- Не знаю, что здесь было двадцать пять лет назад, я работаю в этом санатории четырнадцатый год. И срубили черемуху при мне.
- Четырнадцатый год - это тоже большой срок, - зацепился за слова регистратора Андрей. - А вы Тину Белову не помните? Из физиотерапии?
- Беляеву, из лаборатории, - поправила женщина.
- Нет, именно Белову и не из лаборатории.
- Не знаю такой. На моей памяти не было. А из старых работников я, пожалуй, одна осталась.
- Жаль…
Глядя на удрученного Андрея, женщина посоветовала:
- Надо адрес ее узнать и сходить домой.
- Пожалуй…пожалуй, - согласился Андрей.
Адреса он никогда и не знал, а дом хорошо помнил. Тина жила тогда с матерью в двухкомнатной квартире в одной из пятиэтажек неподалеку от санатория. Район этот до сих пор носит поэтическое название - Белая Ромашка. Говорят, до застройки вся территория была покрыта этими цветами. Но у нас умеют все испортить, где хоть раз копнут лопатой.
- Вечером и пойдем, - решил Павел. - А то ты со своим нытьем не дашь мне насладиться неожиданно обретенной свободой. Скину тебя твоей Тине - и решайте с ней свои амурные вопросы, а я должен воздухом свободы надышаться.
- Ты так говоришь, будто…с цепи сорвался. Не замечал я в тебе раньше такой прыти.
- Так ведь Юлия - все время рядом! Ни разу в отпуск врозь не ездили. А тут такая возможность.
- Не станешь же ты заводить роман с первой встречной только потому, что Юли рядом нет.
- Может, ты и прав, но пофлиртовать же можно!
- Успеешь еще. Давай после обеда я тебя в центр свожу. По бульвару пройдемся, а как-нибудь вечерком послушаем музыку в "Цветнике" на малой эстраде, полюбуемся цветомузыкальным фонтаном. Мы любили с Тиной ездить в центр по вечерам.
- Вот давай лучше и мы туда вечером отправимся. Найдем твою возлюбленную, заберем с собой и поедем. Будет прекрасный вечер воспоминаний. А сейчас давай поспим после обеда - ведь рано встали и все время в делах.
- Пожалуй, ты прав, так будет лучше.
За обедом профессор Остапенко, все в той же трикотажной блузе, опять торопливо ела - видно, снова спешила "нарезать круги долголетия". Зато Фаина, сменившая утренний наряд на воздушное платье с замысловатыми воланами, методично перегружала в себя содержимое тарелок, разъясняя всем остальным:
- Вы приехали сюда лечиться - так воспользуйтесь моим опытом. Я принимаю пищу строго по инструкции: один кусок надо прожевывать не менее тридцати раз.
- На это время нужно, - заметил Павел.
- А куда вам торопиться? - сказала Фаина, ослепительно блеснув белоснежными зубами. - Вы за здоровьем сюда приехали, надо все возможности использовать в полной мере. Кстати, Павел, вам не мешает печень почистить.
- Почему вы так решили? - удивленно спросил Павел.
- У вас белки глаз желтоватые. Никогда не замечали?
- Не замечал.
- Присмотритесь к себе повнимательнее, пока у вас есть время. Кстати, кто вы по гороскопу?
- Лев, кажется.
- Тем более вам нужно внимательнее отнестись к своему здоровью в эти дни, так как Лев сейчас находится под сильным влиянием Плутона. А вы, Андрей, кто по гороскопу?
- Не знаю точно. Весы, кажется, у меня день рождения в середине октября.
- Сегодня Меркурий попал под влияние Юпитера, и для Весов это не очень хорошая позиция. Скорее всего, вас ожидает какое-то разочарование.
- Да уж было, - буркнул Андрей.
- И еще будет, - пообещала Фаина, мило улыбнувшись, словно предрекала не разочарование, а сплошное удовольствие.
- Зануда, - как и утром, высказался в ее адрес Павел, когда друзья вышли из столовой.
- Может быть, - сказал Андрей, - а глаза у тебя действительно желтоватые.
