- Разве он ничего не сказал вам? Мистер Херрик оплатил его проезд, и наш юный негодяй неожиданно превратился в честного мальчика.
Какое счастье! Я помчалась к каюте Стерлинга и постучала в дверь. Мой "брат" был один, я не могла удержаться, порывисто обняла его и поцеловала. Смутившись, он высвободился из моих рук.
- Ты это сделал, Стирлинг! - воскликнула я. - Ты это сделал!
- О чем ты говоришь? - состроил он удивленный вид. - Ах, мальчик… Он в третьем классе. Конечно, жаль, но большего он не заслуживает. Билет стоит семнадцать гиней, но, естественно, столько не запросили, ведь он спал не в каюте и не получал никакой еды. Доберется до Мельбурна…
- А там ты подыщешь ему работу?
- Он останется моим слугой, пока мы не подберем ему что-нибудь более подходящее.
- О, Стирлинг! Это чудесно! У тебя, оказывается, есть сердце!
- Только, пожалуйста, не взваливай на меня больше такие проблемы. Ты будешь горько разочарована, - притворился он равнодушным.
Бедный маленький Джимми! Как он будет радоваться сегодня вечером!
С этого дня мы со Стерлингом стали еще ближе.
В остальном наше путешествие прошло без особых приключений, и через сорок пять дней после его начала мы прибыли в Мельбурн.
Были уже сумерки, когда мы сходили с судна. Я никогда не забуду, как стояла на пристани среди наших вещей, а рядом жался Джимми в своих лохмотьях - это было все его имущество. Я, как могла, успокоила мальчика. И успокоилась сама.
К нам подходила женщина, и я мгновенно поняла, что это Аделаида, та самая, которая должна была встретить меня в Англии. Она была одета в простое пальто и шляпку без отделки, подвязанную под подбородком лентой, потому что дул сильный ветер. Я была немного разочарована: она совсем не походила на дочь такого необычного человека, как Линкс. Скорее, простая, уравновешенная деревенская женщина. И, вглядевшись в ее лицо, я поняла - очень добрая.
- Аделаида, это Нора, - сказал Стирлинг. Она взяла меня за руку и спокойно поцеловала.
- Добро пожаловать в Мельбурн, Нора. Я уверена, что путешествие было приятным.
- Интересно, - откликнулся Стирлинг, - во всем-то ты уверена.
- Мы остановимся в "Линксе", - продолжала она, - а завтра утром за нами приедет экипаж Кобба.
- "Линкс"? - переспросила я.
- Это отель. Он принадлежит нашему отцу, - объяснила Аделаида. - Надеюсь, вам там понравится. Здесь весь багаж? - тут ее глаза остановились на Джимми.
- Он - часть багажа, - усмехнулся Стирлинг. Я нахмурилась, опасаясь, как бы Джимми не расстроился, услышав такой презрительный отзыв о себе, но тот не обратил на это никакого внимания.
- Мы подобрали его на судне, - продолжал Стирлинг. - Нора считает, что ему следует подыскать какую-нибудь работу.
- Ты написал об этом отцу?
- Нет, Нора сама все расскажет ему.
Похоже, Аделаида была удивлена, но я сделала вид, что нисколько не боюсь предстоящего объяснения.
- Нужно отослать все эти вещи в отель, - Аделаида повернулась ко мне. - Мы живем в сорока милях от Мельбурна, но часто наведываемся в город. Мужчины обычно едут верхом, ну а я предпочитаю экипажи Кобба - они у него Превосходные. Надеюсь, вы здесь хорошо устроитесь.
- Спасибо. Я тоже надеюсь.
- С ней будет все в порядке, если она на это настроится, - заметил Стирлинг. - "Очень своенравная особа.
Я пошла вместе с Аделаидой и Стирлингом. Джимми последовал за нами. Вокруг стояла страшная суматоха. Все эти повозки, запряженные лошадьми или волами и груженные тюками шерсти, мясными тушами и другой поклажей.
- Это очень оживленный город, - сказала Аделаида, - он быстро вырос за последние несколько лет. Золото сделало его богатым.
- Золото! - выговорила я с горечью; она должна была догадаться, что я подумала о своем отце.
В самом деле, Аделаида тут же постаралась отвлечь меня от грустных мыслей.
- Это хорошо, когда до города не слишком далеко, - сказала она. - Не чувствуешь себя отрезанной от всего мира. Вы когда-нибудь жили в большом городе?
- Да, и в деревне тоже. Но так одиноко, как там, где я провела последний год, мне не было нигде. Она кивнула.
- Мы сделаем все, чтобы вам у нас было хорошо. А вот и экипаж. Я дам распоряжение Джону относительно багажа.
- Джимми ему поможет, - сказал Стирлинг, - пусть отрабатывает свой хлеб.
И вот я уже со Стирлингом и Аделаидой - моими новыми братом и сестрой - въезжаю в Мельбурн. Рядом верхом ехали фонарщики и зажигали уличные фонари своими факелами на длинных шестах. Работая, они распевали старые песни, которые я так часто слышала дома. Вот" Однажды ранним утром ", а вот и" Прекрасная клубничка ". Позади оставались тысячи миль, но мне показалось, что я не так уж далеко от Англии.
Отель был полон скотоводов, съехавшихся издалека, чтобы договориться о продаже шерсти. Они громко обсуждали цены и положение на рынке, но меня больше заинтересовали другие мужчины - с бронзовыми лицами, мозолистыми руками и алчными глазами. Должно быть, это искатели золота." Они хотят потратить то немногое, что смогли добыть ", - решила я. И не ошиблась.
За обедом я сидела между Аделаидой и Стирлингом, который рассказывал об этих одержимых и указывал на тех, кто уже поймал свою удачу, и тех, кто еще только на это надеялся.
- А может, было бы лучше, если бы никто не нашел здесь золота, - сказала я.
- Многие добропорядочные жители Мельбурна согласятся с тобой, - допустил Стирлинг. - Люди нередко бросают все ради золота, а потом возвращаются, быстро утратив всякие иллюзии. Они мечтали, что будут попросту подбирать золотые самородки, а вместо этого с трудом намывают лишь несколько гранов золотой пыли.
Я вздрогнула и подумала об отце. А вдруг он тоже приходил сюда и толковал с теми же самыми людьми?
- Их жизнь на приисках очень тяжела, - сказала Аделаида.
- Но есть и такие, кто все-таки находит богатство, - напомнил ей Стирлинг.
- Деньги - корень всех зол, - ответила Аделаида.
- Вернее, любовь к ним, - поправил ее Стирлинг. - Но разве мы все их не любим?
- Некоторые хотят иметь деньги, чтобы сделать счастливыми других, - возразила я.
И он, и его сестра поняли, о ком я говорю. Аделаида, не желая причинять мне боль, принялась рассказывать об их доме, построенном лет десять назад по проекту самого Линкса.
Я поинтересовалась, что буду делать там.
- Линкс не терпит лентяев, - заметил Стирлинг.
- Не называй его этим нелепым именем, - поправила Аделаида. - Я уверена, вы найдете для себя множество занятий.
Затем Аделаида спросила меня об Англии, и я рассказала ей о Дейнсуорт Хауз, о том, как из учениц превратилась в учительницу.
- Должно быть, вы были там несчастливы, - искренне посочувствовала она мне.
Так мы беседовали до конца обеда, а затем я вернулась в свою комнату.
Но очень скоро в дверь постучали, и вошла Аделаида. Она выглядела озабоченной.
- Нет, нет. Ничего не случилось. Просто я подумала, что мне надо вас кое о чем предупредить. Возможно, вам многое покажется у нас странным…
- Странные вещи происходят с того самого дня, как умер мой отец.
- Это ужасно - потерять отца. Я знаю, что это такое. Сама осталась без матери, когда мне было восемь лет. Никогда не смогу этого забыть…
Помолчав, она продолжала:
- Не бойтесь моего отца.
- Почему я должна его бояться?
- Большинство людей его опасаются.
- Возможно, потому, что они зависят от него. Они, но не я. Если ваш отец захочет избавиться от меня, я уйду. Устроюсь гувернанткой в какую-нибудь семью, которая собирается переехать в Англию. А может быть…
- Пожалуйста, не продолжайте, ведь вы только что приехали - на этом настаивал и ваш отец.
- Кажется, он попал под обаяние вашего.
- Они сразу понравились друг другу, хотя оба очень разные, и быстро стали лучшими друзьями. Ваш отец сумел увлечь моего так, как никому это прежде не удавалось. Мой отец часто говорил:" Теперь, когда с нами Том Тамасин, мы станем богаче ". Он верит в удачу так страстно, что она непременно придет. А потом ваш отец погиб, доставляя золото с шахты.
- Значит, они все-таки нашли его.
- Не так много, как им было нужно. Шахта пока не окупила расходов. Вообще это странно. Во всем остальном мой отец преуспел. Собственность, которой владела его жена, возросла в десять раз после того, как он взял дела в свои руки. Этот отель, который был захудалым постоялым двором, теперь процветает. А сейчас отца просто обуяла жажда золота.
- Разве он не богат?
- Не так, как ему хотелось бы.
- Я думала, он мудрец. Стирлинг говорит о нем так, словно это Сократ, Платон и Юлий Цезарь в одном лице.
- Стирлинг слишком много болтает. Мой отец, действительно, необычный человек. Он - властелин, центр нашего мира, хоть это и маленький мир. Примите его таким, и он будет вас уважать за это. Вы не совсем похожи на своего отца. Вы горды, и не подчинитесь чьей-то воле. Это поможет вам здесь. Надеюсь, вы сойдетесь и с Джессикой.
- Джессика? Кто это?
- Она рано осталась сиротой и с детства жила вместе с моей матерью - своей двоюродной сестрой. Когда мама умерла, Джессика едва не сошла с ума. Мне пришлось ухаживать за ней, и это помогло справиться с собственным горем. С ней бывает трудно, Джессика немного со странностями.
- Она сумасшедшая?
- Нет, просто слегка неуравновешенная. Иногда все в порядке целыми днями. Тогда она помогает по дому, особенно на кухне. Она прекрасно готовит. У нас была очень хорошая повариха, а ее муж - вообще мастер на все руки. Но и они заразились золотой лихорадкой, все бросили и ушли. Бог знает, где они сейчас. Может быть, и жалеют о том, что потеряли, лежа на грубой подстилке в палатке и вспоминая свои уютные постели в собственном домике.
- Может быть, они нашли золото - Мы бы услышали об этом. Они наверняка вернутся, но отец не примет их обратно. Он очень разозлился, когда они ушли. Это одна из причин, по которой я не смогла приехать в Англию Отец не захотел оставаться на милость Джессики. Только не думайте, что у нас нет слуг. Их тьма, хотя таких, как Лэмбсы, ни одного Есть и аборигены, но они кочевники по натуре и могут неожиданно сорваться с места. И еще - у нас вы никогда не почувствуете одиночества. С отцом работает множество людей, взять хотя бы Джэкоба Джаггера, управляющего поместьем, Уильяма Гарднера - он занимается шахтой, Джека Белла - управляющего отелем Бывают у нас и другие. Но, вижу, вы устали, отдыхайте. Завтра нам придется встать очень рано.
Она подошла ко мне, словно хотела поцеловать, и… в последний момент передумала В этой семье не любили показывать свои чувства. Но Аделаида, я верила, принесет мне много добра в новой жизни.
Утром мы разместились в экипаже, вмещающем девять пассажиров и запряженном четверкой лошадей. Он был прочным, но легким, а тент, хоть и не совсем, но все-таки защищал нас от солнца и непогоды.
Я уселась между Аделаидой и Стирлингом, и вскоре мы тронулись. Джек Белл, которому меня представили перед отъездом, стоял в дверях и махал нам рукой на прощанье. Этот высокий, худой человек тоже когда-то искал золото, но потерпел неудачу и теперь явно был рад своему новому положению Он слегка заискивал перед Аделаидой и Стирлингом и не скрывал своего любопытства по отношению ко мне.
При свете дня город мне очень понравился - длинные прямые улицы, маленькие вагончики, запряженные лошадьми, пышная зелень парка. Но вскоре все эго осталось позади. Дорога ухудшилась, но природа - природа была великолепна. Гиганты-эвкалипты устремлялись в небо, равнодушные ко всему, что оставалось там, далеко внизу. Стирлинг рассказал, что, по преданию, в эти деревья с призрачными кронами превращаются души разделенных мужчин и женщин, оттого их стволы такие серовато-белые. Аборигены боятся после наступления темноты проходить мимо эвкалиптовой рощи, а не то утром в ней обнаружат еще одно дерево, в которое обратилась душа. Я была потрясена этими величественными красавцами, которые возвышались здесь сотни, а то и больше лет, возможно, еще до того, как капитан Кук заплыл в залив Ботани.
Цвела австралийская акация, и ее перистые цветы, слегка колыхавшиеся под дуновением ветерка, наполняли воздух терпким ароматом. Заросли древовидного папоротника казались совсем карликовыми по сравнению с эвкалиптами - солнце касалось их своими золотыми лучами. Стайки мелких какаду, когда к ним приближался экипаж, взмывали вверх жемчужно-розовыми облачками, с пронзительным свистом нас провожали розеллы. Мир был так красив, что я даже перестала тревожиться о будущем и просто наслаждалась чудесным утром.
" Перевозочная компания Кобба" очень гордилась тем, что меняла лошадей через каждые десять миль, это обеспечивало самое быстрое передвижение. Однако дорога была скверной, и нас буквально засыпало пылью. Путешествие казалось мне настоящим приключением, но, похоже, все остальные отнеслись к нему совершенно спокойно. Мы проезжали через холмы и долины, через ручьи, - при этом вода захлестывала бока экипажа, - через каменистые и песчаные пустоши, через глубокие рытвины. На одной из них наш экипаж едва не перевернулся. И все это время кучер разговаривал с лошадьми, обращаясь к ним с самыми ласковыми словами, вроде "Поддай быстрее, Бесс, дорогая!" или "Ровнее, Лютик, здесь леди!". Это был, несомненно, веселый человек. Когда однажды экипаж едва не перевернулся, он лишь расхохотался от всего сердца в то время, как мы с изумлением обнаружили, что все еще едем. Стирлинг в такие моменты внимательно наблюдал за мной, словно пытался отыскать на моем лице следы испуга, но я даже виду не подала, что эта тряска по невероятным дорогам Австралии хоть чем-то отличается от поездки в комфортабельном купе поезда.
Внезапно одна из лошадей встала на дыбы, и нас занесло в заросли кустарника. Мы вышли, а мужчины дружно выволокли экипаж обратно на дорогу. Похоже, для них это было самое обычное дело.
Тем не менее происшествие задержало нас, и мы провели ночь в убогой гостинице. В комнате, кроме нас с Аделаидой, была еще одна путешественница, поэтому мы не смогли ни о чем поговорить в этот вечер.
Утром из-за каких-то неполадок с упряжью мы выехали довольно поздно, однако это не испортило хорошего настроения. А когда я вновь уловила аромат акации и увидела птиц со сверкающим оперением, оно и вовсе стало прекрасным.
Мы все приближались к империи Линкса, и вот, наконец, я впервые увидела то, что называется палаточным городком. Прекрасные деревья были здесь срублены, а на их месте разбито множество палаток из парусины и миткаля. На дымящихся кострах кипятили воду, пекли лепешки. У неряшливо одетых мужчин и женщин были обветренные и дочерна загорелые под палящим солнцем лица. Женщины с нечесаными волосами помогали промывать породу в лотках и вываливали бадьи с землей, которая могла содержать драгоценное золото. Вдоль дороги стояли лачуги, где были выставлены мука, мясо, а также необходимые здесь инструменты.
Когда мы проезжали поселок, к экипажу высыпало множество ребятишек - детей золотоискателей. Некоторые побежали вдогонку, кто-то шлепнулся оземь, и сердце мое преисполнилось жалости к детям этих одержимых.
Когда они скрылись из виду, стало легче, и я смогла вновь порадоваться величественным деревьям, полюбоваться сонными коала, грызущими листья, и вскрикнуть от радости, когда над моей головой взмыла розелла с малиновой грудкой.
Мы прибыли на место уже в сумерки.
Кучер сделал крюк в милю от своего маршрута, а может, и больше, чтобы подвезти нас к самому дому - кто-кто, а семья Линкса имела право на особое к себе отношение. Когда мы остановились перед домом, серые башенки которого напоминали миниатюрный замок, мне показалось, что я уже была здесь когда-то. Но это просто смешно. Этого быть не может! Однако странное чувство не покидало меня.
Навстречу выбежали двое слуг. Видно, нас уже давно ждали.
- Возьмите багаж, - скомандовал Стирлинг, - разберемся с ним позже. А это мисс Нора, которая будет жить у нас. Вот мы и дома…
Я подошла к кованым железным воротам. И увидела белые буквы - Уайтледиз.
Глава 3
Уайтледиз! Как странно! И еще более странно то, что Стирлинг ничего мне об этом не сказал. Я повернулась к нему.
- Но ведь так назывался дом около Кентербери.
- Да? - Он сделал удивленный вид.
- Вспомни, - подсказала я. - Мы еще залезли на дерево, чтобы заглянуть через стену. Не притворяйся, что забыл.
- А… то место, - протянул он. - Да, да, конечно.
- Но дом называется так же!
- Ну это название не так уж редко встречается.
- Да, но здесь никаких монашенок никогда не было.
- Наверное, моему отцу просто понравилось это название.
- Ты мог бы сказать мне об этом совпадении.
- Ну перестань.. Не надо обращать внимания на всякие мелочи.
К нам подошла Аделаида.
- Сюда, пожалуйста.
Мы прошли под каменной аркой в мощеный двор. В стене была дверь, над которой висел фонарь. В его тусклом свете казалось, что этому зданию сотни лет. Я не знаю, сколько ему было на самом деле, однако тот, кто его строил, хотел придать сооружению древний вид.
Аделаида толкнула дверь, и мы прошли через холл в прямоугольный зал, в центре которого стоял большой обеденный стол, а вокруг - стулья с прямыми резными спинками, или старинные, или очень хорошая подделка.
- Совсем как в настоящем английском доме, - сказала я.
Аделаиде это понравилось.
- Отец хочет, чтобы все выглядело по-английски, насколько это возможно, конечно, - объяснила она. - Мы разводим в саду те цветы, что растут в Англии. Вам нравится работать в саду, Нора? Если да, то будете помогать мне. У меня даже есть свой маленький цветничок.
Я не была уверена, получится ли из меня хороший садовник.
- Надо попробовать, - ободрила меня Аделаида. Из зала вверх поднималась лестница на галерею, куда выходили несколько комнат. Затем через коридор мы подошли к другой лестнице, ведущей на небольшую площадку.
Аделаида открыла дверь и сказала:
- Вот ваша комната. Вы можете привести себя в порядок. Сейчас принесут ваши вещи. Ужин подадут через полчаса.
Она ушла. В комнате стоял кувшин с горячей водой. Я вымыла лицо, руки и начала расчесывать волосы, когда раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Аделаида. Вид у нее был несколько встревоженный.
- Отец хочет вас видеть.
- Сейчас?
- Да. Он в библиотеке и не любит ждать. Я посмотрела на себя в зеркало - глаза ярко блестели, на лице появилось выражение вызова. Сейчас я увижу человека, о котором так много слышала. Если бы не он, мой отец был бы жив сегодня.
А вдруг я не понравлюсь Линксу? Вдруг он решит отправить меня обратно? Мне стало страшно. Я не хотела возвращаться назад. Я уже успела привязаться к Стерлингу, к Аделаиде, да и они дали мне понять, что я здесь не чужая. А это так приятно знать, что хоть где-то ты не чужая. Однако я не могла подавить неприязнь к человеку, который распоряжался их судьбами, а теперь собирался властвовать и над моей тоже.
- Он может рассердиться, - предупредила Аделаида.