- Я чуть все не уронила! Мышь бросилась мне прямо под ноги. Не выношу мышей!
Помогая ей с подносом, Дамарис заметила:
- Ты же выросла на ферме, Мейзи. Должна была привыкнуть к ним.
- У нас были коты, мисс. Отличные мышеловы. Вон, поглядите-ка, - заявила она, ткнув пальцем в угол. - И здесь тоже мышиные какашки. Я теперь нипочем не усну.
Поскольку Мейзи немедленно засыпала в любом состоянии и спала мертвецким сном, Дамарис сомневалась в этом, но все же успокоила горничную.
- Позавтракаешь со мной? Пища простая, но ее более чем достаточно.
- Большое спасибо, мисс Дамарис! - обрадовалась Мейзи, хватая хлеб и сыр. - Ячменный хлеб и топленый жир - вот все, что у них там есть, да и то на жир скупятся. А эль такой жиденький, как пить дать, водой разбавлен.
- Ох, извини. Будешь завтракать со мной каждый день. И, - добавила Дамарис в приливе вдохновения, - я настаиваю, чтобы ты проводила как можно больше времени в этой комнате. Уверена, что в моем гардеробе есть что починить и перешить.
Мейзи не стала возражать.
Дамарис была готова одеваться, и хотя в комнате стало теплее, она поспешно натянула одежду, выбрав дорожный комплект. Тяжелая юбка и стеганый жакет были у нее самыми теплыми, и все равно она содрогалась при мысли о том, что ей предстоит идти через большой, холодный дом.
Она подошла к окну, чтобы посмотреть, какая погода. От тепла лед на окне стал тоньше, так что ей удалось процарапать ногтем небольшой кружок. Парк представлял собой этюд в серо-белых тонах, но затем на фоне холодного пейзажа появилась фигура - мужчина в длинной накидке, с переброшенными через плечо седельными сумками. Фитцроджер! Именно тот, кого Дамарис хотела видеть, и вот прекрасная возможность поговорить с ним и выяснить, что он узнал.
- Мою накидку, Мейзи. Быстро!
Мейзи хотела подать ей бархатную голубую, но заметила, что она испачкана.
- Она вся в грязи сзади, мисс. Как вы это сделали?
- Упала. Я надену красную пелерину.
Ворча себе под нос, как трудно отчистить бархат, Мейзи отыскала красную бархатную накидку до колен, отороченную норкой, и муфту к ней. Дамарис надела их и стремительно выбежала из комнаты.
Она свернула на черную лестницу и двумя этажами ниже обнаружила дверь на улицу. В замке торчал ржавый ключ, и хотя и туго, но он все же повернулся. Открыв покоробившуюся дверь, Дамарис оказалась во дворе. Воздух был обжигающе холодным, но после затхлого дома показался освежающим. Она подышала, выпустив ради забавы облачко пара, и отправилась на поиски Фитцроджера.
Завернув за угол дома, она увидела его в тот же момент, что и он ее. Девушка пошла вперед.
- Опять рано поднялись, мистер Фитцроджер? - поддразнила она.
- Опять убегаете, мисс Миддлтон?
Его тон был скорее язвительным, чем насмешливым, и он выглядел так, словно проделал долгий путь. Что он замыслил?
- Вас что, не было всю ночь?
Он, не останавливаясь, пошел к дому.
- Если и так, это не ваше дело.
Она поспешила следом, дерзко выпалив вопрос:
- Где вы были?
- Развлекался с одной красоткой.
В первое мгновение она поверила, что он провел ночь с женщиной, но тут же усомнилась.
- Думаю, это выдумка, сэр. - Заметив, как его губы дернулись, она торжествующе улыбнулась: - Вы ездили в Тикмануэлл! Что вы обнаружили? Та девица, что дала мне кружку, гостиничная служанка или нет? - Гостиничная.
- И что она сказала?
Он не взглянул на нее и не замедлил шага.
- Что джентльмен дал ей пенни, чтобы она отнесла кружку вам.
- И как он выглядел?
- Среднего роста и телосложения. С кривыми передними зубами.
- Я его видела!
