- Я… я понимаю. - Разумеется, она не могла не понять его. - Думаю, что это возникает оттого, что я говорю "да" таким же образом, как и ты. А это вынуждает меня смотреть как-то иначе.
Лилит попыталась повторить его жест, и волосы рассыпались по плечам и по спине. Она почувствовала, что ее глаза невольно затеяли игру, посылая ему соблазняющий вызов, хотя они просто выражали восхищение его необыкновенно красивым профилем.
Внезапно, как-то неестественно согнувшись, он встал и пересел подальше от нее.
- Тебе следует вести себя поскромнее. - Мужчина отвернулся, замерев в холодной неподвижности. - Каждый раз, когда ты говоришь "да", ты вынуждаешь меня… - Он замолчал и отодвинулся еще дальше. - Если ты будешь продолжать вести себя таким образом, то между нами может кое-что произойти.
- Между нами? - Лилит заморгала, полагая, что недопоняла. - Что может случиться между нами? Только то, что ты отправишь меня на берег, и я… - Она сделала паузу, задумавшись, и чуть не сказала "и я вернусь домой".
Знать бы точно, где находится этот дом и как до него добраться. Мне совсем не хочется кокетничать, подумала девушка, засмущавшись. Сейчас положу этому конец.
Но когда она собралась открыть рот, то почувствовала, что язык отказывается повиноваться. Так где же мой дом? В Брайтоне, где живет мать, где весь первый этаж занят помещениями для пациентов? Или захламленная квартира отца в Бейсуотере, где все пропитано пылью? А может, та гостиница, куда она должна вернуться, чтобы увидеть Берта и объяснить, почему она сбежала?
- Что может произойти между нами? - повторила девушка совсем тихо. - Только то, что ты отвезешь меня на берег, а там выяснишь, кто я такая?
- Так кто же ты такая? Возможно, тебе надо как следует напрячь память еще раз. - Он продолжал смотреть на залитый солнцем берег. - Итак, ты говоришь, что отправилась в море…
- Да, - согласилась она, ненавидя себя за то, что заставила его тратить силы на решение проблемы, которой, в сущности, не существует. - Отправилась в… темноте.
- Это уж точно, в темноте. - Он посмотрел на нее. - Однако была ли ты одета?
- Я… я не знаю.
Лилит опять солгала, и от этой лжи неприятно забилось сердце. Кто может обвинить его в том, что он старается держаться от нее подальше, после того как она вела себя столь вызывающе? Да и сейчас не лучше, поскольку одна ее ложь громоздится на другую.
- Может быть, на мне была блузка? - продолжала она хитрить. - Бикини…
- Люди, которые утром убирали пляж, нашли купальник. - Наконец-то он повернулся. - Два предмета в цветочек.
Незнакомец скрестил руки на широченной груди. Лилит робко взглянула на свои маленькие груди.
- Ты видел купальник?
- Он голубой с белыми цветами.
- Я… думаю, что это не мой.
- Его нашли у самой кромки воды.
- И отнесли в полицию?
- Неужели не можешь припомнить, была ли ты в нем? - перебил он ее. - Или ты его сняла?
Лилит молчала. Ей нечего сказать, разве только еще раз соврать.
- А не можешь ли ты припомнить, как оказалась здесь, на побережье? - допытывался он. - Или хотя бы почему? Ну и конечно же - с кем? С родителями, о которых говорила? Если так, то они в настоящий момент сходят с ума, волнуясь за тебя.
- Если бы они были здесь, - торопливо затараторила она, - если бы у меня были родители, разве я чувствовала бы себя такой одинокой?
Лилит опустила голову, не выдержав проницательного взгляда мужчины и стараясь определить, как он воспримет ее доводы. Когда она решилась взглянуть на него, то с удивлением увидела, что его бицепсы вздулись от напряжения, а сам он согнул туловище, почти касаясь руками колен, словно старался справиться с какой-то трудностью.
- Ты создана для любви. - В нее вонзились антрацитовые глаза. - Разве ты не могла приехать с любовником?
- Неужели это не одно и то же? Разве я чувствовала бы одиночество, будь у меня лю… - Она не договорила, брезгуя произнести это слово в отношении мерзавца, который завлек ее сюда. - Ну и что, если бы я приехала сюда с мужчиной?
- Вы могли повздорить…
- Конечно, могли!
Если бы она осталась с Бертом той ночью, то только небесам известно, что бы они наговорили друг другу! Во всяком случае нетрудно предположить. А так ему оставалось только сообщить о ее исчезновении. Конечно, если он сочтет нужным… сообщить об этом. Ну конечно же, Берт именно так и поступил! Описал ее приметы, назвал имя и указал обстоятельства, при которых она пропала. На основании его заявления полиция приступила к поискам. Лилит в замешательстве посмотрела на собеседника.
- По-моему, и в этом я убеждена, ты знаешь обо мне все подробности, - нервно проговорила она.
- Ты уверена, что твой любовник не огорчился, когда ты покинула его?
Берт огорчился? Она постаралась представить, как он мог при этом выглядеть, и, подумав, отвергла такое предположение. Но с какой стати ее собеседник задает подобные вопросы? Почему крутит и вертит, ничего не говоря о том, что ему известно на самом деле? Что-то скрывает? А кажется таким прямодушным и откровенным… "Обеспокоенные родители, огорченный любовник!" Неужели нельзя сказать прямо? Кто же, наконец, сообщил полиции о ее исчезновении?
Однако собеседник воздержался от дальнейших расспросов. Он выпрямился и с таким удовлетворенным видом огляделся, словно несказанно рад, что на море установился полный штиль. Затем громко крикнул. Лилит обернулась, стараясь понять, почему он кричит. К их судну приближался белый ялик с двумя рыбаками. Один, явно старше сорока лет, что-то ответил на приветствие, а другой - юноша - продолжал работать веслами.
- Это твои друзья? - спросила она и поинтересовалась: - Может, родственники?
- Нет, просто мы знаем друг друга.
Он прокричал знакомым что-то еще. Юноша бросил весла и уставился на Лилит с откровенным любопытством, а пожилой что-то произнес. Ей показалось, что это было имя, или что-то шутливое. Она повторила эти слова про себя, и, кажется, у нее неплохо получилось. Короткий обмен любезностями окончился, юноша снова принялся грести, и ялик стал постепенно удаляться.
- Они из Картахены. Это совсем рядом. - Ее спаситель говорил быстро и немного невнятно.
- Вы очень похожи, - сказала Лилит, когда ялик удалился на приличное расстояние. - По-моему, они как-то назвали тебя. Кажется, - она постаралась повторить услышанное, - Хосе Су…
- Хосе Суарес. Это мое имя. - Внезапно, без видимой причины, он взглянул на нее, словно о чем-то догадался. - Тебе оно известно?
- Мне кажется, что я когда-то его слышала. - Перед ее глазами опять возникли женщины, окружавшие его, и вновь она не могла вспомнить, точно ли это был он.
- Ну, это неважно. Мы просто перебросились шуткой о яликах, которые рыбаки из Картахены гордо именуют не иначе как кораблями.
- И вы шутили только по этому поводу? - Она заметила, как у него забегали глаза. - Мне показалось, что они прошлись и по моему адресу. Верно?
- Вовсе нет. - Он облокотился на стенку кокпита. - Просто сделали комплимент красивой женщине, которую увидели рядом со мной.
Лилит пропустила лесть мимо ушей.
- У тебя здесь гостило много женщин?
- Бывали иногда. У нас в Испании много красивых женщин.
- Могу поверить. - Она поглядела вслед ялику. Сейчас они превратились в игрушечные фигурки посреди лазурного неба и изумрудного моря, которые дружно взмахивали двумя парами весел. В рыбаках чувствовалось природное изящество и грациозность, как и в ее собеседнике.
- Здешние женщины производят такое же приятное впечатление, как и мужчины?
- Женщины красивее. - Хосе пожал плечами, словно отмахнулся от налетевшего ветерка. - Как, скажем, ты…
- О, я… - Девушка смущенно съежилась. - Ты сказал, что эти люди тебя знают. Тогда у них какая-то странная манера говорить, будто бы ты не знал их раньше.
- Разве это странно? - спросил он, усмехнувшись. - Меня знают многие.
- Выходит, ты известная персона?
- Утверждать не могу. - Он уперся о поручни, подставив лицо под горячие лучи солнца. - Просто меня многие знают по спорту. Если ты им интересуешься, то, может быть, где-то и слышала мое имя.
- По спорту? - Она опять уставилась на его четкий, выразительный профиль. - Подожди-ка… Вспомнила! - Она подняла руку, как бы приказывая ему помолчать. - Спорт, спорт, спорт…
Футбол? Нет, футбол ничего не воскрешал в памяти, в которой она судорожно копалась. И все же где-то ей довелось встречать этого высокого человека в белом, окруженного женщинами в летних платьях…
- Теннис! - воскликнула она обрадованно. - Ты Хосе Суарес, известный теннисист…
- Это было когда-то. Со спортом я расстался давно, - недовольно сказал он, отводя от нее глаза. - Вот видишь, ты вспомнила мое имя, а своего до сих пор вспомнить не можешь.
Лилит чуть не задохнулась. Опять она оказалась в дурацком положении, продемонстрировав остроту своей памяти! Это самый подходящий момент, чтобы назвать свое имя. Неужели она не воспользуется таким шансом? Нет, девушка закрыла глаза, как бы напрягая память.
- Еще не могу вспомнить, - ответила она, делая вид, что изо всех сил старается это сделать. - Может быть, эпизод со спортом как раз и поможет мне? Давай поговорим о тебе подробнее. Ладно?
- Если ты считаешь, что это благотворно скажется на твоих мозгах, то можно и продолжить, - недовольно буркнул он, прекратив попытки добиться правды. - Что же ты собираешься узнать про меня такого, что тебе поможет?
- Ну, например, расскажи про Уимблдон, где ты всегда играл в паре.
- Увы, у меня никогда не было хороших результатов на траве.
- А женщины, то есть девушки, тем не менее устраивали тебе овации, бегали за тобой по улицам и все такое прочее?
- Какая чепуха!
- Странно, что ты бросил теннис и занялся совсем другим делом… - она закрыла ладонями глаза, напрягая свои познания в финансовой сфере, - …около четырех лет тому назад.
Перед ней возникли страницы финансового ежегодника. Фирма "Элена Мендос" с филиалами во Франции, Америке, Италии… Она открыла глаза.
- Ах вот кто твоя жена!
- Была, а теперь нет. - Он выделил последнее слово, сопровождая его резким движением головы, столь резким и энергичным, что вьющиеся волосы закрыли лоб. - Теперь у нее другой муж, негодяй, каких трудно представить.
- Джон Руктон, - вырвалось у Лилит внезапно всплывшее в памяти имя. - Не он ли перехватил твое дело?
- Он пешка! - Его черные глаза вспыхнули. - Элена занималась фирмой сама и действовала, как могла, уверенно. Но ее… муж почти всегда оставался в тени. Он ждал… - Хосе сжал губы, не желая продолжать.
Лилит перевела взгляд на море, более не делая вида, что старается напрячь память. Где-то я читала, вспомнила она, что Мендос в настоящее время переживает финансовые трудности.
Работая в банке, Лилит следила за всеми новостями в мире финансов. Магазины Элены Мендос в течение последних пяти лет процветали, фирма получала выгодные заказы. Созданная ею модель теннисного костюма пользовалась огромным спросом и популярностью. Почти все фасоны спортивной одежды миссис Мендос создавала для своего известного в спортивных кругах мужа. Он бросил спорт ради того, чтобы занять место коммерческого директора в их фирме, и с его помощью дела резко пошли в гору. Но продолжалось это недолго. Пресса не обошла вниманием постепенный закат фирмы.
- Увы, популярность фирмы стала быстро падать, - сказал Хосе. Однако в его словах Лилит не почувствовала мстительной удовлетворенности. - Вскоре Элена не смогла выплатить долги. К сожалению, у нее не было достаточного опыта в ведении дел, а человек она самоуверенный, считала, что обладает блестящими способностями, но вовремя не сумела сориентироваться… - Он вздохнул и, помолчав секунду, добавил: - К счастью, я своевременно вышел из дела.
- Насколько я понимаю, ты получил свою долю прибылей, когда они еще были.
- Акции меня не интересовали. Я храню свое состояние на банковских счетах, - сообщил он без тени хвастовства. Просто констатировал факт, который не требовал дальнейших пояснений. - Это дает мне возможность безбедно жить в самой красивой стране в мире…
- Если так, то почему ты не чувствуешь себя счастливым? - Задав вопрос, Лилит сразу прикусила язык, поняв неуместность своих слов, - слишком далеко зашла, взяв на себя право оценивать, счастлив Он или нет. - Мне показалось, - пояснила она, внутренне стыдясь своей бестактности, - будто ты все время стараешься убедить себя, что счастлив.
- Но я действительно счастлив, - произнес Хосе с некоторой иронией и всем своим видом постарался это показать. Однако когда отвернулся, напряжение в его фигуре выдало, что у него совсем иное внутреннее состояние. - У меня есть все, о чем я только мечтал…
- Все-все? - не сдержав себя, почти выкрикнула Лилит. - Разве ты перестал думать о своей жене? Разве перестал ее любить?
Если бы он принялся с горячностью отрицать, сразу бы стало ясно, что Хосе говорит неправду. Но он вообще ничего не сказал, на лице не дрогнул ни один мускул. В его темных глазах читалась холодная надменность.
- Если бы я любил ее по-настоящему, неужели отпустил бы, позволил уйти?
Лилит вспомнила фотографии, на которых запечатлена Элена. Женщина поражала совершенными чертами лица. В свое время, разглядывая рекламные буклеты, Лилит отчетливо поняла, как невыразительна ее внешность.
- Неужели между вами все кончено? - спросила она, сомневаясь в полном разрыве. - И как давно это случилось?
- Как бы там ни было, но это произошло, - сказал он. - И довольно давно. Наш брак длился около пяти лет, но к концу пятого года мы превратились, - его рот сложился в брезгливую гримасу, - просто в холодных деловых партнеров.
- Мне кажется, такие случаи происходят довольно часто, - заметила Лилит, внутренне пугаясь реакции, которую вызовут ее слова, - когда в человеческие отношения вмешиваются деньги. Мне приходилось читать о таких супружеских парах…
- Но это меня вовсе не касается, - прервал он раздраженным тоном. - У меня будет только такая спутница жизни, которая согласится быть именно женой.
Он внезапно умолк и притопнул ногой. Теперь черные глаза пронизывали ее, как острый хирургический инструмент. Понятно, ему не нужна жена-партнер, ведь этот человек сам смог создать процветавшую фирму в условиях жесткой конкуренции.
- Так что же ты читала о таких супружеских парах?
Быстро же он сменил тему, подумала Лилит, чувствуя, что по спине забегали мурашки. Когда ему не хочется останавливаться на своих проблемах, он обрывает разговор, будто обрезает бритвой.
- В каких же изданиях ты читала такие вещи? - снова спросил Хосе, выводя ее из оцепенения. - И в какой связи?
- Я… не очень помню, - произнесла она дрожащим голосом, радуясь, что наконец-то может говорить абсолютную правду под его острым взглядом. - Я читала не одну такую историю. Думаю, что они не выдуманы.
- Можешь ли припомнить хотя бы одну? Про какую-нибудь личность. Любую, которая позволила бы нам разобраться в моей ситуации. - Он не сводил с нее пристального взгляда.
- Если тебя интересуют личности, то примером могу служить и я сама, - медленно произнесла она, тщательно подбирая слова. - Ты так сказал, будто не видишь во мне личность.
- Ты никогда не перестанешь быть тем, кто ты есть. - Он произнес это таким тоном, словно читал нравоучение. - Мне знакомо твое состояние, потому что я пережил подобное, когда однажды оказался вне дома. Однако мы говорим о тебе, красавица. Красивая личность! - Он сделал ударение на этих словах. - Все-таки у тебя должно быть собственное имя - настоящее, а не прозвище. Или мне придется называть тебя красоткой, до тех пор…
Поскольку Хосе умолк, Лилит взглянула на него. Он почти отвернулся и смотрел на берег, затем медленно - она уже знала, как Хосе может это делать, - повернулся к ней и поднял глаза.
- До тех пор, пока я не доставлю тебя на берег и не попрощаюсь с тобой, - закончил он прерванную фразу, глядя на девушку темными с антрацитовым отливом глазами.
От этих слов Лилит охватила почти физическая боль. Она не хотела задумываться над тем, что время неумолимо летит, и маленький праздник скоро подойдет к концу. Стало ясно: еще немного, и необычная жизнь, которая началась минувшей ночью, кончится. Вновь придется стать никому не нужным, лишенным счастья существом и брезгливо морщиться от домогательств типов, подобных Берту.
- Когда же? - Она тяжело вздохнула. - Когда ты собираешься это сделать?
- Сделать что? - Он выпрямился и недоуменно посмотрел на нее, отгоняя сбои мысли.
- То, что ты сказал. - Девушка откинулась назад, устыдившись своей нерешительности. - Ты сказал о береге, о том, что собираешься меня отвезти, - все же произнесла она. - И там попрощаться. Когда ты намерен это сделать?
- Я же сказал тебе когда, - черные глаза не отрывались от нее. - Ты же слышала.
- Значит, ты узнал, кто я такая? - Она почувствовала себя жалкой. - Почему же ты раньше не сказал об этом, а продолжал выспрашивать вещи, которые тебя, в сущности, уже не интересовали?
- Хотел сам все выяснить.
- Но полиция могла сказать тебе…
- Полиция мне ничего не говорила.
- Но… но она не могла не знать, - Лилит находилась в замешательстве. - Они же начали поиски…
Она запнулась, вспомнив вопрос насчет огорченного любовника, на который она не дала ответа из-за появления рыбаков. А потом он пытался помочь ей восстановить память, делая вид, что ничего о ней не знает.
- Никто не сообщал полиции, что кто-то исчез, - сказал Хосе. Его черные глаза продолжали смотреть с еще большим вниманием.
- Что!?
Девушка нервно прижала руки к груди. О ее исчезновении никому не известно? Значит, никого не интересовала жизнь какой-то Лилит Осборн, значит, никто ее не терял? Теперь ясно, что ничего особенного не произошло. Просто она исчезла, и никто не занялся ее поисками. Никто не проявил беспокойства и не поинтересовался, что с ней сталось.
- Ты… уверен? - пролепетала Лилит, стараясь не потерять самообладания. - Как можно быть уверенным, если я была без…
- Да, - убежденно ответил мужчина. - Я абсолютно уверен.
- Но бикини?
- Оно находится на стенде забытых вещей. Отдыхающие отпускают шуточки по этому поводу. - Он сделал паузу. - Можешь представить, какие это шуточки.
- Ну да, какая-то женщина решила искупаться голышом. - У нее обиженно задрожал голос. - Не иначе они зубоскалят о том, что какая-то парочка занималась любовью в море!
- И эта женщина забыла одеться, перед тем как вернулась в гостиницу. - Он покачал головой, что означало "да". - Подобные происшествия довольно часто случаются в курортных местах.
Лилит представила, какое веселье вызвало у публики ее злополучное бикини. Она с негодованием посмотрела на пляж. Там на берегу среди домиков с черепичными крышами Берт пытался разобраться, почему внезапно исчезла его любовница. Как он это делал, Лилит не могла представить. Как объяснял исчезновение? А блузка, что случилось с блузкой?
- Так… Что же мне теперь делать? - спросила она, потрясенная свалившейся новостью. - Я же должна появиться откуда-то.