– Смотрите, вон Адам с Харрисоном, там, в коррале, рядом с этой ужасной лошадью! – воскликнула она, когда они подъехали к дому.
– Адам хочет прокатиться на Мак-Хью, – пояснил Кол. – Поздоровайся с ними, Элеонора.
Услышав голос Элеоноры, Адам обернулся и поприветствовал ее улыбкой.
– Похоже, ваш план может сработать, – обратился он к Харрисону. – Элеонора выглядит почти счастливой.
Макдональд кивнул, явно довольный собой. Разумеется, если Мэри Роуз когда-нибудь узнает о том, что он проделал, ему несдобровать. Впрочем, рассудил Харрисон, она поймет, что его поступок преследовал благородную цель.
Макдональд давно уже решил, что гонки за бычками отвлекут его от неприятных мыслей о предстоящей беседе – у него не останется времени, чтобы раздумывать и переживать по этому поводу. Внезапно ему захотелось отправиться за бычками немедленно. Он прямо-таки жаждал тяжелой работы.
В итоге он получил хороший урок скромности – и страшную боль во всем теле. Когда все уселись ужинать, у него ныла каждая мышца. Харрисону казалось, словно на него набрасывали аркан и волокли следом за лошадью. Левая его рука горела огнем.
Мэри Роуз от всей души ему сочувствовала. Как только закончилась молитва, она поменялась местами с Элеонорой, чтобы сесть поближе к нему.
– Ну как, помогла мазь? – спросил его Адам.
– Да, спасибо.
– А зачем ты снял перчатки? – поинтересовался Дуглас.
– Наверное, у него руки чесались, – выпалил Трэвис раньше, чем Макдональд успел открыть рот.
Адам взглянул на Кола. Заметив, что тот улыбается, он покачал головой.
– Почему ты не присматривал за ним? – спросил старший брат.
– Я не виноват. Даже недоумок сообразил бы, что надо было отпустить веревку.
Адам поморщился, представив себе Макдональда, волочащегося на веревке за бычком.
– И далеко вас протащило? – спросил он с тем мрачным любопытством, которое заставляет людей останавливаться и глазеть на пожар.
"Да уж порядочно", – подумал Харрисон, а вслух произнес:
– Не важно. Кол прав. Сегодня я получил хороший урок.
Мэри Роуз помахивала у него перед носом его вилкой. Харрисон вдруг взорвался, выхватил у нее прибор и потребовал, чтобы она перестала его донимать.
– Вы же не съели ни крошечки, – ничуть не смутилась девушка.
– Я в состоянии донести кусок до рта.
– Отстань от него, – подал голос Дуглас. – Готов поспорить, что ему не до еды.
– Что же за урок вам преподнесли? – поинтересовался Адам.
– Не надо снимать перчаток, – вставил Трэвис.
– Надо вовремя отпускать веревку, – предложил свой вариант Кол и подмигнул сидящей напротив Элеоноре.
Адам поднял глаза к потолку.
– Я действительно здесь ни на что не гожусь, – сказал Харрисон и повернулся к Мэри Роуз. – Ну что, теперь вы довольны?
Девушка благоразумно не ответила на его вопрос. Харрисон явно нарывался на ссору, а она не собиралась его поощрять.
Между тем разговор за столом переключился на более безопасную тему. Харрисона заинтересовало, почему Клэйборны решили вложить деньги в скот. Трэвис принялся объяснять:
– Мы и раньше держали скот, но после двух холодных зим подряд нам пришлось продать его, потому что мы нуждались в наличных деньгах. Нам удалось выручить хорошие деньги. В какой-то момент у нас возникла еще одна проблема – мы потеряли быка. Но наши заработки позволили взяться за дело сызнова.
– В прошлый раз мы начали с двухсот голов, а продали уже четыреста, – добавил Адам. – Бычки у нас откармливаются на вольных пастбищах. Трэвису это не по душе – он считает, что они должны пастись в огороженных угодьях. Но мы не можем ставить изгороди на землях, которые принадлежат всем. Весной фермеры собираются на ежегодное клеймение скота. Жаль, что вам не удалось увидеть это своими глазами – вы много потеряли. В этом году Трэвис с Колом специально ездили для этого почти к самому озеру Солт-Лейк.