Вот тут он остановился и взглянул на нее:
- Когда? Где?
- Возле постоялого двора. Я подумала, что он нагло ухмыляется мне, но потом до меня дошло, что у бедняги просто искривленный рот. Ну, так мне показалось. Он послал мне отраву?
Фитц вскинул бровь:
- Вы склонны к драматизации, не так ли, мисс Миддлтон? Возможно, он понял, что расстроил вас, и захотел сгладить впечатление. - Он повернулся и зашагал к дому. - Не было никакого злого умысла. Другие пострадали с такими же симптомами, как и у Дженивы, хотя не настолько серьезно. Похоже, что-то попало в чашу с сидром по ошибке и, должно быть, осело на дне. Персонал здорово напуган и как следует наказан.
Дамарис старалась не отставать от него. Она запыхалась, ноги замерзли, из нее словно выпустили воздух. Ей бы надо радоваться, что никто не замышлял причинить вред Джениве. Но так волнующе было хоть ненадолго оказаться частью приключения.
Почувствовав ее упавшее настроение, он положил руку ей на спину и повел к ближайшей двери:
- Идемте. Вы замерзнете.
- Во всех этих мехах?
- Не думаю, что у вас и туфли на меху.
- Я уже подумываю о том, чтобы заказать несколько пар.
Когда они вошли в дом, он повел ее по грязным извилистым коридорам цокольного этажа, где Дамарис своими глазами увидела пагубные последствия мышиного царствования, на которые жаловалась Мейзи. От зрелища неподметенного мышиного помета на полу и погрызенных плинтусов она содрогнулась.
Когда они пришли на кухню, то обнаружили, что она ничуть не в лучшем состоянии, чем все остальное: на стенах слой жира и копоти, а огромный очаг дымит. Правда, длинный сосновый стол, используемый для приготовления пищи, был выскоблен, а угрюмая повариха чистой.
Фитцроджер пустил в ход все свое обаяние, уговаривая женщину дать ему поесть. Дамарис ждала. Ей стало душно в подбитой норкой накидке. Ему, похоже, совсем не было жарко, но его накидка была не на меху. Он один не носил меха. У Эшарта была накидка из волка, и ей хотелось подарить Фитцроджеру что-нибудь подобное. Нет, русского соболя или мех белого полярного медведя. Дамарис представила своего героя в кожаном пальто цвета слоновой кости, отороченном этим мехом. С его светлыми волосами и серебристо-голубыми глазами он был бы похож на викинга. Именно такие мысли, должно быть, бродят в голове богатого мужчины, желающего нарядить женщину в драгоценности.
Когда он подошел к ней, неся поднос, она сказала:
- У всех, кроме вас, накидки подбиты мехом.
- Моя - плотной шерстяной вязки. Вполне теплая и непромокаемая. Вы завтракали?
Она чуть было не сказала "да", но потом подумала, что он скорее всего не завтракал, поэтому солгала в надежде разделить с ним трапезу и побыть еще немного в его обществе.
- Здесь более чем достаточно, - сказал он и повел ее наверх.
Дамарис гадала, собирается ли он есть в своей спальне. Ей с трудом удалось сдержать улыбку при этой мысли. Однако Фитц привел ее в роскошную гостиную, которую она помнила с экскурсии по дому. Ее называют малой библиотекой, хотя она не может похвастаться большим количеством книг. Это личное убежище маркиза, и сейчас он находился там.
- Что ты узнал? - спросил Эшарт, но когда увидел ее, выражение его лица сделалось нейтральным. - Мисс Миддлтон?
- Мы встретились возле дома. - Фитц поставил поднос на карточный стол. - Полагаю, ты уже поел, Эш?
- Да. - Эшарт опять бросил взгляд в ее сторону.
Намек был ясен, и у Дамарис не оставалось выбора. Ссылаться на голод бесполезно - маркиза этим не разжалобить.
Она сделала книксен и ушла, скорчив гримасу. Ей бы хотелось услышать доклад Фитцроджера. Но главное он ей уже рассказал, и не было ни яда, ни злодея с кривыми зубами, ни приключения. Вполне возможно, что все эти "государственные тайны" - лишь плод ее воображения.
