– И разгружать апельсины надо как можно осторожнее, – продолжала Джесс. – Вот только… – Она внезапно умолкла и осмотрелась. Потом в замешательстве пробормотала: – Но если я не знаю тебя, то откуда я могу знать твое судно? А ведь мне почему-то кажется, что я хорошо знаю его…
– Ты ошибаешься, Джесс. И вообще, на Темзе всегда очень много кораблей.
Стараясь успокоить девушку, он взял свернутую карту и, используя ее как указку, стал называть суда, которые еще можно было различить на середине реки. Рассказывая о грузах, которые эти суда перевозили, Себастьян поглядывал на Джесс и замечал, что страх постепенно отпускает ее. Он продолжал говорить, пока она снова не прониклась к нему доверием. "Слишком уж она впечатлительная, – думал Себастьян. – Кто-то должен о ней позаботиться".
– А мне почему-то кажется, что я бывала в некоторых из этих мест, – пробормотала девушка. – Валлетта, Крит, Менорка… Я почти вижу их.
"Ты непременно увидишь эти места", – подумал Себастьян, сам себе удивляясь – удивляясь своим странным мыслям. А действительно, почему бы и нет? Когда она станет принадлежать ему, он возьмет ее в море и покажет Крит и греческие острова. Наверное, ей понравится жизнь на борту. И он каждый день любовался бы ею. Выходя на палубу, он видел бы Джесс у поручней. Загоревшая, с распущенными волосами, она будет удивительно хороша… А если ей захочется остаться в Англии, то Средиземноморье тогда само пожалует к ней в гости. Каждый раз, бросая в Темзе якорь, он будет сразу же спешить домой, а она, сидя у камина, будет ждать его с нетерпением. И он будет рассказывать ей о своем путешествии, обо всем, что видел. Что же касается подарков, то в них не будет недостатка – ему доставит удовольствие осыпать эту женщину подарками.
– Ах, голова совсем пустая, – со вздохом пробормотала Джесс. Она провела ладонью по лбу, потом запустила пальцы в волосы, и пальцы тотчас же окрасились кровью. – О, наверное, я испачкала твое одеяло. – Она снова вздохнула. – Прости, пожалуйста.
– Не беспокойся. У меня в трюме три сотни таких. Так что потеря одного одеяла совершенно ничего не меняет.
– Одно из трех сотен – третья часть процента, – заметила Джесс. – Да, ты прав. Это не выходит за допустимые нормы потерь при перевозках.
Себастьян взглянул на нее с удивлением. А ведь она не ошиблась в подсчетах. Эта девушка – настоящая загадка, и будет очень интересно ее разгадать.
Джесс опять зевнула и прислонилась к стене.
– Знаешь, Себастьян, мне нужно домой, чтобы покормить Кеджера, – сказала она неожиданно. – Конечно, Питни покормит, если не забудет. Но он не любит Кеджера.
Кеджер, вероятно, ее собака или кот. Женщины обожают держать животных. Что ж, это не так уж плохо. Когда он будет возвращаться домой из плавания, Джесс будет ждать его у камина с кошкой на коленях. Черт, если у нее нет кошки, он непременно купит.
– Кеджер – это очень хорошо, – кивнул Себастьян. – Но думаю, тебе сейчас не надо торопиться домой.
Она пожала плечами:
– Возможно, ты прав. Не люблю возвращаться домой, когда там нет папы.
Себастьян снова присел на кровать рядом с девушкой, и на сей раз она даже не сделала попытки отодвинуться. Взяв ее за плечи, он заглянул ей в глаза и тихо сказал:
– Оставайся со мной, Джесс. На улице сейчас холодно и темно. К тому же идет дождь.
Она утвердительно кивнула. Опять зевнув, пробормотала:
– Да, дождь… Все еще дождь…
– Тебе не следует отсюда уходить хотя бы потому, что ты пьяна, – продолжал Себастьян.
– Я пьяна? – Джесс посмотрела на него с удивлением. – Неужели и впрямь пьяна? Что ж, вот и хорошо. Все равно я не могу сейчас думать, так что нет никакой разницы. Ах, ты не представляешь, какая странная у меня голова…
– Тебе просто нужно отдохнуть, и все будет в порядке. Так что не беспокойся, моя милая.