Харрисон понял, что братья Клэйборны уже сейчас являлись обеспеченными людьми. Однако, слушая их разговоры, можно было подумать, что они только заложили основы семейного благополучия. Трэвиса, казалось, больше, чем остальных, занимал вопрос о деньгах. Кола в первую очередь волновала проблема обеспечения безопасности. Если бы это было возможно, он бы, пожалуй, окружил ранчо стеной высотой в тридцать футов.
Братья говорили о своих финансовых делах, пока Мэри Роуз и Элеонора наконец не встали из-за стола.
– Адам предупредил нас, что ты хочешь о чем-то с нами потолковать, – сказал Дуглас. – О чем именно?
Мэри Роуз в это время уже направлялась к двери, но, услышав слова брата, развернулась и торопливо пошла назад.
– Наша сестра ничего не должна об этом знать, – напомнил Кол.
– Верно, я и забыл, – спохватился Дуглас. – Извини, Харрисон. Мэри Роуз решила, что Макдональд испугался тяжелой работы на ранчо и собрался уехать. Ее мгновенно охватила паника, но она изо всех сил старалась успокоиться.
– О чем вы хотите говорить? – спросила Мэри Роуз, садясь на свое место в ожидании ответа.
Наклонившись вперед, Харрисон накрыл ее руку своей.
– Вам придется проявить терпение.
Девушка кивнула и постаралась прочесть что-нибудь по его глазам, но лицо его было совершенно непроницаемым.
– Разве сегодня не твоя очередь мыть посуду, Мэри Роуз? – спросил Дуглас.
– Да, конечно, – ответила она.
Кол под столом толкнул ногой Элеонору, а когда она взглянула на него, незаметно качнул головой, указывая на сестру. Элеонора поняла намек и тут же поднялась.
– Можно, я помогу тебе, Мэри Роуз? – спросила она.
Трэвис поперхнулся – ему показалось, что он ослышался. Он хотел было что-то сказать, но, увидев свирепую физиономию Кола, снова закрыл рот.
Мэри Роуз медлила с ответом подруге, и Адам пришел ей на помощь:
– Это очень любезно с вашей стороны. Мэри Роуз будет очень благодарна вам за помощь.
Гостья принялась за мытье тарелок. Мэри Роуз вытирала чистую посуду.
– Мэри Роуз, я должна сказать тебе что-то важное.
– Поговорим в другой раз, Элеонора?
– Нет.
– Ну ладно. Что там у тебя?
– Почему ты от меня отмахиваешься?
– Извини. Просто я беспокоюсь за Харрисона. Что ты хотела сказать?
– Я очень сожалею, что так безобразно себя вела. Я знаю, что здорово осложняла тебе жизнь. Прости.
– Мы ведь уже говорили с тобой об этом час назад, – с улыбкой ответила Мэри Роуз. – Конечно, я тебя прощаю.
– Мне просто захотелось повторить это еще раз. Пойми, мне хочется, чтобы ты ко мне хорошо относилась.
– Я к тебе хорошо отношусь.
– Правда, я о тебе забочусь, помогая мыть посуду?
– Да, – заверила Элеонору Мэри Роуз. – Я счастлива, что у меня есть такая подруга, как ты.
Элеонора кивнула:
– Вот именно. Я вовсе не высокомерная и говорю то, что думаю. Раньше я здорово умела ненавидеть, верно? А теперь я учусь дружить, и когда научусь, я буду делать это так же здорово. Как ты считаешь?
– Возможно.
– Ну и хорошо. А теперь объясни мне, почему ты беспокоишься из-за Харрисона. Что он еще натворил?
– Что значит еще? Ты о чем?
Элеонора вспомнила о своем обещании не рассказывать Мэри Роуз, какую шутку сыграл с ней Харрисон.
– Он разозлил меня, – тотчас нашлась она. – Посмотри на него, Мэри Роуз, – он же весь в синяках. Вот я и подумала – чем еще он тебя расстроил.
– По-моему, он собирается уезжать. Может быть, в эту самую минуту он прощается с моими братьями.
– Ты расстроишься, если он уедет?