Она остановилась в Королевском салоне, выпустив изо рта облачко пара. Очевидно, Фитцроджер именно тот, кем кажется, - бедный бывший солдат на посылках. И все равно он волновал ее чувства, будоражил воображение. Просто находясь с ним рядом, она словно купалась в теплых лучах солнечного света, от которого пробуждалось все ее естество.
И все же он запятнан позором. Девушка готова была не мешкая побежать к леди Талии с расспросами, но было слишком рано, чтобы беспокоить других дам. В нетерпении она стала мерить шагами комнату.
Королевский салон использовался как портретная галерея. Дамарис задержалась перед великолепным, выполненным в полный рост, портретом Эшарта в алой мантии пэра, отороченной мехом горностая. В прошлый визит вид этого темноволосого, надменного красавца окончательно вскружил ей голову, как, впрочем, и сознание того, что, став маркизой, она будет иметь такую же мантию. Герцогиня внушительнее, напомнила она себе.
Слева и справа висели сходные портреты, только на них были изображены монархи в пышном убранстве для коронации. У нее еще тогда мелькнула мысль о странной компоновке, но она не задумалась над этим. Но после того она видела портретную галерею Родгар-Эбби, и там никаких монархов не было и в помине. В Гобеленовой комнате аббатства висел лишь портрет нынешнего короля.
Здесь же Эшарт был выставлен на обозрение в компании с Карлом I, его сыном Карлом II и братом и наследником Карла И, Яковом II. Короли прошлого столетия и к тому же Стюарты. Линия Стюартов не оправдала себя, и на трон были приглашены их дальние родственники из дома Ганноверов в Германии. Это были Георг I, Георг II и Георг III, но ни один из них не был здесь представлен.
В мозгу Дамарис зашевелились подозрения. Были предприняты две попытки восстановить Стюартов на троне. Сторонников Стюартов называют якобитами по имени короля Якова - Якоб по-латыни. Может, Трейсы тайные якобиты? Впрочем, не такие уж тайные, если развесили портреты Стюартов на стенах! Дамарис лишний раз порадовалась, что не связалась с ними.
Несмотря на меха, она начала замерзать, поэтому вернулась в свою комнату. Она отправила Мейзи на поиски горничной леди Талии с просьбой сообщить ей, когда леди будут готовы принять гостью.
- И узнай время! - крикнула Дамарис ей вдогонку.
Затем она взялась завести часы. Протерла их от пыли носовым платком, а заодно и каминную полку, на которой они стояли, и снова наткнулась на мышиный помет. Это место воистину отвратительно.
Мейзи вернулась с сообщением, что сейчас полдесятого и другие леди уже встали и приглашают ее присоединиться к ним. Дамарис была счастлива переместиться в более чистые и комфортабельные комнаты. И еще ей не терпелось задать вопрос старой леди о прошлом Фитцроджера.
Когда она вошла, Дженива и леди Талия, уже одетые, завтракали перед горящим камином, огонь в котором пылал так жарко, что они обе закрылись каминными экранами. Дамарис тут же сбросила свою накидку.
Дженива, которая выглядела совершенно здоровой и красивой, как прежде, поднялась и взяла Дамарис за руки.
- Спасибо, спасибо, моя дорогая подруга. Ты такая умная!
- Ты совершенно поправилась?
- Как будто ничего и не было. Право, так неловко. Я никогда раньше не ударялась в панику.
- Но это не было паникой. Фитцроджер снова ездил в Тикмануэлл, чтобы провести расследование. Пострадало несколько человек. Что-то попало в чашу с сидром.
- Какой ужас! Все живы? - спросила Дженива.
- Очевидно, да. Он думает, что твоя кружка была последней из чаши и ядовитый компонент осел на дне. - Слава тебе Господи, что никому не грозит опасность. Давай садись и позавтракай с нами. Регина, еще один стул.
- Я уже поела, - сказала Дамарис. - И я слишком тепло одета, чтобы сидеть близко к огню. Сяду на диван.
Разговор зашел о планах их пребывания в Чейнингсе. Леди Талия хотела осмотреть дом.
- Но вы ведь выросли здесь? - удивилась Дамарис.
- Да, но, видите ли, я уехала отсюда еще совсем молодой, когда мой брат женился на Софии Прис. Характер у нее был немногим лучше, чем сейчас. Я не была здесь, - она задумалась, - с крещения Эшарта. Его совершеннолетие праздновалось в Лондоне.
Интересно, что она скажет о состоянии дома за пределами этой комнаты?
- Тогда я рекомендую вам взять с меня пример и надеть свои меха, леди Талия. В доме очень холодно.
- Как умно, дорогая. Холод может быть таким коварным. А после мы вернемся в эту теплую комнату и поиграем в вист.
- Я не умею играть в вист, леди Талия, - призналась Дамарис.
- Не умеете играть в вист! Но это же никуда не годится. Мы вас научим. - Она с оживлением затрещала о правилах, не дав Дамарис возможности спросить о прошлом Фитцроджера.
Стук в дверь прервал ее болтовню. Горничная Регина пошла узнать, в чем дело, и вернулась с известием, что их приглашают присоединиться к маркизу. Они отправились в малую библиотеку, где их ждали Эшарт и Фитцроджер. Леди Талия объявила о желании совершить экскурсию полому.
Эшарт несколько оторопел, что едва ли удивительно, когда в доме стоит такой холод и его состояние, мягко говоря, оставляет желать много лучшего. Однако если уж леди Талия что-то надумала, ее не остановить.
- Мы только наденем свои меха, дорогой, - сказала она и поспешила обратно в спальню.
- Меха? - переспросил Эшарт.
- Дамарис говорит, в доме так холодно, что они понадобятся, - объяснила Дженива и отправилась вслед за Талией. Дамарис тоже пошла, уверенная, что это не улучшит отношения к ней Эшарта, но очень скоро он поймет, насколько она права. Когда все вернулись, Эшарт предложил двоюродной бабушке руку.
- Ведите нас, Талия. Мне не терпится услышать ваши истории. - Другую руку он предложил Джениве.
Дамарис ничего не оставалось, как идти с Фитцроджером.
- Вы бы хоть перчатки надели, - сказала она ему, когда они вышли из комнаты.
- Вы считаете меня неженкой?
- Нет, - ответила она, - ни в коем случае.
Они отправились вначале в Королевский салон, где леди Талия огляделась, сморщив нос.
- Какая печальная заброшенность! Когда-то эта комната блистала роскошью и великолепием. В дни моей молодости она часто использовалась как бальный зал и как банкетный зал, когда королева Анна приезжала с визитом. Отсюда и название. Я вижу, фамильные портреты сейчас здесь. Идемте, Дженива, я вас представлю.
Она довольно резво засеменила к стене справа и приступила к иллюстрированной семейной истории, которую они все покорно слушали. Но когда они подошли к портрету красивой молодой леди в классическом платье, играющей на струнном инструменте, леди Талия замолчала.
- Бедная Августа, - вздохнула она и быстро прошла дальше.
- Кто это? - шепотом спросила Дамарис у Фитцроджера.
- Мать Родгара, младшая дочь вдовы. Она связующее звено между Трейсами и Маллоренами, таким образом, причина всех бед. Вы знаете эту историю?
-Да. - Лорд Генри рассказывал ей о том, что мать Родгара сошла с ума и убила своего ребенка. Но она представляла ее злобной фурией, а не юной красавицей. - Неудивительно, что вдова ненавидит Трейсов.
- Портреты не всегда отражают правду, - сказал он.
Но не успела она спросить, что он имел в виду, как леди Талия воскликнула:
- Как странно, однако!
Она подошла к стене с портретами монархов и оглядывала ее с крайне суровым выражением лица.
- Я не одобряю, Эшарт. Возможно, София и гордится тем, что является дочерью королевского бастарда, но в наши дни едва ли разумно хвастаться связью со Стюартами.
Дамарис насторожилась.
- Отец вдовы был королевским бастардом? - спросила она Фитцроджера. - В Эшарте течет королевская кровь?
- Скорбите о своей потере? Но Эшарт услышал.