Павел не успел ничего сказать в ответ, как за спиной раздался голос Фаины:
- Кларочка, ну что, маме лучше?
- Спасибо, лучше. Ее уже перевели из реанимации в общую палату, - ответила женщина лет сорока в фирменном халате санатория, проходившая по коридору.
Фаина сочла своим долгом разъяснить друзьям:
- Это медсестра из кабинета гирудотерапии. У нее мама уже со вторым инфарктом лежит. А ей никак нельзя потерять мать! Во-первых, она ее очень любит, а во-вторых, у Клары сын от второго брака еще маленький, не на кого будет оставить дома - муж-то скончался два года назад.
- Вы все про всех знаете, - с надеждой проговорил Андрей.
- Я же говорила: это для меня второй дом! За шесть лет со всеми перезнакомилась, и у каждого своя неповторимая история, - уже почти шепотом закончила Фаина, словно заговорщица.
- Вот я и говорю, - продолжил Андрей, - возможно, вы знаете и очень давние истории.
- Возможно, - убежденно отозвалась Фаина. - А какой период вас интересует?
- Четверть века назад.
- Далековато… Но я пороюсь в памяти, может, кто-то что-то рассказывал интересное, - заверила Фаина и ослепительно улыбнулась.
В палате Павел сразу подошел к зеркалу и впервые в жизни стал внимательно разглядывать свои глаза, бормоча:
- Белки желтоватые… Так ведь почти не спали в поезде, встали рано и уже полдня на ногах.
Опять зазвонил его мобильник, на этот раз Павел быстро отозвался:
- Юленька, солнышко, да, устроились. Да, да, у врача были, назначения получили и даже полечились немного… Хорошо, родная, буду беречься. А ты никогда не замечала у меня в глазах желтизны? Только от злости? Не шути, дорогая. Мне тут сказали, что это, наверное, печень… Нет, не врач, но тоже женщина знающая, сама давно лечится. Ну, что ты, Юленька! Да ей уже сто лет в обед! Я же сказал: давно лечится, поэтому все знает. Солнышко, не звони часа два - у нас послеобеденный тихий час, а мы в поезде почти не спали.
Павел опустил телефон в карман пиджака, лег и почти моментально уснул. К Андрею сон не шел. Дни, проведенные в этом санатории четверть века назад и, как ему казалось, уже почти совсем забытые, всплывали в памяти с такой ясностью, словно это было только вчера.
Глава 2
Ему оставалось меньше года до защиты диплома, у него была замечательная перспектива стать москвичом - отец однокурсницы Ларисы, с которой у Андрея сложились близкие отношения, возглавлял крупный проектный институт, где берег два места для молодых специалистов - для дочери и ее жениха. К Ларисе Андрей не испытывал большого чувства, но была привычка, которая связывала их, а со стороны девушки такая настойчивость, противостоять которой было трудно. Да и зачем, если ему не надо будет возвращаться в свой заштатный городок, а в Москве его сразу принимают и на работу и в семью? Лариса иной раз приводила ему в пример Павла и Юлию, которые уже почти три года были женаты. Но Андрей под разными предлогами все откладывал столь решительный шаг, как женитьба, в чем его, как ни странно, поддерживал отец Ларисы, утверждая, что обоим надо налечь на учебу, чтобы защититься с "красным" дипломом, - тогда никто не поставит под сомнение их появление в институте, куда попасть стремятся многие. Зимой Андрей много болел, но зимнюю сессию сдал на отлично. Чтобы укрепить здоровье перед защитой диплома, ему и дали "горящую" путевку в санаторий. Сдав досрочно остававшиеся два экзамена, Андрей отправился на юг, в город, связанный со многими великими именами России.
В том далеком году, на рубеже весны и лета здесь, в курортном городе, все было в цвету. Его удивляло обилие запахов, разлитых в воздухе, но особенно потрясал аромат черемухи, растущей неподалеку от главного входа. Здесь он и увидел впервые ее, ту девушку, которая поразила его не меньше, чем цветущая черемуха. Она стояла с закрытыми глазами под деревом, подняв голову к пахучим веткам, и улыбалась. Ее тоненькая фигурка, пронизанная солнцем, словно готова была вот-вот взлететь туда, вверх, куда она протянула руки. Удивленный Андрей остановился и спросил:
- Вы хотите нарвать веток? Вам помочь?
