* * *
В субботу у меня в час занятия - одна пара. Олег предложил отвезти меня в институт, а потом забрать.
Мы ехали по солнечному городу. Я смотрела на него всю недлинную дорогу. Он изредка поворачивался ко мне и улыбался.
Меньше двух суток прошло с того темного дождливого вечера, а мир изменился так резко: теперь вот солнце и день. И мы совсем другие. Правда, мне по-прежнему пятьдесят пять, а ему - сорок четыре. Но это уже не важно.
Ирка была на кафедре - у нее тоже в час пара.
- Все ясно, дорогая, - сказала она, глянув на меня, и обняла.
- Правда? - спросила я и смутилась.
- Как божий день… Все еще плачешь?
- Иногда.
- Ну, это уже обнадеживает.
У нас не было больше времени, и мы договорились на днях повидаться.
После занятий нас встречали: меня Олег на… ну, на своей машине, Ирку - муж на "Жигулях". Но это так, ни к чему…
Вышли вместе. Я подошла к ее Ваське, мы чмокнули друг друга в щечку и обменялись парой дежурных фраз. Мы с ним были своими до безобразия и знали друг о друге все и даже больше. За тридцать-то пять лет!.. Ирка два раза пыталась уйти от него. В первый раз дети были неподходяще маленькими - восемь и три - подумала она, подумала да и осталась. А во второй, семь лет назад, уже и ушла было, да сперва матушка ее к благоразумию призывала: ну как же, не подобает их славным семьям распадаться по иной причине, кроме кончины!.. - а потом уже и уходить не к кому было… Это та самая ее кроваво-слезная любовь была. А Васька… Васька хороший парень, но пресный до исступления - как Ростиславик.
Я сделала обоим ручкой и пошла к своему лайнеру цвета лилового жемчуга.
Мне навстречу, перекрывая свет весеннего солнца, сияли темно-серые глаза и едва заметная улыбка на губах. На теплых, нежных, ласковых до умопомрачения губах… Так хотелось целовать их…
Он смотрел на меня. Я - то на него, то опускала взгляд.
Я не выдержала:
- Мы так и будем?..
- Можно тебя поцеловать? - перебил он.
- Я же этого жду, - сказала я и попыталась быть веселой.
Мы утолили жажду. Сразу стало легче. Даже несмотря на то, что страшно захотелось продолжения.
- Ты свободна?
- От всего и всех, кроме тебя. А ты?
- Я третьи сутки… как птица.
- И у тебя сегодня никаких дел?
- Нужно в одно место заехать, кое-что проверить. Хочешь со мной?
- С тобой я хочу все.
Он завел мотор.
* * *
Старая часть города. Старый дом, старый двор с решетчатыми забором и воротами. Дворницкую будку уже успели употребить в качестве киоска по продаже пива, сникерсов, памперсов и прочей насущной мелочи и закрыть по причине внедрения принципов глобализации - борьбы с мелкими торговыми точками. Как след недавнего предназначения кирпичного флигелька, над забитым досками окошком еще болталась выцветшая вывеска с омерзительно-жутким названием, выкопанным из недр какого-нибудь научно-популярного справочника по морской флоре и фауне.
Мы поднялись на второй этаж. На площадке было всего две двери. На месте третьей явно читался след замурованного и закрашенного проема.
Олег принялся отпирать массивную, обитую мятой кожей дверь. Четыре ключа, по очереди вставленных в замочные скважины, - и мы вошли.
Внутри оказался весьма прилично обустроенный офис. Олег закрыл за нами дверь на ключ и цепочку. Щелкнул выключателем - никакого результата. Поднял трубку ближайшего телефона и сказал: "Отключен, разумеется". Потом предложил мне осмотреться и стал тасовать кипу вынутых из почтового ящика бумаг. Рекламные листовки и проспекты он отправлял в мусорную корзину, стоящую тут же, у стола, а письма сортировал, разложив на кучки.
