Меня, естественно, посадили рядом с Ростиславом Евгеньевичем. Он, естественно, вел себя как уже вошедший в права владения. Деликатно, конечно, но вполне конкретно.
Иркина мама, Мирослава Евгеньевна, поглядывала на нас тоже совершенно конкретно - с тихой умильной радостью. Ее младший братик - любимец и гордость их большой славной семьи. Славной во всех отношениях: славный некогда папа, Иркин дедушка, Евгений Ростиславович, ученый-филолог, славный дедушка-прадедушка, капитан парусного судна еще при царе - плюс пятеро славных детей: Мирослава, Болеслав, Владислава, Ярослав и Ростислав - и ни одного слесаря! Или товароведа овощного магазина, на худой конец.
Чем ее радовала такая партия для братика, как я? Ума не приложу!
Первые тосты отгремели залпами шампанского и отзвенели хрусталем. Массовики-затейники с нашей кафедры, руководящие юбилейным процессом, объявили перерыв. Я рванула на кухню - покурить и отдохнуть от тотальной опеки.
Ирка, конечно - за мной.
- Ну что - прошло?
- Не-а. Только началось.
- Что ж теперь Ростиславику, наизнанку выворачиваться?
- Не стоит. Я попробую… - И осеклась. - Господи!
Ирка проследила за моим взглядом:
- Что?.. Что еще?!
В другом конце двора, напротив Иркиного окна, стояла наша лиловая подводная лодка со спящим в ней капитаном дальнего… очень дальнего плавания.
- Я сейчас. - И я бросилась прочь из квартиры.
Он и вправду спал - откинул свое кресло и спал. Галстук ослаблен, верхние пуговицы сорочки расстегнуты, руки на груди скрещены, дышит глубоко и ровно…
Я не хотела его будить. Но на улице было еще не слишком тепло, а я выскочила, как была - в своем вечернем наряде и на шпильках.
Я обошла машину и тихонько попробовала дверь.
Клак! - открыто.
Какая халатная беспечность!.. Какая милая оплошность!..
Он не слышит. Так устал! А если бы это была не я, а злоумышленник?..
Услышал.
- Простите! Я не хотела вас тревожить. Я… я замерзла.
Он недоуменно посмотрел на меня. Потом улыбнулся. Поднял спинку кресла. Глянул на часы.
- Почти два часа проспал.
- Вы все время здесь?..
- Мне некуда ехать… Пока, во всяком случае.
- Поехали ко мне! - Я не успела даже обдумать приличность такого предложения.
- А мы разве не у вас?
- Нет. - Я засмеялась. - Мы у моей подруги. У нее юбилей… Ой! - опомнилась я. - Вы, наверно, голодный… А от меня, наверно, шампанским… Ну не будете же вы ночевать в машине! У меня трехкомнатная совершенно пустая квартира. Я вас покормлю. Не возражайте! - Впрочем, он не очень спешил это делать. - Я сейчас!
Я влетела к Ирке. Затейники уже рассаживали народ на второй присест.
- Ир! На минутку! - Мы зашли на кухню. - Прости меня. Я тебе все-все!.. Потом!.. Ну, ты же моя родная, единоутробная подруга! Ты женщина, наконец! Ты не можешь меня не понять!.. Он меня спас, между прочим! Я не могу его бросить! Сюда тоже не могу привести - ты же понимаешь…
Но Ирка уже собирала мне пакет с едой:
- Водку? Коньяк? Шампанское?..
- Моя ты драгоценная! - Я едва не плакала от распиравших меня чувств. - Я тебе все-все потом расскажу… Прости.
* * *
- Раздевайтесь. Проходите. Я на кухню. Хотите в душ? Или ванну примите… Вот только мужского у меня в доме ничего нет, чтоб вам переодеться.
- У меня все с собой. - Он потряс объемной сумкой - дивной сумкой из натуральной кожи, моей мечтой, можно сказать, я к такой уже лет десять приглядываюсь, да за ценой все никак не угонюсь…
- Вот здесь располагайтесь. - Я провела его в дочкину комнату. - Шкаф почти пустой… располагайтесь.
Я накрыла стол в гостиной, приготовила своему постояльцу постель, а он все не выходил. Заснул? Послушала - нет, плещется.
Появился - свежевыбритый и благоухающий, в джинсах и джемпере - по-домашнему.
- Ничего, что я в таком виде? Устал от костюма…
- Просто замечательно! Ничего, что я так?.. Не успела от вечернего наряда устать. Да… не пора ли нам?.. - Я протянула руку. - Симона.
