- Конечно. Но скажите ему, что я предпочитаю масло морских водорослей. Грязевая маска, которую он накладывал в прошлый раз, вызвала у меня раздражение.
Синтия отвернулась, кипя возмущением. Если для того, чтобы быть принцем, надо превратиться в такого неженку, она обойдется без него. Не то чтобы ей кто-то что-то предложил. Синтия обвела взглядом стены кабинета, чтобы немного отвлечься.
Одну из них занимали цветные фото моделей от Феррама. "Вамп", "Иезавель", "Для капризных девчонок", "Умная и сексуальная", "Чудеса из змеиной кожи", "Папина девочка", "Каблучок", "Блаженство", "Черная красотка", "Хочу танцевать", "Тип-топ", "О ля-ля!".
Она вспомнила, как пять лет назад туфли от Феррама появились на рынке. Они добились высоких продаж, потому что всячески подчеркивали, что в обуви от Феррама даже на высоких каблуках женщины не будут чувствовать усталости. Из офиса в ночной клуб, не меняя туфель. Они утверждали, что разработали революционный дизайн.
Она перешла к другой стене и увидела фото трех улыбающихся мужчин - в рубашках, галстуки слегка ослаблены. Они стояли перед зданием обувной фабрики. Принц между своими верными помощниками. Они стояли, обняв друг друга за плечи, а надпись под фото гласила: "Феррама Inc. Начало мечты, 1993". Синтия прищурилась, чтобы рассмотреть фото получше. Хотя снимок был сделан всего пять лет назад, мужчины на нем казались значительно моложе. Они были полны надежд. Феррама вовсе не выглядел, как принц. Он был таким расслабленным и беззаботным… Просто хороший парень.
- Вы улыбаетесь…
Синтия вздрогнула. Повернув голову, она заметила, что Феррама пристально наблюдает за ней. С его уст не сходила странная усмешка. Он медленно направился к ней. Ей стоило немалого труда остаться на месте. Да она бы и не смогла далеко убежать с больной ногой.
- Я улыбалась, потому что на этом фото вы выглядите такими неискушенными.
Она не узнала собственного голоса. Их плечи соприкоснулись, когда он подошел еще ближе, чтобы взглянуть на фото.
- Неискушенными по сравнению с чем?
Он снял пиджак и остался в черной футболке, заправленной в брюки. Внимание Синтии привлекли крохотная золотая серьга в ухе и "Ролекс" на запястье. О, он выглядел потрясающе! Она не могла прийти в себя. Он задал какой-то вопрос? Она взяла себя в руки и сказала:
- По сравнению с тем, какое дьявольское трио вы сейчас представляете.
- Не стоит делать поспешных выводов, - пробормотал он. - Внешность бывает иногда так обманчива.
Он поправил выбившуюся у нее прядь волос. Она заметила, что его рука дрожит.
Ее сердце замерло в ожидании, а потом начало выстукивать некое подобие военного марша. Его прикосновение было прямым вторжением в личную зону. Такой интимный жест допускался только между близкими людьми. Он вел себя, как настоящий хищник.
Почему же она не возмущается?
Как она могла допустить подобное отношение?
А его дрожащие пальцы… Он прикоснулся к ней так нежно. Или Феррама был потрясающим актером и добивался, чтобы она побыстрее сдала свои позиции, или же потрясен не меньше, чем она.
Почему он ведет себя так, словно желает усыпить ее бдительность? А этот взгляд… Принц голубых кровей, который мечтает соблазнить простолюдинку.
Нет, нет, у нее нет ни времени, ни возможности предаваться глупым мечтам. Она должна помнить о том, что сейчас на карту поставлено ее будущее. Синтия, возьми себя в руки! Одно неверное движение, и ты потеряешь все.
- И что же мы будем делать? - не отводя взгляда, тихонько спросил он.
О, этот мужчина искусный соблазнитель! Одним лишь голосом он может выманить любую принцессу из ее замка. Неужели она поддастся его чарам?
- И что же мы будем делать? - повторил он.
Она не смогла бы отвести от него взгляд, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Вопрос звучал достаточно ясно. Он требовал простого ответа.
- Или мы решим наши разногласия здесь, или отправимся в суд. Решать вам.
Она похвалила себя за то, что голос не изменил ей. Он покачал головой.
- Я не это имел в виду, - прошептал он.
- Ч-что?
- Как это все не вовремя…
Он наморщил лоб. Похоже, он и впрямь был расстроен. Но Синтия не расслаблялась.
Скрестив на груди руки, он стоял на довольно приличном расстоянии и больше не пытался прикоснуться к ней. Его слова, какими бы непонятными они ни показались, не содержали в себе ничего оскорбительного.
Однако его взгляд был красноречивее слов: он ласкал ее с головы до ног.
- Я… я не понимаю, - заикаясь, пробормотала она.
- Что мы с тобой будем делать? - отчетливо произнес он.
Глава третья
П.Т. Феррама знал, что существуют три мужских образа, против которых не может устоять ни одна женщина. Образ уязвимого и беспомощного парня. Образ хищника, готового на все ради дамы сердца. И образ высокомерного и равнодушного красавца, который словно говорит: "Я даю тебе минуту на решение, а потом исчезну навсегда".
Однако главным в создании этих образов была ненавязчивость. Мужчина, который умел тонко демонстрировать свои намерения, был обречен на успех. Принц знал, что он в полной мере обладает мужским обаянием.
У него были позади годы практики: еще с тех пор, как он был обычным парнишкой-подмастерьем в Пуэрто-Рико, он часто появлялся у отелей, в которых останавливались богатые туристы. Завидев даму, он говорил: "О… Леди, какая же вы красивая! Наверное, вы знаменитая актриса". Мужчинам он всегда был готов услужить: "Мистер, если хотите, я куплю вам пачку презервативов". Он водил целые группы ротозеев, обещая показать им все злачные места и исторические достопримечательности - на выбор. П. Т. быстро усвоил, что улыбка и легкая загадочность часто дают возможность завоевать даже самую неприступную цель.
Тогда он играл по жестким правилам, потому что на кон было поставлено выживание. Сейчас речь снова шла о выживании, но уже в другом мире.
Он бы не стал жаловаться на судьбу. Его отец упорхнул из семейного гнездышка еще до рождения сына. Позже он умер - от непомерных возлияний отказали почки. Мать, Ева Феррама, работала в казино, и ему приходилось учиться защищать себя от невзгод.
Однако все изменилось, когда П. Т. исполнилось десять лет. Его мать вышла замуж за зажиточного вдовца Мортона Фридмана, у которого было две дочери, одиннадцати и двенадцати лет. Их звали Наоми и Рут. Они станут самым большим бедствием в жизни Феррама. Добрейший Морт заменил П. Т. отца. В Нью-Джерси он владел обувной фабрикой и был только рад посвятить в тонкости этого дела своего пасынка. И П. Т., когда пришло время выходить в мир профессионалов, доказал, что им можно гордиться.
Пять лет назад он и его новый партнер, адвокат Энрике Альварез, разработали маркетинговый план завоевания большого рынка. Они решили, что необходимо не только поменять дизайн туфель от Феррама-Фридмана, но и, подключив природное обаяние владельца, создать компании особый имидж. Так появился образ принца. Дика П. Т. встретил еще девять лет назад. И. Т. пришлось бросить колледж, когда из-за внезапной смерти Мортона перед ним встал выбор - учиться или принять на себя заботу о деле отчима.
Как только Джейк окончил Эм-Ай-Ти, Феррама нанял его в качестве дизайнера обуви. Как оказалось, это был самый продуманный из шагов принца, хотя многие лишь пожимали плечами и предрекали неудачу, когда узнавали, что дизайнером сделали человека с образованием инженера.
Но как бы ни складывались обстоятельства, П. Т. ощущал себя вечным странником, который жаждет найти пристанище, но вынужден скитаться в поисках куска хлеба. Он знал, что должен рассчитывать только на себя, поэтому допускал даже непозволительные методы, считая, что все средства - конечно, только в рамках закона - хороши для достижения заветной цели. Некоторые применяемые им стратегии годились на все случаи жизни. Например, в общении с женщинами всегда срабатывал один из трех образов, которые он с такой тщательностью примерял на себя. Не имело значения, шла ли речь о восьмилетнем мальчике, желавшем получить лишнюю монетку, мальчике с застывшими в глазах слезами, о восемнадцатилетнем юнце, желавшем удержать в руках дело своего отчима (и снова в его глазах были следы скупых слез), или о мужчине тридцати двух лет, который был готов на все ради спасения своего детища, своей корпорации. Он знал, что должен очаровать стоявшую перед ним женщину, эту принцессу, ставшую жертвой моды. Но как? Очевидно, ему стоило давить на жалость и собственную уязвимость. Полузакрытые глаза. Чувственные губы. Напряженный подбородок (о, никто не знал, сколько недель перед зеркалом ушло у него на то, чтобы довести это до совершенства!). Иногда, если того требовали особые обстоятельства, он заставлял руки слегка дрожать, как будто от волнения.
Нет, у Синтии Салливан не было ни малейшего шанса. О, она уже поглядывала на него так, словно он взял штурмом ее замок. Она была почти согласна умчаться с ним в неведомую даль. Ее губы приоткрылись, и принц решил, что это верный признак того, что она поддалась его игре. Он был готов поспорить, что она сейчас вздохнет. Это станет для него знаком победы.
Иногда он только диву давался, пытаясь найти ответ на вопрос, где мог научиться столь высокому актерскому мастерству. Как бедный мальчик из Пуэрто-Рико превратился в принца? Но он давно уяснил, что женщины охотно верят в сказку об Очаровательном Принце, который мечтает о том, чтобы исполнить заветные мечты прекрасной дамы.
Синтия Салливан не была исключением. Может, в мире бизнеса она и прослыла акулой, но, как и любая другая женщина, ждала благородного рыцаря в сияющих доспехах. Иначе с какой стати она стала бы покупать безумно дорогое жилье в Дакоте, единственное в Манхэттене, напоминавшее замок? О да, сомнений не было: она уже все глаза проглядела в поисках принца, который перевернет ее беззаботную девичью жизнь.
Что же, ее мечта сбылась. П. Т. был принцем. Когда ему это было выгодно.
Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, когда он прошептал свой вопрос. Они все еще стояли лицом друг к другу, на расстоянии вытянутой руки, перед фотографиями, на которых был запечатлен Феррама.
Он замер для пущего эффекта, а потом повторил, еще больше понизив голос:
- И что же мы будем делать?
Женщины просто таяли, когда он говорил с легкой хрипотцой в голосе, особенно если разбавлял речь несколькими ласковыми обращениями на испанском. Однако на этот раз он решил воздержаться. Она вдруг закрыла рот и начала смеяться. Что такое? Почему она смеется? Еще ни одна женщина не реагировала смехом на его уязвимый, беззащитный образ.
"Она, наверное, нервничает. О да, ничего страшного. Она волнуется. Это я переживу. Но все равно это не очень-то приятно. Она меня здорово осадила".
- Я поверить не могу, - произнесла она, все еще смеясь так, что на глазах выступили слезы. - Как говорила моя мудрая бабушка: "Бог создал голубые небеса и голубоглазых проходимцев. И то и другое исчезает из виду, как только подует северный ветер".
- Что?
- Другими словами, не стоит тратить силы понапрасну, дружище.
- Я готов не согласиться, мисс. Думаю, что смогу разбудить в вас настоящую пантеру.
Она продолжала смеяться, хотя в ее глазах мелькнуло изумление.
- Правда глаза колет, да? Да вы хоть настоящий принц?
- Конечно, - сказал он исполненным достоинства голосом, не обращая внимания на то, что она продолжает открыто над ним насмехаться. - Я принц Перико Томас де ля Феррама.
- Ой-ой-ой!
Она утерла слезы, выступившие на глазах от смеха, и потянулась к сумке за салфетками.
- Я бы назвала вас не принцем Шарма, а, скорее, принцем Плохой Кармы, - съязвила она, промокая глаза. - Вы с Альварезом придумали этот сценарий, чтобы я отозвала свои претензии.
- Ничего подобного, - солгал он. "Поставить под сомнение мою игру? Это тебе не сойдет с рук, детка".
- Если вы полагаете, что я не смогу устоять перед вашим мужским обаянием, то должна сразу предупредить, что вы ставите на хромую лошадь.
- Мисс Салливан, говорить с вами об обаянии нет смысла.
- И где же находится ваше волшебное королевство? В Диснейленде? Ха-ха-ха!
- Вы ведете себя крайне агрессивно, мисс Салливан. Если хотите знать, моя королевская резиденция располагается на Канарских островах.
- Неужели? - спросила она, перестав смеяться. Похоже, ему удалось ее убедить.
- И что же у вас там? Замок? Дворец?
Очаровательный Принц воспрянул духом. В его взгляде мелькнула надежда. В конце концов, и эта женщина оказалась такой же, как и все остальные.
- Конечно у меня есть все, что полагается особе королевских кровей, - искренне произнес он.
Он почти не лгал. Ей совершенно необязательно было знать, что никакого дворца там не было, но участок земли на маленьком вулканическом острове у него все же был. Он был куплен на его имя на случай, если кому-то придет в голову проверить придуманную ими с Альварезом легенду.
Так, пришло время менять тактику. Она готова слушать сказки о королевской жизни, но она знает и то, что он пытался использовать свое обаяние, чтобы заставить ее забыть о претензиях. Он поднял руки, притворяясь, что сдается, и прошел к столу, у которого уже крутилась эта не в меру любопытная дама.
- Я признаю, что надеялся очаровать вас. Я верил, что вы благоразумная женщина, и рассчитывал на то, что наши переговоры завершатся к обоюдному удовольствию, - сказал он, выхватывая из ее рук "красный проспект".
- Будьте очень осторожны, когда расточаете свой шарм, мистер принц. Вы уже поняли, как дорого вам это может обойтись, - резко отозвалась она, кивнув в сторону все еще работающего компьютера.
- Вы снова хотите поделиться со мной знаниями ирландских пословиц? - раздраженно ответил он.
- Нет, я хочу, чтобы мы вели разговор как современные люди. Я не позволю втянуть себя в игры.
"У меня есть для тебя новость, детка. Когда я решу, что пришло время для взрослых игр, ты даже глазом не успеешь моргнуть. Я готовлю для тебя массу сюрпризов. И верю, что ты останешься довольна. Во всяком случае, я очень на это надеюсь".
- В свою защиту я могу сказать только одно. Соблазнять вас было довольно приятным занятием, потому что я всегда испытывал слабость к мясу акул.
Он с невинным видом взглянул на нее. Она цокнула языком, словно не веря тому, что слышит, и растянула губы в улыбке.
- А я всегда заказываю в ресторане мясо змеи в сливочном соусе. Вы никогда не пробовали "Кобру с кремом"?
- Как мило!
"Я бы рассказал тебе несколько рецептов экзотической кухни, красотка". Он улыбнулся ей в ответ.
- О, наконец-то! Поздравляю. Вы первый раз за день повели себя честно.
- Вы говорите о том, что я признался в слабости к мясу акул?
"Бог ты мой, неужели я проговорился?"
- Вы искренне улыбнулись, принц.
- Что?
- Ваша улыбка секунду назад была открытой и искренней. Я бы не заметила, если бы не имела возможности сравнить. Когда вы улыбаетесь от души, у вас в правом углу рта появляется ямочка, а в глазах вспыхивает огонек. Вы полностью расслаблены и производите впечатление беззаботного парня.
"Значит я ее все же чертовски привлекаю. Я знал, знал… Не то чтобы это имело какое-то особое значение…"
Он снова улыбнулся.
- Нет, на этот раз вы улыбнулись фальшивой улыбкой. Я раскусила вас, принц Феррама. Поберегите силы. Напустив на себя беззащитный вид, вы, конечно, можете обмануть какую-нибудь дурочку, но не меня. Вернемся к нашим подсчетам. Мы с вами весьма благоразумные люди, разве не так? Я не жадина. Уверяю вас, я не алчная хищница. Бабушка внушила мне, что скромность украшает. Поэтому я требую только то, что мне полагается по справедливости.
- Черт побери, снова бабушкины сказки?
Она прищурилась. Он не имел ни малейшего права отзываться так о ее дорогой бабушке. Она посмотрела па часы, потом перевела на собеседника холодный взгляд.
- Послушайте. Я нахожусь у вас уже полтора часа. Или вы делаете мне серьезное предложение, или я ухожу.
"Я бы сделал тебе предложение, но, боюсь, могу получить за него пощечину".
- Пятьдесят тысяч долларов и оплата всех больничных расходов.
- Не пройдет! Пятьсот тысяч долларов, и считайте, что я сделала вам одолжение. Принимайте мою щедрость, или я отправляюсь в суд.
П. Т. покачал головой.
- Пятьдесят тысяч долларов. Оплата докторов и оплата по кредиту за жилье в течение ближайших шести месяцев.
- Пятьсот тысяч долларов, - повторила она.
- Это бессмыслица. Сумма чересчур завышена.
Она пожала плечами.
- Пустые карманы заставляют быть изворотливым. А мои карманы пусты, уверяю вас, причем из-за ваших туфель. Пятьсот тысяч долларов и я забуду о своих претензиях. Принимайте мои условия, или мы с вами разойдемся уже через минуту.
Она остановилась, словно хотела что-то добавить, но не решалась.
- Или… - с сомнением в голосе отозвался он, следя за ее взглядом, устремленным на его письменный стол.
- Или вы предложите мне двадцать пять процентов акций своего предприятия.
П. Т. сжал кулаки. Он едва сдержался, чтобы не выпрыгнуть из-за стола и не задушить эту женщину.
- Скорее небо упадет на землю, чем я подпущу вас к своей компании.
- Дураку жениться, так и ночь коротка, - заметила она.
Он недвусмысленно показал, что он думает о ней как о кладезе народной мудрости.
Она снова цокнула языком, но улыбка не сходила с ее лица. Синтия умела приводить мужчин в бешенство.
- Так что же, я получу лакомый кусочек от Феррама?
"Да, детка, ты получишь лакомый кусочек, но не от моей компании. И условия буду диктовать тебе я".
- Когда акулы начнут летать, - процедил он сквозь зубы.
- Ну, принц Питер… - укоризненно произнесла она, грозя ему пальчиком.
- Не надо… называть… меня… Питером, - задыхаясь, выдавил он, и его лицо вдруг покраснело.
- Принц Питер, принц Петти, принц Феррама, принц Шарма, принц, лишенный шарма, как угодно. Единственное, что я скажу: когда ваша рука окажется в пасти акулы, спасайтесь осторожно.
- И вам советую помнить, не в меру умная девица, - ледяным тоном парировал он, - что даже акула может стать жертвой голодного волка.
Чтобы подкрепить свои слова, он вдруг издал протяжный вопль, который прозвучал в высшей степени сексуально.
Но Синтия Салливан не осталась в долгу. С ленивой улыбкой она испустила ответный вопль, который привел измученного эротическими фантазиями принца и трепет.
"Похоже, я влюблен. Похоже, я ее хочу. Похоже, у меня большие проблемы".
- Ты это слышала? - обратилась Наоми Фридман, сидя в приемной секретарши, к своей сестре Рут, когда они беззастенчиво подслушивали по внутренней громкой связи все, что происходит в кабинете П. Т. Морин отправилась выполнять их очередное поручение.
- Сначала эта женщина устраивает пикет. Теперь она хочет украсть нашу компанию.
- Ты думаешь, что П. Т. позволит ей сделать такое с компанией нашего дорогого папочки? - заламывая руки, произнесла Рут.