Я осмотрелась. Три больших помещения на два и три рабочих стола, комната - то ли для отдыха, то ли для посетителей - с диванами и креслами, кабинет посолидней на одного, два туалета, две душевых, кухня. Я открыла холодильник - несколько коробок с соками, раздувшаяся упаковка сливок, две скукоженные пачки сыра и окаменевший эклер. На окнах зачахшие растения. По всему видно, что здесь давненько не ступала нога человека.
- Это твое? - Я вернулась к Олегу, он сидел за столом и отстраненно смотрел перед собой.
- Есть надежда, что мое. Проверю в понедельник, - сказал он куда-то в пустоту, словно робот-автоответчик. Потом, вернувшись в реальное пространство, обратился ко мне: - Был бы свет, здесь можно было бы жить.
- Тебя что-то не устраивает там, где ты живешь сейчас?
Он, видно, готовился к этому разговору.
- Симона, - начал он, сосредоточенно потирая пальцем край стола. - Выслушай меня. - Он глянул мне в глаза. - Я еще не все знаю о своем нынешнем положении. Мне многое нужно выяснить, проверить, уточнить. Я не хочу быть тебе обузой, у меня много проблем… Я не хочу, в конце концов, навлекать на тебя…
Я не дала ему договорить:
- Олег. Я могу уйти. Просто, без обоюдных объяснений… без базаров. Приедешь, заберешь свои вещи.
Как благородно!.. У меня уже начинал подрагивать голос. Но плакать я не собиралась! Ни в коем случае!
- Нужно будет с женщиной переспать - я к твоим услугам, - добавила я.
Как изящно! А?!.
Он поднялся, подошел ко мне:
- Прости. Ну прости. Симона.
А я уже заливалась в платок…
Он попытался обнять меня. Я вырвалась и отошла в угол, к погибшему фикусу - лучшей декорации для моей скорбно вздрагивающей фигуры придумать было бы трудно - села на подлокотник кресла и принялась сморкаться и вытирать щеки.
Не могу сказать, что я злилась или обижалась. Все-то я прекрасно понимала: его лучшие намерения по отношению к малознакомой женщине… просто и конкретно. В душе моей был покой. Но упустить предлог избавиться от невесть с чего и каким органом начавшей два дня назад активно генерироваться слезной жидкости я, конечно, не могла.
Я гордо поднялась и независимой походкой отправилась в туалет. Вода в кране, не в пример электричеству и телефонной связи, имела место быть. И даже двух разновидностей - холодная и очень холодная… Холодная, правда, скоро стала-таки горячей.
Я отерла лицо - макияж не сильно пострадал. Когда я встретилась в зеркале с собственным отражением, мне стало одинаково и стыдно, и смешно. Посмеявшись и постыдившись, я вышла.
- Олег, - сказала я, не глядя на него. - Давай с самого начала и откровенно… - Я разглядывала глянец маникюра на среднем пальчике с поломанным ноготком. - О себе… Я женщина свободная. И в том числе от страхов, предрассудков и рефлексий. Мне много лет. У меня богатый жизненный опыт. У меня солидный духовный багаж. Поэтому, если я что-то делаю, на что-то иду, что-то выбираю, я делаю это о-соз-нан-но. - Я подняла глаза. Он смотрел на меня серьезно, но как-то… легко.
- Я попросил у тебя прощения. Еще раз - прости. Я тоже свободный мужчина. От многого. Но, как видно, не от рефлексий, как ты это называешь. В данном случае я бы назвал это ответственностью. Понимаешь?.. Я пока не знаю, что меня ждет. Возможно, полное разорение. Это в лучшем случае. В худшем… - Он взял со стола, за которым сидел, надорванный конверт и сложенный лист и протянул мне.
Конверт был чистый, бумага тоже. Я посмотрела и то и другое на просвет - ничего.
- Что это значит?
- Это очень плохая весть, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- Это наш с женой условный сигнал. Мы договорились еще очень давно, когда дело свое начинали… Ну, знаешь, насмотрелись тогда и фильмов, и сводок, и процессов… Короче, если что, мы извещаем друг друга вот таким образом.
- Но о чем он должен сказать: получателю что-то грозит или отправителю?
