Внезапно дверь отворилась и в комнату вошел Харпер.
– Не хотите бренди, мистер Куинси? – Дворецкий закрыл за собой дверь и налил два бокала. – Я заказал для вас карету, как приказал милорд. – Харпер протянул ей бокал и уселся на диван. – Выпейте, это успокоит нервы.
Куинси сделала глоток и закашлялась, когда спиртное обожгло горло. Харпер же, осушив свой бокал, продолжал:
– Бог свидетель, нам всем надо выпить, когда милорд такой, как сегодня. Проклятая погода... – Он встал, чтобы посмотреть в окно. – Но вы привыкнете – так же, как и мы все.
– Вы хотите сказать, что дождь заставляет Синклера пить слишком много?
– Ну, это не слишком помогает. Сегодня утром он оступился, выходя из кареты, и упал. Бродерик сейчас занимается им, но не удивляйтесь, если он еще несколько дней будет не таким, как всегда. Когда холодно и сыро, ему требуется больше времени, чтобы поправиться. – Заметив подъехавшую к дому карету, Харпер подал Куинси ее шляпу и перчатки.
– Не судите его слишком строго, приятель. Он настоял, чтобы вас отвезли домой в карете и привезли завтра утром, если будет скверная погода. – Дворецкий улыбнулся и добавил: – Всего вам доброго, приятель. До завтра...
– Спасибо, мистер Харпер. Вы очень добры. – Куинси улыбнулась старику. – Поверьте, я не стану осуждать графа.
И она действительно нисколько не осуждала Синклера. Более того, она чувствовала, что он ей все больше нравился.
– Доброе утро, милорд. Надеюсь, сегодня вам лучше.
– Ужасно болит голова. Говори потише, болван. – Синклер приоткрыл один глаз и, поморщившись, проворчал: – Бродерик, идиот, задерни шторы.
– Они задернуты, милорд.
Синклер тяжко вздохнул.
– Тогда прикажи заменить их на... что-нибудь поплотнее. Завтра. Не сегодня. Я не хочу, чтобы кто-то заходил сюда сегодня.
Граф сел в постели и снова вздохнул. Бродерик взбил подушки за его спиной и сунул ему в руки кружку с каким-то варевом.
– Скоро наступит лето, милорд, и станет тепло. А этот проклятый дождь закончится.
– А потом опять наступит зима, – пробурчал Синклер. Он попробовал настой и поморщился. Затем, собравшись с духом, осушил всю кружку.
– Да, но к тому времени вам будет гораздо лучше, милорд. Подумайте только, чего вы уже достигли!
Синклер промолчал. Теперь он чувствовал, что болит не только голова, но и нога. Причем нога болела от бедра до самой лодыжки, и казалось, что эта пульсирующая боль проникает даже в кости... Когда он пришел в себя после Ватерлоо, он молил ангела милосердия избавить его от страданий, и лишь настойка опия помогала заглушать боль и сохранять рассудок. Но вскоре настойка стала ему нужна даже тогда, когда он не чувствовал боли, поэтому пришлось отказаться от нее, и его единственным обезболивающим стал алкоголь. Впрочем, пить Синклер умел, и даже мать не могла сказать, когда он пил больше, чем обычно.
Но его новый секретарь сразу все поняла – и отчитала его, дерзкая девчонка. При мысли о Куинси граф невольно улыбнулся. Вероятно, он слишком грубо с ней обошелся. Да-да, его поведение совершенно непростительно. И, конечно же, ему следует перед ней извиниться.
– Бродерик, узнай, появился ли уже мистер Куинси, – сказал граф, повернувшись к камердинеру.
– Слушаюсь, милорд. – Бродерик вышел в коридор, чтобы отдать распоряжения.
Тут послышались чьи-то громкие голоса, а затем Бродерик вернулся и с возмущением проговорил:
– Милорд, поведение Томпсона уже переходит всякие границы. Не понимаю, почему вы терпите его. Я бы на вашем месте...
Внезапно дверь отворилась, и на пороге появилась Куинси.
– Вы посылали за мной, милорд?
Синклер тут же забыл о пульсирующей боли в ноге. Куинси смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ее щеки были залиты румянцем. Синклер почувствовал, что тоже краснеет.
