- Самые благоприятные. - Он осторожно поцеловал кончик носа Анджелы. - Правда, я должен сразу предупредить, что тебе предстоят длинные ночные смены.
"Что он мне предлагает? Хочет, чтобы я стала его любовницей? Надеется, что по ночам я буду греть его постель, а днем нянчить его ребенка?" - заводила себя Анджела, пытаясь в то же самое время понять, что на самом деле имеет в виду Доминик, но ее мозг наотрез отказывался работать. Его руки продолжали ласкать ее, их ноги переплелись. И у нее никак не получалось рассердиться на него. Не сама ли она тайно мечтала о том, чтобы он вновь дарил ей свои ласки? Разве не просила она по ночам Бога о том, чтобы та ночь любви не стала единственной?
Он слегка прикусил мочку ее уха, и она вскрикнула от неожиданности. В следующую секунду его руки уже лежали у нее на груди, а сосок был зажат между пальцами.
"Что же мне теперь делать?" - испуганно пронеслось в голове Анджелы, а вслух она вкрадчиво спросила:
- А мне понадобятся какие-нибудь рекомендации? И откуда ты знаешь, что я справлюсь с твоей работой?
Его губы ласкали ей шею, а в живот уперлось что-то твердое. И догадаться, что это такое, было нетрудно!
- Рекомендации не потребуются, - прошептал он, захватив ртом один из сосков.
Желание все сильнее и сильнее охватывало Анджелу с головы до ног. Если бы сейчас Доминик решил отодвинуться от нее, она бы наверняка тотчас схватила бы его за плечи и притянула к себе.
- Ты просто дашь мне короткое интервью, только и всего, - произнес через несколько мгновений Доминик, подняв голову и посмотрев ей в глаза. - Ответишь на парочку очень простых вопросов.
Анджела с усмешкой подумала про себя, что один из этих двух вопросов он уже задавал ей прямо сейчас, стягивая с нее бикини. И она ответила на него положительно, так как помогла ему снять с себя трусики, а затем, соскользнув с края бассейна в воду, прижалась к нему всем телом, обхватив его мощные бедра ногами.
- Звучит заманчиво, - промурлыкала она. - Но как я могу быть уверена, что я именно тот кандидат, которого вы ищете?
Вместо ответа Доминик одним резким движением вошел в нее, и Анджела от избытка чувств громко застонала.
Оба они уже не могли сдерживать своих чувств и желаний, так что все произошло в считаные минуты.
- Поверь мне, ты прекрасна! - почти беззвучно шептал Доминик, а она, как ребенок, устроилась у него на груди и молила Бога о том, чтобы эта минута длилась как можно дольше, а лучше всего вообще бы никогда не кончалась.
В сердце Анджелы проснулась надежда. А вдруг он действительно хоть немного любит ее?
* * *
После той любовной встречи в бассейне Анджела не переехала к нему в спальню, и он никогда не заводил с ней разговор об их будущих отношениях, но зато теперь она почти каждую ночь проводила в его горячих объятиях.
Настроение Доминика изменилось. Он вновь стал самим собой, опять заходил на кухню, болтал и даже иногда украдкой целовал Анджелу, пользуясь тем, что Роза стояла к ним спиной.
Анджела с ужасом понимала, что все больше и больше влюбляется в Доминика, и со страхом думала о том, что произойдет после рождения ребенка. Отрывной календарь на кухне словно насмехался над ней. Каждая оторванная страница приближала ее к неизбежному концу - дню рождения ребенка и отъезду домой.
До родов оставался месяц, а Доминик по-прежнему ничего не говорил об их дальнейшей жизни. Ребенок внутри ее становился с каждым днем все больше и тяжелее. И с каждым днем Анджеле было труднее думать о приближающемся дне расставания. Она нежно любила и Доминика, и его ребенка, которого носила под сердцем. И отчетливо понимала: когда ей придется покинуть этот дом, сердце ее окончательно и бесповоротно разобьется, и она уже никогда не будет счастливой. Но какие у нее есть варианты? Умолять Доминика, чтобы он разрешил ей остаться, она не станет, особенно после тех трудов, которые он приложил, чтобы сохранить ее дом. У нее нет морального права просить его о чем-либо. Надо собрать всю волю в кулак и уйти отсюда с высоко поднятой головой, хотя сердце останется здесь навсегда.
* * *
Доминик с волнением разглядывал созданную им статуэтку. Он благоговел перед дедушкиными инструментами и считал, что только благодаря их колдовской силе ему удалось создать такую красоту.
Он не знал, понравится ли Анджеле его работа, но собирался подарить ей вырезанную им статуэтку после рождения малыша. Уже совсем скоро!
Доминик не хотел, чтобы Анджела уезжала от него. Он мечтал, чтобы она согласилась продлить их соглашение и осталась бы здесь. Еще месяц назад он хотел поговорить с ней об этом, но боялся, сомневался, как она воспримет его предложение. А вдруг откажется, захочет сохранить свободу? Зачем ей, в самом деле, нянчиться с чужим ребенком? Разве она не заявила сразу, что не собирается заводить детей? Но времени до волнующего события в его жизни оставалось совсем немного, и больше тянуть с разговором уже было нельзя.
- Оставайся, - осторожно предложил он, когда они, обессиленные после очередных страстных любовных игр, лежали на постели в его спальне. - Не уезжай.
Ее сердце бешено заколотилось.
- Что ты имеешь в виду?
Опершись на локоть, он посмотрел на нее: Я не вижу причины, почему ты должна уезжать отсюда.
"А разве есть причины, почему я должна оставаться здесь?" - подумала она, но не сказала этого вслух, а, облизнув губы, произнесла:
- Мы подписали контракт. Я обещала тебе, что уеду, и не собираюсь нарушать свое слово. После рождения ребенка я не буду создавать тебе никаких проблем.
- Ты не создашь мне никаких проблем, если останешься, наоборот, это будет замечательно. Роза очень обрадуется, если ты останешься.
"А ты? Обрадуешься ли ты?" - не могла не подумать Анджела и не сумела найти ответа на свой вопрос.
- Я знаю, что ты никогда не хотела этого ребенка, но я вижу, что ему будет хорошо с тобой. Ты могла бы помогать Розе.
"Потрясающе!" Анджеле стоило больших трудов, чтобы не взорваться от возмущения.
- Ты хочешь, чтобы я осталась и помогала ухаживать за ребенком?
Он нежно провел пальцем по ее лицу, эта ставшая уже привычной ласка по-прежнему вызывала у нее трепет.
- Я понимаю, что для тебя это может быть тяжело, и понимаю, что тебе хочется быть наконец-то свободной, но, поверь мне, это не такая уж плохая идея.
Доминик уговаривал ее, но при этом сам не верил в то, что она может согласиться.
И он был абсолютно не прав. Такое сказочное предложение! Он хотел, чтобы она держала на руках крошечного младенца, чувствовала на своей щеке дыхание новорожденного малыша. Нет, он явно не понимал, что предлагает ей!
Однако он не сказал ни слова о том, что любит ее. И что ее ждет в результате? Днем - уход за ребенком, вечером - постель. С такими женщинами, как она, подобные мужчины не делят свою жизнь.
- Как долго? - ледяным тоном спросила она. - Как долго ты будешь нуждаться в моих услугах? - А про себя добавила: "Прежде чем вышвырнешь меня отсюда…"
От ее слов он вздрогнул, как от удара хлыстом:
- Тебе это так неприятно? Я обидел тебя своим вопросом? Ты предпочитаешь все бросить и вернуться к себе домой?
Она задумчиво покачала головой. Даже несмотря на то что он не любил ее и не просил остаться с ним навсегда, его предложение было в миллион раз лучше того, что ожидало ее дома.
Кто будет просить о любви, когда ей делают столь щедрый подарок?
- Хорошо, - просто сказала она. - Я останусь.
Все началось, когда Анджела была на кухне и делала салат. Резкая, нестерпимая боль неожиданно пронзила ее. Она с трудом уцепилась за лавку и затаила дыхание, пытаясь предугадать, что последует дальше.
- Что с тобой? - тревожно спросила Роза, торопясь к ней с другого конца кухни.
- Не знаю, - ответила она, думая только о том, что эта боль была в сто раз сильнее, чем ложные схватки, к которым она уже привыкла. Ей стало страшно. - Еще вроде бы рановато.
Роза придвинула ей стул и помогла сесть:
- Подожди, я сейчас позвоню Доминику.
Новая, еще более сильная боль заставила Анджелу вскрикнуть. Вниз по ногам потекла какая-то жидкость, а на кухонном полу образовалось красное пятно. Увидев, как побледнела у телефона Роза, и почувствовав приближение очередного приступа боли, Анджела запаниковала.
"Нет, - успела подумать она, прежде чем боль накрыла ее с головой. - Я не могу потерять этого ребенка! Я хочу этого младенца! Хочу иметь мою крошку!"
Глава 11
- Черт возьми, что здесь происходит? - Доминик метался из угла в угол в комнате ожидания. Ему казалось, что он провел здесь уже целую вечность. - Что они здесь делают?
Роза в панике позвонила ему:
- Анджелина… ребенок…
Эти слова сказали ему все, что он хотел знать. Со скоростью циклона он вылетел из офиса, примчался домой и немедленно отвез Анджелину в больницу. До сих пор он так и не понял толком, что там у них случилось. Роза успела лишь рассказать ему, что Анджелина потеряла сознание и упала на пол. А еще что у нее началось кровотечение.
- Это ужасно, - твердил Доминик. - Кровотечение - страшная вещь.
Он остановился. Невидящим взглядом обвел комнату и заметил Розу с закрытыми глазами, сидящую на стуле. Лицо ее посерело, пальцы нервно теребили носовой платок, губы беззвучно шевелились.
Молится за Анджелину.
Молится за ребенка.
Невероятный страх охватил его. Роза была с ней, когда это случилось. Роза видела кровь.
Неужели может произойти непоправимое?
Неужели он может потерять их?
Нет. Нет, только не сейчас.
Доминик сел около Розы и обнял ее. Она с облегчением прижалась к нему. Он понял, что ей нужна была поддержка, и рассердился на себя за то, что не догадался сделать это раньше и хоть немного облегчить ее душевные страдания.
Но как можно что-либо соображать, когда случается такое? Как можно это перенести?
В дверях появилась женщина-врач, она только что вышла из операционной. В ту же секунду Доминик и Роза вскочили на ноги.
- Мистер Пирелли, - обратилась к нему врач, - у вас родилась чудесная дочь. Вы скоро сможете увидеть ее.
Он в изнеможении прикрыл глаза и пробормотал коротенькую благодарственную молитву. У него теперь есть дочь! Он почувствовал некоторое облегчение, но волнение не уходило.
- Анджелина! Как Анджелина?
- Она еще в операционной. У нее возникли проблемы. - На лице у врача появилась извиняющаяся улыбка. - Как только будут какие-нибудь новости, мы вам сообщим.
Он вновь опустился на стул. Роза, все еще держа его за руку, села рядом.
- Девочка, - всхлипнула она. В глазах у нее стояли слезы, и прежде, чем они покатились по щекам, она успела сказать: - Какое счастье!
Доминик крепко прижал ее к себе.
- Все будет в порядке, - сказал он. - Анджелина справится. Она закаленный борец. Она сильная. С ней ничего не может случиться. - Он произносил эти слова как заклинание. Заставляя себя поверить в то, что он говорил.
Доминик поднял глаза к потолку. О господи! Анджела вернула его к жизни. Она рисковала своей собственной жизнью ради его младенца. Конечно же он ее любит и не может потерять.
Почему для того, чтобы он смог понять свои чувства к ней, должно было произойти сегодняшнее потрясение?
- Она вернется домой, - уговаривал он себя. - И я буду всеми силами заботиться о ней. Буду сильно-сильно любить ее, и тогда, может быть, в один прекрасный день она полюбит и меня, и ребенка.
И Доминик дал себе клятву сделать все, чтобы это произошло.
Дверь опять открылась. Медсестра вошла в комнату ожидания, толкая перед собой тележку с младенцем.
- Вот ваша крошка, мистер Пирелли. Можете поздороваться с ней и познакомиться получше.
Он посмотрел вниз и увидел крошечного младенца с красным личиком и черными волосами на голове, который открывал и закрывал ротик, точно пробовал на вкус воздух.
- Хотите подержать дочь?
Доминик не был в этом уверен. Она была такая маленькая и хрупкая! А если учесть переполнявшие его эмоции, то он никак не мог сказать, хочет ли он взять ее на руки.
Анджелина все еще находилась в операционной и боролась за свою жизнь, которой могла лишиться из-за этого крошечного комочка.
Но прежде чем он успел взять ребенка на руки, в дверях появился врач. Он выглядел усталым, халат был кое-где испачкан кровью, маска висела на шее, но при этом он широко улыбался.
- Миссис Камерон пришла в себя, и мы перевезли ее в послеоперационную палату.
Доминик облегченно вздохнул. Он почувствовал, как чудовищное напряжение наконец уходит.
На следующее утро ни свет ни заря Доминик стоял у дверей в палату Анджелы. Вчера ему не разрешили зайти к ней. Только по дороге домой ему удалось мельком увидеть ее. Она лежала в палате, подключенная к множеству приборов. Сегодня картина была уже менее устрашающей.
Анджела лежала с закрытыми глазами, и вначале ему показалось, что она спит, но когда он подошел ближе, то увидел, что глаза у нее приоткрыты.
- Доминик. - Она говорила с трудом и едва слышно, но он вдруг обнаружил, что ему очень нравится, как она произносит его имя. - Извини меня.
- За что? - спросил он, откладывая в сторону сверток, который принес с собой. Ему очень хотелось поцеловать ее, но он боялся сделать ей больно.
- Что я доставила тебе столько волнений. Я испугалась, что потеряю ребенка… - Она не закончила фразу, от волнения горло сжалось.
- Тсс, - проговорил он, нежно взяв ее за руку. - С малышкой все в порядке. Ты видела ее?
Она отрицательно покачала головой:
- Нет еще.
"Почему? - подумалось ему. - Сама не захотела или ей не показали врачи, потому что у нее не было сил?" Но как бы там ни было, он не собирался ни в чем ее обвинять. Однако вчера он успел сказать врачам, что она не будет кормить ребенка. Пусть медсестра позаботится о девочке.
- Тебе столько пришлось из-за нее мучиться, - сказал Доминик. - Если бы я мог это предвидеть, то никогда бы не согласился, чтобы ты так рисковала.
Она пожала плечами:
- Врач сказал, что подобная патология встречается один раз на миллион. По закону подлости это должно было случиться со мной.
Да, это случилось с ней, но именно это помогло ему понять…
- Ты выбрал имя? - спросила она, меняя тему разговора.
- Да, и Роза согласна со мной. Все-таки мать есть мать.
Анджела согласно кивнула. Последние шесть месяцев она жила в тени этого имени, но тем не менее Доминик прав, девочку нужно назвать именно так, Карла.
- Это красивое имя.
- Я тоже так думаю. К тому же оно подходит ей. Анджела Карла Пирелли.
Она удивленно посмотрела на него:
- Анджела? Но ты же сказал…
Доминик поцеловал кончики ее пальцев:
- Я что я сказал? Мать есть мать… А у девочки две матери. Ты и Карла.
Слезы брызнули у Анджелы из глаз.
- Но у меня нет никакого права на такой щедрый подарок.
Он мягко улыбнулся ей:
- У тебя есть больше прав, чем у кого-либо другого, заявлять, что ребенок твой. Именно ты сделала мечту реальностью, именно ты родила это крошечное человеческое существо.
- Но…
- Ты разве не понимаешь? Она - твоя дочь, Анджелина! У тебя есть на нее все права. Ты - мать.
