- Я же говорил, что из тебя получился бы хороший агент ФБР, - удовлетворенно хмыкнул Конрад. После этого он повернулся к Стивену Бруксу. - Чтобы больше я вас не видел! - угрожающе произнес он, взяв не на шутку перепуганного хозяина дома за ворот рубашки. - Дворецкий проводит нас в комнату ребенка, а вам лучше держаться подальше, а то я могу забыть о том, что я цивилизованный человек, всегда действующий в рамках закона… Мне очень не понравилось, мистер Брукс, когда меня ранили в ногу и оставили умирать. Очень…
Он убрал руку, и Брукс моментально исчез, после чего Конрад подошел к двери и позвал дворецкого.
- Да, сэр? - бесстрастно отозвался тот.
- Проводите нас к мисс Агате.
- Прошу вас следовать за мной, сэр.
Джорджия молча пошла за поднимавшимися по лестнице мужчинами. Ее сердце билось так, как будто она только что взбежала на холм, на котором стоял этот угрюмый, негостеприимный дом.
9
Выложенная дорогим итальянским мрамором лестница могла бы выглядеть великолепной, если бы не уродливые картины модернистов, в изобилии висевшие на стенах. Понять, что они изображали, было невозможно, но Джорджии они напоминали куриные потроха.
Дворецкий провел их по длинному коридору к последней двери и постучал.
- Мисс Агата! К вам гости!
Ежась от царившего в коридоре холода, Джорджия внутренне вся напряглась. Конрад тоже выглядел так, как будто шел на эшафот. Ей захотелось взять его за руку, подбодрить и успокоить, но она решила, что лучше этого не делать. Агги может составить ложное впечатление о характере их отношений, решив, что они муж и жена и что она, Джорджия, претендует на роль ее новой мамы.
Дверь открылась.
- Здравствуйте! - очень вежливо поздоровалась девочка.
Агги оказалась маленьким, бледным и очень хрупким ребенком с длинными каштановыми волосами, лежащими на плечах. На ней было надето розовое гофрированное платье с тщательно отглаженными складками. Джорджия невольно вздрогнула: на нее смотрели невероятно голубые глаза, глаза Конрада.
Сам Конрад стоял неподвижно, словно подошвы его туфель приклеились к дубовому паркету. Агги перевела на него взгляд, и две пары голубых глаз встретились. Он неуклюже присел на корточки так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом девочки.
- Здравствуй, Агата! - произнес он хриплым голосом. - Я твой отец, Конрад Гастингс.
- Пожалуйста, входите! Это моя спальня.
Большая комната была забита всевозможными игрушками. Покрывало на кровати и занавески на окнах тоже были розовыми, с массой оборок. Белую мебель украшали позолоченные завитушки. В углу стоял огромный телевизор. Видно было, что ребенок ни в чем не нуждался, но, глядя на все это материальное изобилие, Джорджии почему-то захотелось заплакать.
Агги стояла посередине ковра, который тоже, конечно, был розового цвета, явно не зная, что ей делать.
- Агги, мне очень жаль, что твоя мама скончалась, - осторожно начал Конрад, подойдя вплотную к девочке. - Я знаю, как ты переживаешь.
Агата молча кивнула, наматывая на палец висевшую на поясе ленту.
- Я должен тебе кое-что сказать, - взволнованно продолжал Конрад. - Я не знал, что у меня есть дочь. Если бы знал, я давно бы к тебе приехал.
- Мама говорила, что мне не нужен папа.
- Может быть, оно и так, но только до тех пор, пока была жива мама, - дрогнувшим голосом произнес Конрад. - Теперь все изменилось и мы нужны друг другу. Тебе стал нужен папа, а мне нужна моя дочурка. Покажи мне, пожалуйста, твои любимые игрушки.
Конрад улыбнулся, и Джорджия увидела в его улыбке столько любви и нежности, что у нее запершило в горле.
- А я их уже упаковала.
- Упаковала?! - поразился Конрад.
- Разве я не поеду с вами? - в свою очередь удивилась девочка. - Мистер Уильямс сказал мне, что я скоро уеду. И мисс Хэмфри говорит то же самое.