Мэри Роуз хотелось закричать, но вместо этого она шепотом ответила:
– Да.
– Значит, ты влюблена в него.
– Не думаю, что он говорит с твоими братьями об отъезде. В этом случае он попрощался бы и с тобой тоже.
– Тогда о чем…
– Вероятно, он официально спрашивает у них разрешения, чтобы ухаживать за тобой.
– Ты так считаешь?
– В этом есть определенный смысл. Харрисон к тебе неравнодушен. И естественно, ему неудобно в твоем присутствии заручаться согласием твоих родственников.
Мэри Роуз несколько воспрянула духом. Спустя некоторое время она решила подкрасться к двери и попытаться подслушать разговор, но в коридоре наткнулась на Адама.
– Куда ты идешь? – осведомился он. – Ты уже помыла посуду?
– Я хотела собрать грязное белье, – солгала Мэри Роуз. – А ты куда?
– Мы все слишком устали, чтобы о чем-либо говорить сегодня вечером. Харрисон перенес нашу беседу на завтра.
– Значит, мне придется волноваться и изнывать от любопытства еще целый день, – сказала девушка, не в силах скрыть свое разочарование.
– Не трать время, – посоветовал Адам. – Заканчивай с посудой и ложись спать. У тебя усталый вид.
Последовав его совету, Мэри Роуз отправилась к себе в спальню и едва донесла голову до подушки, как тотчас погрузилась в сон.
Харрисон еще целый час расхаживал взад и вперед по своей комнате. Он думал о тех изменениях в своей жизни, которые повлечет за собой его знакомство с Мэри Роуз. Он не мог больше бороться с неизбежным.
Поглядывая на карманные часы, он дождался, когда истечет положенное время, и снова направился в дом. Он вошел в гостиную первым. За ним появился Трэвис, неся непочатую бутылку бренди. Следующим пришел Кол.
Трэвис поставил бутылку на стол и сел. Кол достал из бара стаканы и вслед за Трэвисом опустился на стул. Потом пришел Адам и, наконец, Дуглас, который плотно закрыл за собой дверь.
– Я заглянул к Мэри Роуз, – сказал он. – Она крепко спит. Если мы не будем шуметь, она не проснется.
Последние слова Дугласа были адресованы Колу. Все заметно нервничали, но Кол, судя по виду, готов был вот-вот сорваться. Он взял бутылку, плеснул в стакан и передал ее Адаму. Единственным, кто отказался от выпивки, был Харрисон. Адам подождал, пока все расселись по местам и затихли.
– Ну что ж, Харрисон, мы вас слушаем.
– Вы знаете, что у меня есть несколько причин…
– Разумеется.
– Почему же вы ничего мне не сказали…
– Я решил, что вы сами нам откроетесь, когда созреете для этого. Человека нельзя подгонять. Мы просто наблюдали за вами и ждали. Так, может быть, вы наконец признаетесь нам, что вас беспокоит?
Слова Адама несколько ошарашили Харрисона.
– Благодарю вас за терпение, – произнес он. – Я действительно кое-что обдумывал.
– Давай-ка сразу проясним одну вещь, Харрисон, – заговорил Кол. – Ты неплохой парень, но мы не позволим тебе его увезти. Даже ценой твоей жизни.
– Можешь остаться и жить здесь до старости, – предложил Трэвис.
– Я не собираюсь никуда увозить Адама. Я собрал вас по другой причине.
– Погоди минутку. Откуда ты знаешь, что Кол имел в виду Адама? – спросил Трэвис.
Харрисон не стал пускаться в долгие объяснения.
– Все вы, сами того не замечая, пытались оградить от меня Адама, как только узнали, что я адвокат. Наблюдая за поведением каждого из вас, я сразу заподозрил неладное. Возможно, вам казалось, что вы действуете очень тонко и осторожно, но вы ошибались.
– А ты считаешь, что очень дипломатично пытался про нас разнюхать?
– Нет, – признал Харрисон. – Я тоже действовал не слишком изобретательно.