- Нет, - ответила девушка, не открывая глаз.
- А зачем же вы к ним тянетесь…руками? - не понял Андрей.
- Я пропитываюсь, - ответила девушка, по-прежнему не открывая глаз.
Поскольку недоумевающий Андрей молчал, девушка добавила:
- Я пропитаюсь этим запахом и заберу его с собой, буду радоваться весь день.
- Занятно, - сказал Андрей. - А можно и мне с вами…пропитаться?
- Становитесь ближе, под самые ветки, - пригласила девушка, по-прежнему не открывая глаз.
Андрей стал напротив нее в двух шагах, закрыл глаза и стал глубоко вдыхать разлитый вокруг запах. Глаза они открыли одновременно, и Андрей застыл от удивления: от глаз девушки исходили светлые лучи, как от солнца, хотя, возможно, это именно солнце и отражалось в них сейчас.
- Все, мне пора, - сказала девушка, - а вы еще постойте, пропитайтесь как следует.
Андрей был так поражен необычностью поведения девушки, ее удивительными глазами, какой-то летучей улыбкой, что не мог ни сдвинуться с места, ни произнести ни звука. А девушка уже исчезла за дверью. Он потом называл себя самым последним дураком, почему не спросил ее имя, номер палаты. Впрочем, была надежда встретить ее в столовой или вечером в клубе, в крайнем случае, под деревом, когда она снова придет сюда за ароматом черемухи. А увидел ее уже через полчаса в кабинете физиотерапии. Она стояла спиной к нему, в белом халате и белой медицинской шапочке, и Андрей, конечно, не предполагал, что это та самая девушка, которая так заинтересовала его. Но вот она повернулась, и Андрей застыл, вновь пораженный сиянием ее лучистых глаз. Девушка улыбнулась и спросила:
- Ну, как, хорошо пропитались?
- Думаю, да.
- Сейчас закрепим этот успех. Ложитесь на кушетку.
Андрей послушно лег. В это время кто-то заглянул в кабинет и спросил:
- Тина, ты в Домбай поедешь завтра с экскурсией? Везут отдыхающих, но есть три свободных места.
- А ты поедешь?
- Собираюсь.
- Тогда и я поеду.
Андрей читал в вестибюле приглашение на эту экскурсию, но пока не мог выбрать одно из двух - поездку в Домбай или концерт известной эстрадной группы. Поедет в горы - не успеет на концерт. Но, услышав, что Тина собирается в Домбай, он немедленно решился:
- Я не успел записаться на экскурсию, совсем забыл! Сейчас сбегаю, запишусь и вернусь на процедуру.
- Потом запишетесь, - сказала Тина.
- Там же только одно место остается! - с горячностью возразил Андрей.
- Лежите спокойно, вас сейчас Валя запишет, а вы потом оформитесь.
- Конечно, - согласилась Валя. - Как ваша фамилия?
- Дружинин.
- Ну, все, отдыхающий Дружинин, теперь лежите тихо пятнадцать минут, - скомандовала Тина.
- У меня еще имя есть - Андрей.
- Хорошо, отдыхающий Андрей, я запомню, - и они оба рассмеялись.
Поездка в горы сама по себе была огромным удовольствием. Андрей прежде не бывал на Кавказе и не видел подобной красоты. Шпили острых скал вздымались к небу, а чуть ниже снежные поляны сияли ослепительной чистотой, еще чуть ниже они уже терялись в мощных густых лесах. По дороге к Домбаю открывалось много живописных долин с бурными реками, где вода с шумом буквально прыгала по валунам. Лишь у Форельного озера, лежащего на гладкой поверхности, куда они потом ездили из базы отдыха, было покойно и тихо, словно это какой-то особый уголок среди величественных скал.