– Зачем вы позвали меня? – спросила Куинси.
Бродерик нахмурился и проворчал:
– Дерзкий щенок, да как ты смеешь...
– Успокойся, Бродерик, – перебил граф. – Мистер Куинси хочет знать, почему его отвлекли от важной работы. Не так ли, Куинси?
– Я действительно занят, милорд, – в смущении пробормотала Куинси.
– Что ж, не буду вас отвлекать, – сказал Синклер, откашлявшись. – Я хотел только сообщить, что сегодня утром должен прийти пакет с документами. Так вот, когда его доставят, пришлите, пожалуйста...
– Он уже здесь, – ответила Куинси и выскочила из комнаты.
Синклер застонал и схватился руками за голову. Конечно же, ему не следовало посылать за Куинси. Что ж, позже он непременно перед ней извинится. Только бы она не подумала, что он намеренно послал за ней, чтобы она пришла в его спальню.
– Полагаю, вам лучше что-нибудь надеть, милорд, если вы не хотите, чтобы мальчик умер от смущения, – заметил Бродерик.
Синклер снова застонал.
Когда Куинси добралась до библиотеки, она уже почти успокоилась. В конце концов, ничего особенного не произошло. Ведь она и раньше видела полураздетого мужчину, когда они с Мелиндой помогали ухаживать за отцом, прикованным к постели.
Правда, Синклер не был больным стариком. И когда она увидела его в расстегнутой ночной сорочке... Нет-нет, нельзя об этом думать. Ей следует всецело сосредоточиться на работе, для выполнения которой ее наняли. Отыскав пакет, о котором говорил граф, Куинси вышла в коридор и осмотрелась. К сожалению, Томпсона нигде не было, и ей пришлось самой идти в спальню Синклера. Хотя граф все еще лежал в постели, он все же надел темно-зеленый атласный халат. Когда Куинси приблизилась, он оттолкнул Бродерика, стоявшего рядом с бритвенными принадлежностями наготове.
– Вам нужно что-нибудь еще? – Она протянула ему бумаги, и на сей раз ей удалось не покраснеть.
Синклер покачал головой:
– Нет, не нужно. Как продвигается расследование?
– Есть счета от торговцев, которых я не знаю. Думаю, лучше заплатить им побыстрее. Если я возьму ваш экиипаж, то смогу вернуться к ленчу.
– Ехать одному? Я не думаю... А впрочем, поезжайте. – Синклер взглянул на своего камердинера: – Может, возьмете с собой Бродерика?
– В этом нет необходимости, милорд, – ответила Куинси. Бродерик же чуть не задохнулся от возмущения, однако промолчал.
– Тогда возьмите с собой Томпсона. Он может оказаться полезным.
– Благодарю вас, милорд, – кивнула Куинси. Несколько минут спустя она уже сидела в карете, а Томпсон устроился на козлах рядом с Элиотом. Вспомнив о том, что когда-то у ее отца был такой же прекрасный экипаж с гнедыми лошадьми, Куинси тихонько вздохнула и постаралась отогнать воспоминания о прошлом.
– Это здесь, мистер Куинси? – спросил Томпсон, распахнув дверцу кареты, когда они приехали.
Куинси осмотрелась и кивнула:
– Да, Томпсон, спасибо. – Она направилась в лавку торговца, но потом вдруг остановилась. – Томпсон, вы давно служите у графа?
– Почти шесть лет, сэр. Он нанял меня и Таннера перед тем, как уехал сражаться с проклятым корсиканцем.
– Что ж, очень хорошо. Полагаю, вам можно доверить кошелек. Вы ведь умеете считать, не так ли? – добавила она с улыбкой.
Томпсон усмехнулся:
– Конечно, сэр. Леди Синклер настаивает, чтобы все ее слуги учились читать, писать и считать.
– Правда? Что ж, тогда давайте начнем тратить деньги лорда Синклера, а?
Томпсон улыбнулся во весь рот и распахнул дверь лавки.
– Согласен, сэр!
Торговец закивал, когда Томпсон передал ему причитающиеся деньги, и пожал руку Куинси, заявив, что очень рад познакомиться с новым секретарем лорда Синклера.