- Я не горжусь этим. Кроме того, незаконнорожденных потомков Карла II как собак нерезаных.
- Его называли Стариной Роули, - проговорил Фитцроджер на ухо Дамарис. - По имени весьма активного пса из его псарни.
Дамарис покраснела и бросила на него суровый взгляд, однако леди Талия услышала.
- Никаких непристойностей, сэр! - воскликнула она, но затем добавила: - Впрочем, это правда.
Она снова перевела взгляд на стену, неодобрительно цокая языком.
- И даже портрет бедняги Монмута. Старший сын Карла II, дорогие, - объяснила она Дамарис и Джениве. - Полагаю, он приходится Софии в некотором роде дядей, но все-таки он был мятежником.
Дамарис знала историю. Монмут поднял мятеж против Якова II, пытаясь захватить отцовский трон. Но потерпел поражение и был обезглавлен.
Мысли леди Талии движутся в том же направлении, что и ее: Трейсы - якобиты. Или по крайней мере вдова? Взгляд своеобразный, но присутствие здесь герцога Монмута не случайно. Вся эта стена должна что-то означать. Фитцроджер тоже внимательно изучал ее.
По телу Дамарис пробежала холодная дрожь. Головы шотландских лордов, которые руководили последним восстанием якобитов, все еще гнили на пиках в Лондоне.
- Он был очень красивый, - заметила Дженива, глядя на портрет Монмута. - Все дело в этих ниспадающих локонах, - сказал Фитцроджер. - Пожалуй, нам следовало бы вернуть эту моду.
- Дурак он был, - угрюмо бросил Эшарт. - Он предпочел думать, что его отец был женат на его матери, и отправил тысячи людей на смерть.
- А кто была королевская любовница? - поинтересовалась Дженива, оглядываясь. - Здесь есть ее портрет? Она твоя... кто? Прабабушка, Эш?
- Прапрабабушка. - Эшарт, судя по виду, с удовольствием покинул бы эту комнату, что неудивительно, но не мог пренебречь желанием Дженивы. Он указал на соседнюю стену и портрет молодой красавицы блондинки в простом белом платье с белым ягненком на руках: - Бетти Кроули, впоследствии Бетти Прис. Была выдана за одного из преданных королевских сторонников, чтобы дать имя ребенку.
- Бог мой, - сказала Дженива, - она не похожа на распутницу.
- Возможно, потому, что это сплошной вымысел. Бабуля заказала этот портрет спустя много времени после смерти леди. Настоящего портрета не существует.
- Нет портрета королевской любовницы? Разве это не странно?
- Она предпочитала жить тихо и уединенно. Дамарис увидела еще одну странность.
- И была любовницей Карла II? Наряду с такими бесстыжими распутницами, как Барбара Каслмейн и Нелл Гуин?
- Это странно, Эшарт, ты должен признать, - подхватила леди Талия. - Я всегда так думала.
Маркиз пожал плечами:
- Такова история. Идемте дальше. Вы были правы. Очень холодно.
Они все прошли через арку, которая вела к парадной лестнице, но Дамарис остановилась. Ее внимание привлек самый крайний портрет на королевской стене - юноша, во всем облике которого светилась уверенность в блестящем будущем.
- Кто это? - спросила она Фитцроджера, который был рядом. - Еще один мятежник? - Вовсе нет. Просто трагическое звено истории. Это принц Генри Стюарт, младший брат Карла II.
- Я не знала, что у него был еще один брат, кроме Якова.
- Я тоже не знал, пока не приехал сюда и не увидел этот портрет.
Дамарис рассматривала красивого молодого человека с длинными, пышными локонами.
- Почему трагический?
- Он родился в 1640-м, когда началась революция, ему было девять в год казни его отца. Они с матерью жили в ссылке, в бедности, до тех пор пока ему не исполнилось двадцать. Поскольку Англия попросила его брата вернуться и занять трон, Генри тоже возвратился, чтобы разделить богатство и власть. Однако вскоре после этого он умер от оспы. Суровый урок капризной судьбы. Идемте, - сказал он, положив ладонь ей на спину. - Остальные уже внизу.