В этой поездке Андрей "пропитался" необыкновенной красотой "российской Швейцарии" и ее удивительным воздухом, в котором смешались густой запах хвойных деревьев, высоких трав чуть не с него ростом и свежесть снега. Но важнее всего для него было то, что уже на полпути к Домбаю они болтали с Тиной, как давние знакомые, а к концу экскурсии он понял, что и дня не сможет прожить, не увидевшись с этой девушкой. И он чувствовал, что она тоже испытывает нечто подобное. Андрей взял Тину за руку, и они потом так и ходили всюду - взявшись за руки.
Так же, взявшись за руки, они каждое утро стояли по две-три минуты с закрытыми глазами под цветущей черемухой. Еще Андрею очень нравились их вечерние прогулки по бульвару. Они доезжали на трамвае до поворота, брались за руки и долго шли до "Цветника". Здесь, чуть в стороне от входа в этот небольшой, но красивый парк, били струи цветомузыкального фонтана и звучала умиротворяющая музыка. Они пробивались сквозь толпу поближе к фонтану и, словно завороженные, смотрели, как разноцветные столбики воды то взмывают вверх, то спадают, а брызги разлетаются вокруг маленькими разноцветными искорками. Они ничего не говорили друг другу, лишь улыбались, погрузившись в какой-то особый волшебный мир.
А потом случилось то, что и должно было случиться. И это было неожиданно для них самих. Тина жила с матерью, и Андрей, условившись о встрече вечером, как всегда, ждал девушку у подъезда. Но в тот день к вечеру над городом собрались темно-сизые тучи, окаймленные беловатыми полосками, вдали уже гремел гром, который приближался с каждой минутой. Назревала гроза. В условленное время вышла Тина и сказала:
- Посмотри, какие тучи, и гром уже близко. Не стоит никуда ехать, лучше посидим у нас, поболтаем.
- А мама не против?
- Не против, - засмеялась Тина, - она уехала на три дня.
Так Андрей оказался в их скромной двухкомнатной квартирке. Тина устроила "роскошное" чаепитие с вареньем и печеньем. Они смотрели телевизор и болтали одновременно. А потом вдруг умолкли. И как случилось ЭТО, Андрей и сейчас, по прошествии стольких лет, не может объяснить. Под "гипнозом близости" они находились все три дня, пока отсутствовала мама Тины и пока шел нудный дождь, продолжавшийся после грозы и не дававший им возможности совершать вечерние прогулки.
А потом пошло все своим чередом: они виделись в санатории и гуляли вечерами по центру города, взявшись за руки. И однажды, когда они уже подходили к "Цветнику", не обращая внимания ни на кого вокруг, Андрей чуть не налетел на девушку, которая стояла на его пути. Он подтолкнул Тину чуть-чуть вправо, чтобы обойти это неожиданное препятствие, но девушка тоже сдвинулась в сторону, снова оказавшись перед ним. Он повернул к ней голову и увидел Нину - подругу Ларисы, которая окончила их институт двумя годами раньше. Нина засмеялась и сказала:
- Идешь, как отрешенный от мира. Что это с тобой?
Нина скользнула понимающим взглядом по лицу Тины, по их сомкнутым рукам и продолжила:
- Я вчера прилетела, отдыхаю в санатории вот здесь, в центре города. Тебе пакет из Москвы. Жаль, что сегодня не могу отдать, тороплюсь на концерт. Так что придется завтра ехать к тебе, жди.
Нина торопливо продолжила путь, а Андрей, явно смущенный неожиданной встречей, ждал, когда Тина спросит, кто эта девушка. Но она не спрашивала, и он, запинаясь от смущения, после некоторого молчания сказал:
- Это знакомая по институту… Наверное, что-то связано с учебой.
Тина улыбнулась, не отпуская его руки, и они продолжили прогулку. Нина приехала не на следующий день, а через два дня, и не после обеда, как предполагал Андрей, а утром, в тот момент, когда он и Тина, взявшись за руки, стояли под черемухой с закрытыми глазами. Нина не удивилась, увидев такую необычную парочку, она остановилась и тихо засмеялась. Андрей и Тина, услышав смех так близко, открыли глаза, а Нина сказала:
- Хорошо, что мне не пришлось искать твою палату. Я, как всегда, тороплюсь, еду сегодня на экскурсию в Железноводск. Получай свою передачу.