Он улыбнулся:
- Очень приятно. Олег.
Мы ели какое-то время молча. Впрочем, я не была голодна. А гость мой, похоже, желудок свой заправлял еще раньше и дальше, чем бензобак.
Выпили шампанского за мою подругу. Потом - за дождь. Потом я сварила кофе - после того как Олег меня убедил, что спать он не хочет, а захочет, так никакой кофе ему не помешает.
Но спать мы не захотели еще очень долго. Мы проговорили часов до четырех. А когда все же разошлись, я не смогла уснуть. Я лежала, глядя в потолок, и почти беспрестанно плакала. Подушка промокала, я переворачивала ее, потом брала другую…
Отключилась я, когда на соседнем перекрестке стали погромыхивать трамваи и солнце уже ползло по крышам.
Я проснулась тем не менее первой. А может, Олег не выходил, пока меня не услышал?..
Было около десяти. Мы завтракали на кухне.
- У вас есть сегодня дела? - спросил Олег.
- Встреч никаких. А дела мои… они всегда со мной. Но ничего срочного. Можете…
- То есть вы будете дома?
- Могу быть, могу не быть. Лучше скажите, если вам что-то нужно. Я к вашим услугам.
- Да нет, помощи мне не требуется. Мне нужно заняться разведкой и кое-какими формальностями, от этого будут зависеть мои дальнейшие планы. Вы не против, если я до вечера оставлю у вас свои вещи?
- Ну конечно! О чем вы!.. А что вечером?
- Если все пойдет удачно, будет где остановиться… или сниму гостиницу.
- А если не удачно?
- Не знаю. - Он опустил глаза. - Возможно, буду проситься к вам еще на одну ночь.
- Вам о-очень долго придется проситься! - Я сказала это таким тоном, что он вопросительно и почти испуганно вскинул на меня взгляд. - Потому что вы меня обидели, - добавила я, глядя на него.
Он понял, в чем дело, и улыбнулся:
- Простите.
- Прощаю. Езжайте. До вечера.
Я дала ему свои телефоны, взяла его номер и сказала, что, как максимум, могу отлучиться к Ирке, но не надолго, и чтобы он звонил немедленно, как только будет знать исход сегодняшнего мероприятия.
- Ну, и просто так звоните. Я переживаю за вас.
- Спасибо. Обязательно. - И ушел.
Я проводила машину взглядом из окна его… то есть дочкиной, спальни и пошла в свою, плакать дальше.
Позвонила Ирка. Я рассказала ей все по телефону: приехать она не могла - вот-вот ближний круг на обед соберется. А я сама туда ехать не хотела. Я ничего не хотела. Я никого не хотела видеть. Кроме.
- Ну и что ты ревешь?
- Не знаю, Ирка! Как начала у тебя, так остановиться не могу.
- Плохой это признак, дорогая. Аналогичный случай был в Тамбове… Помнишь мою давнюю любовь?
- Помню, ты рассказывала, я тогда понять не могла… А сейчас вот сама… Прямо извержение…
- Ну что делать?.. Поплачь… Я с тобой. Я люблю тебя. Сказать тебе "брось" не могу. Сердцу не прикажешь. А вдруг радостью обернется?
- А вдруг…
- Так или иначе, теперь только вперед. И глупостей не делать. Так?
- Так. Хотя… когда же еще глупости делать, если не сейчас? Нельзя ж совсем без них жизнь прожить…
- Ростиславик расстроился. Соврать пришлось.
- Ой, как мне это сейчас до лампочки!
- Ой, как я тебя понимаю! Если б ты клюнула на него… ну, прости, я бы тебя не поняла… честно! Ты б меня разочаровала…
- Ах ты, паршивка!.. Что ж ты меня тогда сватала?!
- Да не я, говорю ж тебе, мамуля моя.
- Наташку надо ему мою подсунуть, ну, старую деву, ты знаешь. Вот парочка будет: утренние пробежки, жевание сырого овса…
- Аутотренинг, - подхватила Ирка, - релакс, отвары трав на ночь…
- Очистительные клизмы…
Мы повеселились по этому поводу, и я слегка отошла.
- Спасибо тебе, Ир. Прости меня.
- Все хорошо. Целую. Пока.
- Пока. Целую.
И мне вдруг окончательно полегчало. Акуна матата! Так или иначе.
* * *
Когда он сказал: "Я беден как церковная мышь", я засмеялась и сказала, что, наверное, это какая-нибудь ватиканская церковь.