- Да-да! Конечно, но я не ожидал, что ты уже готова.
- Я была готова еще неделю назад. Вы очень долго ехали.
- Со мной случилась беда, и я не мог ходить, - сказал расстроенный Конрад. - Если бы не это, я приехал бы раньше. Мне очень жаль, что так случилось.
- Сейчас вам лучше? - со старомодной вежливостью поинтересовалась Агата.
- Да, намного, - не удержался от улыбки Конрад. - Это твой чемодан?
- Мой, но я не могу его закрыть. В нем слишком много всего. Вы мне поможете?
- Ты сядь на него, а я закрою молнию. Что, кстати, в нем такое?
- Платья, мой мишка, новое зимнее пальто и ботинки на меху. Еще мои любимые книжки и карандаши, а также записи рок-музыки. Ну и носки, белье…
- Неужели ты сама все упаковала?
- Да, потому что мисс Хэмфри не позволила бы мне взять рок-записи, а мистер Уильямс говорит, что дети должны быть видны, но не слышны.
Агата явно цитировала любимое высказывание дворецкого, и Джорджия почувствовала, как в ней нарастает возмущение. Неужели Грейс Беккер не могла нанять дворецкого, который бы любил детей, и гувернантку, понимающую, как важно для ребенка иметь набор любимых музыкальных записей. Еще она обратила внимание на то, что девочка ни разу не упомянула имя дяди.
Агги охотно плюхнулась на чемодан, но ее вес оказался недостаточным, чтобы он закрылся.
- Может быть, эта тетя тоже сядет рядом со мной? - предложила девочка, засовывая обратно высунувшуюся лапу медведя.
На какое-то мгновение Конрад растерялся. Похоже, он совсем забыл о существовании Джорджии. Впрочем, та совершенно на это не обиделась. Она хорошо понимала его состояние, видела, как он взволнован от встречи с дочерью.
- Да, конечно… Познакомься, это мой друг мисс Джорджия Макмиллан!
- Здравствуй, Агги. - Джорджия с улыбкой вошла в комнату. - Как бы мне не сломать какую-нибудь из твоих игрушек, если я сяду.
- Не думаю. - Агата подвинулась на чемодане, освобождая ей место. - Какие у вас рыжие волосы.
- Совсем как листья клена осенью, не правда ли? - заметил Конрад, возясь с молнией.
- А мне очень нравятся твои волосы, Агги, - сказала Джорджия первое, что пришло ей в голову.
- Агги! Я сейчас живу в городе в гостинице и, пока не закончу свои юридические дела, не смогу ехать домой в Массачусетс. Может быть, тебе лучше до отъезда пожить дома?
- Нет, я поеду с вами, - сказала девочка, опустив голову и ковыряя носком ковер. - Без мамы здесь так плохо!
- Хорошо. Я скажу дворецкому, чтобы он отнес чемодан в машину, а ты иди попрощайся со всеми.
Прощание оказалось чисто формальным. Гувернантка даже не обняла и не поцеловала ребенка. Дворецкий с трудом выдавил из себя улыбку.
- Теперь иди и скажи "до свидания" дяде, - предложил Конрад.
- Не хочу, - отказалась Агги. - Я не люблю его.
- В таком случае, поехали.
Конрад взял девочку за руку, и они вышли на залитый солнцем двор.
Отец с дочерью сели сзади, а Джорджия за руль. Как шофер, подумала она. Машина тронулась, и она увидела в зеркале, как по щекам девочки потекли слезы. Конрад молча, не говоря ни слова утешения, протянул ей бумажную салфетку.
Пока что он делает все правильно, как настоящий хороший отец. Почему-то при этой мысли Джорджии стало страшно грустно.
Как только они вошли в гостиничный номер, Агата кинулась к кровати со словами:
- Я буду спать на этой, а ты рядом, хорошо?
- У нас есть еще одна спальня, - как бы между прочим напомнил Конрад, открывая дверь в соседнюю комнату.