– Но со мной такого никогда не бывало. То есть я раньше никогда не напивалась. И вообще, я очень… очень серьезная, – добавила Джесс, в очередной раз зевнув.
Себастьян невольно улыбнулся. "Серьезная" женщина Джесс то и дело зевала, и казалось, она вот-вот скатится с кровати.
– Папа просил, чтобы я не делала никаких глупостей, – сказала Джесс, нахмурившись. – Но похоже, что я его не послушалась. – Она немного помолчала, потом вдруг спросила: – Ты когда-нибудь ловил рыбу, когда купался, капитан? Пытаешься ее поймать, но она все время от тебя ускользает. Со мной сейчас точно так же. Я пытаюсь… ухватить какую-то мысль, но она постоянно от меня ускользает. Стараюсь вспомнить что-то очень важное, но никак не получается.
– Давай оставим рыбу в покое. Утром ты все вспомнишь, уж поверь мне.
"Какая упрямая женщина… – думал Себастьян. – Угодила под фургон, выпила стакан бренди, но все-таки пытается что-то вспомнить". Однако она не стала возражать, когда он уложил ее на подушки. Не возражала она и тогда, когда он стал поглаживать ее по волосам. Вскоре глаза девушки закрылись, и Себастьяну показалось, что она засыпает. Но уже в следующее мгновение она вдруг взглянула на него и спросила:
– У тебя много женщин, капитан? Судя по твоему виду, их у тебя должно быть очень много.
"Но ни одной такой, как ты. И никогда не было".
– Не так уж и много. – Он улыбнулся. – Моряк может долго без них обходиться, когда нужда заставляет. Поверь, я на женщин не бросаюсь, если ты об этом. Ну что, согрелась? Могу дать тебе еще одно одеяло, если хочешь.
– Что?.. О, да-да, согрелась. У тебя здесь… очень уютно.
По-прежнему улыбаясь, Себастьян любовался прекрасной женщиной, что лежала, сонная, в его постели. Когда же он взял ее за руку, она не оттолкнула его, лишь пошевелила пальцами – словно знакомилась с ним, словно давала понять, что принимает его. А когда его губы коснулись ее лба, глаза ее снова закрылись, и в какое-то мгновение ему показалось, что она тоже улыбнулась.
Теперь уже Себастьян нисколько не сомневался: для них это было началом. Как ни странно, он был абсолютно в этом уверен. А ведь действительно странно… Всего лишь несколько часов назад он вырвал эту девушку из тумана на Кэтрин-лейн, но уже считал ее своей. Как будто эту красавицу ему подарило море, выбросив приливной волной к его ногам. И он знал: ему суждено провести с ней долгие годы.
– Кажется, я засыпаю, – тихо прошептала она.
"Вот и хорошо, тебе действительно надо поспать", – подумал Себастьян. Мысленно он уже называл ее "моя Джесс", хотя она, конечно же, еще не знала об этом.
И он ни за что ее не отпустит, ни за что с ней не расстанется. Завтра же разыщет ее беспечного отца и заберет у него Джесс. Или найдет ее сутенера, если именно сутенеру она принадлежит. Она никогда больше не будет бродить вечерами по темным улицам. На кого бы она ни работала, он пригрозит им, или договорится, или откупится. За ценой же не постоит. Денег у него хватит.
А потом он соблазнит ее, уложит в свою постель и отправится с ней в плавание на всю жизнь. Впрочем, это уже произошло – они уже подняли паруса.
Себастьян твердо решил: не пройдет и недели, как он овладеет ею и изольет в нее свое семя.
Но само собой разумеется, что он не покинет Лондон, пока не увидит, как повесят Джосайю Уитби.
Глава 4
Лежа рядом с Джесс, Себастьян долго любовался ею. Во сне она казалась совершенно беззащитной и невероятно трогательной. Ему очень хотелось, чтобы она спала вот так рядом с ним и сегодня, и завтра, и все последующие ночи. Было очевидно, что эта девушка – не на одну ночь. Когда мужчина находит такую возлюбленную, он предпочитает с ней не расставаться. И очень может быть, что он проживет с ней всю оставшуюся жизнь.
Что же касается Джесс, то она только выиграет от того, что останется с ним. Ведь ей нужен человек, который о ней заботился бы.
– Ты доверчивая дурочка, Джесс, – пробормотал он с нежностью в голосе. И тут же, не поворачивая головы, пробурчал: – Ну как, удалось что-нибудь выяснить?
– Ей уже лучше? – Эйдриан бесшумно, как тень, приблизился к кровати.
– Да, лучше. Захмелела, а теперь спит. До этого мучилась от головной боли. И ничего не помнила. Не знала, где она и как сюда попала. Удар по голове вызвал провал в памяти. Но утром все будет хорошо.
– Замечательно. – Эйдриан нахмурился. – А теперь скажи, почему она лежит с тобой в постели в чем мать родила. Похотливый ублюдок, вот ты кто.
Себастьян выругался сквозь зубы и вскочил с кровати. Внимательно посмотрев на приятеля, он понял, что тот ужасно зол. Но что же ему так не понравилось? Ведь они с Эйдрианом всегда прекрасно друг друга понимали…
И тут он вспомнил, как Эйдриан опустился на колени перед Джесс, лежавшей на булыжной мостовой. Так вот, оказывается, в чем дело… Конечно же, эту девушку и Эйдриана что-то связывало. И выходит, что он, Себастьян, лег в постель с женщиной своего друга.
Словно подтверждая его догадку, Эйдриан сквозь зубы процедил:
– Что ты с ней сделал?
– Ничего. Ровным счетом ничего.
– Ничего?.. – Эйдриан пристально взглянул на приятеля. – Что-то не верится. Скажи, Бастьян, ты действительно не понимаешь, что делаешь?
– Ты о чем? Что именно я делаю?
Эйдриан долго молчал, наконец проговорил:
– Ведь ты даже не знаешь, кто она такая.
– Почему же не знаю? Теперь, кажется, знаю. Она твоя женщина, не так ли?
– Нет, разумеется. – Эйдриан покачал головой. – Надо же, только раз взглянул на нее – и тут же затащил в постель. Ох, почему я не предусмотрел, что такое возможно?
– Но у нас с ней ничего не было. Я просто хотел… ее согреть.
– Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Бастьян, перестань смотреть на меня так, будто я содрал с тебя кожу. Пойми, она вовсе не моя женщина.
У Себастьяна отлегло от сердца.
– Значит, она – из твоих агентов?
– Нет, конечно же.
– Но ты знаешь, кто она?
– Интересный вопрос, не так ли? – Эйдриан покосился на девушку. – Так вот, когда я в последний раз с ней разговаривал, ей было четырнадцать лет. Она была худая и плоская, как стиральная доска.
– Так кто же она такая? Почему ты…
Джесс пошевельнулась и тихо застонала во сне. Эйдриан наклонился над ней и поправил сползавшее с нее одеяло. Повернувшись к приятелю, сказал:
– Давай поговорим об этом на палубе. Она очень чутко спит и может проснуться. А я не хочу, чтобы она меня видела.
– Едва ли она проснется после стакана бренди, – возразил Себастьян. Снова усевшись рядом с Джесс, он осторожно убрал волосы с ее щеки. – Ничего она не услышит. Говори же, черт подери. Кто были те люди, которые напали на нее?
– Погоди, дай немного подумать… Надеюсь, у тебя еще есть бренди… Она ведь не все выпила?
– Рассказывай, – повторил Себастьян.
– Да-да, сейчас. – Эйдриан взял стакан, из которого пила Джесс, и поднес его к носу. – Ты ее усыпил? Чем именно?
– Я дал ей лекарство. Порошок, который купил в Александрии. – Себастьян призвал себя к спокойствию. С Эйдрианом ничего нельзя было поделать, когда он вел себя подобным образом. Оставалось только ждать. – Так что же она делала на Кэтрин-лейн?
– Что делала?.. Скрывалась в темноте. Ждала тебя в засаде.
– Ждала меня? Но зачем?
– Чтобы обшарить твои карманы, конечно. Эту новость мне сообщил Дойл. Но он не знает, для чего ей это понадобилось.
– Дойл?.. – изумился Себастьян. Он знал, что этот человек являлся одним из подчиненных Эйдриана в британских спецслужбах разведки. – Значит, это Дойл стоял со свинцовой трубой?
– Разумеется, он. Странно, что ты его не узнал. В.Лондоне не так много подобных великанов.
– Не узнал, потому что не видел его лица. Но чем же Джесс заинтересовала британские спецслужбы разведки? Почему они отправили за этой девицей одного из лучших агентов?
– Я, наверное, удивлю тебя, если скажу, что Джесс – довольно интересная девица. – Эйдриан взял графин с бренди и налил себе полстакана. – Дойл, между прочим, очень ее уважает. Он нанялся к ней на службу и говорит, что она недурно платит.
– Но зачем она проверяла мои карманы?
– Из живейшего интереса к их содержимому, полагаю. Она восхитительно прямолинейна.
– Черт побери, но почему?..
– Этого мы пока не знаем. Она не доверила Дойлу свои девичьи секреты. Видимо, искала что-то. Хочешь, проведем расследование? Вывернем твои карманы – и все узнаем…
– Желаешь посмотреть, что в моих карманах? – Себастьян поднялся с кровати и потянулся к куртке, висевшей на спинке стула. Вытащив из кармана кошелек, он высыпал на ладонь несколько монет, затем выложил их на стол. – Вот видишь? А в других карманах… Там еще девять пенсов. Итого семь шиллингов и девять пенсов. Много ли ты купишь за такие деньги? Что еще? Еще серебряные часы. – Он вытащил их и положил рядом с монетами. – Может, сам проверишь мои карманы?
– Не стоит. У меня не такие ловкие пальцы, как у Джесс. Значит, это все?
Себастьян опять полез в карманы.
– Еще складной нож, ключ от письменного стола в моем домашнем кабинете, а также ключ от дома. Кроме того – письмо от кузины Пенелопы.
– А во внутреннем? Там есть что-нибудь?
Себастьян вспомнил, что несколько бумаг сунул во внутренний карман в последнюю минуту, когда уже уходил из судоходной конторы.
– Да, конечно. Вот счет от продажи апельсинов. Вот чек на триста ярдов веревки, и еще – копия накладной на мебель, которую я переправил в Шотландию. – Себастьян бросил документы на стол. – Теперь все. Так что же ее заинтересовало?
– У Джесс иногда возникают очень странные интересы. – Эйдриан поворошил пальцем бумаги. – Похоже, я ошибся. Думаю, пока что мы ничего не узнаем. Однако я уверен: Джесс что-то понадобилось от тебя.
– А может, она самая обычная проститутка? Сначала я именно так и подумал.
– Нет, Боже упаси. – Эйдриан решительно покачал головой. Сделав глоток бренди, он прошелся по каюте, потом вновь заговорил: – Видишь ли, Дойл проследил за одним из уцелевших ирландцев. Они совсем недавно прибыли из Дублина, и там, судя по всему, о них никто и не вспомнит. А два дня назад их наняли в порту для похищения Джесс. Нанял – цитирую – "черноволосый малый, закутанный с ног до головы", что сужает мои поиски до половины мужского населения Лондона. А теперь – самое главное: она – дочь Джосайи Уитби.
Это походило на бесконечное падение вниз с гребня волны во время шторма. Он все падал, падал и падал…
– Джесс… Уитби?
– Да.
Но ведь Джосайя Уитби – это Синк, убийца и предатель. Никто лучше Себастьяна этого не знал. Он долго собирал доказательства, чтобы его повесить.
Джесс вздохнула и снова шевельнулась. Из-под одеяла выглянуло ее очаровательное плечико.
Значит, она – дочь Синка. Дочь Синка – в его постели.
У этого предателя были обширные связи, и он каким-то образом похитил секретные документы Адмиралтейства, а затем умудрился переправить их во Францию. В результате Наполеон узнал о планах Британии даже раньше, чем британская армия.
Два года назад французские фрегаты устроили засаду в проливе Джерси. И отправили "Нептун дансер" на дно со всей командой.
Его корабль. Его люди. Все утонули. Потому что Синк передал французам информацию о курсе судна. Первым помощником на "Нептун дансер" был Сэм Картер, неистовый и упрямый янки из Портленда. Прекрасный друг, о котором можно только мечтать. Когда им с Сэмом было по пятнадцать, они вместе плавали на Цейлон и в Индию.
Себастьян охотился на Синка два долгих года. Наконец собрал улики, которые отправят его прямиком в ад. Джосайя Уитби умрет. Но смерть на виселице – менее мучительная, чем та, на которую он обрек Сэма Картера.
Себастьян подошел к окну, чтобы смотреть на Темзу и не видеть Джесс Уитби.
– Знаешь, а ведь Джосайя невиновен, – послышался голос Эйдриана.
Они постоянно спорили на эту тему.
– Просто он твой друг, – заметил Себастьян.
– Дружба здесь ни при чем.
– Ошибаешься. Дружба – самое главное. – Взглянув через плечо на приятеля, Себастьян спросил: – А что это за девушка, о которой ты упоминал, когда рассказывал о России? Ты ее имел в виду? Дочь Джосайи?
– Да, ее. Она вела у отца бухгалтерию. И прекрасно справлялась, хотя ей тогда было всего лишь шестнадцать.
– Да, действительно способная девчонка, – проворчал Себастьян.
– Джосайя – великий мастер торговаться, – продолжал Эйдриан. – Но разбогател он только благодаря Джесс. Помнится, в Санкт-Петербурге, когда ей было двенадцать, она часто поучала отца за завтракам – мол, сколько платить за янтарь, а сколько – за соболей. Представляешь, сидит за завтраком и подсчитывает, какова будет прибыль от контрабандной торговли. А я то и дело наклонялся к ней и просил убрать косички из масленки.
– А Джесс – ее настоящее имя? Кажется, ты называл ее как-то по-другому…
– Джессамин. Джесси.
Да, верно, Джесси. Себастьян вспомнил, как однажды прятался с Эйдрианом в какой-то голубятне возле Булони. Они ждали лодку контрабандистов, которая должна была прибыть на рассвете, и Эйдриан рассказывал о Джесси из Санкт-Петербурга, о девочке, носившей платья с передниками, и длинные косы. И эта девчонка, по словам друга, прекрасно вела коммерческие дела отца.
– Кто-то должен вывезти ее из Англии, – сказал Себастьян. – Здесь ей нечего делать. Разве что смотреть, как вешают ее отца…
– Ты недооцениваешь ее. – Эйдриан осушил стакан. – Она хочет найти для меня настоящего Синка. Я дал ей для этого лучший в мире повод, когда арестовал Джосайю.
– Ты арестовал Уитби, потому что я предоставил тебе неопровержимые доказательства его вины.
– Нет, не поэтому. Я арестовал Уитби, чтобы полковник Римс из военной разведки не наложил на него лапу. О чем не устаю твердить, но никто не желает меня слушать. – Эйдриан поставил на стол пустой стакан и в задумчивости пробормотал: – Все-таки она странная, эта Джесс… Такая умная девушка – и не понимает, для чего я заключил под стражу ее отца. И почему она решила обыскать твои карманы? Никак не могу ответить на этот вопрос.
– Я тоже, – проворчал Себастьян. – Хотя… – Он вдруг понял, чего хотела Джесс Уитби. – Боже правый! Она вовсе не обыскивала меня! Она намеревалась… – Себастьян схватил свою куртку и снова начал обшаривать карманы.
Эйдриан негромко рассмеялся:
– Я думал, тебе эта мысль сразу же придет в голову. А ты только сейчас сообразил.
– Хорошо, что хоть сейчас… – отозвался Себастьян. – Ведь достаточно какой-нибудь мелочи. Например, обрывка меморандума из военного ведомства. Представляешь, какой-нибудь клочок бумаги – и за Синка можно выдать меня. Именно таким образом она задумала освободить своего отца. Решила сделать меня козлом отпущения. Ведь если предатель – я, то Уитби ни в чем не виноват.
Эйдриан снова засмеялся:
– Дьявольски хитро, верно, Бастьян?
Ничего в карманах не обнаружив, Себастьян отбросил куртку.
– Смейся-смейся… Твой Джосайя Уитби – грязная свинья. Ведь это он подослал ко мне дочь. В ее одежде тоже ничего нет, но если вернуться на Кэтрин-лейн, то, может быть, там мы обнаружим какой-нибудь обрывок…
Эйдриан с усмешкой покачал головой: