Еще до того как он снял темные очки, она увидела, что он был воплощением всех девичьих грез об Очаровательном Принце. Его длинные темные волосы были убраны назад, подчеркивая словно отлитое из бронзы лицо, которое не обезображивали, а украшали морщины. Его чувственные губы раскрылись от удивления, зеркально отразив ее собственную растерянность. О, он не был красив, как Альварез, похожий на кинозвезду, но показался ей куда привлекательнее. За его резкими чертами скрывалась грусть и уязвимость. Однако как глупо с ее стороны… Видеть то, что ей хотелось увидеть! Ничего себе! С каких это пор "ирландская барракуда", поддается чужим чарам?
"Да что со мной происходит? Еще никогда меня не привлекал мужчина только потому, что он знаменитость… Но все же как он хорош!"
Крохотная золотая серьга сверкнула, и Синтия заметила все: и серый шелковый костюм, и мускулистое стройное тело, и черную футболку, заправленную в серые дорогие брюки. Небрежный шик. Наверное, он вынес этот модный образ с парижских показов.
Бог ты мой!
Потрясенная увиденным, Синтия вдруг почувствовала себя заурядной и невзрачной. Как бы она ни старалась, сколько бы денег ни заработала, услугами каких бы дизайнеров ни пользовалась и какими безупречными манерами ни обладала, в глубине души она знала, что так и останется бедной девочкой из гетто, которая будет смотреть через стекло, приплюснув нос, на жизнь богатых и знаменитых.
Но Синтия не могла себе позволить так просто сдаться. Принц направлялся к ней. Он протянул ей правую руку, одновременно снимая левой очки.
И Синтия на мгновение потеряла способность соображать.
- Добрый день, мисс Салливан. Принц Перико Томас де ля Феррама к вашим услугам, - тихим, завораживающим голосом сказал он.
Его английский был безупречен, хотя Синтия и слышала явный испанский акцент, только добавлявший принцу очарования.
- Перико? - пропищала она и тут же одернула себя.
Какая она глупая!
- Питер, - перевел он нежным голосом и одарил ее чарующей улыбкой уверенного в своем обаянии мужчины.
"Очнись, Синтия. Это деловая встреча. Он твой враг. Интересно, любит он целоваться?"
- Принц Питер? - переспросила она со смехом, желая сгладить собственную неловкость, однако чувствуя, что ум отказывается подчиняться ей.
- Мои друзья зовут меня П. Т.
- Принц П. Т.?
- П. Т., по моим инициалам, - поправил он, и в его прищуренных глазах мелькнуло раздражение.
- О, простите… Но принц Питер звучит довольно глупо. А звать П. Т. взрослого человека, пусть даже это его инициалы, кажется мне смешным.
Его длинные пальцы встретились с ее пальцами (это рукопожатие или ласка?), и он, следуя старой традиции, поднес ее ладонь к губам. Ей показалось, что это прикосновение обожгло даже ее измученные болью пальцы на ногах. Все это время он не отводил от нее проницательного взгляда, в котором читалось: "Я не беру пленных". У него были самые густые ресницы, которые ей только доводилось видеть. А глаза! Они были такими синими, что казались черными. В его взгляде угадывались самые смелые обещания. Она не могла бы ошибиться. Он соблазнял ее.
Весь мир на долю секунды замкнулся для нее в аромате его дорогого одеколона, в трепете его ресниц, в звуке его дыхания (или она слышала звук собственного сердца?). Опустив ее руку, он крепко сжал ее и обычном рукопожатии. Ни одному мужчине до этого не удавалось при первой встрече произвести на нее столь сильное впечатление.
- Мне приятно познакомиться с вами, сеньора Салливан, - сказал он, и эти обычные слова приветствия из его уст прозвучали несколько двусмысленно.
- П. Т.! - предупреждающе произнес Альварез. Из другого конца комнаты, где его водитель включал компьютер, донесся приглушенный смех.
Синтия услышала в голосе Альвареза тревогу. Она словно очнулась ото сна. Она была на деловой встрече, а не на свидании!
Принц, казалось, тоже пришел в себя. Он с возмущением взглянул на их руки, все еще сплетенные, как в объятии, выпустил ее ладонь и, как в замедленной съемке, снова превратился в холодного и недосягаемого принца.
На его лице появилось высокомерное выражение. Он поправил пиджак, и Синтия заметила наманикюренные ногти. "Прозрачный лак?! Да я уже забыла, когда позволяла себе подобную роскошь". В его глазах, еще минуту назад горящих страстью, невозможно было ничего прочесть. Он криво усмехнулся, и Синтии показалось, что ее окатили ледяной водой. Он смотрел на нее так, словно хотел сказать: "Я знаю, что ты сгораешь от желания, красотка".
Синтия гордилась своим умением быстро считывать характер. Неужели она ошиблась и между ними не пробежало искры? Неужели она придумала их взаимное влечение друг к другу, которое ощутила несколько минут назад? Неужели принц был таким образцовым актером? Но с какой стати ему устраивать подобное представление? Былые сомнения одолели ее с новой силой.
Однако она не была готова к насмешливому замечанию, которое последовало за этим:
- В чьем замке, принцесса? В вашем или моем?
Глава вторая
Женщина… Синтия Салливан… отпрянула, как будто он ударил ее. Она все еще была слишком близко от него, и от его взора не укрылись алые пятна, проступившие на ее щеках. Такого унижения ей еще не доводилось переживать!
П. Т. хотел бы забрать свои слова назад, но уже ничего нельзя было исправить. Когда их пальцы сплелись в рукопожатии, он на мгновение увлекся и хотел послать к черту планы обольщения этой красотки. Ему показалось, что прикосновение ее руки растопило лед в его душе и последние пять лет безумной гонки словно улетучились куда-то. Его охватила необъяснимая радость. Ему не хотелось отпускать ее руку - он боялся нарушить возникшее очарование. К счастью, помутнение длилось всего секунду, и вот он уже снова овладел собой. Ей не удастся перехватить инициативу. Он никому не позволит нарушить его планы. Женщины, даже очень красивые, встречаются на каждом шагу, даже акулы фондового рынка с губами, созданными для поцелуев. Мужчине всего раз выпадает шанс дотянуться до луны, и он не станет его упускать только потому, что его поманили чужие прелести.
К счастью, озабоченный голос Дика и язвительное хмыканье Джейка сделали свое дело, и принц вышел из транса. Он напомнил себе, что перед ним женщина, готовая разорить его компанию и бросить тень на их доброе имя. Она несла в себе опасность. И он не пошел бы даже на минимальный риск, потому что на кону стояло слишком многое…
Он был уверен, однако, что и ее захлестнула та же волна эмоций. Он понял это по остановившемуся взгляду ее больших глаз, по тому, как приоткрылись ее розовые соблазнительные губы, по пульсирующей жилке на нежной шее. Сомнений не возникало - он произвел на нее такое же сильное впечатление, как и она на него. Как принято говорить в таких случаях, в дело вмешалась "химия".
Но очарование миновало.
Синтия отстранилась от него, приходя в себя. Учитывая, что она вращалась в мире мужчин и была настоящей красавицей, можно было предположить, что она получала недвусмысленные предложения довольно часто. Но он видел, что она не привыкла отступать от цели. Настоящий боец. Он вдруг подумал, что она, как и он, научилась скрывать свое истинное "я" под маской. Он наблюдал, как из уязвимой и очарованной женщины она превращалась в холодного дельца.
У нее действительно были волосы цвета первой клубники, как он заметил раньше. Она завязала их в хвост, но непослушные локоны выбились у висков. В его глазах она была воплощением совершенства. Безупречная кожа, глаза цвета бирюзы, которые метали теперь молнии, и губы… Бог ты мой, эти губы сулили очень многое!
Она была в строгом костюме, но под жакетом он заметил белую кружевную майку. Этот элемент гардероба, несомненно, должен был заставить сердце мужчины биться в сумасшедшем ритме, и принц в полной мере ощутил на себе силу очарования этой женщины. Ее юбка доходила до середины бедра, оставив на обозрение необыкновенной красоты ноги.
Синтия Салливан представляла собой потрясающее сочетание хищницы и беззащитного котенка. И он подумал, что если бы время и место были иными… он с удовольствием посвятил бы себя исследованию этого сбивающего с толку противоречия.
- Простите, принц, но мосты разведены.
- Ч-что? - Он словно вернулся с небес на землю.
Минуло лишь несколько секунд после его возмутительного замечания, но ему показалось, что прошло не меньше часа.
- Вы спросили "В чьем замке?", и я вам ответила. Даже не надейтесь, что найдете во мне сочувствие. Именно вы стали причиной моих недавних страданий, а я такое не прощаю. Честно говоря, я бы ни за что не смогла натянуть хрустальную туфельку на такую распухшую ногу.
Для большего эффекта она вытянула ушибленную ногу вперед.
"Кажется, она меня отшила".
- Другими словами, даже не мечтайте! "Хорошо. Правила игры установлены, и противники уже определились с выбором оружия".
- То есть вы не хотите посетить мой дворец, чтобы посмотреть мои эскизы? - попытался он отшутиться.
Она обнажила зубы, но не в улыбке.
- Какую часть моего последнего высказывания вы не поняли?
"Да я мог бы влюбиться в эту женщину! С удовольствием провел бы с ней ночь или даже пару ночей".
- О, мисс Салливан, какое досадное недоразумение, - поспешил исправиться он. - Всему виной мой плохой английский.
Он обезоруживающе улыбнулся, пытаясь убедить ее в своей искренности.
Наклонившись вперед и опираясь на стол, она посмотрела на него с неприкрытой ненавистью. "О, да она более проницательна, чем я думал", - решил принц.
Не произнеся ни слова, она дала понять, что считает его не принцем, а жалкой лягушкой. Да, он и вправду не был принцем, ничего не поделаешь! Проклятие!
В этом-то и была проблема. Он вынужден был притворяться. Даже перед этой женщиной. Особенно перед этой женщиной. Его компания, пять лет его усилий, его деловые интересы - все это было гораздо важнее, чем какая бы то ни было женщина. Он был согласен на все, абсолютно на все ради достижения своих целей.
- Прошу вас, сеньорита Салливан, присядьте. Я думаю, что нам стоит кое-что обсудить, - бесстрастным голосом произнес он, указывая на кресло, у которого стояли костыли Синтии.
Она изогнула брови и махнула рукой в сторону другого кресла.
- После вас.
Он и забыл, что перед ним женщина, знакомая с миром большого бизнеса, которая не даст сопернику ни малейшего шанса: да, она бы не допустила, чтобы собеседник возвышался над ней в прямом и переносном смысле этого слова. Очевидно, она была хорошо осведомлена в трактовке языка жестов и телодвижений. Умна, ничего не скажешь! Он, например, часто занимал место за письменным столом, чтобы сразу установить дистанцию и продемонстрировать оппоненту, кто в предстоящем разговоре будет исполнять роль лидера.
Он склонил голову и, принимая условия игры, сел на указанное место. Опустившись в кресло, он заметил Дика, который стоял, прислонившись к стене и наблюдая за своим боссом. Дик не скрывал, насколько его забавляет сцена, свидетелем которой ему довелось стать. Забавляет и беспокоит.
Джейк был погружен в работу. Он проводил какие-то вычисления, сравнивал рисунки и не обращал на происходящее ни малейшего внимания. Очевидно, его полностью увлек процесс разработки нового дизайна для туфель от Феррама.
- Полагаю, что вы уже познакомились с моим адвокатом, мисс Салливан. Энрике Альварез.
