– Я знаю о традициях Макиннесов больше, чем большинство сассенаков. Особенно об освященной веками традиции красть то, что необходимо вам для жизни. – Он приподнял бровь. – Ведь именно так я получил в жены Макиннес.
– Вы думаете обо мне как о своей жене после одного дня и ночи брака? – тихо спросила она, пытаясь увидеть правду в его зеленых глазах.
– Да, – ответил Нейл с шотландским акцентом. – Как и священник, поженивший нас, и женщины, которые провели чрезмерно много времени, изучая "доказательства" брачной ночи.
– Вы все можете так думать, – ответила она. – Но я отношусь к этому по-другому. Вы взяли мою девственность, но вам не удалось сделать меня достойной вашей гордости и заставить меня считать себя вашей женой.
– Напротив, – возразил Нейл. – Думаю, вы очень даже считаете себя моей женой. Моя неудача и моя репутация удостоверяют это. – Он наклонился к ней и прошептал: – В первую брачную ночь невеста не должна испытывать разочарование. И не должна считать супружеское ложе пыткой. В первую брачную ночь невеста должна чувствовать, что ее нежат и лелеют, как любовницу.
– Вам легко это говорить, – пробормотала она себе под нос. – Но это всего лишь слова.
– Что-что?
– Я сказала… – она гордо вздернула подбородок, – что вы провалились во всех отношениях, милорд.
– Да, – согласился он. – Я потерпел неудачу в нашу брачную ночь, и поэтому у вас такое прекрасное настроение. – Он погладил след от укуса на левом плече.
– Я не… – Она виновато посмотрела на багровый синяк на его плече – там, где она укусила его в отместку за боль и разочарование, которые она вытерпела.
– О нет; именно так, – возразил он. – Но, моя дорогая Макиннес, мы можем это исправить. Заворачивайте меня в этот тартан и прикасайтесь ко мне когда угодно и как вам угодно.
– Нет, спасибо, милорд, – резко ответила она. – Одного раза вполне достаточно.
– Вы отказываетесь выполнять свои супружеские обязанности?
– Я выполнила свой долг перед кланом, – ответила она, – выйдя за вас замуж. Это все, что от меня требовалось.
– А как же долг обеспечить клану наследника? – Она удивленно посмотрела на него.
– Цель брака, – напомнил Нейл, – освятить союз мужчины и женщины и произвести законного отпрыска для наследования в противоположность бастардам, которые наследовать не могут. Вы сказали, что хотите детей. Троих или четверых, как мне помнится.
Джессалин подняла подбородок еще выше:
– Я абсолютно уверена, что выполнила свои обязательства. Вы кажетесь здоровым, и у меня нет сомнения, что я уже забеременела.
– Тогда, полагаю, созерцание меня одетого – или, вернее, раздетого таким образом – не должно вас тревожить. – Он лукаво ухмыльнулся.
– Вы не должны так одеваться, – возразила она, глядя, как неловко он завязал одежду. – Тэм, или Алисдэр, или Дугал, или кто-нибудь другой из мужчин помогут вам надеть тартан. Они покажут, как правильно это делать.
Нейл усмехнулся:
– О нет, дорогая! Ежеутреннее надевание моего тартана – это ваша работа, и я не могу позволить своей жене уклоняться от исполнения ее супружеских обязанностей. Я женился не на Тэме, не на Алисдэре, и не на Дугале, и ни на ком другом, – он почти повторил ее фразу. – Я женился на вас.
Глава 11
– Ты очень отважный, парень, если так дразнишь ее, – сказал Нейлу Олд Тэм, когда Джессалин резко повернулась и поспешила через двор к замку.
Нейл взглянул в лицо старому воину:
– А почему бы ее и не подразнить? Самое худшее, что может случиться, так это то, что температура верхней части моего тела станет такой же низкой, как у замерзающей нижней.
– У нас бывают очень холодные зимы, дружок. – Тэм привычно сунул руку под шапку и почесал лысину. – Наша малышка Джесси может казаться нежной и любящей, но может стать такой же твердой и упрямой, каким был ее отец.
Нейл улыбнулся:
– Я другого и не ждал.
Тэм удивленно поднял бровь.