- Я боюсь спать одна в темноте. Мисс Хэмфри говорила, что если плохо себя ведешь, то в кровать заползают огромные мохнатые пауки и кусают тебя.
- Ладно, я беру себе соседнюю спальню, - едва не задохнувшись от возмущения на гувернантку, так бессовестно запугивавшую ребенка, согласилась Джорджия и сразу же занялась перетаскиванием своих вещей из одной комнаты в другую, стараясь подавить в себе ощущение того, что ее изгоняют из рая и отправляют в ссылку.
Потом они втроем обедали в кафе. Агги вела себя за столом безукоризненно, но при этом Джорджия поймала себя на мысли, что до сих пор ни разу не слышала смеха девочки.
После обеда Конрад предложил отправиться в магазин, чтобы купить Агате столь желанные джинсы, которых у нее никогда не было.
- Маме почему-то не нравились джинсы, - со вздохом сказала она.
- Все дети в школе носят джинсы.
- Как? Я буду ходить в школу? - не могла скрыть своего восторга девочка.
- Да, в настоящую школу, и ездить ты туда будешь на желтом автобусе, как все дети.
- Ура! - впервые за все это время улыбнулась Агата. Конрад улыбнулся ей в ответ, и Джорджия почувствовала, как первые, пока еще невидимые, нити любви протянулись между отцом и дочерью.
Прежде чем выйти из гостиницы, они решили распаковать чемодан Агги. Вместе с другими вещами достали фотографию ее матери, которую поставили на тумбочку рядом с кроватью. Грейс Беккер оказалась не просто хорошенькой женщиной. Ее можно было назвать настоящей красавицей. Только женщина с безупречно правильными чертами лица могла позволить себе такую прическу, какую носила покойная Грейс. Она гладко зачесывала роскошные волосы назад. Но при этом выражение лица поражало холодностью и высокомерием. Трудно было представить себе, чтобы такой человек мог дарить людям тепло и заботу.
Во время поездки в магазин выяснился ряд интересных обстоятельств. Несмотря на то что Агата жила окруженная роскошью, она трогательно благодарила за купленные ей простые джинсы, спортивный свитер и обычные кроссовки со светящимися в темноте наклейками. При этом роль Джорджии сводилась к тому, что время от времени они спрашивали ее мнение относительно той или другой вещи. Иногда Агата просила ее пройти с ней в примерочную. Все остальное время она чувствовала себя чем-то вроде манекена, стоящего неподвижно с каменным лицом и ожидающего, когда на него наконец обратят внимание.
Ровно в пять адвокат Джерри Перси постучал в дверь их номера. К этому времени Агги уже надела на себя все обновки и выглядела вполне счастливой.
- Тебе очень идет новый наряд, - похвалил ее Перси. - А кроссовки у тебя просто замечательные!
Пока они с Конрадом обсуждали в другой комнате дела, Джорджия начала читать Агате одну из тех книжек, из-за которых чемодан оказался таким тяжелым. Не успела она еще закончить первую главу Винни-Пуха, как темные реснички девочки закрылись и она заснула.
Они лежали на одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, и Джорджия вдруг поняла, что ее жалость к этому маленькому, глубоко несчастному существу трансформируется в другое, более сильное и глубокое чувство.
Что с того, что я полюблю эту девочку? - говорила она себе. Все равно через пару дней она с отцом уедет в Массачусетс, а я вернусь к отшельнической жизни в пустыне. Мысль об этом казалась ей невыносимой. Она закрыла глаза и незаметно для себя тоже уснула.
Джорджия не слышала, как ушел Перси. Проснулась она от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Открыв глаза, она увидела стоящего рядом с постелью Конрада.
- Я соскучилась по тебе, - сквозь сон улыбнулась она ему.
- Я тоже. - Конрад провел губами по ее щеке.
Джорджия хотела было обнять его, но вспомнила, что на ее руке лежит спящий ребенок. Они были не одни. Рядом находилась его дочь. Все изменилось и стало совершенно другим.
- Моя нога гораздо лучше, - сообщил Конрад, садясь на кровать. - К понедельнику я закончу все юридические дела.