- О да, мы уже познакомились с Диком, - язвительно заметила она.
Принц попытался представить, о чем должны были говорить эти двое, но решил поиграть в отгадки позже.
- И позвольте также представить вам моего главного дизайнера, Джейкоба Бенора. Именно Джейк разработал модель "Вамп", которая и стала причиной возникшей… проблемы.
Он выразительно посмотрел на правую ногу Синтии, обутую в ортопедическую сандалию, из носка которой выглядывали израненные пальцы. Принц попытался изобразить сочувствие и возмущенно вздохнул.
- Я пригласил дизайнера на нашу встречу. Возможно, он сможет проанализировать причины случившегося. Они могли быть обусловлены нестандартным строением вашей стопы. Мы должны выяснить, в чем корень… проблемы.
"Я выгляжу просто жалко. Вместо того чтобы усерднее говорить с испанским акцентом, я бормочу что-то невразумительное. Еще чуть-чуть, и я начну говорить, как простой сапожник, а не гордый уроженец Кастилии. И поменьше эмоций. Я должен производить впечатление бесстрастного принца, а не одержимого мыслью о сексе идиота. Секс? Откуда еще это взялось? Черт побери! Я хочу заняться с ней сексом. В этом уже нет сомнений".
Джейк кивнул в знак приветствия и улыбнулся П. Т., который, к своему ужасу, почувствовал, что покраснел. Дик не верил собственным глазам: принц позабыл о своих царственных манерах!
"Царственные манеры… Я хочу положить эту акулу с Уолл-стрит поперек своего стола и показать ей, до какого уровня можно поднять индекс Доу-Джонса. А может, это лучше сделать в кресле. Или у стены. О да, ощутить, как у нее будут дрожать и подгибаться от сладкого томления колени. Что может быть лучше?"
- Ваш главный дизайнер выполняет обязанности шофера? - презрительно спросила она.
Они все еще стояли в метре друг от друга, готовые к битве.
Он пожал плечами, не желая пускаться в объяснения. Да, они не могли позволить себе лишнего водителя. Да что там, они не могли себе позволить даже кондиционеры в офисе. Кстати, надо будет сказать Морин, секретарше, выключить их, хотя П. Т. ощутил, что просто охвачен жаром.
Как-то в самолете он прочел в журнале статью о том, что мужчины думают о сексе каждые десять секунд, даже во время серьезных деловых переговоров, и их может возбудить совершенно незначительная деталь, например изгиб женского плеча. Он тогда лишь рассмеялся.
Но теперь ему было не до смеха.
Раньше он такого за собой не замечал. На всякий случай он взял со стола брошюру и занял позу футболистов в ожидании пенальти.
- Что это такое? - указав ему пониже живота, воскликнула она.
Он тихо застонал и попытался изобразить на лице недоумение.
- Это "красный проспект"! - обвинительным тоном выпалила она.
- Красный проспект? - задыхаясь, произнес он.
- Еще бы я не узнала такое!
Да, его мужское достоинство еще никто не называл "красным проспектом". Он помнил разные ласковые и смешные обращения: Питер, алая пташка, одноглазый сом, змей-искуситель, чудо инженерной техники… Похоже, он терял разум. Думать во время деловой встречи о том, как называли его пенис?! Это что-то несусветное!
- Сукин сын! - выругался Дик.
До того как Синтия успела протянуть руку к злополучной брошюре, Дик рванулся к ним и перехватил ее. О, какая неловкость! Конечно, Дик мог себе позволить давать принцу советы относительно манеры одеваться, но устраивать такое шоу?! Честно говоря, если бы мисс Крутой Финансист прикоснулась к нему там, он бы не стал возражать, хотя даже он предпочитал, чтобы это происходило в более интимной обстановке.
