- Ничего подобного, сэр. Ни о каких ее карточных долгах я не знаю. Впрочем, от мисс Баллинджер всегда можно ожидать чего-нибудь новенького. Моя невеста - дама в высшей степени непредсказуемая.
- Да, и я того же мнения.
- Я же, в отличие от нее, как раз вполне предсказуем. Полагаю, вы согласитесь и с этим, Лавджой: если я обещаю что-то сделать, то обычно делаю.
- Безусловно. - Лавджой играл тяжелым серебряным пресс-папье. - Ну и что вы намерены сделать?
- Избавить свою невесту от участия в тех играх, которые вам, по всей очевидности, так нравится вести с женщинами.
Лавджой принял это заявление с видом оскорбленной невинности.
- Грейстоун, но я же не виноват, что вашей невесте нравятся карты? Если вы действительно выбрали эту даму себе в жены, вам придется учитывать особенности ее страстной увлекающейся натуры. Безрассудство у Баллинджеров в крови, насколько я знаю. По крайней мере, у нортамберлендской ветви этого семейства.
- Меня заботит отнюдь не склонность моей невесты к карточным играм.
- Нет? А мне показалось, что вас тревожит именно это. Впрочем, став графиней Грейстоун и получив доступ к вашим деньгам, она, безусловно, проявит куда больший интерес к азартным развлечениям. - Лавджой многозначительно улыбнулся.
Гарри также ответил ему ласковой улыбкой:
- Как я уже сказал, меня не беспокоит, какие именно развлечения предпочитает моя невеста. А сегодня я вынужден был нанести вам визит исключительно из-за того, что вы намеренно разжигали страсти, туманно пообещав Августе помочь в расследовании гибели ее брата.
- Это она вам так сказала?
- Я узнал, что вы дали ей такое обещание, однако серьезно опасаюсь, что оно в высшей степени безосновательное и никакой помощи вы ей оказать не сможете. Кроме того, я и не желаю, чтобы кто-то снова копался в прошлом ее семьи. В результате вы лишь причините моей невесте ненужные страдания, а я этого терпеть не намерен. Вы должны оставить и Августу, и ее погибшего брата в покое, Лавджой. Вам это понятно?
- Почему вы так уверены, что я не смогу помочь Августе смыть с репутации брата пятно подозрений, павших на него после гибели?
- Мы оба прекрасно понимаем, что у нас нет возможности вернуться назад и доказать или опровергнуть вину Баллинджера. Так что лучше всего похоронить эту тему. - Гарри смотрел Лавджою прямо в глаза. - Если, разумеется, - добавил он тихо, - вы не располагаете какими-либо особыми сведениями на сей счет. В таком случае вы, конечно же, сообщите их мне, не правда ли? Вам действительно что-нибудь известно, Лавджой?
- Боже мой, конечно же нет!
- Я так и думал. - Гарри поднялся. - Надеюсь, вы говорите правду, ибо мне было бы в высшей степени неприятно узнать обратное. Итак, прощайте. И между прочим, хоть я и не собираюсь запрещать своей невесте время от времени играть в карты, я категорически запретил ей играть с вами. Отныне можете пробовать свои шутки на ком-нибудь другом, Лавджой.
- Какие глупости! Мне весьма приятно общество мисс Баллинджер. Неужели вас так волнует этот небольшой должок в тысячу фунтов?.. Скажите, Грейстоун, ведь, по слухам, вы требуете исключительно благопристойного поведения от своей будущей супруги, так неужели вас не тревожит, что вы оказались помолвлены с молодой женщиной, которая обожает риск? В том числе и в игре в карты?
Гарри слегка усмехнулся:
- Вы, наверное, ошиблись, Лавджой. Насколько мне известно, моя невеста ничего вам не должна. И уж, во всяком случае, не тысячу фунтов.
- Вам не стоило бы говорить так уверенно. - Лавджой с довольным видом встал из-за стола. - Хотите взглянуть на ее расписку?
- Если вы сможете предъявить ее, то я, разумеется, тут же выплачу вам этот долг. Однако сомневаюсь, что она у вас имеется.
- Минутку.
Гарри с интересом наблюдал, как Лавджой подходите глобусу и достает из кармана ключ. Вставив его в потайной замок, он откинул верхнюю половину глобуса. Как и вчера ночью, перед ними открылось черное чрево сейфа.
Воцарилась тишина. Лавджой долго вглядывался в мрачное нутро глобуса, потом повернулся и подошел к Гарри вплотную. Лицо его казалось совершенно бесстрастным.
- Видимо, я и в самом деле ошибся, - тихо проговорил он. - И, несмотря на собственные уверения, не могу представить вам расписку вашей дамы.
- Я так и думал. Полагаю, теперь мы отлично поняли друг друга, не правда ли, Лавджой? Еще раз до свидания. Между прочим, можете меня поздравить. Завтра я женюсь.
- Так скоро? - Лавджой не смог скрыть изумления. Потом хитро прищурился. - Вы просто поражаете меня, сэр! Никогда бы не подумал, что вы способны поступать столь опрометчиво. Как ни смотри, а человек, решивший жениться на мисс Августе Баллинджер, должен быть готов к любым приключениям.
- Что ж, именно приключений и не хватало в моей довольно скучной жизни. Это будет приятной переменой. Мне уже не раз говорили, что я слишком много времени провожу, зарывшись в книги. Так что пора и мне вкусить развлечений и риска. - И, не дожидаясь ответа, Гарри открыл дверь и вышел из библиотеки. За спиной у него раздался оглушительный грохот. Лавджой с силой захлопнул металлическую крышку глобуса-сейфа, и гулкое ухо разнеслось по всему дому.
Интересно, размышлял Гарри, выходя на улицу, почему именно Августу избрал Лавджой для своих гнусных шуточек?.. И пришел к выводу, что стоит заняться выяснением кое-каких деталей прошлого этого джентльмена. Что ж, Питеру Шелдрейку куда полезнее будет заняться настоящим делом, чем с утра до вечера развлекаться ролью старого дворецкого Скраггза.
Глава 8
Клодия вошла в спальню Августы и остановилась, ошеломленная бушевавшим там ураганом. Она, чуть нахмурившись, посмотрела на свою кузину, едва видневшуюся за грудой платьев, туфель, шляпных картонок и чемоданов.
- Я совершенно не понимаю, к чему эта безумная спешка, Августа. И зачем тебе понадобилось выходить замуж по специальному разрешению, если с твоими планами относительно четырехмесячной помолвки все были согласны? Вряд ли в таких делах, как брак, разумна поспешность. И уж Грейстоун должен был бы это понимать в первую очередь.
- Со всеми вопросами можешь обращаться именно к Грейстоуну. Это целиком его идея. - Августа, вся во власти суеты, царившей в спальне и гардеробной, заменявшей ей командный пункт, крикнула горничной:
- Нет, нет, Бетси, положите мои бальные платья в другой чемодан! А нижние юбки пусть кладут сюда. Вы уже упаковали мои книги?
- Да, мисс. Я сделала это еще утром.
- Хорошо. Мне вовсе не хочется иметь в Дорсете под рукой только те книги, которые мой жених выбирал для своей библиотеки. Боюсь, они в основном посвящены древним грекам и римлянам, но ни одного романа там нет.
Бетси извлекла из одного чемодана воздушную груду шелка и атласа и опустила ее в другой:
- Вот уж не знаю, зачем вам в провинции все эти платья, мисс!
- Лучше быть ко всему готовой. Да, Бетси, не забудь положить и бальные туфельки, и перчатки.
- Разумеется, мисс.
Клодия осторожно обошла гору чемоданов и шляпных коробок, потом кровать, заваленную нижними юбками, чулками и подвязками.
- Августа, я хотела бы поговорить с тобой.
- Говори. - Августа повернулась и крикнула в открытую дверь спальни:
- Нэнси, где вы? Идите-ка сюда скорее! Помогите Бетси, хорошо?
На пороге гардеробной появилась еще одна служанка:
- Мне помочь ей укладывать чемоданы, мисс?
- Да, будьте так добры. Мы не успеваем! Времени осталось совсем мало. А мой любезный жених прислал записку, что завтра утром, сразу после свадьбы, мы уезжаем.
- Боже мой, мисс! Но ведь еще столько нужно сделать! - И Нэнси поспешила на помощь уже ничего не понимающей от суеты Бетси.
- Августа, пожалуйста, остановись, - твердо сказала Клодия. - Разговаривать среди такого беспорядка совершенно невозможно. Давай выпьем чаю в библиотеке, хорошо?
Августа машинально подняла смятый чепец из муслина, разгладила его и оглядела спальню. Сборы были в разгаре, и ей казалось, что Гарри будет крайне недоволен, если придется отложить отъезд из-за того, что она просто не успела упаковать вещи. Но действительно, необходимо подкрепиться горячим крепким чаем, решила она.
- Хорошо, Клодия. Думаю, здесь и без меня пока управятся? Пойдем вниз.
Через пять минут Августа, влетев в библиотеку, буквально рухнула в кресло и положила ноги в легких туфельках на пуфик. Потом с наслаждением сделала большой глоток чаю, вздохнула и поставила чашку на столик.
- Ты была права, Клодия. Очень хорошо придумала! Мне и правда следовало прерваться хотя бы ненадолго. Я с самого рассвета в заботах, ни разу даже не присела на минутку. Господи, да у меня и сил-то ни на что не останется, когда мы приедем в Дорсет!
Клодия внимательно посмотрела на нее:
- Нет, ты мне все-таки объясни, какая необходимость в подобной спешке? Я не могу избавиться от ощущения, что все идет как-то не правильно.
- Я же тебе сказала: спроси об этом Грейстоуна. - Августа устало потерла виски. - По-моему, он немного сошел с ума, и в будущем это ничего хорошего мне не сулит. Особенно когда я стану его женой. Интересно, свойственно ли это другим членам его семейства?
- Ну вряд ли ты говоришь серьезно! - Клодия явно встревожилась. - Неужели он похож на безумного?
Августа застонала. Все-таки у гемпширских Баллинджеров всегда было плоховато с чувством юмора! И Клодия в этом отношении очень похожа на Грейстоуна.
- Господи, Клодия, конечно же нет! Я просто пошутила. Впрочем, я и сама толком не поняла, зачем ему потребовалось добывать специальное разрешение и устраивать всю эту безумную суету и спешку. Я бы предпочла прожить эти четыре месяца спокойно и постараться получше узнать своего будущего мужа, а также дать ему самому возможность поближе познакомиться со мной.
- Ты совершенно права.
Августа мрачно кивнула:
- Знаешь, мне все время кажется, что он пытается сыграть со мной какую-то шутку, устроив этот поспешный брак. Боюсь, после свадьбы ничего особенно интересного он для себя не найдет. И я ему быстро наскучу.
- Мне и в голову не приходило, что Грейстоун способен на столь безрассудные поступки. Ну с какой стати ему понадобилось так спешить со свадьбой?
Августа закашлялась и принялась изучать свои туфельки.
- В этом, как всегда, виновата я, хотя он весьма галантно отрицает мою вину.
- Твою вину? Августа, о чем ты говоришь?
- Помнишь, мы с тобой однажды обсуждали проблемы, которые могут возникнуть, если дама позволит своему поклоннику кое-какие невинные вольности?
Клодия сдвинула брови; щеки ее чуть порозовели.
- Я очень хорошо помню этот разговор.
- Да? Ну так вот, Клодия, вчера вечером в силу некоторых непредвиденных обстоятельств я оказалась в закрытой карете наедине с Грейстоуном. Достаточно сказать, что на этот раз я позволила ему значительно больше, чем несколько поцелуев. Значительно больше!
Клодия побледнела, потом залилась ярким румянцем.
- Ты хочешь сказать… Августа! Я просто не могу поверить! Я отказываюсь верить твоим словам!
- Боюсь, что все же придется, - вздохнула Августа. - И знаешь, в следующий раз я еще подумаю, хочу ли повторения. Никакого особенного восторга я не испытала, хотя сначала все было довольно приятно. Но Грейстоун уверяет, что потом будет значительно лучше. Что ж, мне остается только верить ему. Наверное, он разбирается в подобных вопросах…
- Августа, ты действительно предавалась любовным утехам в карете? - с трудом выговорила потрясенная Клодия.
