Айрис лишь улыбнулась. Она себя таковой и ощущала. Ею словно овладела какая-то новая сила. В прошлый раз она коснулась его груди, оценила силу мускулов, перекатывавшихся под кожей, но не успела сделать ничего другого. Муж оказался проворнее. Когда он стал гладить ее тело, Айрис потеряла контроль над собой, а когда приник к ее укромному местечку между бедрами, она вообще перестала соображать.
Но не в этот раз.
В этот раз ей захотелось все увидеть и оценить.
Айрис прислушивалась к тяжелому, хрипловатому дыханию мужа, в то время как ее пальцы обследовали его напрягшийся живот. Тонкая линия волос, черных и жестких, тянулась от пупка к поясу бриджей. Когда она поиграла завитками, Ричард, затаив дыхание, втянул живот, и Айрис могла свободно просунуть руку под ткань.
Однако не сделала этого. Она не была настолько отважной.
Пока не была.
Но все еще впереди. До конца этой ночи она наберется храбрости, поклялась себе Айрис.
Они забыли про еду. Ричард подхватил жену на руки и нежно опустил на кровать. Айрис невольно затрепетала, ощутив, насколько ему трудно сохранять контроль над собой.
Осмелев, она потянулась к поясу на бриджах, но Ричард перехватил ее руку.
– Нет, – хрипло произнес он и, не дожидаясь ее удивленного вопроса, добавил: – Я не могу.
Айрис улыбнулась ему, в ее душе проснулся ниоткуда взявшийся демон кокетства.
– Пожалуйста! – промурлыкала она.
– Тебе будет хорошо. – Его свободная рука погладила ее по ноге, стиснула бедро. – Обещаю, тебе будет очень хорошо.
– Но и я хочу сделать тебе хорошо.
Ричард на секунду закрыл глаза. Айрис показалось, что от боли. Зубы у него были крепко сжаты, лицо напоминало застывшую маску. Она потянулась к нему, коснулась его щеки и почувствовала, что он молчаливо с ней согласился. Айрис скользнула рукой за пояс бриджей, туда, где внизу живота густо росли волосы, и подняла на мужа глаза.
– Не останавливайся, – простонал Ричард.
Она была бы рада, однако его бриджи тесно прилегали к бедрам. Тогда Айрис, не торопясь, расстегнула застежки и выпустила его на свободу.
И задохнулась.
Это было совсем не то, что она видела у статуй в музеях.
Многое из того, о чем говорила мать, начало обретать смысл.
Айрис вопросительно посмотрела на мужа, и он коротко кивнул. Задержав дыхание, она робко дотронулась до его естества и отдернула руку, когда тот дрогнул от ее прикосновения.
Ричард лег на спину. Айрис же свернулась рядом в комочек, чтобы просто понаблюдать. И как только эта штука смогла так вырасти?
Еще одна вещь в этом мире, которую ей не дано понять.
Айрис снова дотронулась до него, но теперь провела пальцами по удивительно шелковистой коже. Ричард затаил дыхание, содрогнувшись всем телом, но она уже поняла, что это от удовольствия, а не от боли. А если даже и от боли, то только от сладостной.
– Еще, – простонал Ричард.
На этот раз Айрис взяла его в руку и снова посмотрела на мужа, чтобы убедиться, правильно ли она поступает. Глаза мужа были закрыты, дыхание участилось и стало неровным. Она двинула рукой вверх, но Ричард остановил ее. На миг ей показалось, что она сделала ему больно. Но нет, сообразила Айрис. Зажимая ее руку своей, он просто показывал ей, что нужно делать. После нескольких движений вверх и вниз Ричард предоставил Айрис самой контролировать ситуацию. Когда до нее дошло, какой властью она теперь обладает над ним, ее охватила дрожь.
– О господи, Айрис! – застонал Ричард. – Что ты со мной творишь!
Она закусила губу, почувствовав, что готова расплыться в горделивой улыбке. Ей захотелось довести его до предела, как он доводил ее. После стольких одиноких ночей Айрис нужно было доказательство того, что он хочет ее, что она – женщина, которая вполне может удовлетворить его, что он больше не будет прятаться за целомудренными поцелуями в лоб.
– Могу я поцеловать тебя туда? – шепотом спросила она.
Ричард открыл глаза.
– Нет, – быстро ответил он охрипшим голосом и повторил, словно ощущая легкую панику: – Нет.
– Почему?
– Потому что… Потому что… – Выругавшись в полголоса, муж приподнялся на локтях. – Потому что я не хочу. Не могу…
– Тебе будет больно?
Застонав, Ричард закрыл глаза. Вид у него был страдальческий. Айрис снова взяла его естество в руку, одновременно наблюдая за мужем. Тело Ричарда вновь содрогнулось. Его сдавленное дыхание возбуждало ее, а выглядел он так… как она это ощущала. Переполненным чувствами.
Голова Ричарда была запрокинута назад, и Айрис поняла: когда наступит тот момент, он окончательно сдастся. Его тело оставалось все таким же напряженным, но что-то подсказывало ей, что сейчас он ведет борьбу с самим собой. Она снова посмотрела на него, чтобы удостовериться, что его глаза по-прежнему закрыты. Ей почему-то не хватало смелости сделать то, что она задумала, если муж будет наблюдать за ней. И все-таки Айрис наклонилась к нему и поцеловала мужское естество.
Ричард задохнулся, втянул в себя живот, но не остановил ее. Осмелев, Айрис поцеловала его еще раз и еще. Муж дернулся, и Айрис отстранилась, взглянув на его лицо. Он не открыл глаза, но, вероятно, понял ее колебания, потому что опять кивнул и произнес единственное слово, от которого у нее запела душа.
– Пожалуйста!
Это было так странно. Всего несколько недель назад она была мисс Айрис Смайт-Смит, которая пряталась за виолончелью на кошмарном семейном музыкальном вечере. А теперь ее мир кардинально изменился. Как будто Земля качнулась на оси и закинула ее сюда в качестве леди Кенуорти, в постель этого роскошного мужчины, чтобы она целовала его в ту часть тела, о существовании которой раньше и не подозревала. По крайней мере, в таком качестве.
– Как тебе такое? – спросила Айрис себя.
– Что?
– О, извини, – вспыхнула она. – Это так, пустое.
Ричард взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Скажи.
– Мне просто стало интересно. – Она собиралась опять поцеловать его туда, потому что ей страшно хотелось убедиться, что это на него действует.
– Айрис… – Голос мужа был как подогретый мед, полностью обволакивал ее.
Не глядя ему в глаза, она показала на естество.
– Он все время такой? – И подумав немного, добавила: – Или нет?
Ричард напряженно рассмеялся.
– Господи, нет, конечно. Я бы тогда умер.
Айрис озадаченно захлопала ресницами.
– Это из-за желания, – сказал муж вдруг охрипшим голосом. – Желание делает мужчину вот таким. Твердым.
Айрис потрогала его. Под нежной, шелковистой кожей он действительно был твердый, как гранит.
– Он желает тебя, – сказал Ричард, а потом признался: – Я хожу вот так уже целую неделю.
У нее удивленно округлились глаза. Она не произнесла ни слова, но поняла, что муж заметил вопрос в ее глазах.
– Да. – Ричард усмехнулся, словно посмеиваясь над собой. – Это больно.
– Но тогда…
– Нет, это не то, что боль от раны. – Он погладил ее по щеке. – Эта боль сродни разочарованию или неосуществленному желанию.
"Но ты ведь мог взять меня!" Эта мысль пронеслась в ее голове. Муж наверняка не предполагал, что она уже готова. Может, он считал, что нужно проявить деликатность. Но она не желала, чтобы к ней относились, как к хрупкому украшению. Люди, судя по всему, думают, что она изящная и изнеженная – это все из-за ее бледности и худого телосложения. Но она совсем не такая. И никогда такой не была. Внутри нее бушует пламя.
И она готова это доказать.
Глава 17
Ричард не понимал, где находится – на небесах или в аду.
Его жена, с которой он по-настоящему даже еще не разделил супружеское ложе, сейчас… Да, сейчас она целовала его… Господи Боже, она прижималась губами к его естеству и, несмотря на отсутствие сноровки, делала это с энтузиазмом и…
О чем это он, в самом деле? Со сноровкой у нее все в порядке. И разве это важно? Ведь об этом мечтают все мужчины в своих фантазиях. И с ним сейчас не какая-нибудь куртизанка, а его собственная жена. Его жена!
Он мог бы остановить ее. Но не хотел. Господи, да ни за что! Ему так долго пришлось страдать по ней, что теперь, когда она стояла на коленях между его раздвинутых ног, целуя самым чувственным образом, который только можно представить, Ричард вдруг понял, что становится рабом своего желания. С каждым нерешительным движением ее языка он непроизвольно приподнимал бедра, приближая момент освобождения.
– Тебе нравится? – почти стыдливо спросила Айрис.
Господи, она спросила почти стыдливо и взяла его в рот!
Невинность, с какой был задан вопрос, лишила Кенуорти мужества. Она даже не представляла, что сделала для него. Об этом он не мог и мечтать.
– Ричард? – шепотом позвала Айрис.
Он – чудовище. Он – трус. Жена не должна делать таких вещей, по крайней мере, до того, как муж осторожно посвятит ее во все подробности супружеских отношений.
Но Айрис удивила. Она всегда удивляла Ричарда. И сейчас, когда осторожно взяла его в рот, Ричард лишился остатков разума.
Ничего в мире не было прекраснее этого.
Никогда он не чувствовал себя настолько любимым.
Ричард замер. Любимым?
Нет, это невозможно. Она не любит его. Не могла полюбить! Он этого не заслужил.
Но затем тоненький кошмарный голосок внутри него напомнил Кенуорти, что как раз в этом и заключался его план: использовать их короткий медовый месяц в Мейклиффе, чтобы соблазнить ее. Если не физически, то эмоционально.
Не нужно было этого делать! Даже задумываться об этом не стоило.
А теперь, если она… Если она полюбила его…
Это было бы чудесно!
Ричард закрыл глаза, отдаваясь на волю ощущений, которые волнами накатывали на него. Жена своими невинными губками доставляла ему немыслимое наслаждение. Эта мысль пронзила его, как молния. Он словно окунулся в теплый поток света. И почувствовал, что…
… Счастлив!
Это было что-то новое, еще не испытанное им во всех его предыдущих любовных переживаниях. Возбуждение – да. Желание – конечно. Но счастье?
И тут Ричарда словно ударило током. Это не Айрис влюбилась в него. Это он влюбился в Айрис.
– Стоп! – выкрикнул Кенуорти. Он не должен позволять ей этого.
Айрис отпрянула и изумленно посмотрела на него.
– Я сделала тебе больно?
– Нет, – поспешно ответил Ричард, отодвигаясь от нее, чтобы не передумать и не уступить настойчивому желанию собственного тела. Она не сделала ему больно. Как раз наоборот. Это он собирался причинить ей боль. И это было неизбежно. Каждый незначительный шаг, который он предпринимал с того момента, когда в первый раз увидел ее на семейном музыкальном вечере, приближал к единственному финалу.
Как он мог позволить ей вести себя так чувственно, если знал, что случится потом?
Айрис возненавидит его. А затем возненавидит себя за то, что делала вот это, за то, что позволила ему пользоваться собой.
– То, что я делала, это плохо? – Ее светло-голубые глаза в упор смотрели на него.
Господи, как она прямодушна! Кенуорти подумал, что эта черта в ней нравится ему больше всего. Но сейчас это просто убивало его.
– Нет, – покачал он головой. – Все хорошо, просто… – Ричард не мог сказать ей, что она была настолько хороша, что у него голова пошла кругом. Она заставляла его чувствовать то, что, казалось, вообще невозможно ощутить. Прикосновения ее губ, языка… Ее тихое дыхание… Это было за гранью! Вцепившись в простыни, он изо всех сил пытался удержаться, чтобы не завалить жену на спину и не погрузиться в ее теплоту.