- Хороший вопрос! - Он усмехнулся. - Если лист один, значит, отправителю, если два - обоим, если три, то получателю.
- Но он не по почте отправлен. Как же узнать дату?
- По большому счету, это уже не важно.
- Ну да… - дошло до меня.
- Не важно, но интересно, - сказал Олег. - Так вот. Наш ящик имеет такую конструкцию, что каждая опускаемая в него корреспонденция падает на предыдущую. Это… - Он сделал жест в сторону конверта и бумаги. - Это лежало между прошлой пятницей и нынешним понедельником. Она по… она умерла в воскресенье.
- А как вы предполагали доставлять сигнал?
- Тоже хороший вопрос! - Олег снова усмехнулся. - Если есть возможность, доставить самому, если нет - курьером.
- А где ваше… ну, ваше дело?..
- Где расположено наше производство?
- А у вас производство?..
- Да. У нас… Впрочем, не важно пока. Так вот, оно здесь, в пригороде. А это - один из офисов. В нем уже не было большой нужды, и мы его прикрыли пару месяцев назад. Все ключи только у меня. Главный офис там, откуда я еду. Моя жена оттуда родом, там же ее дядья и брат, которые участвовали в деле…
- И которые тебя обобрали?
- Да. Так вот, она оттуда порой неделями и месяцами не выезжала. Я с прошлой среды был на выставке в Москве и должен был вернуться только в нынешний четверг, она это знала. Тем не менее каким-то образом она привезла или переправила этот пакет сюда за день-два до гибели. А в воскресенье вечером позвонил ее брат и рассказал о произошедшем… Похороны были в среду. В четверг утром я двинулся сюда.
- А как она?..
- Якобы… повесилась. В подвале. В бойлерной. В нашем… в своем доме. Мы когда-то большой дом построили там, она в нем и жила последние года три. Там места красивые… очень красивые…
- Одна?
- Жила? Одна. Кто-то был у нее… но не слишком легально. У него семья…
- Так ты хочешь сказать?..
- Честно, я настолько туп в детективно-дедуктивном аспекте… Я ничего не могу сказать, потому что мне ничего не ясно, что касается ее гибели. Она была формальным директором. Брат младший - фактическим. Оба дядьки ее вроде снабженцев, но контролировали абсолютно все. Я был… что-то наподобие отдела договоров в одном лице: переговоры, контракты и всякая всячина представительская. Наши с ней проценты начали волновать родственников несколько лет тому назад. Они все пытались устроить перераспределение. Хотя пришли в уже раскрученное дело… На наши деньги раскрученное и нашими силами. Нам просто стало не хватать людей, решили, что свои лучше чужих. - Он достал сигареты и спросил меня: - Можно? - Я тоже закурила. - Когда мы с ней развелись, то договорились, что все остается по-прежнему. Я рассказывал тебе в общих чертах… Она не возражала. Ну а они, видимо…
- Неужели можно убить родную сестру и племянницу из-за денег? Нет… я знаю, можно и за бутылку водки убить… Но они-то не того уровня, я так понимаю?
- Она из странной семьи. Очень странной. Я ничего не знал о ней, когда мы познакомились. Меня смущало, конечно, что она с родителями не контачит: ни меня с ними не знакомила, ни на свадьбе их не было.
- Ну ты-то в дело родственников брал - видел же, что за люди.
- Видел. Хваткие мужики, сметливые, шустрые. Башка на месте. То, что нам в то время и нужно было. Крутились, живота не жалели. Потом, когда выплыли на ровное течение, приосанились…
- …Времени много свободного появилось. Осмотрелись они и призадумались…
- Да. Так и получилось.
- А следствие было?
- Вроде было. Все всем вроде бы очевидно. Она попивала… в последнее время особенно. Никто не сомневался в том, что это… суицид.
- А ты веришь?
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Но как же ты все это тогда оставил, если допускаешь убийство?
- Вот это - главный вопрос. Давай позже продолжим. У тебя есть выход в Интернет?
- Ай, все руки никак не дойдут модем купить… Дочь ругает…
- Я возьму модем и подключу тебя. Надо бы почту проверить, но… тут электричества нет. Кстати, офис этот - единственное, что на меня было оформлено из недвижимости.
- А они не будут тебя?..
- Это такие копейки по сравнению с тем, чем они завладели! Они, наверно, и не помнят о нем. Мы с женой им занимались - и выбирали, и покупали, и ремонтировали.
- Тут же две квартиры! Ну это ж не меньше чем… боюсь предполагать, я тупая в этих делах… тысяч сто?
Олег засмеялся.
- Однажды в третьем классе на уроке арифметики учительница писала на доске задание и транслировала его вслух. И вот она диктует… мы тогда деление больших чисел с нулями проходили… диктует: сто тысяч… Тут я как свистну! От неожиданности… Такая вот реакция на большое число. Анисья Трофимовна… это учительница первая моя, оборачивается. Я, поняв, что произошло, смотрю на нее выжидающе, и тут Людка, моя соседка по парте, говорит: это я, Анисья Трофимовна, я больше не буду. Ну, та укоризненно покачала головой, и все. Пронесло. Я Людке потом говорю: что это ты решила меня выгораживать? А она: тебя бы из класса выгнали, а меня нет… Она отличница была. - Олег помолчал. - Так вот, если я скажу, сколько это стоит теперь, свистнешь ты.
- Не говори! Потом… Ничего же себе они тебя обобрали, если это - копейки!
- М-да.
- И что ты намерен?..
- Пока - отдохнуть. До понедельника. Ты не возражаешь?
И он принялся собирать что-то в большую коробку, которую достал из кладовки.
- Я не разглядел, что у тебя за компьютер, давай заберем какой-нибудь? Они здесь мощные все… мы не мелочились.
- Не надо. Пригодятся еще…
- Ну, если только на хлеб менять. - Он усмехнулся. - Бизнесом я больше не занимаюсь.
* * *
- Ты так спокоен, - сказала я, - словно просто проиграл партию в шахматы.
- Ты в точку попала, - сказал он, - возможно, даже не просто спокоен, а радостен. Это то, о чем я размышлял всю ночь после похорон и день за рулем…
- Пока меня не подобрал, - перебила я.
- Пока тебя не подобрал, - повторил он и прижал меня к себе. - Ты мне как ангел послана была, ты знаешь это?
- Мы все друг другу ангелы, ты же знаешь…
- Да, - сказал он, - знаю… ничего просто так не происходит на белом свете. Не просто так все, что со мной произошло, не просто так именно ты… Как мудрые учат: не можешь изменить ситуацию - измени свое отношение к ней. Когда пресс родственников усилился, я стал подумывать о выходе из дела… - Олег усмехнулся. - О выходе! Меня и не было в этом деле. Даже квартира, в которой я жил… - он назвал улицу в центре, - тоже на жене, они у меня ключи забрали на похоронах. Так вот, меня не было ни в одной бумаге. Получал официально зарплату как наемный клерк. Офис, правда, на мне… как квартира на частное лицо, куплен. И один из счетов на мое имя открыт, левый, так сказать… так мы с него оба снимали когда кому и сколько нужно.
- Это тот, который ты проверить хочешь: цел или подчищен?
- Да. Так вот, о ситуации. Я собирался все это бросить по двум причинам. Во-первых, занялся я этим случайно… долго рассказывать всю историю… подвернулась возможность, короче. Мы с женой азартные были ребята, рискнули кое-чем, а оно возьми да и закрутись. Легко далось, легко шло. Только было я заскучал, как заказ большой свалился с неба, расширили производство… а тут и родственники подвернулись. И вот вскоре и тесно стало, и скучно. Во-вторых, развод… мы отдалились, и мне совсем неинтересно было уже заниматься не своим делом да с чужими людьми. Короче, не мое это было с самого начала, а последнее время просто тяготить начало. Я жене говорил: давай поделим все, и я уйду, а вы работайте дальше, мне ничего не надо с ваших прибылей. Родственников не устраивало, что мне достанется половина, они-то на большее претендовали. Ну, вот и добились… теперь все в их руках. Может, плюнь я на все и уйди раньше, жена жива бы осталась.