- И вы уедете в Массачусетс, - закончила за него Джорджия.
- Мне до сих пор кажется, что это какой-то сон, - признался Конрад. - Но коль скоро все это наяву, я должен сделать Агги счастливой. Даже мысли не могу допустить, что ей, как и мне, придется жить в приюте.
- Ей не придется. У нее есть ты.
Их разговор разбудил Агату.
- Вы не дочитали мне книжку, - напомнила она, зевая.
Покончив с чтением, они все трое направились в "Макдональдс" поужинать.
- Маме больше нравились рестораны, - робко сказала девочка, с аппетитом откусывая биг-мак.
- Мистер Перси пригласил нас к себе на ужин, - объявил Конрад. - Завтра День Всех Святых. Ты и его девочки наденете карнавальный наряд и пойдете по домам собирать сладости.
- Ой как интересно! - обрадовалась Агги. - Как вы думаете, у них есть костюм Тыквы? Ведь Золушка поехала на бал в карете, которая раньше была простой тыквой.
Помолчав, девочка вопросительно взглянула на Конрада.
- А как я должна вас называть, мистер Гастингс?
- А как бы ты хотела? - делая безразличный вид, в свою очередь спросил ее Конрад.
- Мне не разрешают называть взрослых по имени, - объяснила Агги.
- Правда? Ну почему бы тебе не сделать для меня исключение? Зови меня просто Конрад, а со временем, когда мы привыкнем друг к другу, может быть, ты начнешь называть меня папой, как все другие дети зовут своих отцов.
- Хорошо, - согласилась девочка, поглощая один за другим чипсы, аккуратно макая их в кетчуп.
Вернувшись в гостиницу, они вместе искупали Агату. Затем Джорджия дочитала ей последние две главы Винни-Пуха, после чего почувствовала себя не на шутку усталой.
Конрад притушил в лампе свет и, склонившись над дочерью, поцеловал ее в лоб.
- Спи, дорогая. Я очень рад, что мы будем теперь жить вместе. Сейчас мы с Джорджией пойдем в соседнюю комнату, но дверь оставим открытой. Так что ты ничего не бойся.
- Спокойной ночи, - пробормотала девочка, прижимая к груди своего мишку. - Надеюсь, у них есть костюм Тыквы…
Через минуту она уже крепко спала.
- Оказывается, выполнение отцовских обязанностей требует массы времени и сил, - изумленно признался Конрад, выходя из комнаты. - Как ты думаешь, я справлюсь? У меня в Массачусетсе и спальни-то для нее отдельной нет.
- Потребуется какое-то время, чтобы она к тебе привыкла. К тому же сейчас она еще очень скучает по матери.
Джорджия старательно поддерживала начатый Конрадом разговор о том, как лучше организовать быт ребенка, но мысли ее были далеко. Больше всего ей хотелось сейчас скинуть с себя новое платье и броситься в его объятия. В своих серых брюках и белой сорочке он выглядит великолепно, но еще лучше он выглядел бы без них, думала Джорджия.
- Мне показалось, что тебе, так же как и мне, активно не понравился дом, в котором жила Агата, - перебил ее мысли Конрад.
- И дом отвратителен, и все, что в нем, тоже. За исключением, конечно, Агги. Что это за гувернантка, которая пугает ребенка пауками?
- Неужели нельзя было найти добрую женщину?! - поддержал ее Конрад. - И почему ребенок не ходит в школу?
Он задумчиво потер лоб.
- Знаешь, я написал письмо Стивену Бруксу, которое должно напугать его до смерти. Но уголовного дела против него я решил не возбуждать. Ради Агаты не хочу доводить дело до суда.
Прихрамывая, он подошел к Джорджии и, нагнувшись, поцеловал ее.
- Хуже всего, что мы теперь не сможем спать в одной постели.
- Конрад, не мучай меня! - взмолилась Джорджия. - Зачем ты меня дразнишь? Все равно мы не можем заняться любовью, когда в соседней комнате спит ребенок.
Тяжело вздохнув, он еще раз поцеловал ее и вышел, оставив дверь открытой.
В середине ночи Джорджия проснулась от какого-то шума. Сквозь открытую дверь до нее доносился детский плач. Вскочив с кровати и путаясь в полах длинного шелкового халата, она бросилась в соседнюю комнату.
Конрад стоял, наклонившись над девочкой, слегка поглаживая ее лоб рукой.
- Агги! Проснись! Тебе нечего бояться, это только плохой сон.
Разбуженный ребенок вскочил на кровати и бросился на шею отцу.
- Пауки! Они накинутся на меня! - в ужасе кричала она.
- Не бойся, дорогая! Я с тобой и не дам тебя в обиду, - обнимая маленькое тело, взволнованно произнес Конрад.
- Хочу к маме!
Агата прижалась лицом к груди отца и горько зарыдала.
Так и не замеченная ими, Джорджия тихо вышла из комнаты, чувствуя, как на ее глаза навертываются слезы. Она слышала, как Конрад что-то нежно бормотал, утешая девочку. Ей хотелось ему помочь, но она понимала, что сейчас лучше всего оставить отца и дочь вдвоем и не мешать им. После этой ночи они станут ближе друг другу и в их отношениях начнет зарождаться любовь. Только вот она, Джорджия, будет в этих отношениях лишней…
Еще она понимала, что, помогая ребенку преодолеть страх, Конрад залечивает собственные раны детства. Когда-то и его мучили ночные кошмары, но сестра Амелия была слишком занята, чтобы успокоить его. Теперь он, взрослый мужчина, должен сделать все, чтобы его дочь избежала подобной участи.
Забравшись под одеяло, Джорджия дала волю слезам. Неужели она ревнует Конрада к семилетнему ребенку? Да нет. Это, конечно, не ревность. Просто с появлением Агаты она лишилась того, что успела так полюбить, - рук Конрада, обнимающих ее, ласкающих каждый уголок ее тела…
Она долго тихо лежала в темноте, пока не забылась тяжелым, беспокойным сном.
- Мисс Макмиллан! Пора вставать! Уже утро, - раздался из-за двери детский голосок.
- Который час? - Джорджия с трудом открыла глаза. Ей казалось, что она только что заснула, и никак не могла понять, зачем ее сразу же разбудили.
- Пора завтракать, - сообщил Конрад.
Он стоял в дверях полностью одетый и выглядел при этом хорошо отдохнувшим и в прекрасном настроении. Создавалось впечатление, что, избавив Агги от ночных кошмаров, вызванных приснившимся ей нашествием мохнатых пауков, он и сам избавился от груза на сердце, отягощавшего его жизнь.
- Мы собираемся в ресторан, где подают клубничный пирог, - прыгала от радости Агата. - Посмотрите, я в джинсах и кроссовках, - чуть не захлебываясь от восторга, щебетала она.
Трудно было поверить, что это тот же самый ребенок, который еще совсем недавно плакал о безвременно умершей матери. Недаром говорят, что слезы действуют как душевное слабительное, очищая организм от тяжких переживаний.
- Идите без меня, - не скрывая раздражения, буркнула она. - Я буду спать.
- Нет-нет! - Агата прыгнула на кровать. - Я буду щекотать вас, пока вы не проснетесь.
Джорджия уже хотела было сдаться, но, увидев знакомый ироничный взгляд Конрада, снова взвилась.
- Уходите оба из моей комнаты!
Не обращая ни малейшего внимания на ее выкрики, Агги забралась руками под одеяло и начала неумело, но настойчиво щекотать Джорджию, захлебываясь при этом от хохота.
При первых же звуках детского смеха что-то дрогнуло в сердце Джорджии, и она невольно тоже расхохоталась.
- Ладно, сдаюсь. Через десять минут буду готова.
- Через восемь, - предложил Конрад, посмотрев на севшую на кровати Джорджию.
Шелковая ночная рубашка была скроена таким образом, чтобы не столько скрывать, сколько подчеркивать женские прелести. Поправив соскользнувшую с плеча бретельку, Джорджия собрала в пучок свои роскошные рыжие волосы и выразительно взглянула на него.