– У предыдущего секретаря были бегающие глазки, знаете ли, – сказал он, подмигивая.
То же самое повторилось у булочника, зеленщика и портного. Причем эти торговцы даже снижали сумму, записанную в счете, – снижали за "немедленный платеж".
А вот мясник оказался другим. С огромной, как бочка, грудной клеткой и руками размером с окорок, он был на несколько дюймов ниже Томпсона, но вдвое шире.
– А что случилось с Джонсоном? – осведомился мясник. – Наверное, Синклер его крепко поколотил?
– Насколько я знаю, мистер Джонсон решил уехать в Америку, – ответила Куинси. – А почему вы решили, что граф должен был его поколотить?
Торговец пожал плечами:
– Я просто предположил.
– Томпсон, подождите меня в карете, пожалуйста, – сказала Куинси. Как только слуга удалился, она вынула из кармана соверен и пристально взглянула на мясника: – Так что же вы собирались мне сообщить?
– Видите ли, я не слишком грамотный, – пробормотал торговец.
– Я это заметил. – Куинси указала на счет.
– Но Джонсон сказал, что это не проблема. Он сам писал за меня счета и кое-что к ним добавлял. Все, что мне причиталось, он удваивал, а потом оставлял часть разницы себе как "вознаграждение".
Куинси кивнула и протянула торговцу соверен.
– Вы не знаете, оказывал ли Джонсон такие услуги кому-нибудь еще?
Когда мясник замялся, она вытащила еще одну монету.
– Я знаю француза по имени Бове, он продает бренди. И еще торговец вином в двух кварталах отсюда.
Куинси снова кивнула:
– Что ж, ясно. Но так дальше продолжаться не может. То, что вы делали, карается законом, мистер... Кстати, как вас зовут?
– Сэм. – Торговец внимательно посмотрел на Куинси. – А вы собираетесь сдать меня полиции?
Куинси судорожно сглотнула. Она уловила какое-то движение справа и тут же заметила маленького мальчика, выглядывавшего из-за двери. У него были такие же темные волосы и зеленые глаза, как у Сэма. Внезапно из-за двери выглянул еще один мальчик, а потом еще один. Вскоре их стало пятеро, и все они пристально смотрели на нее.
– Нет, Сэм, я не собираюсь сдавать вас полиции. Я придумал кое-что другое.
Сэм взглянул на нее вопросительно:
– Кое-что другое?
– Совершенно верно. Я предлагаю, Сэм, чтобы вы проводили со мной два часа в неделю, пока не сможете написать разборчивый счет.
Сэм отступил на шаг.
– Но зачем?
– Затем, что дети не должны голодать, они не должны лишаться отца. Я собираюсь научить вас выписывать честные счета, а вы пообещаете, что не будете ничего "добавлять" к ним. Договорились?
Сэм все еще колебался.
– Если вы научитесь хорошо читать и писать, вы сможете убедиться, что никто не обманывает вас.
При этих словах лицо Сэма прояснилось. Они пожали друг другу руки и договорились встретиться у церкви после воскресной службы. Оказавшись в карете, Куинси заглянула в свой список – оставался последний адрес. Теперь им предстояло навестить торговца, поставлявшего все для конюшен – от сена до уздечек.
Когда они подъехали к району доков, Томпсон открыл дверцу и осведомился:
– Вы уверены, что это то самое место, мистер Куинси?
– Полагаю, что сюда Джонсон посылал деньги милорда. Давайте узнаем, так ли это. – Они зашли в ближайшую дверь и оказались в полумраке – сквозь закопченные окна сюда почти не проникал солнечный свет. – Эй! – крикнула Куинси. – Здесь есть кто-нибудь?
Внезапно Куинси услышала чьи-то шаги, а затем раздался крик Томпсона. Обернувшись, она увидела, как кто-то приближается к ней, – и тотчас же погрузилась во мрак.
Глава 6
– Милорд, возможно, вы захотите спуститься вниз, – сказал Харпер, причем было очевидно, что дворецкий чем-то очень встревожен.
Синклер поднял голову и отложил бумаги. В этот момент мимо открытой двери с визгом пробежали две служанки.