Андрей, смутившись, взял "пакет" - запечатанный конверт средних размеров. Хотя на нем не было обратного адреса, он прекрасно знал, от кого это послание. Тина опять не проявила ни удивления, ни интереса, ни волнения, и они вместе направились к входной двери.
В палате Андрей распечатал письмо и вынул оттуда три фотокарточки и большую записку. Снимки представляли собой изображения курортов Болгарии: Солнечный берег, Золотые пески и Албену. А в записке Лариса сообщала, что есть возможность этим летом по студенческим путевкам отправиться в одно из этих мест вместе, но он должен дать свое согласие как можно скорее, потому что путевки разберут. "Я пыталась поговорить с тобой по телефону, - читал он дальше. - Сделала вызов на санаторий. Возможно, ты его не получил, так как я не знаю твоего точного адреса, номера твоей палаты. Ты, как уехал, так словно в воду канул, ничего о себе не сообщаешь. Ты там не заболел?"
Вызов на переговоры? Дней пять назад ему передали какую-то бумажку в вестибюле, там, куда приходит почта, но он находился под впечатлением счастливых ночей, проведенных с Тиной, к тому же, торопился переодеться, чтобы отправиться с ней на вечернюю прогулку, поэтому, не прочитав, сунул эту бумажку в ящик тумбочки и забыл о ней. Теперь Андрей достал ее и увидел, что это и был вызов на переговоры. Он забыл не только о нем, но и о существовании Ларисы, об обязательствах перед ней, о "красном" дипломе и предполагаемой работе в престижном проектном институте. Что ему делать, Андрей не знал, и только сейчас перед ним встал вопрос: а как же быть с Тиной?
Он мучился весь день, решая, рассказать Тине о Ларисе или нет. В конце концов, она должна понять, что до нее у него была какая-то жизнь. И если он сейчас готов отказаться от прошлого ради нее, то она должна забыть о том, что у него было прежде. Вот только надо доучиться. Но сквозь такую решимость, хоть и несмело, пробивалась подленькая мысль: а готов ли он к такой откровенности?
Ему оставалось провести в санатории еще три дня, и сегодня у него последняя процедура в физиотерапевтическом кабинете, а значит, встреча с Тиной неизбежна. Андрей обычно начинал лечебный курс дня с этой процедуры, чтобы потом, переходя из одного кабинета в другой, "ненароком" встретиться с Тиной еще несколько раз, но в этот день оставил ее напоследок. Так даже лучше, подумал он, чтобы никто не помешал его объяснению с Тиной.
Подойдя к кабинету, Андрей через полуоткрытую дверь услышал, что Тина с кем-то разговаривает. Наверное, последняя пациентка, подумал он, но голос говорившей показался ему очень знакомым. Андрей, стоя у двери, прислушался.
- А что плохого в том, что мы ходим, взявшись за руки? - спрашивала кого-то Тина.
- Плохого, конечно, ничего нет, но это уж как-то слишком по-детски. Сомкнутые руки - это символ чистых отношений. Они могут стать началом огромного семейного счастья, если…если у этого союза имеется перспектива.
Андрей похолодел, сердце его бешено забилось: он узнал голос Ларисы. Как она здесь оказалась? Впрочем, чему он удивляется? Естественно, Нина известила, она же, наверное, и узнала кое-что о Тине, где работает, как найти. Но почему Лариса пошла сразу к ней, а не к нему? Его однокурсница, между тем, продолжала:
- А какая перспектива у вашего союза? Андрею надо заканчивать учебу, защитить диплом - вы расстанетесь почти на год. Взять вас в Москву он не может, так как живет в общежитии. Или вы хотите, чтобы он все бросил и остался здесь с вами, пошел на какую-нибудь стройку…прорабом?!
- Нет, конечно, - тихо ответила Тина, - пусть учится.
- И потом, - продолжала Лариса, - когда Андрей станет дипломированным архитектором, ему в этом городке делать нечего, у него есть возможность работать в крупном проектном институте, где по две-три заграничных командировки в год.
- Это уж пусть он сам выбирает, - хоть и не очень смело, но возразила Тина.
Лариса засмеялась: