– Мы предупредили Мэри Роуз, чтобы она держала язык за зубами. Нам не хотелось, чтобы посторонние совали нос в наши дела.
– Теперь мне все ясно. А поначалу я ничего не мог понять.
– Чего ты не мог понять? – поинтересовался Кол.
– Что каждый из вас в прошлом так или иначе нарушил закон.
– И что? – спросил Трэвис.
Харрисон решил запастись терпением. Братья вынуждали его еще раз повторить все свои доводы в надежде найти в них какие-то несоответствия. Пожалуй, на их месте он вел бы себя так же.
– За много лет поступали сотни сообщений о женщинах, которые были похожи на мать Виктории, ее тетку, двоюродную сестру "ли кого-то еще из ее дальних родственников. Но я приехал в Монтану не из-за того, что Мэри Роуз кому-то напомнила леди Агату. Нет, я оказался здесь, ознакомившись с докладом адвоката о встрече с вашей сестрой.
Харрисон пригубил бренди.
– У Эллиота в библиотеке висит картина, – снова заговорил он. – Сразу после женитьбы на Агате Эллиот заказал одному известному художнику портрет супруги. Когда я в первый раз увидел Мэри Роуз, мне показалось, что изображение леди Агаты ожило. Их сходство просто удивительно. Остальное вы знаете. Признаюсь, что никто из вас мою задачу не облегчил.
– Господи, хоть что-то мы сделали правильно, – не удержался Кол.
– Все вы давали мне очень странные, какие-то дурацкие ответы на мои вопросы. Ваша скрытность еще больше разожгла мое любопытство – так ведут себя только люди, у которых есть какие-то секреты. К этому добавлялось еще и ваше недоверие к любому, кто как-то связан с законом. Хотите верьте, хотите нет, но юристы призваны служить добру. Ваше поведение убедило меня в том, что вы пытаетесь помешать мне раскопать правду по делу о похищении ребенка. Мне казалось, что вы стараетесь защитить человека – мужчину или женщину, – который украл девочку. Теперь, когда я достаточно хорошо познакомился с вами, я понимаю, что сюда вы добрались сами, без чьей-либо помощи. Вам не на кого было надеяться, кроме как на самих себя.
Харрисон помолчал немного, чтобы собраться с мыслями. Братья терпеливо ждали.
– Вы решили объединиться и стать семьей, – произнес он. – Потом взяли ребенка и отправились на Запад. Мэри Роуз – это леди Виктория. Вы со мной не согласны?
Адам потрясенно закрыл глаза.
– О Господи, должно быть, это так, – сказал он.
Трэвис дрожащей рукой потянулся за бутылкой. Его стакан был полон, но он, похоже, этого не замечал.
Кол смотрел на Макдональда. В глазах его застыло отчаяние. Харрисон взглянул на Адама.
– От имени ваших братьев, вашей сестры и от вашего собственного дайте мне доллар, – попросил он.
Всем присутствующим просьба показалась дикой. Адам не шелохнулся. Харрисон повторил ее – на этот раз громче и требовательнее. Старший из Клэйборнов полез в жилетный карман, достал оттуда серебряную монету и бросил ее Харрисону. Тот поймал ее на лету.
– Это еще за что? – спросил Трэвис.
– Это мой аванс. Мне плевать, любите вы юристов или нет, но теперь я представляю ваши интересы, ясно? Все согласны?
Харрисон дождался, пока все четверо примут его предложение. Затем, переменив позу, внимательно оглядел присутствующих:
– Ну а теперь объясняйте. Кто начнет?
– Ты думаешь, мы ее украли? – спросил Кол. – Мы ее нашли.
– Где? – спросил Харрисон.
– На помойке, – ответил Кол.
– Где-где?!
Макдональд невольно повысил голос:
– Мы нашли ее на мусорной куче в нашем переулке. Мы создали что-то вроде шайки. Жили мы все на улице. С помощью подпольного движения я добрался до Нью-Йорка, но не собирался там оставаться. Я пообещал матери, что буду пробираться на Запад. Ей казалось, что там я смогу дождаться перемен.
– Каких перемен? – спросил Харрисон.
– Моя мать следила за новостями. Линкольн говорил, что близится конец рабства. Движение северян набирало силу, и в воздухе пахло войной. Если бы эта война закончилась победой Севера, мы стали бы свободными людьми.
– Это было в 1860-м?
– Да, – подтвердил Адам. – В городе было полно других детей, рыскающих по улицам в поисках пищи. Переулок был нашим домом, и все мы по очереди дежурили. В ту ночь часовым был Дуглас. Трэвис, Кол и я крепко спали. Дуглас свистнул нам и показал на мусорную кучу, а потом куда-то исчез. Я услышал какой-то странный звук, – продолжал Адам. – Дугласу показалось, будто в корзинке пищит котенок. Помнится, Трэвис еще беспокоился, что там может оказаться змея. В общем, я тоже подумал, что внутри какое-то животное. Я подошел поближе и увидел крыс.
– Господи Боже…
– Но я подоспел вовремя, – сказал Адам.
– Мэри Роуз все знает, не так ли? – осведомился Харрисон.
– О да. У нас никогда не было от нее никаких секретов.
– Теперь я понимаю, почему она так рассердилась, когда Кол назвал ее Сиднеем, – улыбнулся Харрисон.
– Да, – подтвердил Кол. – Для нее это нечто вроде напоминания о том, что она ничем не лучше других, Но на самом деле у нее такое доброе сердце, она такая благородная, такая…
Теплота в голосе Кола не вязалась с каменным выражением его лица. Адам откашлялся и продолжил свой рассказ:
– В ту ночь мы поклялись сделать для нее все, что в наших силах. Мы подумали, что, если мы отдадим ее в один из городских приютов, она не выживет. В нашей компании только Трэвис был уверен, что его никто не разыскивает. Поэтому мы решили стать Клэйборнами и отправились на Запад. Прошло много, очень много времени, прежде чем мы добрались сюда и построили дом.
– Но мы сдержали слово, – произнес Кол. – Теперь, оглядываясь на пройденное, я думаю, что, возможно, нам помог отец Мэри Роуз.
– Каким образом? – спросил Харрисон.
– Дуглас вытащил деньги у той женщины, которая выбросила корзину на помойку. Он действительно был хорошим карманником. Эти деньги очень долго нас выручали.
– Сколько всем вам было лет?
– Мне шел десятый, но я всем говорил, что мне скоро исполнится одиннадцать, – сказал Трэвис. – Я боялся, что меня не возьмут с собой. Мы с Дугласом знали, что это такое – жить в приюте. Мне хватило ума сообразить, что я нуждаюсь в какой-то защите. Адам был большим и казался мне отчаянным парнем, поэтому я пристал к нему и ныл день и ночь, пока он в конце концов не разрешил мне остаться с ним. Ему минуло тринадцать. Дугласу с Колом было по одиннадцать.
– Вы были детьми, – снова сказал Харрисон. – Но неужели вам не пришло в голову, что ребенка могли украсть?
– А с какой стати это должно было прийти нам в голову? – спросил Кол. – Мы так поняли, что ее отцу или матери она больше не нужна.
– И вы решили, что по этой причине родители ее выбросили? Как вы могли додуматься до такого?
Кол с Дугласом посмотрели друг на друга, затем снова повернулись к Харрисону.
– А почему бы и нет? – сказал Дуглас.
Кол не мог понять, чем вызвано недоумение Макдональда.
– А почему, по-твоему, в Нью-Йорке тогда было столько бездомных детей? Ты в самом деле считаешь, что они все просто потерялись? Ну зато власти и полиция знали правду. Время от времени они вылавливали их – столько, сколько могли, – запихивали в поезда и отправляли куда глаза глядят.
– Они никому не были нужны, – вздохнув, сказал Дуглас. – И наша троица тоже. Адам – другое дело.
– Я не знаю, избавилась бы моя мать от меня или нет, – безжизненно произнес Кол. – Она умерла, когда рожала меня. Ее звали Мэри, и я предложил назвать девочку в ее честь. Адам хотел назвать ее в честь своей матери – мамы Роуз. Дуглас решил, что мы должны дать ребенку двойное имя.
– А твой отец, Кол? Тебе что-нибудь известно о нем? – спросил Харрисон.
– Какое-то время мы жили вместе, но потом он стал здорово налегать на виски и джин. Как-то раз он решил продать меня за две бутылки горячительного. Ну я и сбежал.
Харрисон на миг лишился дара речи. Теперь он смотрел на братьев совсем другими глазами. Четверо Клэйборнов сделали невозможное и, несмотря на все трудности, сумели достойно устроить свою жизнь.
– Вы мужественные люди, – сказал Макдональд.
– Нет, мы просто старались изо всех сил, – возразил Дуглас, покачав головой. – Когда мы были маленькими, испуганными детьми, нам хотелось, чтобы кто-то заботился о Мэри Роуз. На самом деле никто из нас не верил, что она все это выдержит. Я думал, что и нам не сдюжить. Но девочка все же заслуживала своего шанса, верно?
– Да, должно быть, нелегко вам пришлось.
– Менять ей пеленки – вот где было мучение, – с улыбкой вставил Кол.
– Откуда вы узнали дату ее рождения? Мэри Роуз сказала мне, что у нее есть какие-то бумаги. Что это за бумаги?
– В конверте вместе с деньгами оказалось два документа, – пояснил Дуглас. – Они хранятся у Адама в библиотеке. Один из них – листок бумаги, исписанный цифрами. Другой похож на страницу из какой-то книги. В верхней ее части написана дата рождения девочки. Кроме того, там указан ее вес и результаты обмеров.
– Эта страница вырвана из семейной Библии.
– Вот как?
– Да, – сказал Харрисон. – Из нее вырвали две страницы. Одну из них вернули – на ней было написано письмо с требованием выкупа. Одновременно она служила как бы подтверждением того, что Виктория действительно находится у похитителей: внизу было указано полное имя девочки.
– Я говорил братьям о бумагах, но в то время нас больше интересовали деньги. Адам был единственным грамотеем среди нас. Он просмотрел бумаги и сказал нам, что там было написано. Мы много лет хранили их в корзине, чтобы у Мэри Роуз было что-то из ее прошлого.
– Кто научил вас грамоте? – спросил Харрисон.
– Всех нас научил читать Адам.
– Ты знаешь, кто задушил няню? – спросил Кол.
– Нет, – ответил Харрисон. – Но Эллиот никогда не верил в то, что она действовала одна. У нее наверняка был сообщник.
– Возможно, сейчас его уже нет в живых, – заметил Дуглас.
– Сообщник мог быть и женщиной, – возразил Харрисон.
– Это был мужчина.
– Откуда ты знаешь?
– Я его видел.
Харрисон опрокинул свой стакан с бренди, но даже не заметил этого.
– Видел? – Голос Макдональда дрожал от возбуждения.
Дуглас кивнул.
– Похоже, теперь моя очередь рассказывать, – заметил он. – Тот человек вылез из дорогого экипажа с гербом на дверце. Он был в черном плаще или мантии, вроде тех, в которых богачи ездят в оперу. Шляпу он надвинул на глаза, но я все равно видел его лицо. Он стоял прямо под фонарем, но меня не заметил. Наверное, ему показалось, что он услышал какой-то шум – вот он и обернулся, чтобы выяснить, в чем дело. Короче говоря, я его хорошо рассмотрел. Хочешь, я тебе его опишу?
– Неужели ты помнишь, как он выглядел? С тех пор утекло много воды, Дуглас.
– Расскажи ему, как тебя порезали, Кол, – попросил Дуглас.
– Нам с тобой тогда было лет по пятнадцать, верно, Дуглас? Как-то раз я решил разжиться звериными шкурами за чужой счет. Нам нужна была зимняя одежда. Я все хорошо продумал, верно, Дуглас?
– Нет, Кол.
– Короче, отправился я в лагерь индейцев, которых изгнало их собственное племя. Их там было человек двадцать. Они рыскали по всей округе – грабили, убивали людей, сжигали дома. Все их боялись. Я тоже боялся, но отступать не собирался. Они застукали меня и кинулись ловить всей оравой. Мне здорово порезали живот – боль была адская, я хорошо помню. Адаму пришлось меня зашивать. Пока он меня штопал, Мэри Роуз плакала.
– Как тебе удалось уйти от индейцев? – спросил Харрисон.
– В одиночку у меня бы это не вышло. Сначала мне пришлось убегать во все лопатки, а потом драться за свою жизнь. У меня даже не было времени взглянуть на того, кто меня порезал. Зато это сделал Дуглас. Он скакал мне на помощь, держа наготове дробовик, и разглядел тех двоих, которые прижали меня к земле, и третьего, который меня ранил. Этот ублюдок собирался уже выпустить мне кишки, но тут Дуглас выстрелил, и все трое побежали за оружием.
Харрисону его рассказ показался очень интересным, но он никак не мог уразуметь, какое это имеет отношение к разговору о похищении Мэри Роуз.
– Потом мы вернулись домой. Наступила зима, и нам пришлось долго ждать, но мы ничего не забыли. Как только стаял снег, мы пришли, чтобы поквитаться.
– Мы нашли тех троих и заставили их признаться, что именно они тогда напали на Кола.
– Каким образом? Они что, говорили по-английски?
– Один, правда, плохо, но это не важно. Дуглас никогда не забывает лица тех людей, кого ему довелось хоть раз увидеть.
Харрисон не стал спрашивать, что произошло с тремя индейцами – он и без того все понял.
– Племя, изгнавшее этих ублюдков, с тех пор обходило нас стороной, – пояснил Кол. – Ну так как, ты хочешь, чтобы Дуглас описал того человека?
– Да, – кивнул Харрисон.
– Этот тип был очень высокий и худой. Щеки у него были впалые, как у мумии. Нос острый, губы тонкие, светлые усы. Я обратил внимание на его черные ботинки, потому что мне очень захотелось их свистнуть. Человек был одет в черный вечерний костюм.
Женщина не хотела брать у него корзину и все мотала головой. Я был слишком далеко от них и не слышал, о чем они говорили. Мужчина вытащил из кармана конверт и отдал его женщине. Она прямо выхватила его у него из рук и после этого взяла ношу.
– Мужчина вылез из экипажа с корзинкой?
– Да.
– А женщина уже стояла на углу и дожидалась его?
– Да.
– А кучер? На него ты не обратил внимания?
– Нет. После того, как я увидел конверт, я глядел в основном на него. Женщина положила его в карман пальто. Мужчина забрался назад в экипаж и уехал. А женщина подождала, пока он скрылся из виду, а потом стала озираться в поисках места, где можно было бы избавиться от Мэри Роуз, и вбежала в наш переулок. Я дождался, пока она снова оказалась на углу, свистнул Адаму, а сам двинул за женщиной. Я вытащил конверт у нее из кармана, когда она садилась на полночный поезд.
Харрисон откинулся на спинку стула. Глаза его горели холодной злобой.
– Ты знаешь, кто был этот мужчина? – спросил Кол, внимательно наблюдавший за Макдональдом.
Тот медленно кивнул:
– Думаю, да. Но сначала надо все проверить.
– Он еще жив? – спросил Дуглас.
– Да… если это был он.
– Ты собираешься поквитаться со своим индейцем? – поинтересовался Кол.
– Да, – без колебаний ответил Харрисон.
– Ты что, забыл, что ты адвокат? – осведомился Адам.
– Нет, не забыл. Справедливость должна восторжествовать – не важно, в какой форме. Дуглас, расскажи мне еще раз, как все произошло.
Дуглас выполнил его просьбу. Когда он закончил, Харрисон засыпал его новыми вопросами. Успокоился он только тогда, когда выжал из братьев все возможное.
– А теперь что? – спросил Трэвис. – Когда ты собираешься ей обо всем рассказать?
– Я не собираюсь ей ничего рассказывать, – ответил Харрисон. – Я думаю…
– С какой стати мы должны тебе верить? – перебил его Трэвис. – Ты только и делал, что врал нам. У тебя и в мыслях не было учиться содержать ранчо, разве не так?
– Нет. Я в самом деле хотел этому научиться. Сначала я думал, что вернусь в Шотландию, но теперь я точно знаю, где осяду до конца дней своих. А моя специальность юриста поможет мне преодолевать трудные времена. Все мои планы переменились. Когда я сюда приехал, я даже не был уверен в том, что Мэри Роуз – это леди Виктория. Конечно, между ней и леди Агатой есть сходство, но этого было недостаточно. Она и на тебя немного похожа, Кол. Правда, она куда симпатичнее. Чем больше я выяснял, тем больше запутывался.
Почему она держалась со мной так скованно? Но в конце концов вы все помогли мне разрешить загадку. Однажды Мэри Роуз спросила меня, о чем мы говорим по вечерам с Адамом. При этом вид у нее был обеспокоенный. Когда же она поинтересовалась, расспрашивал ли я Адама о его прошлом, я пришел к выводу, что она чего-то опасается. Если бы я коротал время в компании Трэвиса, или Кола, или Дугласа, она тревожилась бы ничуть не меньше, ведь так?
– Возможно, – ответил Кол. – Мы ей рассказали о себе все.
– Да, – согласился Харрисон. – Ты уже говорил мне об этом. Мне нетрудно было сообразить, что вы все объединились в одну семью, но я не верил, будто вы добрались до Монтаны без посторонней помощи. У всех у нас были свои причины не доверять друг другу. Во время своего расследования я сделал несколько ошибок. Две из них меня чертовски удивили.
– Что это были за ошибки? – спросил Дуглас.
– Во-первых, я слишком долго тянул, а это совершенно на меня не похоже…
– Ты пробыл здесь всего шесть или семь недель, – напомнил Кол.
– Мне показалось, что прошло гораздо больше времени. Но я только недавно понял, что намеренно мешкал. Все дело в том, что я никогда не знал, что такое настоящая семья. Каждый из вас готов отдать жизнь за безопасность остальных. С такой любовью и верностью я прежде никогда не сталкивался. Я любил своего отца, верно служил своему правительству. Я был предан также и Эллиоту. Но это совсем не то…
– Что ты имеешь в виду? – спросил Кол.
– Нежели та общность, которая существует между братьями и сестрами, – пояснил Макдональд. – Вы меня то и дело удивляли. Вы все время оскорбляли друг друга, без конца спорили, толкались – но если бы вы только знали, как я вам завидовал! Все эти годы я считал леди Викторию жертвой, но оказалось, что Бог позаботился о ней, подарив ей всех вас.
Харрисон перевел дыхание.
– Знаешь, Кол, всякий раз, когда ты пихал меня точно так же, как Трэвиса или Дугласа, всякий раз, когда ты угрожал мне или смеялся надо мной, я чувствовал себя так, словно был членом вашей семьи.
Братья примолкли, тронутые откровенностью Макдональда. Кол, однако, понимал его гораздо лучше остальных – он прекрасно помнил одиночество и отчаяние, которое он испытывал до той минуты, пока Адам не взял его под свою опеку.
– А какая вторая большая ошибка? – заговорил наконец Адам.
– Я полюбил вашу сестру.
– Она возненавидит тебя за то, что ты ее обманывал, – покачал головой Кол.
– Наверное, – согласился Харрисон. – Но это не важно. Я хочу, чтобы она стала моей.
Сила, с которой были произнесены эти слова, не оставила безучастными сидящих за столом.
– То есть ты? – спросил Кол.
– Я – порядочный человек, – начал Харрисон.
– И что из этого? – перебил его Кол.
– Я как раз пытаюсь рассказать о своих намерениях.
– Пока я что-то тебя не понимаю, – заметил Трэвис.
– Я старался защищать и оберегать вашу сестру, не пытаясь завоевать ее, как мужчина. Но с этой минуты – я открыто заявляю об этом – не собираюсь больше сдерживать себя. Я знаю все причины, по которым я ей не пара, но они больше не имеют для меня никакого значения. Эллиот наверняка захочет выдать ее замуж за человека гораздо более достойного, если судить по существующим в обществе стандартам. Но меня эти предрассудки не волнуют. Никто и никогда не будет любить ее так, как я.
У Кола от изумления челюсть отвисла – он никогда еще не слышал в голосе Харрисона столько страсти.
– Ты что же, собираешься соблазнить нашу сестру? – спросил Дуглас, пораженный ничуть не меньше Кола.
– Да.
– Ты, наверное, шутишь… – начал было Трэвис.