Он тоже засмеялся и сказал, что у этой мыши даже церкви теперь нет, только и осталось - машина, то, что на ней, мыши… на нем то есть, надето, да крошки в карманах: пластиковая карточка с мелочью сотен в шесть-восемь и если удастся какой-то счет спасти, так еще несколько тысяч евро.
Ничего себе мелочь, подумала я скоропалительно, но потом поняла: у кого жемчуг мелкий, а у кого щи пустые… Все закономерно.
Нет, с такими глазами в бизнес забираться противопоказано. Хотя… там ведь в основном жена бывшая всем заправляла да ее семейство. А он - интеллигент, на своей репутации все дело держал. Доверчивый до глупости - вот и обвели его вокруг пальца. Еще неизвестно, сама ли жена с собой покончила… Это он с похорон едет.
Но я-то у Ирки ревела - еще знать ничего не знала! Да и ночью и сейчас не над его же тяжкой судьбиной убиваюсь.
А что тогда? Не знаю… не знаю. Просто душу тянет… ну просто клещами и тисками… Может, правда, сердце безнадегу чует? Как у Ирки тогда - так ничем и закончилось, только крови со слезами пролила море. А ведь вначале все прекрасно было - просто сказка! Ну ни дать ни взять - плохое кино! А она ревет, дуреха. Сначала мы думали - от счастья. Потом поняли - от счастья не плачут месяц и другой. И точно: полгода - и конец. Как чуяла. А может, наоборот - наплакала-накликала?.. Мысль-то материальна!..
Тогда - хватит! Только позитив в сознании!
Кстати, скоро пять, Олег может вот-вот вернуться. А ну-ка - в ванную!
Его бритва, одеколон, щетка зубная… Все дорогое, добротное. Рубашка… пахнет приятно… Полотенце даже с собой взял… пушистое, тоже пахнет приятно. Он им вытирался…
Стоп! Спокойно. Не впадайте, женщина, в преждевременный экстаз… И плакать не надо! Ну что это такое?! Может, климакс близится?..
Запиликал мобильный. Высветилось: ОЛЕГ.
- Да, Олег, слушаю вас.
Он сказал, что все хорошо, что будет в течение получаса.
Я сказала: жду с нетерпением.
На душе расцвели подснежники. Это сразу же отразилось на лице.
Вот и хорошо, так держать!
* * *
Он пришел с полными пакетами всякой всячины.
Я вопросительно посмотрела на него.
- Отпразднуем маленькую удачу.
- По-моему, вы всю свою маленькую удачу вот сюда… - я показала на пакеты, - вот сюда и спустили.
Он усмехнулся, а я добавила:
- Хотя, вероятно, у нас с вами масштабы разные.
Этот вечер не был похож на вчерашний. Мой гость был оживлен и, если бы не его сдержанные манеры, можно было бы сказать - игрив. Он не стал рассказывать, что за удача ему улыбнулась. Сказал только, что это еще не все, что забрезжила другая надежда. Но кроме этого, появилось и нечто более важное: осознание суетности, неполноценности и ограниченности его существования… Одним словом, его наивысшее представление о себе и своей жизни никак не вяжется с нынешним реалиями.
Не так давно мы с Иркой, всю жизнь задумывавшиеся над такой тривиальной, но неразрешимой темой, как смысл существования конкретной личности и человечества в целом, начали подбираться к ответам на свои вопросы. Если до недавних пор в нашем распоряжении были только философские труды идеологов материализма, потом - Библия и ее толкования религиозными идеологами, то сейчас открылись несметные богатства "независимой" духовной литературы, которую мы то рвали друг у друга из рук, то зачитывали одна другой целыми страницами по телефону. Так что его размышления мне очень хорошо знакомы…
Он рассказал… нет, это слишком громко сказано - несколькими короткими фразами он дал мне понять, что на протяжении вчерашнего дня, проведенного за рулем, он переосмыслил всю свою сознательную жизнь: и дело, которым занимался последние десять лет, и отношения с женой и дочерью, и даже с самим собой. Подозреваю, что, если бы он был чуть разговорчивей, я могла бы узнать много любопытного. Не про его личную жизнь конечно же! - а про его личные поиски и открытия. Но с большей непосредственностью он говорил на общие темы, нежели о себе.
Мы вновь завелись - как на музыке. Это была та же перекличка: словно паролями, мы перебрасывались именами, терминами, понятиями. И здесь у нас был один общий знаменатель.