- Я понимаю, тебе, разумеется, отвратительна сама мысль об этом, однако мне в тот миг она вовсе такой не казалась. Я, конечно же, заслуживаю твоего осуждения, но хорошо бы тебе самой оказаться в подобной ситуации - тогда бы ты лучше поняла меня.
- Грейстоун соблазнил тебя? - уже гораздо более решительно спросила Клодия. Августа нахмурилась:
- Я бы, пожалуй, так не сказала. Наоборот, для начала он прочитал мне чрезвычайно суровую нотацию по поводу того, что я абсолютно не умею вести себя прилично. Он был мной страшно недоволен. Можно даже сказать, что он был разгневан. Но неожиданно его гнев обернулся совсем иным чувством. Надеюсь, ты понимаешь?
- Господи милосердный! Так он напал на тебя?
- Боже мой, Клодия, нет! Я же только что объяснила: мы с ним занимались любовью. А это совсем другое, неужели ты не понимаешь!.. - Августа помолчала и выпила еще чаю. - Хотя, если честно, я потом довольно долго размышляла, в чем же разница между насилием и плотской любовью. Должна признаться, мне было очень не по себе. Но сегодня, приняв ванну, я почувствовала себя гораздо лучше. Хотя верховую прогулку сегодня лучше отложить.
- Нет, это просто неслыханно!
- Не волнуйся, я и сама все прекрасно понимаю. И наверное, тетя Пруденция сумела бы извлечь из всего случившегося мораль. И сформулировала бы свою мысль кратко и четко, чтобы она пристала к человеку как смола. Ну например: никогда не садитесь в закрытую карету с джентльменом, иначе вы рискуете внезапно стать его женой и горько пожалеть о былой свободе.
- По-моему, при сложившихся обстоятельствах ты должна быть благодарна Грейстоуну, что он все-таки решил жениться на тебе! - заявила Клодия. - Кое-кто из мужчин мог бы счесть столь вольное поведение женщины до свадьбы признаком полного отсутствия у нее понятий о добродетели.
- Боюсь, Грейстоуна куда больше потрясло собственное поведение. Бедняга! Он всегда так заботится о соблюдении правил приличия! Он был страшно недоволен собой, однако совершенно уверен, что снова нарушит все правила, и весьма скоро, не дождавшись окончания нашей четырехмесячной помолвки. Вот потому-то, собственно, он и поспешил получить это разрешение на брак.
- Да, теперь мне ясно… - уже совсем робко проговорила Клодия. - Ты жалеешь, что все так вышло, Августа?
- Если честно, не очень. Но, признаюсь, в целом я весьма обеспокоена нашим будущим браком. Мне бы очень хотелось, чтобы наша помолвка осталась в силе, чтобы я успела хоть что-то понять. Видишь ли, я даже толком не знаю, любит ли меня Грейстоун. Прошлой ночью он ни слова не сказал о любви, хотя… - Она запнулась и вспыхнула.
- Как? Грейстоун тебя не любит? - Клодия смотрела на нее расширившимися от ужаса глазами.
- Ну, во всяком случае, у меня есть сомнения на сей счет. Он заявил, что не желает и думать о подобной чепухе. И я вовсе не уверена, что сумею научить его любить меня по-настоящему. Вот что больше всего пугает меня в нашем поспешном браке, Клодия. - Августа мрачно посмотрела в окно. - Ах, как было бы чудесно, если бы он меня любил! Я тогда чувствовала бы себя совершенно иначе.
- А я уверена, он будет тебе хорошим мужем, и у тебя вряд ли найдутся поводы жаловаться, - решительно заявила Клодия.
- Я знаю, именно так сказал бы любой из гемпширских Баллинджеров.
- Ты должна понимать, как редко в нашем кругу браки заключаются по любви, Августа. В лучшем случае супруги испытывают друг к другу уважение и нечто вроде дружеской привязанности. А у многих нет даже этого. Ты и сама все знаешь.
- Да, конечно. Наверное, я зря позволяла себе так долго предаваться глупым мечтам о счастливом замужестве. Я хотела, чтобы мой брак был похож на брак моих родителей. Когда в семье много любви, тепла и веселья. Я не совсем представляю, что именно сулит мне брак с Грейстоуном. А совсем недавно я поняла, что в его душе есть некая, закрытая от меня дверь…
- Что за нелепости ты говоришь!
- Я, должно быть, не очень хорошо могу тебе это объяснить, Клодия, но мне кажется, будто большая часть его души как бы скрывается в глубокой тени, и я лишь начала чуть-чуть приоткрывать темную завесу над нею, однако понятия не имею, сколько еще тьмы там таится.
- Но все-таки ты увлечена им, не правда ли?
- Еще бы, с самого первого дня, - подтвердила Августа. - Что, впрочем, вовсе не свидетельствует о моей проницательности. - Она резким движением поставила чашку на столик. - Кроме того, есть еще одна серьезная проблема: его дочь. Я ведь никогда даже не видела ее, меня страшно волнует, как она воспримет наше знакомство, понравлюсь ли я ей.
- Ты всем нравишься, Августа!
Августа подозрительно заморгала, явно стараясь не расплакаться.
- Как это мило с твоей стороны! - Она храбро улыбнулась сквозь слезы. - Ну ладно, хватит мрачных разговоров! Завтра я выхожу замуж, вот и все. И мне нужно радоваться, верно?
Клодия помедлила, потом наклонилась к ней и заговорила торопливым шепотом:
- Августа, но если ты так сильно обеспокоена мыслью о предстоящем браке с Грейстоуном, то, может быть, тебе посоветоваться с папой? Ты ведь знаешь, как он тебя любит; он никогда не будет заставлять тебя выходить замуж…
- Сомневаюсь, чтобы даже дядя Томас сумел бы убедить Грейстоуна отложить свадьбу. Этот человек принял решение, а сила воли у него просто чудовищная. - Августа печально покачала головой. - Так или иначе, мне, наверное, уже поздно поворачивать назад. Я теперь подпорченный товар, как говорится… Падшая женщина. И должна быть благодарна за то, что джентльмен, из-за которого свершилось мое грехопадение, готов проявить благородство и жениться на мне.
- Но у тебя тоже есть сила воли, Августа! Никто не может принудить тебя выйти замуж, если ты действительно этого не хочешь… - Клодия запнулась и посмотрела на кузину. - Ах, боже мой! Я ведь только сейчас поняла! Ты влюблена в своего Грейстоуна по уши!
- А что, это заметно?
- Только для тех, кто тебя достаточно хорошо знает, - мягко заверила ее Клодия.
- Ну тогда еще ничего. Я совсем не уверена, что Грейстоуну понравится жена, которая сохнет от любви к нему. Он, пожалуй, сочтет это совершенно излишним. Этаким ненужным бременем.
- Значит, ты все-таки намерена заключить поспешный брак, а уже потом бороться с его последствиями в полном соответствии с репутацией в высшей степени беспечных людей, которой славятся все нортамберлендские Баллинджеры? - задумчиво проговорила Клодия.
Августа налила себе еще чаю.
- Какое-то время, видимо, будет довольно трудно. Я только очень не хотела бы следовать примеру той чрезвычайно добродетельной особы, которая оказалась моей предшественницей. Сравнения по принципу большей или меньшей добродетельности всегда казались мне весьма нелепыми, но в данном случае их явно не избежать.
Клодия понимающе кивнула:
- Да, тебе, должно быть, придется тяжело. Первая жена Грейстоуна явила собой высочайший образец. Со всех точек зрения Кэтрин Монтроуз была идеальной супругой. Но я думаю, Грейстоун обязательно поможет тебе исправиться и достигнуть должной высоты.
- Несомненно. - Августа нахмурилась. Они замолчали. В библиотеке воцарилась тишина, хотя сверху по-прежнему доносились звуки передвигаемых чемоданов. - А ты знаешь, Клодия, что больше всего меня беспокоит? То, что я не смогу видеться с Салли по меньшей мере несколько недель. Понимаешь, она так ужасно больна! Я буду все время беспокоиться о ее здоровье, я ее очень люблю.