дел Элеонору? – снова спросил Адам, Поднявшись по лестнице, он сел рядом с Харрисоном. Впрочем, по его виду было понятно, что он не слишком обеспокоен судьбой гостьи. Взгляд его остановился на Мак-Хью, приплясывающем в коррале.
– Харрисон, вы не возражаете, если я прокачусь на вашем жеребце? – спросил он.
– Я-то нет, а вот Мак-Хью – не знаю.
– Ну, Кол, что скажешь? – снова обратился Адам к брату.
– За ней присматривает Дули, Я встретил его, когда проезжал мимо ручья, и дал ему доллар, чтобы он приглядел за ней, пока я не вернусь.
Харрисон улыбнулся.
– И когда же ты собираешься возвращаться? – поинтересовался он.
– Скоро, – пообещал Кол. – Как здесь сейчас тихо и спокойно, верно?
Из дома вышел Трэвис, держа в руках бутылки с пивом. Одну он вручил Дугласу, другую протянул Харрисону.
– Это не Дули спускается с холма? – спросил Дуглас и прищурился, вглядываясь вдаль. – Да, вроде он.
Адам подался вперед.
– Господи, это и впрямь Дули, но он один! – воскликнул он. – Кол, если с Элеонорой что-нибудь случилось, ты в ответе.
– Адам, хочешь пива? – спросил Трэвис.
Беспокойство по поводу исчезновения Элеоноры на какое-то время улеглось. Адам взял бутылку и сделал большой глоток.
– Хорошо идет, верно? Трэвис кивнул.
– Я выменял дюжину бутылок, – сказал он.
– Надеюсь, Мэри Роуз пока не собирается выходить на улицу, – предположил Дуглас. – Иначе она сразу заметит, что Элеоноры нет.
– А мы ей ничего не скажем, – заявил Трэвис и, прислонившись к столбу, зевнул. – Она считает, что Элеонора у себя в комнате. Пусть так и думает.
– Вряд ли ей скоро захочется поговорить с Элеонорой, – усомнился Дуглас.
– Почему? – спросил Адам.
– Потому что она все еще на нее сердится, – пояснил Дуглас. – Элеонора назвала миссис Моррисон жирной коровой.
– Господи Боже! Надеюсь, миссис Моррисон ее не слышала, – произнес Адам и вздрогнул от мысли, к каким последствиям это могло бы привести.
– Не знаю, – засомневался Дуглас. – Элеонора выпалила ей это прямо в лицо.
Адам покачал головой.
– Похоже, нам придется ездить за припасами в Хаммонд, – сказал он.
– Элеонора извинится, – сказал Кол. – Бьюсь об заклад: она уже созрела, чтобы изменить свое поведение.
– Что она делала, когда ты уехал? – спросил Трэвис.
– Швырялась камнями и орала. У этой женщины довольно сочный язык.
– Привет, Дули! – крикнул Дуглас. – Пива хочешь?
– Не откажусь, – ответил Дули, слезая с лошади и подходя к крыльцу. Харрисон только сейчас заметил, какой он кривоногий – когда он шел, казалось, будто между коленей у него зажат бочонок. Сев на ступеньки между Адамом и Харрисоном, старик снял шляпу и спросил: – Жарковато для зимы, верно?
– Сейчас июнь, Дули, – напомнил Кол.
Харрисон терпеливо ждал, когда кто-нибудь из братьев выяснит, куда подевалась Элеонора, но никто не произносил ни слова – все наслаждались пивом. Наконец Харрисон нарушил молчание и задал интересовавший его вопрос:
– Дули, разве не вы должны были присматривать за Элеонорой?
– Да, сэр, это так.
– Тогда почему вы здесь?
– Я не мог больше терпеть. Она так шумела, что у меня в голове застучало. Она не видела, что я за ней наблюдаю – если нужно, я хорошо прячусь. Но от ее воплей некуда было деваться, даже когда я закрывал уши руками. Потом я встретил Гоуста и дал ему целых два доллара, чтобы он сменил меня на время.
– А он не набрался своей самогонки? – спросил Кол.
– Она у него три дня как кончилась. Он был трезвый как стеклышко, – заверил его Дули.
– Я за ней не поеду, – сказал Харрисон, повернувшись к Колу.
– Я тебя об этом и не прошу.
– И все же получается, что во всем виноват я, ведь так?
– Да, сэр, именно так, – ответил Кол, подражая Дули, и засмеялся. – Если Мэри Роуз станет об этом известно до того, как я привезу Элеонору назад, тебе не поздоровится.
– Почему ты так думаешь?
– План был твой.
– Мэри Роуз, может, ничего и не узнает, – подал голос Трэвис.
– Я же хотел как лучше, – запротестовал Харрисон.
– Еще как узнает, – возразил Дули. – Если Элеонора через пару дней не появится, Мэри Роуз вполне может что-то заподозрить.
– Ты собираешься все это время держать Элеонору в горах? – спросил Кола Харрисон.
– Боюсь, Гоуст столько не выдержит, – вмешался в разговор Дули. – Я мог бы добавить ему еще доллар, чтобы он не смылся. Ты не одолжишь мне доллар, Кол?
– Само собой, Дули.
– Вот твое пиво, Дули, – произнес Трэвис, протягивая ему бутылку. – Эй, уж не Гоуст ли спускается по тропе?
Харрисон встал – он уже смирился с неизбежным и собирался привезти Элеонору на ранчо. В это время в дверях появилась Мэри Роуз. – Привет, Дули, – сказала она.
– Здравствуйте, мисс Мэри, – ответил старик. Выйдя на крыльцо, девушка огляделась.
– Никто не видел Элеонору? – спросила она.
Все молча посмотрели на Харрисона. Он снова уселся и уставился куда-то вдаль.
– Она у себя в комнате, – пришел ему на выручку Трэвис. – Пусть она немножко там отсидится.
– С чего это ей отсиживаться?
Поскольку Трэвис ничего не мог придумать, ему на помощь поспешил Дуглас.
– Она, должно быть, знает, что ты на нее сердита, Мэри Роуз, – объяснил он.
Макдональд обернулся и посмотрел на Мэри Роуз. Та в ответ нахмурилась.
– Адам, ты уже поговорил с Харрисоном? – поинтересовалась девушка.
– Еще нет, Мэри Роуз.
– Пожалуйста, не тяни с этим.
– О чем он должен со мной поговорить? – спросил ее Харрисон. Не ответив, Мэри Роуз повернулась и снова ушла в дом, захлопнув за собой дверь.
Харрисон взглянул на Адама:
– О чем это она?
– Она все про тебя рассказала, – сказал Кол.
– Что именно?
– Про дуэль.
– Не обижайся, Харрисон, она о тебе же беспокоится, – сказал Дуглас.
Кол встал, распрямил плечи, поставил бутылку из-под пива на перила и спустился по ступенькам.
– Пожалуй, пора съездить за Элеонорой. Гоуст, ты почему за ней не присматриваешь? – крикнул он.
Появившийся у дома как раз в этот миг седой человек покачал головой:
– Я больше не выдержал, даже за два доллара. Генри, услышав ее вопли, подъехал к тому месту, где она сейчас, и я дал ему три доллара, чтобы он ее покараулил. Дули, это мое последнее одолжение.
Кол пошел на конюшню.
– Харрисон, ты когда-нибудь работал с веревкой? – бросил он через плечо.
– Я показывал ему, как это делается! – крикнул Дуглас.
– Как только я привезу назад Элеонору, мы поедем и заарканим тех пятерых бычков! – проорал Кол.
Харрисон поднялся.
– Дуглас, твое вранье было совершенно ни к чему.
– Попрактикуйся теперь, – предложил Дуглас. – Тогда получится, что я вовсе не наерал. Сейчас я тебе все объясню.
