Холли, героиня романа, совершает стремительную карьеру. Слава, признание, многочисленные интервью, посещение самых престижных салонов мод - о такой жизни можно только мечтать... Но мечты Холли совсем о другом. Она не в силах забыть Роберта Грэма, с которым рассталась десять лет назад. И вот он возвращается... Любовь Холли и Роберта вспыхивает с новой силой.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 4
Глава третья 9
Глава четвертая 12
Глава пятая 14
Глава шестая 16
Глава седьмая 20
Глава восьмая 23
Глава девятая 26
Глава десятая 28
Пенни Джордан
Вновь любима
Глава первая
- А потом он сказал, что опять задержится допоздна. У него, видите ли, масса дел. И это уже третий раз за последние две недели! Конечно, работа в твоей фирме отнимает у него много времени, и ее объем постоянно растет, ведь твой бизнес расширяется, Холли. К тому же пресса и телевидение проявляют к тебе повышенный интерес… И все-таки, скажи честно, разве я похожа на дурочку? Что это за работа по ночам? Голову даю на отсечение, что он занимается вовсе не твоими счетами. А тут еще его новая секретарша… Вчера звоню мужу, а эта нахалка заявляет, что Джеральд на совещании и позвать его к телефону нет никакой возможности. Наглость какая!
Холли рассеянно слушала гневный монолог Пэтси, машинально разглаживая на коленях узкую юбку цвета чайной розы. Не то чтобы ее не интересовали или не волновали проблемы старой школьной подруги - она же примчалась к ней, бросив все дела, и ют уже полчаса выслушивает жалобы Пэтси на Джеральда, вместо того чтобы провести несколько драгоценных часов свободного времени в своем саду и помочь Рори посадить тюльпаны и незабудки. Весной их желтые и голубые головки будут замечательно смотреться на зеленой лужайке.
Когда Пэтси позвонила и сообщила, что им необходимо встретиться, потому что ей есть о чем рассказать, Холли забеспокоилась: уж очень трагично звучал голос подруги. Можно было предположить, что случилось нечто ужасное.
Бедный Джеральд! У него и в мыслях нет изменять своей рыжеволосой жене, вспыхивающей, как порох, по поводу и без оного. Дело обстояло как раз наоборот: именно Пэтси обладала весьма двусмысленными взглядами на супружескую верность.
Холли попыталась сосредоточиться на том, что говорила Пэтси, и обнаружила, что та уже перестала ругать новую секретаршу и переключилась на другую тему: жаловалась, что Холли загрузила Джеральда работой по самую макушку, а он, будучи человеком очень добросовестным и скромным, не может отказаться.
- Сам он, конечно, тебе ничего не скажет, но позволь напомнить, что он не состоит в штате твоей компании. То есть он, разумеется, ваш бухгалтер, но ведь у него есть и другие клиенты.
Холли невесело усмехнулась. Пора бы уже привыкнуть к тому, что некоторые подруги завидуют ее неожиданному коммерческому успеху, а кое-кто даже злится на нее из-за этого. Чему тут удивляться? Такова человеческая натура. К тому же многие, как, например, Пэтси, склонны преувеличивать размеры ее недавно обретенного состояния. Предприятие Холли действительно стало чрезвычайно доходным, но львиная доля прибыли вновь вкладывалась в дело. Единственная роскошь, которую она позволила себе, - это покупка расположенного в нескольких милях от города деревенского дома под названием "Хэддоновская ферма", построенного еще в эпоху Тюдоров.
С самого детства Холли очень нравился этот дом. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с самым известным в округе поместьем, именуемым местными жителями "Усадьбой", но зачем одинокой женщине жилище, имеющее двадцать спален, бальный зал, огромную гостиную, равную по площади теперешнему дому Холли, да к тому же еще и библиотеку, несколько комнат для гостей и великое множество кладовок и чуланов? Даже если бы она могла позволить себе купить "Усадьбу", что бы она с ней делала?
Нет, "Хэддоновская ферма" гораздо больше в ее вкусе… она идеально подходит для того образа жизни, который Холли всегда мечтала вести. Дом, невысокий и длинный, появился почти одновременно с самой деревней. Дата его постройки терялась в глубине веков, и это обстоятельство особенно привлекало Холли, давало ей ощущение причастности к корням, древним традициям предков. Самым большим достоинством своего нового жилища она считала обилие пристроек. Не беда, что добрая половина из них обветшала и требовала ремонта, а сад, окружавший дом со всех сторон, напоминал девственный лес, заросший сорняками и кустарником.
Тем больше простора для осуществления всех моих замыслов и желаний, заявила она Джеральду и Полу, и глаза ее при этом озорно блестели. Она только что переехала, и мужчины, помогавшие ей устроиться, пришли в ужас, увидев, в каком состоянии дом. Должно быть, ты с ума сошла, говорили они, если собираешься взвалить на свои плечи такую непосильную задачу, вместо того чтобы отдавать все свое время бизнесу.
Бизнес… Тонкая рука, теребящая желтый шелк юбки, на мгновение замерла. До сих пор Холли казалось чудом, что ее увлечение садоводством, которым она занималась на отцовской ферме, превратилось в главное дело ее жизни и привело к созданию высокоприбыльного предприятия.
Окончив университет с дипломом химика, Холли ощутила смутную неудовлетворенность той огромной ролью, которая отводится химии в современном промышленном производстве косметики и парфюмерии. Все началось с того, что Холли подарили старинный сборник кулинарных рецептов, содержащий к тому же и сведения о целебных свойствах трав, изданный в семнадцатом веке. С этого момента мысли Холли приняли более определенное направление. Она начала искать наиболее простые методы изготовления косметических средств на естественной основе, что в конечном счете и привело ее к успеху.
Лосьоны и кремы, которые она сначала делала только для себя, желая испробовать рецепты, приведенные в древней книге, заинтересовали ее подруг, а те в свою очередь рекомендовали их своим знакомым. Известность Холли стала расти не по дням, а по часам, чему в немалой степени способствовал ее брат, Пол, добровольно взявший на себя обязанности агента по маркетингу. Холли хорошо помнила, как их продукция впервые появилась на сельских ярмарках и рыночных прилавках. Ах, как счастлива она была в те дни, как радовалась свободе, возможности разгуливать в старых потрепанных джинсах и мешковатой трикотажной футболке, не делать сложных причесок, предписываемых строгими требованиями моды и необходимостью выдерживать определенный стиль. Она просто распускала свои длинные светлые волосы по плечам и позволяла свежему ветру делать с ними все что угодно.
Со временем многое изменилось, особенно за последние два года - с тех пор как газетчики окрестили ее "Новой деловой женщиной года" и закружили в бесконечной череде интервью и выступлений по телевидению, отчего она начала испытывать странную неловкость, оставаясь наедине с собой. Женщина, которую она видела в зеркале, сменила джинсы на модные костюмы, больше не ходила с голыми ногами, а только в шелковых чулках, ее густые мягкие волосы были искусно подстрижены и уложены и еще более искусно подкрашены. Светящимся золотистым ореолом они окружали овальное хрупкое личико, подчеркивая фарфоровую белизну кожи и изысканные черты. Эта дама нисколько не напоминала прежнюю Холли, казалась незнакомой и загадочной, а главное - и это смущало Холли больше всего - была настоящей зрелой женщиной, а не какой-нибудь легкомысленной девчонкой.
Сейчас ей почти тридцать… Куда, скажите на милость, ушли годы? В юности Холли совсем иначе представляла себе свою будущую жизнь. Когда ей было восемнадцать лет, она мечтала о любви, не сомневалась, что в один прекрасный день выйдет замуж, обзаведется детьми и найдет счастье и покой в кругу семьи, всю себя посвятив заботам о муже и детях. Что может быть прекраснее, чем стать центром маленькой вселенной, населенной близкими, любящими существами? Так сложилась жизнь ее матери, и Холли готовилась пройти тот же путь, повторить ту же судьбу… И вот ей уже почти тридцать, а она до сих пор не замужем, не стала матерью, но зато имеет университетский диплом и неожиданно для всех сделала успешную карьеру, самую мысль о которой так решительно отвергала в молодости. Вполне простительное заблуждение: она была влюблена, верила, что любима и что это навсегда. Боже, какой же она была наивной!.. Сейчас, наблюдая за семейными отношениями и любовными связями своих подруг, она будто прозрела и ясно поняла, насколько нереальными и несбыточными были ее девичьи мечты. Она слишком идеализировала жизнь и людей. На самом деле они далеки от совершенства, а вечное счастье бывает только в сказках. Прав ее брат Пол, который постоянно упрекает сестру в том, что она витает в облаках, и называет мечтательницей.
Пол… Сейчас он далеко, в Южной Америке, - собирает материал о племенах, живших в тропических лесах в незапамятные времена. Сведения о целебных свойствах растений того периода безвозвратно утеряны для человечества, а ведь из них можно было бы делать лекарства, способные излечить безнадежно больных, причем без побочных явлений, характерных для синтетических средств.
Холли беспокойно заерзала на кушетке, обитой цветастым вощеным ситцем. Внезапно ей стало нечем дышать от резкого запаха духов Пэтси. Атмосфера кокетливо обставленной гостиной с массой нелепых безделушек показалась удушливой, невыносимой. Холли отчаянно захотелось очутиться на свежем воздухе, надеть старые джинсы и пойти в сад. Переворачивать лопатой тяжелые комья влажной мягкой земли, ощущая радостное возбуждение от общения с природой. Какое удовольствие сажать цветы и представлять себе, как живописно они будут смотреться весной на аккуратных ровных клумбах, разбросанных среди густой зеленой травы. Клумбы хорошо видны из окна ее кухни, так же как и посыпанные гравием дорожки, пересекающие лужайку в разных направлениях. А с другой стороны дома Холли устроила огород, где посадила лекарственные травы и овощи.
Роберт всегда подшучивал над ней за ее пристрастие к земле, ко всему, что растет, заявляя, что садоводство у нее в крови, это своего рода атавизм… голос предков по отцовской линии, где рождалось одно поколение фермеров за другим.
Во времена прадеда Холли земледелие не приносило достаточного дохода, чтобы содержать семью, поэтому ферму пришлось продать. Отец Холли выучился на бухгалтера. Его никогда не привлекала жизнь в городе, и он продолжал жить в деревне, где родился и вырос, отдавая все свободное время работе в саду.
Ее брат, начисто лишенный тяги к земле, не испытывал потребности продолжать семейные традиции. Он не чувствовал своих корней и не придавал понятию преемственности поколений такого значения, как Холли. По натуре он был путешественником, неугомонным искателем приключений. Его живой ум, подвижный, как ртуть, не давал ему сидеть на одном месте. Неудивительно, что Пол сразу подружился с Робертом. Они были неразлучны. Были… Интересно, подумала Холли, продолжают ли они видеться? В последнее время Пол ни разу не упоминал о нем, во всяком случае до недавних пор, когда имя и фотографии Роберта начали мелькать на страницах финансовой прессы.
Холли ощутила, как непроизвольно напряглись ее мышцы, словно и тело и рассудок приготовились отогнать воспоминание о человеке, угрожавшем нарушить ее душевное равновесие. Увы, все усилия оказались тщетными. Как она ни старалась мысленно сосредоточиться на мирной, успокаивающей картинке - пушистые кустики голубых незабудок, высокие элегантные стебли тюльпанов, увенчанные золотисто-желтыми цветами, на фоне зеленой лужайки, - ничего не получалось. Клетки ее мозга предательски воспроизводили лишь образ гибкого темноволосого мужчины, - образ, который слегка трансформировался с поправкой на время - как-никак прошло почти десять лет! - так что черты его лица стали тверже, а холодные серо-голубые глаза потемнели и приобрели стальной оттенок. В их взгляде угадывался немалый жизненный опыт.
Роберт всегда знал, чего хочет от жизни, всегда знал, куда идет. Жаль только, что она почему-то решила, что является неотъемлемой частью его планов, поверила, что по избранному им пути они пойдут вместе. Когда он признался ей в любви, она поверила ему со всем безрассудством юности, поверила, что он будет любить ее всегда…
Воспоминания, от которых Холли так хотела защититься, захлестнули ее; чувства, желания, казалось надежно похороненные в тайниках сердца, ожили с мучительной яркостью, несмотря на то, что еще десять лет назад она приказала себе обо всем забыть.
Сколько юных девушек, пережив в восемнадцать лет то, что испытала она, избавились от бесплодных страданий и пошли вперед, не оглядываясь на прошлое? Почему же она никогда не могла с уверенностью утверждать, что излечилась от любви к Роберту, что память о нем больше не тревожит ее, не причиняет ни малейшей боли?
С той поры Холли стала осторожнее в отношениях с возможными претендентами на ее руку и сердце, не допускала в свою жизнь тех, кто представлял потенциальную угрозу ее душевному спокойствию, хотя некоторые мужчины ей нравились, их общество доставляло ей удовольствие. Холли знала, что многие из них с радостью перешли бы от дружбы к более близким отношениям, подай она им хоть малейшую надежду, готовы были влюбиться в нее и связать с ней свою дальнейшую жизнь, но она слишком боялась пойти им навстречу, боялась ошибиться… позволить себе снова полюбить - и снова оказаться отвергнутой. Да и так ли уж много она теряет? Достижим ли вообще идеальный союз мужчины и женщины, которые становятся друг для друга всем: любовниками, друзьями, партнерами, делят пополам радости и печали, поддерживают и ободряют друг друга в трудные минуты, хранят взаимную любовь и верность? Таким она представляла себе брак, когда любила Роберта.
Нет… наверно, это невозможно, думала Холли. Наблюдая за семейной жизнью своих знакомых, она постоянно убеждалась, что все эти союзы далеки от совершенства. Однако они не распадались, а продолжали существовать… по одной и той же схеме.
Многие приятельницы Холли открыто заявляли, что на первом месте для них не взаимоотношения с мужьями, а любовь к детям и именно эта любовь цементирует их брак. Холли также знала мужчин, которые во время деловых ленчей, к ее неудовольствию и досаде, жаловались, что жены их не любят, не уделяют им достаточного внимания, не относятся к ним с тем обожанием, которого, по их мнению, они заслуживают. Но тем не менее никто из них не разводился и все в их семьях оставалось по-прежнему.
Возможно, изъян крылся в ней самой. Взирая холодным взором со стороны, она была склонна видеть только недостатки… или это срабатывал защитный механизм психики? Она словно утешала себя, уговаривала, что так лучше… лучше оставаться в одиночестве, чем пускаться в рискованное путешествие по бурным волнам брака и подвергать себя опасности вновь испытать боль, неизбежно сопровождающую любовь.
Да-а, ее жизнь сложилась совсем не так, как она ожидала. Холли искоса взглянула на Пэтси, продолжавшую жаловаться на Джеральда. Лицо подруги, преждевременно увядшее от постоянного раздражения и недовольства, некрасиво сморщилось, на щеках горели неровные пятна румянца. Десять лет назад именно Пэтси с вызовом и угрюмой решимостью заявляла, что непременно добьется в жизни успеха, ни за что не останется гнить в деревне, а поедет в большой город, где гораздо интереснее и вообще жизнь бьет ключом. Город бросает вызов предприимчивым и энергичным молодым людям и готов встретить с распростертыми объятиями любого, кто наберется мужества принять этот вызов.
Ну и чего она добилась? Отправилась в Лондон, устроилась на работу в картинную галерею на Бонд-стрит, завела бурный и непродолжительный роман с хозяином галереи, закончившийся весьма плачевно. Жена босса узнала об их связи, и Пэтси оказалась на улице. Вскоре она поняла, что беременна, так что дело кончилось незапланированным и крайне неприятным посещением частной клиники, специализирующейся на абортах.
Пэтси поведала подруге свою печальную историю, обливаясь слезами и одновременно подливая вина себе в бокал, накануне свадьбы с Джеральдом, беззаветно любившим ее со школьной скамьи. Когда блеск городской жизни окончательно потускнел, Пэтси вернулась домой и схватилась за старого школьного друга как за соломинку. По ее собственному определению, Джеральд оказался утешительным призом, который судьба вручила ей после неудачной попытки выиграть что-нибудь более ценное в жизненной лотерее.
И однако именно Пэтси сидит сейчас перед Холли и обвиняет мужа в измене! Смешно и грустно…
Холли начала успокаивать подругу, уверять, что Джеральд замечательный муж, неспособный на предательство, но Пэтси перебила ее.
- Ну конечно, - процедила она ядовитым тоном, - я ни минуты не сомневалась, что ты будешь его защищать. Ей-Богу, Холли, ты вечно витаешь в облаках, не желаешь реально смотреть на вещи. Неудивительно, что ты до сих пор не замужем. Кстати… Угадай, кто купил "Усадьбу"?
Холли молча ждала продолжения, сохраняя спокойное и, как ей казалось, непроницаемое выражение лица. Она знала ответ на этот вопрос уже несколько дней, еще с пятницы. Рори, который привез ей удобрение для роз, мимоходом сообщил, что "Усадьба" продана и "угадай, кто покупатель?". Конечно, Рори на десять лет моложе Холли, он слишком молод, чтобы знать, что когда-то она и Роберт Грэм "дружили" и она думала, что их отношения увенчаются помолвкой, а затем и свадьбой. Откуда Рори знать, что она даже выбрала имена для будущих детей… рисовала в розовых мечтах счастливую семейную жизнь, которую они построят вместе… а когда Роберт признался ей в любви, поверила его словам… Потом они стали любовниками, и она поверила, что физическая близость означает нечто гораздо большее, чем простое слияние тел. Губы Холли искривились в едва заметной горькой усмешке над собственной глупостью, глаза потемнели при воспоминании о той оглушающей, невыносимой боли, которую она ощутила в тот вечер, когда Роберт сообщил, что едет в Америку писать диссертацию по экономике… В тот вечер он недвусмысленно дал ей понять, что она была для него лишь легким развлечением, средством приятно провести долгие летние месяцы, прежде чем приступить к осуществлению своих жизненных планов. В то время как она мечтала о вечной любви, свадьбе, детях - обо всем, что казалось таким естественным после того, как она отдалась ему столь безоглядно и доверчиво, - он строил иные планы и свое будущее представлял совершенно иначе.
Когда Холли, запинаясь на каждом слове, попыталась выразить свои чувства, Роберт изумленно уставился на нее, словно впервые увидел.
- Жениться? Но тебе всего восемнадцать. В сентябре ты поступаешь в университет. Ты слишком молода, чтобы…
"Ты слишком молода…" С какой неумолимой и холодной логикой он использовал ее юность как аргумент против нее же самой, сняв с себя всякую ответственность, не чувствуя за собой никакой вины.