– Но ты же специалист в "мужчинах вроде меня"! – Он был поражен тем, как сильно она побледнела, услышав это. – Ты знаешь о нас все. Так объясни мне, что это значит! Покажи, помоги стать таким плохим, как ты думаешь обо мне.
Что-то изменилось. Произошло нечто неуловимое, и это отразилось в ее взгляде. Он явственно увидел свое горе, словно отраженное в Элене. Она была такой хрупкой, уязвимой, раздавленной…
– Думаешь, из меня выйдет прекрасная учительница? – Ее голос надломился.
– Элена! – Его голос стал похож на звериное рычание. – Это ты спишь с врагом.
Она пошатнулась, словно он наотмашь ударил ее по лицу. Словно ее с ног до головы окатил жгучий стыд, в котором она захлебывалась. Но в следующую секунду Элена взяла себя в руки:
– Я не могу так больше… – Голос был пустым, безжизненным. Глаза – широко распахнуты, полны страха, который вконец овладел ею. – Я не… – Она тяжело дышала, словно ее разрывало на части. – Я не знаю, что делаю здесь.
Алессандро потянулся к ней, но Элена вытянула вперед руки, чтобы остановить его, предупредить.
Но он все равно приблизился к ней, переплел их пальцы, так, как сделал это тогда… Когда они впервые встретились.
Вздрогнув, Элена не оттолкнула его. В нем медленно расслабилась какая-то натянутая пружина.
– Мне трудно дышать, – шептала она, слезы струились по ее щекам. Он чувствовал дрожь во всем ее теле. – Я не могу дышать…
Он прижал ее к себе, убаюкивая на своей груди. Элена склонила голову ему на плечо, так и не разжав холодные руки. Машинально он гладил ее по спине, нашептывая слова, о значении которых прежде не задумывался. Обрывки колыбельных из детства, которые прогоняли у него, малыша, кошмарные сны. Он укачивал Элену в руках, и ее волосы ласкали его шею.
Когда она перестала плакать и попыталась отстраниться, отпустить ее оказалось для него труднее, чем когда-либо прежде.
– Я не чья-то шлюха. – Она провела ладонями по лицу. – Не было никакой помолвки с Никколо. Я сбежала от него полгода назад, после того как он избил меня. С того времени я скрываюсь…
Он лишь смотрел на нее, не в силах вымолить ни слова. Казалось, все вокруг: мир, остров, его дом – все исчезло. Не осталось ничего, кроме Элены и пронзительного взгляда ее глаз.
Элена не была распутной девкой, не была помолвлена с другим мужчиной, не была шпионкой.
Осознание всего этого просто оглушило его.
– Я рискую всей моей жизнью сейчас, когда делаю перед тобой это признание. Единственное, что у меня осталось… Так что пожалуйста… – Она перевела дыхание, вздрогнула. – Алессандро, пожалуйста, докажи мне – ты тот, кем хочешь быть на самом деле.
– Корретти?
Он едва узнавал собственный голос. Она скрестила руки на груди – жест, придавшей ей более уверенности в себе.
– Мужчиной, который делает лишь то, что считает верным, – тихо сказала она. – Кто выполняет свой долг и никогда не отходит от своих принципов. Если ты такой человек, то, пожалуйста, будь им!
– Иди ко мне. – Голос Алессандро был так мягок, как никогда прежде.
И Элена беспрекословно подчинилась ему. Взяв за руку, Алессандро подвел ее к большому креслу-качалке. Отсюда, с террасы, открывался потрясающий вид на море.
– Жди меня здесь, – сказал он и ушел.
Сев в кресло, она подтянула колени к подбородку и откинулась на спинку. Кресло легко качнулось, и Элена почувствовала себя как в колыбели. Море билось о берег, разрезая волнами скалистый утес. Казалось, ничего больше не имело значения в целом мире.
Но Элена прекрасно понимала – все вокруг было лишь иллюзией.
Она предала свою землю, свою семью, все, за что держалась последнее время. Теперь она не могла ничего, лишь покорно сидела там, где ее оставили, вдыхая свежий запах лазурного моря.
Алессандро вернулся, в его руках было влажное полотенце. Она не противилась, когда он прижал его к ее раскаленному лбу и стал вытирать соленые слезы с ее щек. Он был чрезмерно нежен. Отняв полотенце от ее лица, некоторое время не двигался с места, лишь смотрел на нее, желая поймать ее взгляд.
– Скажи мне… – начал он.
Это был скорее приказ, чем просьба.
Ее сознание металось, мысли принимали причудливую форму, она отчаянно искала способ выбраться из этой ситуации.
Но было уже слишком поздно.
Такова была цена собственной глупости. Сначала ее провел Никколо, затем Алессандро принес ей боль, и она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Теперь, когда слезы высохли, когда Элена могла без труда сделать вдох, она увидела все в ужасающих подробностях.
– Скажи, что с тобой произошло, – повторил Алессандро уже чуть более тепло, ее горло сжалось от этой незаслуженной ласки. – Скажи, что он сделал с тобой.
Алессандро тяжело опустился в кресло рядом. Его рот был теперь прямой ниткой, губы сжаты, глаза серьезны.
Элена на мгновение перенеслась в бальный зал римского палаццо. Тогда впервые она увидела его таким же. Словно весь мир замер, ожидая, что произойдет дальше. Ее жизнь должна была перемениться в тот день. Так это и произошло.
– Все мои предки были рыбаками, – стала рассказывать Элена, сглотнув ком в горле, стараясь сосредоточиться на своих руках. – Но мой прапрадед сбежал с дочерью состоятельного человека из Фонди. Родители умоляли ее передумать, но она отказалась. И тогда они решили – уж лучше пусть их дочь будет женой богатого рыбака, чем несчастливой супругой знатного гражданина. Они даже дали ей приданое, весьма внушительное. Он был человеком гордым и не хотел их денег, – продолжила она. – Тогда прапрабабушка убедила его вложить их в земли. С тех пор ни они, ни другие жители деревни больше не зависели от прихоти погоды. Земли передавались от отца к сыну. – Элена обернулась, словно могла видеть свою деревушку отсюда. Она помнила ее до последнего камня на дороге, до каждой травинке в саду, до последней лодки, пришвартованной у пристани. Она помнила лица людей…
– Теперь, я так полагаю, земля эта стоит много больше того, – тихо сказал Алессандро.
Элена должна была поблагодарить его за его мягкое напоминание, где она находилась и кем был он. Она не делилась с ним переживаниями из своей жизни, зато поставила на кон все, что было ей дорого. Ей лишь оставалось надеяться – Алессандро был таким, каким она теперь представляла его себе.
– Это так, – кивнула она. – У моих родителей нет наследника, кроме меня.
– Так земли твои? – Он приподнял брови от удивления.
– Мой отец – человек традиций. – Элена вновь принялась рассматривать свои загорелые руки. Главное было не смотреть на мужчину перед ней. – Когда его не станет и если я не выйду замуж, земли отойдут деревне. Если я выйду замуж, их получит мой супруг.
– О… – Алессандро криво ухмыльнулся. – Да ты просто лакомый кусочек для Никколо.
– Прошлым летом моему отцу поставили диагноз – опухоль мозга, – сказала она, не отвечая на его колкость. – Случай не операбелен, – сухо пояснила она, словно смирилась, но это было не так. – Врачи сообщили: ему осталось около года. В лучшем случае…
– Год? – Его зеленые глаза вспыхнули, он чуть подался вперед. – Но уже почти июль.
Она приобняла себя, в душе снова поднялись тени стыда и вины, вновь стало тяжело дышать…
– Спустя месяц на улице я повстречала незнакомца. Он подошел ко мне посреди бела дня. – При этих словах Алессандро негромко выругался. В нем снова вспыхнул гнев, казалось, ему с трудом удавалось сидеть на месте. Он ждал. – Ты хочешь знать все? – Элена потерла виски. – Все?
– Я же сказал, что хочу! – Он едва сдерживался, но она понимала: его гнев предназначался не для нее. Он потянулся к ней и заправил прядь волос за ухо, улыбнулся, когда заметил мурашки на ее теле. – Я хочу все.
Только сейчас Элена поняла: она открылась Алессандро так, как никогда и никому. Это действительно было ее пределом – ей было нечего больше скрывать от этого человека, сидящего напротив. Оставалось лишь уповать на его милосердие. Это было настоящим подчинением.
– Мне не кажется, что я была наивной, – наконец произнесла она, потому что ей показалось: он стал слишком глубоко вглядываться в нее. Элене стало страшно, что он мог там увидеть… И все-таки она продолжила: – Я окончила университет и школу права. Собиралась встать во главе семейного бизнеса. Земля, наши активы, планы по разработке… – Разозлившись, она покачала головой. – Я же не была какой-то деревенской дурочкой!
Она сморгнула набежавшие было злые слезы. Она действительно думала, что стоит больше, чем люди вокруг нее. Была уверена, что заслуживает того красивого, состоятельного незнакомца, который возник рядом как по мановению волшебной палочки.
– Какое тщеславие!
Элена поняла, что произнесла это вслух, когда Алессандро вновь негромко чертыхнулся:
– Я же говорил тебе, он – мошенник!
– Но я верила ему. – В ее голосе не было ничего, кроме горького сожаления. Она отвела глаза, прежде чем он сам прочел бы это в них. – Верила каждому слову, какие он говорил мне. Его большим планам, мечтам, в которых он и я были бы одной командой. – Ее голос дрогнул, но она продолжала: – Верила в его любовь…
– Элена, – Алессандро еще никогда не был так нежен к ней, – ты и должна была поверить ему. Таков был его план.
Она не знала, почему снова захотела плакать.
– Тогда, в Риме, я думала, это ты лгал мне. – Она еще крепче обхватила колени руками, твердо решив сдерживать слезы. – Лгал мне обо всем. Все это должно было быть ложью, потому что Никколо не имел ничего общего с человеком, которого ты мне описывал. И к тому же я знала о твоей семье…
– О, конечно…
– Я принялась искать доказательства его невиновности. Как-то ночью, когда Ник уснул, я решила проверить компьютер, который он всегда носил с собой. – Элена снова услышала, как Алессандро выдохнул, но так и не решилась посмотреть ему в глаза: только не сейчас! – Он конечно же поймал меня. Но я успела прочитать его переписку. Ник в деталях описывал то, что собирался сделать с моей землей. – Она нахмурилась, вновь разозлившись, как и тогда. – Он хотел построить роскошный отель, который бы превратил богом забытую деревушку в оживленное туристическое место. Но мы, жители, в первую очередь – рыбаки. У нас даже нет приличного пляжа. Нам нравится отдыхать в Амальфи, но нам не тягаться с ними…
Она покачала головой, воспоминания того вечера нахлынули на нее вновь.
Пока Никколо преспокойно спал, она впопыхах накинула его рубашку и спустилась вниз, чтобы пробраться к компьютеру. Той ночью на вилле было холодно. Элена помнила, как мерзли ноги, когда она сидела на одном из барных стульев. Помнила также и то, как сжался ее желудок, когда она увидела Ника в дверном проеме. Он даже не спросил, что она делала. Просто смотрел на нее своими темными злыми глазами, и на какое-то мгновение Элена даже перестала узнавать его. Было очень поздно, и она просто не услышала, как Ник подошел к ней. Но все же это был ее возлюбленный… Человек, который любил ее, хотел взять в жены. Она даже предположила: пусть они сейчас и поссорятся из-за того, что она залезла в его личные дела, но потом, позже, все снова будет хорошо.
Она была так уверена в этом…
– Я спросила его: что значит твоя переписка? Ведь всему этому должно же быть некое разумное объяснение. – Она невесело рассмеялась. – Ник прекрасно знал – мы хотим сохранить земли нетронутыми, сохранить для жителей деревни. Он часами обсуждал это с моим отцом. И он дал слово…
– Думаю, у него не нашлось удовлетворительного объяснения? – усмехнулся Алессандро.
– Он ударил меня… – Такая короткая, странная фраза, чтобы объяснить последующее.
Удивление, перешедшее во вспышку боли. Тогда, не удержавшись, Элена свалилась на каменный пол, стало еще больнее. А теперь Алессандро сидел рядом и был пугающе спокоен. Элена почувствовала прилив тошноты. Костяшки пальцев, которыми она обхватывала колени, побелели от напряжения. Она хотела сжать их еще сильнее, чтобы уменьшиться, раствориться в атмосфере…
– Он ударил так сильно… я упала со стула на пол… – Она заставила себя посмотреть в глаза Алессандро. Его глаза клубились ненавистью. Он явно злился на Ника. – Назвал меня шлюхой. На самом деле он назвал меня "твоей шлюхой".
Не выдержав, Алессандро выругался, затем спросил:
– Когда это произошло?
– Несколькими днями позже, после бала. После…
– Да. – Он прочистил горло. – Дальше.
Она убрала упавшие на лицо волосы. Ее руки были ледяными.
– Ник сказал… он очень сожалел о том, что ему необходимо жениться на мне. Но надо было получить эти земли. Особенно он сожалел об этом, когда я, по его словам, связалась со злейшим врагом. – Теперь Элена не видела море перед собой. Перед ней маячило только лицо Ника, искаженное яростью… То, как он стоял над ней, такой жестокий и холодный… Она была так поражена, что не могла плакать. – И еще он сказал – в моих интересах держать рот на замке. И мне следует молча радоваться, раз земля ему так нужна. Затем он ушел, оставив меня на полу.
– Элена…
Но прежде она должна была закончить свой рассказ. Нужно было довести все до конца, сейчас и здесь. Иначе она никогда не сможет забыть этого. Она не хотела думать, почему Алессандро ее жизнь вдруг стала важна в таких деталях.
– Конечно же я оставила его в тот же день, – с трудом произнесла Элена, стараясь проглотить ком в горле. – Вероятно, между нами случилось какое-то недопонимание… Я не верила… Сознательно Ник никогда бы не смог сказать все, что сказал, и тем более не хотел ударить меня. Возможно, он был нетрезв. Я провела несколько часов с родителями. – Она вновь остановилась, чтобы перевести дыхание. – Они обнимали меня, говорили о том, как сильно любят. Сказали – это их вина, раз я выросла такой избалованной, тщеславной. Такой эгоистичной.
Алессандро хотел что-то сказать, но она остановила его взглядом:
– Они были добры. Объяснили: Никколо женится на мне, а брак – это прежде всего работа. Преданность другому человеку. Мне нужно было еще многому научиться и перестать оправдываться. – Она снова рассмеялась. – Они сказали: Николо – хороший человек, и я поверила. Я хотела верить в это. Было легче верить в то, что я придумала, во все то, что произошло той ночью…
Алессандро переставил кресло ближе к ней, обнял, прижал к себе. Прижал так крепко, словно хотел защитить от всех демонов, пытающихся ее поглотить.
Но было ли это правдой? И хотел ли он этого действительно?
– Когда я позвонила ему, он рассмеялся, – прошептала она. – Назвал меня глупой сучкой. Шлюхой. Сказал: у меня есть сутки, чтобы вернуться на виллу без последствий. А если не вернусь, то пожалею о своем решении. Ему было безразлично, он был готов жениться и на калеке.
Объятия Алессандро стали еще крепче, и Элена позволила себе расслабиться, раствориться в его силе, уверенности. И пусть это ненадолго… Алессандро не принадлежал ей, как бы ей ни хотелось обратного. Теперь она была даже в большей опасности, чем прежде, – после того как рассказала ему все. Теперь она могла лишь надеяться на его порядочность.
Они довольно долго молчали. Его рука гладила ее волосы, так нежно, словно Элена была для него чем-то ценным. А она принимала то, чего так долго хотела от него с самого начала.
– И тогда, – наконец сказала она, когда вновь смогла говорить, – я верила ему.
Алессандро стоял на балконе, прилегавшем к спальне, и смотрел в темноту. Было давно за полночь. Он не мог спать, да и рассуждать едва ли мог здраво.
– Почему ты не сказала мне раньше? – спросил он, когда небо на горизонте начало менять краски, а дождь усилился.
– Ты бы не поверил мне.
– Возможно, – уклончиво ответил он, и Элена улыбнулась. – Возможно, спустя некоторое время я бы и поверил.
Но она, безусловно, права – он бы решил, будто она затевает с ним очередную игру. Или еще хуже – просто посмеялся бы над ней, стал бы ненавидеть еще больше. А мог бы обращаться с ней так же, если не хуже.
Алессандро сжал руки на перилах в кулаки. Ему следовало знать об этом. Но он был так слеп, погрузившись в собственные душевные переживания, так занят убаюкиванием раненой гордости! Правда же всегда была у него перед глазами. В каждом прикосновении, в каждом поцелуе. В том, как безгранично она отдалась ему…
Элена была собой, настоящей, как в тот раз, когда он встретил ее в Риме…
Ему было необходимо достучаться до нее еще тогда! Вместо этого он воспользовался ею, танцевал, чтобы потом оставить одну в беде. Теперь он не мог обвинять в этом свою семью. Он заставил Элену пройти через всю эту любовь в одиночестве. Он один виновен в этом, так было с самого начала. Нет, он ничем не лучше других. Как он мог думать иначе?
Алессандро почувствовал ее присутствие еще до того, как она вышла на балкон, обнимая себя, чтобы не замерзнуть.
– Я не хотел тебя разбудить, – сказал он.
Она улыбнулась:
– Это не ты!
Он наблюдал за Эленой, подмечая в ней что-то новое. Что-то в том, как высоко она держала голову, как стояла, чуть изогнув бедро. Она была сильна, полна мужества. Он больше не знал, что делать с ней или с собой…
Не в силах сдержаться, Алессандро дотронулся до Элены, и вот его руки развернули ее к нему. Она была прекрасна в полутьме – так же, как и при свете дня. Ему хотелось защитить ее от Никколо и, если понадобится, от всего мира.
Даже от себя самого…
Он провел пальцами по ее лицу, почувствовал сладостную дрожь, услышал вздох. Подумал о том первом прикосновении… Это произошло так давно, но было так живо в памяти. Они словно созданы друг для друга. Это было правдой – все, что он чувствовал и представлял себе, чего хотел потом и считал невозможным, все это ему дала Элена.
Она разглядывала его лицо.
– Что будет теперь?
– Теперь? – Его голос почти дрожал. – Я приношу свои извинения.
И он нежно поцеловал Элену, и она растаяла, как в первый раз. Снова. Лучше. Теперь между ними все было по-настоящему.
Элена проснулась в его постели, ей было тепло и уютно. И она чувствовала себя в безопасности. Она лежала на своей стороне кровати и глядела в ясное летнее небо. События вчерашнего дня неспешно возвращались к ней. Капля по капле. Затем пришло время ночи… То, как Алессандро бережно поднял ее и опустил на постель. Как двигался вокруг нее, боготворя каждую ее частичку. Не торопясь, погружался вместе с ней в сладостное забвение, после чего лег рядом, и они заснули вместе.
"Это было по-другому, – подумала она и улыбнулась. – Это было почти как…"
Элена отогнала от себя эти мысли, и у нее снова свело желудок при одной мысли – Алессандро мог воспользоваться той информацией, которую она поведала ему в приступе слабости. Она должна была отключить эмоции, ведь все могло зайти гораздо дальше. Не нужно было бросаться из огня да в полымя…
Выбравшись из постели, Элена направилась в ванную. С каждым шагом ей становилось все хуже. Собственное тело мстило ей за недели, проведенные в нервном напряжении. Голова кружилась, желудок болел, ныла даже грудь. Она чувствовала себя тяжело, как если бы…
Элена остановилась на полпути в холодном оцепенении. Когда она добралась до ванной, ее подозрения лишь подтвердились. Вернувшись в комнату, Элена натянула рубашку с длинными рукавами, которую носила прошлым вечером.
Когда она оделась, в комнату вошел Алессандро.