– А что случилось? – проворчал граф. – В доме пожар?
– Нет, милорд. Вернулась карета с мистером Куинси и Томпсоном. На них напали.
Синклер почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
– Какого дьявола?! – Граф сунул ноги в домашние туфли, схватил трость и поспешил вниз.
– Они в гостиной. Я уже послал Таннера за доктором, – сообщил следовавший за графом Харпер.
– Очень хорошо, – пробормотал Синклер. "Но кто же мог напасть на мисс Куинси? – думал он, спускаясь по лестнице. – Неужели она серьезно ранена? Конечно же, не следовало отпускать, ее в сопровождении одного только Томпсона".
Переступив порог гостиной, Синклер увидел миссис Хаммонд и двух горничных – те суетились вокруг сидевшего на диване Томпсона, прижимавшего к глазу кусок сырого мяса.
Увидев графа, Томпсон встал и пробормотал:
– Милорд, они напали на нас сзади. И кошелек тоже унесли, хотя в нем немного осталось.
– Не беспокойся об этом. Сядь. – Синклер подошел к Куинси, лежавшей на другом диване. Глаза ее были закрыты, а миссис Хаммонд, всхлипывая, стояла рядом с ней на коленях и похлопывала ее по руке.
Тут в комнату вошла леди Синклер и, всплеснув руками, воскликнула:
– Мод, принеси мои нюхательные соли! Матильда, посмотри, не приехал ли доктор. Миссис Хаммонд, немедленно прекратите это. Вы наверняка пугаете мальчика.
– Дайте, я посмотрю, миссис Хаммонд, – сказал Синклер, отодвигая экономку в сторону.
Куинси лежала без движения, и на виске у неё набухала большая шишка. Оправа ее очков была перекошена, а левая линза треснула. Синклер снял с нее очки и, приоткрыв одно веко, с облегчением вздохнул.
– Все в порядке. – Он похлопал Куинси по щекам: – Вы слышите меня, приятель? Пора просыпаться.
Мод вернулась с серебряным флаконом с солями. Леди Синклер сняла крышку и поднесла флакон к носу Куинси. Ее глаза тут же открылись, и она, закашлявшись, отстранила флакон. Скосив глаза на Синклера, пробормотала:
– Милорд, а что...
– Тише, тише, приятель. – Граф сел рядом с ней на диван.
В этот момент в дверях появился кучер, теребивший в руках шляпу.
– Что произошло, Элиот? – спросил Синклер.
– Мы остановились у какого-то склада недалеко от доков. Мистер Куинси и Томпсон вошли внутрь, а через минуту оттуда выбежали трое мужчин. Я привязал лошадей к фонарному столбу и зашел. Томпсон и Куинси лежали без чувств на полу. Томпсон очнулся, когда я подошел к нему. Он и вынес мистера Куинси.
– Спасибо, Элиот. Ты свободен. Молча кивнув, кучер удалился.. Синклер снова повернулся к Куинси:
– Как вы себя чувствуете?
Она пощупала голову.
– Кажется, уже лучше. А где мои очки?
– Они разбились. – Синклер показал очки. – Я заменю их к завтрашнему утру. А пока есть у вас запасная пара?
– Благодарю вас, милорд, но нет необходимости, чтобы вы... – Она умолкла, когда Таннер объявил о приходе доктора.
– Добрый день, доктор Кимбалл, – поздоровалась леди Синклер. – Дамы, давайте оставим доктора, чтобы он занялся своим делом.
Куинси попыталась встать, но Синклер крепко держал ее за руку.
– В докторе нет необходимости, милорд, – сказала она, стараясь высвободить руку. – Со мной все в порядке. Просто легкий обморок.
– Я должен убедиться, что вы не ранены, – возразил граф. – Доктор Кимбалл, почему бы вам не начать с Томпсона?
– Я не ранена, а доктору не нужно ничего знать, – прошептала Куинси.
– Пожалуйста, успокойтесь, – шепнул Синклер. – Я очень за вас беспокоился и...
– Только синяк под глазом и небольшая шишка, – объявил доктор, похлопав Томпсона по плечу.
Тут Синклер повернулся к доктору, и Куинси, воспользовавшись этим, вскочила с дивана и выбежала из комнаты.
Очутившись в коридоре, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Но куда же идти? В библиотеку? Нет, не подходит. В гостиную леди Синклер? Но та наверняка тоже будет настаивать, чтобы доктор осмотрел ее. Может быть, спуститься в кухню? Да, конечно. К тому же чашка чая ей не помешает.
Вскоре кухарка поставила перед ней чайник и чашку.
– Знаете, там, наверху, какая-то заварушка, – сказала кухарка, помешивая суп в кастрюле.
Куинси молча кивнула и сделала глоток чая.
– Так вот где вы прячетесь...
Куинси вздрогнула и вскочила.
– Милорд, я подумал, что доктор Кимбалл будет какое-то время занят с Томпсоном, так что я...
Синклер протянул ей руку:
– Доктор уже осмотрел Томпсона, и теперь ваша очередь.
– Но в этом нет необходимости. Я в полном порядке.
Синклер нахмурился:
– И все-таки позвольте...
– Нет, – решительно заявила Куинси.
Синклер внезапно улыбнулся и, покосившись на кухарку, спросил:
– Неужели вы боитесь осмотра, приятель?
– Видите ли, я... – Куинси расправила плечи и посмотрела Синклеру прямо в глаза. – Я не очень привык к докторам.
Синклер вздохнул и снова улыбнулся:
– Давайте обсудим это в библиотеке, хорошо?
Несколько секунд Куинси медлила. Затем кивнула и последовала за графом.
Харпер тоже вошел в библиотеку; в руках он нес поднос с двумя бокалами и графином бренди.
– Я отпустил Томпсона до завтрашнего утра, милорд, – сообщил дворецкий. – Матильда и Мод обещали присмотреть за ним.
– Только не говори об этом Бродерику, – проворчал Синклер. – И, пожалуйста, закрой дверь, когда будешь уходить.
Как только они остались одни, он налил бокал бренди и протянул его Куинси. Потом налил себе.
– Вы уверены, что с вами действительно все в порядке?
– Абсолютно уверена. – Куинси поставила свой бокал на стол. – Кроме маленькой шишки на виске, никаких последствий.
– Подойдите сюда, к окну, – сказал вдруг Синклер. – Раз уж мы не можем позволить доктору осмотреть вас, позвольте хотя бы мне это сделать.
У нее ёкнуло сердце.
– Но это не...
– Не спорьте.
Она судорожно сглотнула и отступила на шаг.
– Боже мой, Куинси, я же не съем вас! У меня действительно есть в этом кое-какой опыт. В армии у нас не всегда был рядом доктор, и мы научились справляться сами. Элиот служил под моим командованием пять лет, и он прекрасно пережил мое лечение. И я ведь не собираюсь извлекать пулю из вашего плеча. Идите сюда. Немедленно.
Куинси со вздохом повиновалась. Теперь она стояла от графа так близко, что они могли бы танцевать вальс. Синклер осторожно убрал с ее лба волосы и осмотрел шишку на виске. Когда же он выдохнул, и его теплое дыхание коснулось ее уха, по спине Куинси пробежали мурашки. Ей захотелось прильнуть к нему, чтобы стать еще ближе. Хотелось, чтобы его теплые крепкие руки обнимали ее и ласкали.
Но что же с ней происходит? Откуда у нее вдруг появились такие мысли? Наверное, все дело в том, что здесь, рядом с графом, она чувствовала себя в безопасности. Находясь на том складе, она совершенно не думала об опасности, но сейчас, оказавшись в библиотеке, внезапно подумала о ней. Ведь ее могли убить, а затем бросить ее тело в Темзу, и никто бы об этом не узнал. Что бы тогда стало с Мел и бабушкой?
– Похоже, больше ничего серьезного, – произнес Синклер, делая шаг назад. – Но завтра у вас будет огромная шишка. Хотите сохранить сувениры? – Он протянул ей мелкие кусочки кирпича, блестевшие от макассарового масла, которым она мазала волосы.
Куинси попыталась улыбнуться:
– Думаю, нет.
– Вы дрожите... – Прежде чем она успела отреагировать, Синклер привлек ее к себе и обнял.