Слишком поздно пришло к нему озарение! Только теперь он понял, что внимание его собеседников привлекла малиновая брошюра, а не предательски выдающаяся часть тела. Несмотря на переживаемое временное помутнение рассудка, он вспомнил, что "красными проспектами" окрестили отпечатанное уведомление о предварительной продаже акций, получившее свое название благодаря двум вертикальным красным границам столбцов и красной отметке вверху страницы.
- Отдайте мне это, - потребовал он.
Мисс Салливан вышла победительницей из потасовки.
- Только после того, как прочту, - сказала она. Он легко мог забрать у нее бумаги, но не стал этого делать.
- Мисс Салливан, это грубое нарушение конфиденциальности… - вступил в спор Дик. - Вы не имеете права…
- Расскажете это в суде, Дик, - выпалила она, погруженная в чтение первой страницы документа.
- Может, она даст нам какой-нибудь дельный совет. Мы же обсуждали, как уберечься от риска поглощения, - бросил через плечо Джейк.
П. Т. и Дик в один голос застонали. Как бы не так! Разве можно рассчитывать, что она посоветует что-то стоящее? Синтия, облокотившись на край стола, изучала бумаги и никак не отреагировала на этот обмен взглядами.
Обреченно вздохнув, П. Т. опустился в кресло, пытаясь сдержать дрожь в руках. Хотя в душе бушевала буря, он вытянул длинные ноги и небрежно развалился на сиденье, всем своим видом показывая, насколько ему безразлично происходящее.
Он отсчитывал минуты до взрыва.
Синтия праздновала победу, еще даже не дочитав проспект до конца. Она уяснила три вещи: "Феррама" выходит на фондовый рынок, компания не переживет скандала, поэтому иск будет удовлетворен без проволочек и в полном объеме.
К завтрашнему дню новость о продаже акций "Феррама" станет сенсацией дня. Очевидно, даже сегодняшнее пикетирование они попытаются представить как желание некой городской сумасшедшей попасть на экраны за счет уважаемой компании.
Она стоя закончила чтение проспекта и, бросив взгляд на принца, заметила, с каким беззаботным видом он восседает в кресле, потягивая из хрустального бокала минеральную воду, от которой она отказалась раньше. Он производил впечатление бесстрастного аристократа, далекого от прозы жизни. Он несколько раз зевнул, словно от скуки, но Синтия сильно сомневалась в искренности его поведения.
Она решила, что это лишь напускное безразличие.
Хотя…
Так или иначе, этот парень представлял для нее большую угрозу. Его королевская осанка и исполненный достоинства взгляд действовали обезоруживающе. Она, обычно такая благоразумная, была готова забыть обо всем на свете, лишь бы снова ощутить прикосновение горячих рук и ласкающий взгляд этого испанца. Он, наверное, смеется над ней!
- У меня такое ощущение, будто я играю в плохом кино.
Альварез и Джейк подтянули стулья к креслам и, усевшись, уставились на Синтию, единственную, кто продолжал стоять. Они ерзали на месте, и она восприняла это как фактическое признание вины. Она обвела их испытующим взглядом.
- Я тут подумала… О ваших именах. Они звучат, как имена персонажей для порнографического сюжета. Питер, Дик, Бонер…
Мужчины поморщились. Она не знала, что вызвало их возмущение - ее замечание или ее грубость, однако уже не первый раз убеждалась, что лучше разговаривать с мужчинами, не стесняясь крепких выражений.
Бенор запротестовал первым:
- Эй, мое имя произносится вовсе не так.
Феррама отставил в сторону фужер. Его ноздри раздувались от возмущения:
- Возможно, подобная вульгарность может произнести впечатление на ваших коллег с Уолл-стрит, но здесь она выглядит неуместной. В моей стране только путаны, уличные женщины, могут позволить себе цельности в выражениях. Прислушайтесь к моему совету: если вы имеете дело с мужчинами, это не означает, что надо говорить с ними на их языке.
Синтия сжалась, но лишь на секунду. Она приняла вызов и резко ответила: