Отведенная больному комната оказалась роскошной, как, впрочем, и все в этом огромном доме - облицованная голубым мрамором и богато обставленная. Из ее окон открывался чудесный вид на западную сторону Палатинского холма. Центурион Друз Семпроний Денс явно чувствовал себя неловко посреди этой роскоши. Впрочем, он еще более смутился, когда в его комнату вошла Корнелия.
- Госпожа… - Он попытался подняться, затем посмотрел на свою голую, затянутую повязками грудь и застыл в одной позе. Порез возле глаза зашили, и темные нитки швов выделялись на бледной коже, напоминая мохнатую гусеницу.
- Не беспокойся, - попросила его Корнелия, когда Денс потянулся за туникой. - Рабы сказали, что ты еще слаб.
- Я уже иду на поправку, госпожа, - ответил, покраснев от смущения, преторианец и откинулся на подушки.
Корнелия отвела взгляд и поискала глазами, куда бы ей присесть, но решила, что садиться не будет. В конце концов ей нет необходимости оставаться здесь больше положенного. Неожиданно она вспомнила, что ее волосы не убраны в прическу и густой волной спускаются на спину, а старое платье из бурой шерсти изрядно помято после двух ночей беспокойного сна.
- Я хочу поблагодарить тебя за все то, что ты сделал, спасая моего мужа.
Денс опустил глаза, разглядывая край дорогого синего покрывала, который теребил в больших и сильных руках.
- Я не смог уберечь его, госпожа.
- Ты сделал все, что было в твоих силах. - Корнелия хотела произнести эту фразу искренне и доброжелательно, а получилось довольно натянуто и холодно.
Денс продолжал комкать покрывало.
- Ты спас мне жизнь. - Где же те слова, которые ей так легко удавалось раньше найти для любого случая? Наверное, улетучились вместе с моей надеждой стать императрицей. - Мой муж был бы благодарен тебе.
Денс перевел взгляд на окно, избегая смотреть ей в глаза.
- Твоей вины нет в том, что твои люди предали нас. - Корнелия нервно накрутила на палец локон волос, чувствуя, как от волнения в горле застревает комок. - Ты ведь не знал…
Они с Пизоном ехали в паланкине, следуя за Гальбой. Сказать по правде, оба были немного напуганы ропотом заполонивших улицы толп, хотя и сохраняли спокойствие. Корнелия с высоты носилок видела головы окружавших их людей, но Денс первым заметил подосланных Отоном убийц. Больно схватив Корнелию за руку, он дернул ее вниз и крикнул Пизону, чтобы тот тоже прыгал на землю. Увы, на них тотчас набросились преторианцы. Что-то яростно крича, солдаты выскочили откуда-то со стороны форума еще до того, как Гальбу сбросили с его позолоченного кресла.
Они с Пизоном наверняка сумели бы скрыться, если бы не стражники. Они как свора бешеных псов набросились на своего недавнего хозяина, крича, что Отон щедро заплатит им, если они принесут ему голову любимчика Гальбы. Ей с мужем осталось только одно - искать спасения в бегстве. Преторианцы кинулись за беглецами вдогонку и преследовали до тех пор, пока не оказались на ступеньках храма Весты, где все закончилось кровавой развязкой.
Но в этом не было вины центуриона Денса. Конечно же не было.
- Ты спас моих сестер, - сказала Корнелия, глядя мимо Денса на подушки. - Моя семья позаботится о награде для тебя.
- Мне не нужна награда, госпожа. Преторианцами становятся не ради денег.
- Но большинству твоих дружков нужны именно деньги, - резко оборвала его Корнелия. Денс снова опустил глаза, а она устремила взгляд в пол. - Прости, центурион, мне не следовало говорить таких слов. Я пойду.
И она шагнула к двери. Лишь тогда Денс впервые осмелился посмотреть на нее.
- Госпожа!..
Корнелия обернулась.
- Ты уверял нас в их верности! - вырвалось у нее помимо ее воли. - Я знала их поименно, и мой муж платил им из собственного кармана, а ты поклялся мне, что это верные нам люди!
- Я так думал… - на фоне белых повязок, которыми все еще была затянута его грудь, кожа центуриона казалась почти бронзовой, но глаза на посеревшем лице были похожи на бездонные черные колодцы. - Госпожа, они были моими друзьями…
- Тогда ты плохо выбираешь себе друзей! - Корнелия была не в силах остановить слетавшие с губ упреки. - Ты сказал мне, что будешь охранять моего мужа. "Я отдам за него жизнь", говорил ты…
- Я отвечаю за каждое свое слово…
- Тогда почему ты жив? - сорвавшись, закричала Корнелия. - Почему?
Она подскочила к его постели и замахнулась на него кулаками. Денс схватил ее за руки.
- Почему я жива? - повторила она, пыталась высвободиться. - Почему ты не дал им убить меня?
- Госпожа… - хрипло произнес раненый центурион, по-прежнему не выпуская ее рук. - Прости меня.
- Мне не нужны твои извинения, центурион! - крикнула, полыхая гневом, Корнелия. - Мне нужен мой муж!
Когда она наконец вырвалась из его рук, ей послышалось, будто Семпроний Денс шмыгнул носом. В следующее мгновение она выбежала из комнаты. Ее глаза, напротив, были сухи, как высохшая на солнце кость.
Время слез закончилось.
Глава 7
Марцелла
- Римской матроне надлежит заниматься ткачеством, - не раз говорила Марцелле ее сестра. - Это свидетельство усердия женщины и ее добродетели. Даже богини на небесах сидят за прялкой и веретеном.
- Верно, даже богиням на небесах приходится делать вид, будто они заняты делом, в то время как сами они замышляют что-то недоброе, - соглашалась Марцелла.
- Я не то имела в виду!
Совсем не это имел в виду и воздыхатель Марцеллы, не сводивший с нее восхищенного взгляда.
- Сейчас уже почти не увидишь римских матрон, сидящих за прялкой или ткацким станком, - заявил Домициан, младший сын губернатора Иудеи Веспасиана. Держа в руках кубок с вином, он придвинулся к ней ближе. - Я это одобряю.
- Я жить не могу без твоих похвал.
- Правда?
Увы, ирония недоступна молодым. Они все принимают за чистую монету. Перемещая челнок из стороны в сторону, Марцелла чувствовала груз своих лет, точнее, двадцати одного года. Она не часто сидела за ткацким станком, но если на нее накатывали жизненные заботы, то раздумывать над ними было лучше всего за прялкой и пряжей, мысленные распутывая узелки сложных поворотов судьбы. Сегодня таких узелков было особенно много.
Неужели Отон сказал правду? Неужели он воспользовался моей подсказкой?..
- Ты слушаешь меня? - прервал ее мысли настойчивый голос Домициана. Марцелла дернула челнок. Похоже, ей стоит забыть о роли ткацкого станка как мысленного помощника. Казалось бы, тот должен придавать ей облик занятой женщины, оберегая тем самым от излишне назойливых гостей, однако Домициан как будто не понял намека. Этим утром он вот уже битый час сидит с ней рядом.
- Ты будешь рада узнать, что у меня появился поклонник, - рассказала как-то раз Марцелла Лоллии. - Твой бывший родственник. С того самого дня, как мы с ним слушали на публичных чтениях трактат о Цизальпинской Галлии, Тит Флавий Домициан решил увести меня у Луция и жениться на мне.
- Домициан? - Это известие вывело Лоллию из обычной апатии. - Я давно не встречалась с ним. В последний раз я видела его, когда ему было четырнадцать. Противный мальчишка. Отвратительный. Вечно прятался за углом, подслушивая, что говорят другие люди.
- Да. Видишь ли, теперь он влюблен в меня. Мы познакомились с ним в тот вечер, когда Пизона объявили наследником императора. Не слишком памятная встреча, но Домициан так не считает.
- О чем это ты так долго разговаривала с императором в тот день, когда мы пришли на чтения? - потребовал ответа Домициан. - Он же совсем неинтересный мужчина. Всем известно, что он заранее пишет свои остроты. А еще у него не настоящие волосы. Он носит парик.
- Он хотел отблагодарить меня.
- За что? - подозрительно осведомился Домициан. - Что ты такое для него сделала?
- Ты еще очень молод, чтобы понимать такие вещи, - улыбнулась Марцелла.
- Я не так уж и молод, - ощетинился юноша. - Всего на год моложе тебя.
- На три. И я действительно очень занята, так что…
- Хорошо, - произнес Домициан, в очередной раз не уловив намека. - Жена должна быть занята. Праздные жены приносят зло.
- Неужели у тебя богатый опыт по части жен? - рассмеялась Марцелла.
- Дай мне возможность получить такой опыт, - парировал Домициан. - Выходи за меня замуж.
- Мой муж будет возражать, - ответила Марцелла, и ее поклонник тотчас же одарил ее недобрым взглядом.
- Он не будет твоим мужем вечно. Я поручил Нессу составить твой гороскоп.
- Ах да, твой любимый астролог! Прости, если я сомневаюсь в его способностях. - Марцелла знала по именам самых известных астрологов, но никто из них не носил имя Несс. Это явно какой-то шарлатан, который тянет у мальчишки деньги.
- Несс никогда не ошибается! - запротестовал Домициан и тут же разразился целой речью о своих намерениях быть избранным в сенат, когда ему исполнится двадцать пять, и о том, что Несс пообещал ему успех в этом деле. Марцелла снова занялась прялкой, не слушая, что он говорит. Она все еще пыталась написать хронику событий, сопутствовавших смерти Гальбы, и закончить свиток, посвященный короткому периоду его правления. Увы, ее терзали сомнения в том, что ей удастся передать атмосферу той сладострастной истерии, что охватила толпу при виде зверств, которые творились у всех на глазах. Преторианцы - те, чей долг охранять императора, - убили Гальбу. Странное ощущение, которое почти невозможно передать словами на страницах свитка. И Марцелла мучительно подбирала нужные, не слушая занудные рассуждения Домициана. Из потока мыслей в реальность ее вернул знакомый голос, донесшийся со стороны дверей.
- Моя дорогая, у тебя такой трудолюбивый вид!
- Луций! - воскликнула Марцелла, без особого воодушевления подставляя Луцию Элию Ламии щеку для поцелуя. Сбросив с плеч плащ на руки рабу, супруг стремительным шагом направился к ней.
- Я не думала, что ты так скоро вернешься из Иудеи.
- Я тоже не думал. Губернатору Веспасиану понадобилось кое-что передать в Рим и поэтому…
- Как там поживает мой отец? - перебил его Домициан.
- Превосходно, - ответил Луций. - Молодой Домициан, если я не ошибаюсь? Твой отец и брат передали для тебя письма. Я позднее зайду к тебе и принесу их.
Луций сделал рукой жест, означавший, что он больше не задерживает гостя, и Домициану ничего не оставалось, как встать.
- Я скоро снова увижу тебя, - сообщил он Марцелле и, не обращая внимания на ее мужа, направился к выходу.
- Я вижу, что у тебя завелся поклонник, - заметил Луций.
- Он жуткий зануда, - отозвалась Марцелла и, приказав принести вина и закусок, села напротив мужа и снова взяла в руки челнок. Луций начал жаловаться на плохие дороги и утомительное путешествие. Марцелла посмотрела на мужа. Внешне Луций производил благообразное впечатление: высокий мужчина тридцати четырех лет - с красивым лицом, волевым подбородком и темными волосами, увы, уже начавшими редеть на макушке, что крайне его огорчало. Они были женаты четыре года, но Марцелла сомневалась, что за это время они провели вместе более четырех месяцев.
- Я должен был возмутиться, если бы ты не отзывалась о нем так беспечно.
Например, ее сестра всегда неодобрительно относилась к подобным вещам. Впрочем, в последнее время Корнелия погружена в горестные мысли, и ей не до чужих воздыхателей.
- Что же заставило тебя так срочно вернуться в Рим, Луций? - поинтересовалась у мужа Марцелла, на минуту прекратив распутывать пряжу.
- Веспасиан решил высказать свою лояльность Отону, - ответил Луций и потянулся к блюду с устрицами под соусом из оливкового масла и трав, которое только что подал им раб. Он всегда охотно ест с чужих столов, неприязненно подумала о муже Марцелла.
- Меня отправили в Рим, чтобы я доставил письменную клятву Веспасиана в верности. Отон будет доволен. Из Германии и без того то и дело поступают дурные известия, так что Отон наверняка будет рад услышать, что хотя бы в Иудее все спокойно. Хотя на самом деле там неспокойно.
- Что такое? Расскажи мне!
Луций пожал плечами. Обычно он не баловал Марцеллу рассказами о служебных делах, но, очевидно, лучше жена, чем полное отсутствие слушателей.
- В Нижней Германии легионы губернатора Вителлия провозгласили своего командира императором и присягнули ему на верность. И теперь Вителлий выступил с походом на Рим.
- Не может быть! - Марцелла от неожиданности даже уронила челнок и в изумлении подняла брови. В последнее время Луцию редко чем удавалось поразить ее.
- Но Отон всего месяц пробыл императором…
- Верно. У Веспасиана было время, чтобы решить, кого из претендентов на престол следует поддержать. - Луций выплюнул устрицу. - В целом он считает, что ему выгоднее стать на сторону Отона. По меньшей мере тот умнее, а Вителлий…
- Вителлий - обжора и пьяница, - закончила за него Марцелла и представила себе Вителлия, которого видела несколько раз и всякий раз пьяным. Да, губернатор Германии действительно не сдержан в употреблении вина. Ей как-то раз довелось лицезреть его пиру фракции "синих", чьим горячим поклонником он был. Помнится, тогда он потерял сознание и рухнул лицом в какое-то блюдо. И вообще проявлял ли он когда-либо интерес к чему-нибудь кроме еды, вина и гонок колесниц? Думается, было бы полезно изучить его предыдущие назначения. Наверняка это помогло бы выявить кое-что интересное.
- Должно быть, Вителлий был в стельку пьян, когда легионеры провозгласили его императором, иначе ему никогда не хватило бы духа пойти на эту авантюру.
- А теперь его всячески подталкивает к вершинам власти пара негодяев, - сказал Луций, отправляя в рот очередную устрицу. - Туллии следовало бы добавлять больше масла. Передай мне, пожалуйста, это блюдо.
- Что за негодяи? - полюбопытствовала Марцелла.
- Два командира его армии, Фабий Валенс и Цсцина Алиен. Они вертят им, как хотят, воруют все, что попадется под руку. А стоит ему хотя бы в чем-то усомниться, как они тотчас накачивают его вином.
- Фабий и Алиен, - для памяти повторила Марцелла, подкладывая мужу на блюдо новую порцию устриц, в надежде на то, что Луций продолжит с ней откровенничать.
- Удивляюсь, зачем Вителлию понадобилось двигаться со своей армией на юг? На его месте я заплатил бы кое-кому здесь, в Риме, чтобы надежный человек воткнул в спину Отону кинжал. Это было бы куда проще. Скажу честно, я сам пока в раздумьях, может, лучше поддержать Вителлия? Конечно, пока жив Отон, перебегать на другую сторону рановато, но, с другой стороны, почему бы не рискнуть? Кто знает, вдруг Фортуна будет к нему благосклонна.
- Мой дорогой, но ведь Вителлий не император, он узурпатор. - Но он по крайней мере сам провозгласил себя императором. - Марцелла снова взяла в руки челнок. - И у него есть несколько легионов, готовых поддержать его силой меча. У меня нет никаких сомнений на тот счет, что он даже ведет отсчет своему императорскому правлению - с того дня, когда проснулся с трещащей с похмелья головой, на которой каким-то чудом оказался лавровый венок. Так почему бы не написать историю его правления? Во всяком случае, пока он еще жив. - Марцелла сделала паузу и задумалась. - Ведь как все было просто, когда мы имели одного императора. Хотя, возможно, не так интересно.
- Насколько я понимаю, ты продолжаешь сочинять свои опусы, - с улыбкой произнес Луций.
- А разве мне этого нельзя? - Марцелла вновь нажала ногой на педаль ткацкого станка.
- Моя дорогая, но ведь ты никогда не издашь свои труды.
- Я могу издать их под мужским именем!