- Только не начинай из себя причину ее смерти лепить! - возмутилась я. - В конце концов, то, что произошло с ней, тоже не просто так. Тоже ее личный выбор. Даже если это и не она сама… Прости.
- Я понимаю…
- А дочь?
- Дочь… Дочь хиппует. В семнадцать ушла из дому, обвинив нас обоих в заземленности, примитивности, мелкобуржуазности. Жила у друга, музыканта довольно известного. Потом, год назад, они оба как-то умудрились в Европу проникнуть. Там, похоже, и болтаются автостопом до сих пор. Германия, Франция, Испания… Она открытки только присылает раз в два-три месяца: вид города какого-нибудь или места… и ни слова. При этом знает, что счет у нее в банке приличный.
- Сколько ей?
- Двадцать два.
- А вы не сделали ее наследницей? И вообще, как вы этот момент предусмотрели: кто и что наследует в случае чего?
- Я об этом не думал… а жена… Интересный вопрос, мисс Марпл! - Олег взял мое лицо в ладони и повернул к себе. - Архиинтересный вопрос! Ты детективы, поди, в перерывах между Мураками и Уолшем читаешь?
- Ты смеешься? Первый и последний детектив в моей жизни был прочитан в восьмом классе, что-то там из Конан Дойля. Мои мозги не тянут этот вид литературы.
- Вот и мои тоже, - сказал он.
2
Мы с Иркой откровенно напились. Вернее, сидели и напивались. Сидели на ее даче и напивались. Иногда мы умели это по старой памяти. Когда кому-то из нас было хреново, мы садились и пили. Такое случалось, надо сказать, и когда бывало хорошо - слишком хорошо, чтобы просто так это хорошо выносить.
Но теперь было плохо. Очень плохо. Мне.
Олег исчез.
Через день после нашей поездки в офис, в понедельник. Он уехал утром, как я думала, зондировать свой банковский счет. Впрочем, так он и сказал.
Часам к шести вечера я начала беспокоиться, почему он ни разу не позвонил, и позвонила сама. К удивлению, я обнаружила его телефон, издающий приджазованный Groovy Blue, в кожаной папке на замке, лежащим поверх каких-то бумаг. Папка, в свою очередь, лежала, не замеченная мной, в прихожей, под висящей на вешалке одеждой. У меня сразу екнуло сердце: это неспроста, такие люди не забывают свои мобильные телефоны и деловые бумаги. Восприняв это как знак, оставленный Олегом, я, разумеется, сразу к Ирке.
Трубку поднял Васька. Это было то, что нужно.
- Вась, привет. Тебя-то я и хочу!
- Ой, я еще душ не принимал… - начал было стебаться Вася.
Но мне было не до шуток.
- Скажи, если деловой человек оставляет свой мобильный… не забывает, а оставляет, и оставляет папку с деловыми бумагами, что это может означать?
Я не была уверена, что он понимал в таких вещах - слишком все мы были далеки от подобного рода реалий.
- Это означает полную фигню, - тем не менее уверенно сказал Васька.
- Конкретней!
- Ну, как бы это помягче…
- Мне не надо мягче! - Я кричала на него.
- На дело поехал.
- На какое?
- На важное…
- Вася!.. Я сейчас убью тебя! На какое дело?!
- На разборки.
- Логика?
- Оставил все, чтоб не ставить никого под удар… в случае неблагоприятного исхода…
- Что мне делать?!
Разумеется, с Васькой мы и словом не обмолвились о моем внезапном романе, но я была абсолютно уверена, что он знает не меньше того, что знает Ирка, - так уж мы привыкли жить.
- Не паниковать - первое. Ждать - второе.
- Я умру!
- Выпей чего-нибудь и засни.
- Это ваш мужицкий принцип - спрятал голову в песок…
- У тебя есть варианты?
- Нет, - захлюпала я. - Потому и звоню-у-у-у…
- Во! Пореви - это уже ближе к делу! А ты говоришь, нет вариантов… Сейчас Ирку дам.