Ричард заставил себя сесть. Так было легче думать, а может, просто для того, чтобы немного увеличить расстояние между ними. Он сжал пальцами переносицу, пытаясь придумать, что ей сказать. Айрис выглядела как потерявшаяся пичужка.
Он натянул на себя простыню, чтобы прикрыть возбужденное естество. Не было никаких причин, чтобы не сказать ей всю правду. Никаких, кроме его трусости. Ричарду было нужно, чтобы еще на несколько дней она сохранила о нем высокое мнение. Было ли это проявлением его слабости?
– Я просто не ожидал, что ты поступишь таким образом, – наконец, сказал Ричард. Он увиливал от прямого разговора самым постыдным образом. Но что еще он мог сказать?
Айрис слегка нахмурилась.
– Я не понимаю.
Конечно, не понимает. Ричард вздохнул.
– Большинство жен не делают… – Он беспомощно взмахнул рукой. – …Это.
Ее лицо вспыхнуло.
– О! – глухо произнесла она. – Ты, должно быть, думаешь… Я не знала… Мне очень…
– Не надо, пожалуйста! – умоляюще попросил Ричард, схватив ее за руки. Ему показалось, что он не вынесет, если Айрис сейчас еще начнет извиняться перед ним. – Ты не сделала ничего плохого. Уверяю тебя. Совсем наоборот.
Озадаченная, Айрис встала с кровати.
– Это… Это просто… Немного преждевременно для наших отношений… – Конец фразы повис в воздухе. Ричард не знал, как ее закончить. Господи, какой же он идиот! – Это немного слишком… – и добавил, понадеявшись, что она не обратит внимания на запинку: – …Для тебя.
Резко соскочив на пол, он тихо выругался и принялся застегивать бриджи. Что он за мужчина такой? Перехитрил самого себя. Господи, он, оказывается, даже не разулся.
Губы Айрис были приоткрыты, все еще припухлые после его поцелуев. Но страсть ушла из глаз, сменившись чем-то, чему он не мог подыскать названия. Да и не хотел.
Кенуорти пригладил волосы.
– Думаю, я должен уйти.
– Вы не поели, – сказала Айрис. Голос ее прозвучал ровно. Ричард ненавидел, когда она так говорила.
– Это не важно.
Айрис кивнула, однако он совершенно точно знал, что они оба не понимают, почему.
– Пожалуйста, – прошептал Ричард, нежно коснувшись ее лба. – Пожалуйста, запомни одно. Ты не сделала ничего плохого.
Айрис молчала. Просто смотрела на него своими огромными голубыми глазами. Вид у нее был даже не сконфуженным. А просто…
Безропотным! Что было еще хуже.
– Дело не в тебе, – продолжал он. – Во мне. – Ричарду казалось, что каждое сказанное им слово только усложняет ситуацию, но остановиться не мог. Проглотив комок в горле, он ждал, что скажет Айрис. Но она молчала.
– Спокойной ночи, – тихо сказал Ричард и, склонив голову, вышел из комнаты. Еще ни разу в жизни он не чувствовал себя так ужасно, хотя поступал абсолютно правильно.
Два дня спустя
У себя в кабинете Ричард, не спеша, допивал второй бокал бренди, когда увидел на дороге, ведущей в усадьбу, экипаж, чьи окна сверкнули в свете заходившего солнца.
Неужели сестры пожаловали?
Ричард недавно отправил тетке письмо, в котором сообщил, что не разрешает Флер и Мэри-Клэр остаться у нее на две недели, но он не ждал их так скоро.
Отставив бокал, Ричард подошел к окну и вгляделся. Это действительно была теткина карета. Он на миг прикрыл глаза. Почему они так незамедлительно вернулись? Но тут уж ничего не поделать.
Время пришло.
Кенуорти не мог решить, выйти встречать их одному или вместе с Айрис, но, в конце концов, это было не важно.
Айрис сидела за чтением в гостиной и окликнула его, когда он проходил мимо.
– Подъехала карета?
– Это мои сестры, – подтвердил он.
– О!
И все. Но у Ричарда возникло ощущение, что очень скоро жена скажет намного больше.
– Я нормально выгляжу? – Она разгладила платье.
– Конечно, – рассеянно откликнулся Ричард.
Айрис поджала губы.
– Вы выглядите очаровательно. – Он вдруг обратил внимание на ее платье в зеленую полоску и тщательно уложенные волосы. – Простите меня. Я задумался.
Судя по виду, она приняла его извинения и оперлась на предложенную им руку. Было заметно, как Айрис избегает встречаться с ним взглядом. Они ни разу не говорили о том, что случилось у нее в комнате две ночи назад, и, казалось, еще не скоро заговорят об этом.
Когда вчера утром Айрис спустилась к завтраку, Ричард был уверен, что их беседа будет натянутой и неестественной, если они вообще станут говорить между собой. Но как всегда, жена удивила его. А может, он удивил себя сам. Как бы там ни было, они заговорили о погоде, потом о книге, которую читала Айрис, а потом о Бернхэмах, у которых дожди залили одно из полей. Все прошло гладко.
Но осадок оставался.
Их беседа производила впечатление… осторожной и осмотрительной. Ограничивая себя обсуждением разного рода банальностей, они делали вид, что ничего не изменилось. Казалось, оба осознавали, что рано или поздно им придется оторваться от тем, никак не связанных с ними лично, и поэтому тщательно подбирали слова.
Однако всему этому наступил конец.
– Я не думала, что они приедут раньше четверга, – сказала Айрис.
– Я тоже не рассчитывал.
– Почему вы такой мрачный? – спросила она после короткой паузы.
– Мы встретим их у парадного входа.
Айрис кивнула, решив не обращать внимания на то, что он оставил ее вопрос без ответа.
Крессуэлл уже стоял на подъездной дорожке, как и миссис Хопкинс и еще двое лакеев. Ричард с Айрис заняли свои места в тот момент, когда карета, которую цугом везли роскошные, серые в яблоках тетушкины лошади, остановилась.
Дверца экипажа распахнулась, и Ричард тут же выступил вперед, чтобы помочь сестрам. Мэри-Клэр соскочила на землю первой, быстро пожав ему руку.
– У нее отвратительное настроение, – заявила она без предисловий.
– Какая прелесть! – пробормотал Ричард.
– Вы, должно быть, Мэри-Клэр, – улыбнувшись, сказала Айрис, но была явно встревожена. Ричард отметил это, увидев, как жена крепко стиснула руки перед собой. Она всегда так делала, чтобы не теребить подол платья, когда нервничает.
Мэри-Клэр сделала книксен. В свои четырнадцать лет она была почти одного роста с Айрис, однако ее лицо все еще сохраняло детскую округлость.
– Да, это я. Пожалуйста, извините нас за раннее возвращение. Флер чувствует себя не очень хорошо.
– В самом деле? – Айрис внимательно посмотрела на распахнутую дверцу кареты, но Флер не было видно.
Тем временем Мэри-Клэр обернулась к Ричарду и изобразила рвоту.
– Прямо в карете? – спросил он.
– Два раза.
Ричард нахмурился и заглянул внутрь.
– Флер?
Сестра сжалась в углу, бледная, с несчастным видом.
– Я с тобой не разговариваю.
О, черт!
– Пусть так и будет.
Флер отвернулась. Черные волосы прикрыли ее лицо.
– Я предпочитаю, чтобы кто-нибудь из лакеев помог мне выбраться отсюда.
Стиснув пальцами переносицу, Ричард попытался предупредить приступ отчаянной головной боли, которая грозила вот-вот зажать его череп в тиски. Уже примерно месяц они с Флер находились в ссоре. Существовало единственно приемлемое решение их проблемы, и Ричарда приводило в бешенство то, что сестра отказывалась поступить так, как требовали обстоятельства.
Он устало вздохнул.
– Ради бога, Флер, оставь на минуту свое раздражение и позволь помочь тебе выйти из кареты. Здесь пахнет, как в больнице.
– Я не раздражена! – выкрикнула она и обиженно добавила: – Мне нужен лакей.
– Ты примешь мою руку, – проявил настойчивость Ричард.