Анджела крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться.
- Ты плачешь? - испугался Доминик. - Я что-то не то сказал?
- Нет. Ты сказал все правильно. - Она шмыгнула носом. - Как ты думаешь, я могу тогда попросить, чтобы мне показали мою доченьку?
- Несомненно.
И он с нескрываемой радостью нажал кнопку вызова медсестры.
Девочку привезли домой и положили в колыбель. Анджеле была видна только ее черноволосая головка и тонкая ручка, которую малышка умудрилась вытащить наружу из пеленок.
- Я принесла вам бутылочку, мистер Пирелли, если вы сами захотите покормить ее, - сказала медсестра.
Из колыбели раздалось тихое похныкивание.
- Как ты думаешь? - спросила Анджела, подойдя к Доминику. - Может быть, я смогу покормить ее грудью?
- А ты уверена, что хочешь попробовать? - спросил Доминик, боясь поверить в собственное счастье.
- Вы хотите попытаться? - откликнулась обрадованная медсестра, и Анджела, не раздумывая, кивнула.
- Да, я очень хочу попробовать.
Через минуту они подняли девочку и уложили на подушку. Анджела с нежностью смотрела на младенца, который рос и развивался в ее чреве в течение почти девяти месяцев. Это маленькое волшебное существо, которое она любила сейчас больше жизни.
- Привет, Анджела Карла Пирелли, - сказала она, и малышка, словно все понимая, крепко схватила ее за палец.
- Ты очень счастливая маленькая девочка, - тихо произнесла Анджела. - У тебя две матери: одна дала тебе свою красоту, а я накормлю тебя молоком.
Медсестра в умилении вытерла глаза и только тут вспомнила о своих обязанностях.
- Давайте я покажу, что и как нужно делать.
Но объяснять ничего не пришлось. Как только девочку поднесли к груди, она захватила ротиком сосок и принялась усиленно сосать.
"Что может быть прекраснее этого зрелища?" - думал растроганный Доминик, любуясь матерью и ребенком.
Медсестра дала еще несколько советов и ушла.
Доминик, глядя на счастливое лицо Анджелы, не удержался от вопроса:
- Не понимаю, почему ты постоянно говорила, что не хочешь иметь детей? Посмотри на себя - ты же само воплощение материнства. Объясни мне, что с тобой произошло?
Анджела пожала плечами и с улыбкой посмотрела на ребенка, лежавшего у нее на руках.
- Да, я не хотела иметь ребенка. Но, как теперь понимаю, ребенка от Шена. И именно поэтому обрадовалась, когда узнала, что ребенок не его. Потом я страшно боялась, что привяжусь к малышу, потому что знала, что мне предстоит навсегда оставить его. - Она вздохнула и грустно улыбнулась. - И, как могла, боролась с собой и всячески пыталась отделить себя от него, догадываясь, как тяжело мне будет расстаться с ним.
- Выходи за меня замуж.
От неожиданности Анджела вздрогнула и вопросительно посмотрела на Доминика:
- Что ты сказал?
- Анджелина, выходи за меня замуж. Будь моей женой.
Она отрицательно покачала головой:
- Ты не можешь жениться на мне. Вспомни, кто я такая и где жила. Что скажут люди?
- Ты сама прекрасно знаешь, что мне наплевать на чужое мнение.
- Но сплетничать все равно будут.
- Пусть сплетничают. Тем более что все очень быстро замолчат, когда узнают, что мы с тобой выросли на соседних улицах. - И, увидев удивление в ее глазах, он поспешил объяснить: - Да, Анджелина, первые пятнадцать лет жизни я провел по соседству с тобой. Я жил там вместе с бабушкой, дедом и мамой до тех пор, пока они все не умерли. Видишь, у тебя нет никакого повода отказывать мне.
- Но я все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.
Он взял ее руку в свою и, легонько сжав, ответил:
- Почему? Да потому, что я люблю тебя. Я был полным идиотом, что не понял этого раньше. И только сейчас животный страх за тебя открыл мне глаза, и я понял, что люблю тебя.