- Это идея! - расхохотался Луций. - Любой узнает в твоих сочинениях женскую точку зрения.
- Я не пишу никаких глупостей, и ты это знаешь, - возразила Марцелла и после короткой паузы холодно добавила: - Я составляю лояльную, беспристрастную хронику римских цезарей.
- Что ж, пожалуй, когда-нибудь я прочитаю твои свитки, - произнес Луций снисходительным тоном.
- Какая жалость, что ты не занимаешься политикой. У тебя великий талант раздавать обещания, не имея намерения их выполнить.
- Для вхождения в сенат нужно иметь покровителей, полезных людей. - Голос Луция заметно утратил веселые нотки. - Клиенты… деньги… жена, которая направляет карьеру мужа, используя полезные средства.
- Может, стоит начать с денег? - лукаво предложила Марцелла. - Я уверена, если его хорошо попросить, дед Лоллии даст тебе в долг приличную сумму. Или, будет правильнее сказать, даст новую сумму?
Слова Марцеллы задели Луция за живое, и он бросил на жену недовольный взгляд. А вот это она, похоже, сделала зря. Острый язык не лучший способ добиться того, что ей нужно. Неожиданно ей вспомнилась одна банальность на тему брака, из числа некогда изреченных Корнелией, - желаемого от мужа проще добиться медом, а не уксусом.
- Ты наверняка слышал о том, какое горе недавно постигло мою сестру Корнелию? - с этими словами Марцелла подлила Луцию в кубок вина и добавила заговорщическим тоном: - Знаешь, она бы по достоинству оценила твои соболезнования.
- Конечно. Бедняга Пизон. Он был таким жутким занудой. Твоей сестре непременно нужно снова замуж. У Отона немало сторонников, которые охотно взяли бы ее в жены.
- Корнелия не желает даже слышать имя Отона. А если слышит, то всякий раз плюется, - сообщила Марцелла и поставила на место кувшин с вином. - Она скорее раздерет себе ногтями горло, чем выйдет замуж за кого-то их Отоновых прихвостней.
- О, какой драматизм! - не без иронии воскликнул Луций, крутя в холеных руках ножку винного кубка. Хотя он постоянно бывал в разъездах, каким-то уму непостижимым образом он находил время, чтобы следить за собой. Неудивительно, что он постоянно пилил Марцеллу за неизменные пятна чернил на пальцах.
- Значит, теперь ты служишь Веспасиану, - сказала Марцелла и позвала рабов убрать посуду и принести фрукты. - Он такой же, как и его зануда сын?
- Я не знаком с Домицианом, но его отец - весьма неглупый человек. Кстати, легионеры были не прочь присягнуть ему на верность и назвать своим императором.
- О, великая Фортуна, только не четыре императора! - вздохнула Марцелла. - Тут хватает бед и с тремя. Почему же он отказался?
- Веспасиан считает, что лучше быть живым губернатором в Иудее, чем мертвым императором в Риме.
- Что ж, он действительно умен. Но его сын редкостный надоеда.
- Я не могу винить его в том, что он восхищается тобой, моя дорогая. У него превосходный вкус.
Марцелла устало улыбнулась комплименту. Ей было прекрасно известно, что мужу нравятся женщины, похожие на мальчиков, причем, чем моложе и миниатюрнее, тем лучше. Большинство римских мужей были бы рады иметь доступ к такой роскошной груди, как моя, но только не Луций. Не то, чтобы он не хотел ее в постели, но тем не менее…
- О, боги, как я устал, - зевнул он, потягиваясь. - Я с самого рассвета просидел в приемной у Отона, ожидая аудиенции.
- Но сегодня ночью конечно же ты останешься у нас, - улыбнулась Марцелла и встала из-за ткацкого станка. - Я приготовила для тебя опочивальню.
Она проводила мужа наверх и приказала рабам разобрать постель.
- Спасибо, дорогая, - поблагодарил Луций и отвернулся. Марцелла положила руку ему на плечо.
- Это все слова, которые ты приготовил для меня, Луций? - спросила она и легонько сжала его плечо. - В конце концов тебя не было так долго. Я скучала по тебе.