– Все мы в прошлом совершали ошибки, – сказал Кол. – И ты вполне мог приехать сюда, чтобы притянуть нас к ответу за старые грешки. Имей в виду, мы ни о чем не жалеем и ни в чем не раскаиваемся. Мы делали только то, что требовалось для выживания. При этом мы вовсе не ждем от тебя понимания. Мы такие, какие есть, – и точка.
– Мы ни перед кем не собираемся оправдываться, – спокойно заметил Адам.
– Вам никто никогда не помогал, верно? – поинтересовался Харрисон.
– Ты угадал, черт побери. Да мы никого ни о чем и не просили.
– Я хочу рассказать вам одну историю, – начал Харрисон. – Буду вам очень признателен, если вы терпеливо и внимательно меня выслушаете.
Дождавшись, когда все четверо кивнули, Макдональд откинулся на спинку стула и начал:
– Человек, на которого я сейчас работаю, был очень близким другом моего отца. Зовут его лорд Уильям Эллиот. Жена его, Агата, была славной женщиной с очень добрым сердцем. Эллиот не мог выбрать себе лучшей супруги. Они страстно любили друг друга. Их брак был очень счастливым и прочным.
– А при чем здесь мы? – спросил Трэвис.
– Не перебивай, – одернул его Адам.
– Эллиот быстро сколотил состояние. Построив несколько фабрик в Англии, он затем распространил свою деятельность и на Америку. И однажды приехал с Агатой в Нью-Йорк на открытие своего очередного предприятия.
Церемонию открытия пришлось отложить – оказалось, что одно из зданий не отвечало стандартам, установленным Эллиотом. Он приказал произвести необходимые переделки. Они с женой задержались в Америке – Эллиот хотел лично присмотреть за ходом работ. Агата через несколько месяцев родила ребенка – их единственного ребенка, девочку. Ее назвали Викторией – в честь матери Эллиота.
Харрисон сделал паузу, чтобы привести в порядок мысли. Он испытующе посмотрел на братьев, но не заметил на их лицах ничего, кроме легкого любопытства.
– Эллиоты жили в Нью-Йорке почти год, фабрика уже была готова к открытию. Эллиот с супругой присутствовали на торжественной церемонии, а четырехмесячную Викторию оставили на попечение няни и слуг. Они отсутствовали всего два дня, но, когда вернулись в Нью-Йорк, в доме их ждали полицейские. Оказалось, что няня вместе с ребенком исчезла. На следующее утро принесли записку: похитители девочки требовали денег. Личный секретарь Эллиота, Джордж Макферсон, схватил мальчишку-посыльного и втащил его в дом для допроса. Мальчишка не сообщил ничего существенного. Эллиот быстро собрал деньги и стал ждать от похитителей дальнейших указаний. Но больше никаких записок не было. Какое-то время Эллиот еще надеялся, что девочку вернут живой и здоровой, но она исчезла.
Наступило тягостное молчание. Харрисон обратил внимание, что держит в руке стакан с бренди, но не мог припомнить, когда он его взял.
– Леди Агата так и не оправилась после этого кошмара. Через шесть месяцев, прошедших в отчаянных, но бесполезных поисках, Эллиот увез жену в Англию. Он оставил в Нью-Йорке Максерсона, чтобы тот координировал действия тех, кто занимался расследованием. Но в конце концов следствие зашло в тупик. А ровно через полгода нашли няню.
– Ребенок был у нее? – спросил Кол.
– Нет. В комнате, которую она снимала, не обнаружили ничего, что помогло бы напасть на след похитителей и найти ребенка. Когда полиция нашла женщину, она была уже мертва. Ее задушили.
Эллиот с супругой не прекращали поиски, но примерно через год Агата умерла. Врачи подозревали у нее чахотку, но Эллиот прекрасно понимал, что они ошибались. Леди Агата сошла в могилу от горя.
– Она считала своего мужа виноватым в том, что не позволил ей взять ребенка с собой? – спросил Трэвис.
– Нет, не думаю. Но Эллиот, конечно, винил в несчастье себя.
– Сколько вам было лет, когда все это случилось?
– Десять, – ответил Харрисон. – Когда умер мой отец, Эллиот забрал меня к себе. Он позаботился, чтобы я получил образование и встал на ноги, а потом попытался как-то жить со своим горем в сердце.
Вся Англия знала о том, что произошло. Эллиот обладал большим влиянием в парламенте. Он отошел от дел и распродал свои фабрики. Но поиски не прекращал. Помнится, когда я возвращался из университета, он часто говорил мне о том, что необходимо установить личность.
– Установить личность?
– Ну да, установить личность какой-нибудь девушки, которая выглядела так, как могла бы выглядеть Виктория, – пояснил Макдональд.
– Похоже, он хватался за любую соломинку, – заметил Кол.
– Он просто был в отчаянии, – сказал Адам.
– Да, – согласился Харрисон. – Он прекратил поиски лишь пару лет назад. Тогда я взял это дело на себя. Найти Викторию стало моей идеей фикс.
– И что же? – спросил Адам. Харрисон шумно вздохнул.
– Я нашел ее.
23 августа 1866 года
Дорогая мама Роуз.
Недавно я играла с револьвером Кола. Я ничего плохого не делала, а он на меня очень сильно накричал. И еще пообещал, что меня отшлепает. После этого я долго плакала, и он перестал сердиться. Оружие – очень опасная вещь, мама. Так сказал Адам. Я больше не буду играть с оружием никогда в жизни. Напиши Колу, чтобы он на меня не кричал, ладно? Я хорошая девочка. Это Адам так сказал.
Я тебя люблю.
Твоя хорошая девочка
Мэри Роуз.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 12
Они не хотели ему верить. В особенности горячился Кол, без умолку твердивший, что Мэри Роуз не может быть Викторией. Гораздо разумнее вел себя Адам. Он задавал Харрисону вопросы, пытаясь выявить несоответствия в его рассказе. Трэвис громил все аргументы, приводимые Макдональдом. Один лишь Дуглас хранил молчание, внимательно разглядывая свой стакан и время от времени покачивая головой.
– Это просто совпадение, – заявил Кол и для вящей убедительности стукнул кулаком по столу.
– Когда родилась Виктория? – спросил Адам дрожащим от возбуждения голосом.
Харрисон терпеливо повторил:
– Второго января 1860 года.
– Матерь Божья, – прошептал Адам.
– Полно людей, которые родились в этот день, – бросил Трэвис.
– Да думай же ты головой, – сказал, обращаясь к нему, Макдональд.
– Как ты пришел к выводу, что наша Мэри Роуз – та самая женщина, которую ты разыскиваешь?
– Трэвис, я уже объяснил.
– Мне плевать, Харрисон. Объясни еще раз.
– Ну хорошо. Женщина, которая как-то раз увидела Мэри Роуз в школе и обратила на нее внимание, сообщила об этом людям Эллиота. Я в это время был в командировке в Чикаго. Та женщина жила неподалеку от города, так что я сел в поезд и съездил к ней домой.
– А как ты узнал о ней? – спросил Трэвис.
– Получил телеграмму из Лондона. Правда, к этому времени Эллиот уже смирился с тем, что его дочь никогда не будет найдена.
– А ты, значит, нет, – сердито сказал Трэвис.
– А я нет. Так вот сотрудники Эллиота уведомили меня об этом случае в школе. Я поручил одному адвокату из Сент-Луиса повидать вашу сестру.
– Если уж юристы во что-нибудь вцепятся, то их не оторвешь – они ироде блох или пиявок, верно? – сказал Кол.
– Сообщение адвоката еще сильнее подстегнуло мое любопытство, – продолжал Харрисон, не отвечая на оскорбление.
– Она ничего ему не сказала, – заявил Кол. – Мэри Роуз ни за что бы не проболталась.
– Ты прав. Меня заинтересовало как раз то, что адвокату не удалось выяснить. Директриса школы заявила, что мать Мэри Роуз живет на юге. Я, конечно, удивился, но все же эта ситуация не повод для расследования. Но девушки имеют обыкновение хвастаться своими братьями или жаловаться на них – по крайней мере я так считал. Что же касается Мэри Роуз, то она ни словом ни обмолвилась ни об одном из вас.
– Она так же не доверяет юристам, как и мы, – сказал Трэвис.
– Да, я понимаю, – ответил Харрисон. – Ваша реакция стала для меня еще одним свидетельством того, что с кем-то из вас не все в порядке.