Все с большим интересом мы всматривались друг в друга. Все чаще замолкали, и все теснее становилось в комнате…
Я поднялась под предлогом убрать со стола, предложив гостю покурить, если у него есть желание, - и вышла на кухню.
Олег пришел за мной почти тут же. Я стояла у раковины и мыла виноград. Он встал рядом, прислонившись к дверному косяку. Я закончила свое дело и сложила фрукты в миску. Спрашивать его, не нужно ли ему чего, зачем он пришел и так далее, было бы абсолютно глупо. Мы оба прекрасно понимали все - и почему вышла я, и почему он последовал за мной. Я просто стояла у раковины, повернувшись лицом к нему и глядя на полотенце, которым тщательно вытирала и без того уже осушенные руки.
Он сделал шаг ко мне, забрал и положил на стол полотенце. Потом едва коснулся рукой моей щеки.
- Если я не то делаю, остановите меня, - тихо сказал он.
Я подняла лицо и положила ладонь ему на грудь.
- Давайте на ты?
- Давайте, - сказал он.
* * *
Я говорила, что живу без мужчины почти два года?.. Говорила. Не сказала только, что это весьма нелегко для женщины моего склада. С одной стороны - я не ханжа, и секс всегда был моим любимым занятием, с другой - секс без любви или, как минимум, без близких дружеских отношений для меня абсолютно невозможен. В этом смысле я совершенно не вписываюсь в стандарты, бытующие на страницах глянцевых журналов для шалуний и баловниц, кишащих разнообразными советами женщинам. И одиноким, в частности.
Моя замужняя жизнь сопровождалась гармоничными физиологическими отношениями, и три мои измены - одна по жуткой влюбленности, другая по случайности, а третья из любопытства - только укрепили привязанность к мужу и убедили меня в собственной моногамности и в непреложной необходимости супружеской верности лично для меня.
Расставшись с мужем, я попыталась восстановить отношения с мужчиной, с которым мы были близки какое-то время… С тем, с которым из любопытства. Мы были коллегами несколько лет, у нас было множество общих интересов и… как бы это сказать… одна волна, что ли, - мы общались порой без слов. Однажды нас занесло. Это было восхитительно - в постели мы тоже оказались на одной частоте. А главное, не было тоски при расставании и изнывания при ожидании встреч. Просто - тихий праздник жизни, который всегда с тобой. Потом он уехал на несколько лет. Потом вернулся, но работали мы уже в разных местах.
Когда я осталась одна, я долго раздумывала, прежде чем позвонить ему. Подвернулся повод - его день рождения, который рядом с моим, на день раньше. Я позвонила, поздравила. На следующий день мы встретились, поужинали в ресторане - это было его поздравление мне. И я поняла, что дважды в одну реку… не возвращайтесь к былым возлюбленным… - ну и так далее. Он был уже не тот. Мы были уже не те. Он предложил вспомнить старое, но у меня ничего не дрогнуло внутри - а без этого я не могу. Я чем-то отговорилась тогда, а потом все забылось. Мы по-прежнему звоним друг другу в Новый год и дни рождения. Между нами все та же теплота и абсолютное понимание. Но больше мы не виделись - вскоре после нашей последней встречи он уехал очень далеко и навсегда.
Если с учетом моего столь долгого одиночества разделить произошедшее на двадцать восемь, то все равно - это было здорово!
В самом начале я по оплошности - ну да, потеряла навык, вот и крыша съехала! - опередила его на полшага. Он тут же, без сопротивления уступил мне инициативу. Похоже, он остался не просто доволен, а еще и приятно удивлен. Скажу без ложной скромности, я умею доставить наслаждение мужчине - такое же, как себе, а может, и большее - я в любовных отношениях без комплексов.
Потом мы говорили, говорили… И Олег стал другим.
Да, я всегда знала: постельное общение - если двое увлечены обоюдно и отдаются друг другу на равных - ни с чем… почти ни с чем не сравнить… Ну разве что с Богом вот так же, без деления на ты и Он… всем существом… всеми семью существами… или сколько там их у нас…
Потом капитаном был он. И тоже меня удивил: откуда… ну откуда он знает, что мне так, а что не так?.. Хотя вопрос, конечно, риторический.
А потом, разумеется, я снова плакала, не объясняя причины. Тем более что я ее и не знала. Мой деликатный мужчина истолковал это, видимо, как-то по-своему и ни о чем не спрашивал. Только гладил меня по волосам и целовал в висок.