– Харрисон, вы бы лучше сначала перекусили, – сказал Адам.
Макдональд согласился. Пока Дуглас ходил за веревками, он прошел вместе с Адамом на кухню. Они уселись за кухонный стол и поели, болтая о разных пустяках.
– Вы, кажется, должны побеседовать со мной о дуэли? – спросил Макдональд, улыбаясь. – Как я понимаю, Мэри Роуз на меня нажаловалась.
– Верно. Моя сестра считает, что вы нарочно спровоцировали того человека.
– Она права, – признал Харрисон.
Он ожидал от Адама длинной тирады, но тот не произнес ни слова. Несколько минут прошли в молчании, после чего Харрисон решил его поощрить.
– Ну и что же дальше? – спросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Вы не собираетесь говорить со мной об этом?
– Я это только что сделал. Харрисон рассмеялся.
В это самое время Колу было не до смеха. Элеонора не хотела считаться с его планом. Заметив Клэйборна, она подняла с земли увесистый камень и швырнула в него. Кол же полагал, что спасителя следует встречать иначе – Элеонора должна была испытывать благодарность, а не беситься от злости.
– Вы что, все еще не одумались? – крикнул он. – Прекратите! И подъехал ближе. Элеонора стояла на тропе. Взглянув на ее обувь, Кол подумал, что она, должно быть, натерла ноги. Однако ее саму это, судя по всему, нисколько не волновало. Она проковыляла мимо него и пошла дальше вверх по склону.
– Куда вы?
– На ранчо, собрать вещи. Застрелю Харрисона, а потом уеду.
– Мэри Роуз не даст вам застрелить Харрисона. Она по нему сохнет.
– Плевала я на это.
– Да, пожалуй, вам на всех плевать, кроме вас самой.
Голос его звучал устало и равнодушно. Элеонора обернулась и посмотрела на него, пытаясь понять, серьезно он говорит или просто старается ее разозлить. Ей показалось, что он ничуть не лукавит. Элеонора распрямила плечи.
– Неправда. Просто у Мэри Роуз есть четверо сильных братьев, на которых она может положиться. А мне приходится рассчитывать только на себя.
– Вы самое эгоистичное создание, которое я когда-либо видел. Элеонора заплакала. На этот раз она не притворялась – у нее болело все тело, а теперь Кол уязвил и ее гордость.
– У меня была тяжелая жизнь, – всхлипывая, пробормотала она.
– А у кого она была легкой?
– Харрисон бросил меня здесь.
– Вы были тут не одна.
– Я знаю, – сказала Элеонора, ссутулившись, и повернулась к кустам. – Вы свободны, Генри. Кол уже здесь.
– Спасибо, мисс Элеонора, – раздался голос Генри.
– Мне… было хорошо в вашей компании, – глубоко вздохнув, произнесла Элеонора.
– Мне тоже, вот только кричали вы уж очень громко – у меня даже голова разболелась, мисс Элеонора.
– Извините.
Элеонора снова зашагала по тропе. Кол поехал рядом.
– Это было вовсе не трудно, правда? – спросил он.
– Что именно? – не поняла Элеонора. Она смотрела вниз, опасаясь наступить на что-нибудь острое. Ноги у нее вспотели и горели огнем. Она плохо себя чувствовала и знала, что выглядит еще хуже. Походя Элеонора пригладила волосы в надежде хоть немного привести их в порядок. Увидев, что у нее расстегнуты три верхние пуговицы на платье, она торопливо их застегнула.
– Вести себя по-человечески, – пояснил Кол.
– Нет.
Кол улыбнулся – в глубине души он был согласен с Элеонорой.
– А почему?
– Вам не понять.
– А вы попробуйте объяснить.
– Потому что от этого я кажусь себе уязвимой.
Кол едва удержался, чтобы не кивнуть. Они походили друг на друга гораздо больше, чем он думал.
– Обращайтесь с другими так же, как вам хотелось бы, чтобы обращались с вами, – процитировал Кол. Господи, сколько раз Адам учил его этому золотому правилу?
– С какой это стати? – спросила Элеонора. – Вы думаете, тогда другие будут относиться ко мне хорошо?
– Некоторые – да.
– А как же остальные?
– С ними надо быть стервой.
Элеонора вдруг засмеялась. Она пока не была готова признать справедливость высказываний Кола и решила еще раз взять его на жалость.
– Все меня бросают, – заявила она. – Даже мой отец от меня сбежал.
– И что?
– Я была напугана.
– Все бывают напуганы. Элеонора сделала последнюю попытку:
– У меня совсем нет денег.
– Постарайтесь как-нибудь подзаработать.
– Каким образом? Я ничего не умею делать. Может, мне стоит подыскать подходящего мужчину и выйти замуж.
– Ни один мужчина на вас не позарится – даже какой-нибудь несчастный, который много лет не видел таких симпатичных женщин.
От этого случайного комплимента Элеонора широко раскрыла глаза.
– А Мэри Роуз меня только жалеет.
– И поэтому вы обращаетесь с ней, как…
– Мне не нужна ее жалость! – крикнула Элеонора.
– Тогда поделитесь с ней своими чувствами и ведите себя по-людски. Мэри Роуз может быть хорошим другом, если вы сами ее не оттолкнете.
– Теперь уже слишком поздно. Я все разрушила, и мне придется уезжать. Так сказал Харрисон. А вы в самом деле считаете, что я симпатичная?
– Конечно. Бьюсь об заклад, вы настоящая красавица, когда улыбаетесь.
– Трэвис меня ненавидит. Улыбки тут не помогут.
– Перестаньте называть его молодым человеком.
– Я забыла, как его зовут.
– Неправда. Вам хотелось вывести его из себя. И вам это удалось. Элеонора кивнула.
– Ну-ка, скажите-ка, как меня зовут, – скомандовал он.
– Кол.
– Правильно. Кол, а не "эй-вы-там" или "молодой человек".
– Мне со всеми надо быть такой вежливой?
– Да.
– Мне просто хотелось вас подразнить, – снова засмеялась она.
– Видите, я был прав.
– Насчет чего?
– Вы очень красивая, когда улыбаетесь.
– Спасибо, – сказала Элеонора и отвернулась. – Я была вежлива с Адамом. Харрисон сказал, что он не голосовал против меня. Правда, он и не мог этого сделать.
– Почему?
– Как глава семьи он обязан воздерживаться… разве нет?
– Да, а я и забыл.
Кол улыбнулся.
– Вы так и собираетесь идти пешком?
– А что мне остается делать?
Кол наклонился, обхватил Элеонору одной рукой за талию, поднял ее и усадил на лошадь перед собой. Она была легкой, как перышко. Конечно, она изнывала от жары и сильно вспотела, но пахло от нее так, словно она только что приняла ванну.
От длинного пешего перехода Элеонора совсем выбилась из сил. Кроме того, от горного воздуха у нее кружилась голова. Поэтому она была очень рада, что Кол решил подвезти ее, и никак не могла найти слов благодарности. Ведь все предшествующие годы она тиранила окружающих, раздавая приказы направо и налево… даже не думая выразить кому-либо свою признательность.
Несколько минут Кол с Элеонорой ехали молча. Девушка постоянно ерзала, то и дело прижимаясь к нему. Кол крепко закусил губу, чтобы не прикрикнуть, наконец он не выдержал:
– Перестань подскакивать.
– Я вовсе не подскакиваю. Спасибо.
Итак, она все же произнесла это слово. Ей сразу стало намного легче. Вот только не будет ли Кол над ней насмехаться? Элеонора замерла в напряженном ожидании.
– Почему вы обозвали миссис Моррисом?
– Я хотела помочь Мэри Роуз.
– Каким образом?
– Миссис Моррисон нагло заявила мне, что Харрисон собирается ухаживать за ее дочерью. Я сказала ей, что она ошибается. Тут она начала со мной спорить, ну и слово за слово…
Кол решил переменить тему разговора:
– А в школе вас ничему полезному не научили?
– Я могла бы преподавать.
– Почему же вы этим не занимаетесь?
– Меня не любят дети.
– А вы их любите?
– Не знаю, я никогда с ними не общалась.
– Откуда же вы знаете, как они к вам относятся?
– Оттуда, что меня никто не любит. Кол вздохнул.
– Вы можете как-нибудь помогать на ранчо?
– Как, например?
– Не знаю. При отлове бычков или объездке лошадей от вас, конечно, мало толку – вы слишком нежная. А как насчет мытья посуды, готовки или шитья?
– Шитья? Это я умею.
– Ну вот видите.
– Слишком поздно. Меня ведь выгнали, вы что, забыли?
– Если вы обещаете вести себя хорошо, я уговорю всех подождать денек-другой, а потом мы устроим новое голосование. Не надо вести себя так вызывающе, Элеонора.
– А почему вы сейчас ко мне так добры?
– Потому что вы самая красивая, злющая и милая женщина из всех, которых мне доводилось встречать.
– Никто не может быть злющим и милым в одно и то же время. Кол пожал плечами.
– А вы голосовали против меня, Кол?
– Забудем прошлые обиды.
– Это относится и ко мне?
– Конечно. Давайте начнем все сначала.
Элеонора обернулась, чтобы поблагодарить его, и, заглянув ему в глаза, онемела от изумления. Он же не мог отвести взгляд от ее губ. К счастью, лошадь хорошо знала дорогу – Колу было не до того, чтобы ею править.
– Извините, – сказал он, авансом прося прощения за то, что собирался сделать.
Элеонора не понимала, что на него нашло и почему он извиняется. Ни один мужчина никогда так на нее не смотрел – ей внезапно показалось, будто он собирается ее поцеловать.
И вдруг его теплые, мягкие губы нежно прижались к ее губам. Элеонора смешалась – Кол был первым мужчиной, поцеловавшим ее. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Поэтому, когда Кол попытался наконец отстраниться, она прижалась к нему и обвила руками его шею. Кол, хрипло застонав, крепче обнял ее и снова поцеловал.
Элеонора оказалась хорошей ученицей. Благодаря своей неискушенности она была лишена каких-либо предрассудков или комплексов, а ее любопытство придало ей смелости.
Когда они наконец оторвались друг от друга, оба были потрясены. Кол знал, когда следует остановиться, Элеонора нет – по крайней мере он так думал. Иначе она не стала бы сейчас еще сильнее прижиматься.
Он заставил Элеонору отвернуться и пришпорил лошадь, охваченный внезапным желанием как можно быстрее добраться до дома… и как можно быстрее избавиться от общества Элеоноры.
– Вам было хорошо?
– Господи, почему женщины так любят об этом спрашивать? Элеонора пожала плечами. Сухой тон Кола ее не обидел.
– Не знаю, – сказала она. – Так уж они устроены. Это мой первый поцелуй. Естественно, меня интересует ваше впечатление.
Раздражение Кола словно рукой сняло.
– Значит, вы ни разу ни с кем не целовались?
– Я вам об этом сказала не для того, чтобы вас повеселить, – заметила Элеонора, чувствуя, что он улыбается.
– Я вовсе не смеюсь. Мне очень понравилось.
– Спасибо. А почему вы остановились?
– О Господи, неужели надо обсуждать это именно сейчас? Она кивнула, стукнувшись головой о его подбородок. Кол вздохнул.
– Есть такая поговорка – не дразни гризли, если не хочешь, чтобы он тебя съел.
Элеонора отнюдь не была полной невеждой. Она слышала о том, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, и поняла, что Кол остановился вовсе не потому, что ему так хотелось.
Оставшуюся часть пути на ранчо Элеонора улыбалась.