– Посмотрите на нее. – Нейл кивнул в сторону Джессалин, которая входила в замок. – Она – одна из самых красивых женщин, каких я видел в жизни, но она едва ли на голову выше детей, бегающих по деревне, и так голодала, что стала почти прозрачной. Но в ней нет слабости. Она бы не выжила, если бы не была твердой и упрямой, бесстрашной и гордой, как любой шотландский воин на поле битвы.
Олд Тэм услышал гордость в голосе Нейла.
– Да, она хорошая, красивая девочка.
– Хорошая, красивая девочка? – Нейл не мог поверить своим ушам. – Да насколько я могу судить, она – самое прекрасное, что когда-либо родилось в этой проклятой стране.
Нейл не осознавал, что произносит свои мысли вслух, пока не перестал наблюдать, как покачиваются бедра Макиннес. Тогда он повернулся и увидел, что Алисдэр, Тэм и Дугал, глядя на него, улыбаются во весь рот.
– Мы думаем то же самое про тебя и Англию, парень, – усмехнулся Алисдэр.
Не в силах сдержать любопытство, Дугал спросил:
– Как ты собираешься заставить Джесси выполнять ее обязанности?
– Я не собираюсь, – заявил Нейл. – И вы тоже. – Он пристально посмотрел на каждого из них. – Вы не будете пытаться убедить или заставлять ее. Вы и так уже вмешались в ее жизнь.
– Но, парень… – начал Алисдэр.
– Никаких "но", Алисдэр, – твердо проговорил Нейл. – Вы все доверяли ее отцу, и поверили его выбору, и приняли меня в свой клан. Вы помогли мне стать ее мужем, и теперь должны поверить, что Макиннес исполнила свой долг перед отцом, перед кланом, перед церковью и передо мной. Она заслужила право дать выход своему раздражению и ей нужно время, чтобы спокойно решить, как дальше будет развиваться наш брак.
– Но ты только что заявил ей, что не позволишь увиливать от супружеских обязанностей, – удивился Дугал.
– Да, – кивнул Нейл, – я так сказал, но я не буду пытаться сломить дух Макиннес. Когда она согласится исполнять обязанности жены, это произойдет потому, что она так решила, потому что она этого сама хочет.
Алисдэр покачал головой:
– Я не понимаю. Если ты не хочешь ее заставлять, не хочешь пристыдить или убедить, то как ты собираешься жить с ней дальше?
– Я собираюсь ее соблазнить, – объявил Нейл, широко улыбаясь.
Старейшины разинули рты.
– Ты – что? – ошарашенно спросил Дугал.
– Я собираюсь ее соблазнить, и, если для этого понадобится разгуливать по деревне с голым задом и позволять любой женщине в округе строить мне глазки, возбуждая ревность Макиннес, я сделаю это.
– О дружок, поверь, они будут строить тебе глазки, судя по сегодняшнему утру, – захихикал Олд Тэм. – Ты играешь с огнем.
– Знаю, – ответил Нейл. – Но и она тоже. Я. англичанин и вижу, что Макиннес все еще видит во мне врага, но я принадлежу ей так же, как она принадлежит мне. Со временем она захочет заявить о своих правах на меня. А пока я намерен делать все, что смогу, чтобы ее поощрить.
– Но ты сказал, что мы не должны пытаться ее урезонить, – напомнил Алисдэр.
– Правильно, – подтвердил Нейл. – Я сказал, что вы трое не должны любым способом влиять на ее решение. Но я не говорил, что не могу или не буду делать этого сам.
– Проклятые сассенаки! – проворчал Дугал на гэльском языке. – Всегда вывернут слова так, как им удобно.
– Нет, приятель, – успокоил Олд Тэм своего друга, – на этот раз он прав. Пока он не начал плохо обращаться с девочкой, мы не будем вмешиваться в их брак. Мы действуем вместо Каллума, а даже Каллум не вмешивался в жизнь молодых после того, как были произнесены клятвы.
Нейл не понимал языка, но уловил враждебность в голосе и в глазах Дугала. Он также понял, что Олд Тэм выполнял привычную роль миротворца. Он положил руку на плечо Тэма и попросил перевести их разговор.
– Дугал хочет быть уверен, что твои методы убеждения будут благородными, – передал суть спора Олд Тэм.
Нейл посмотрел Дугалу в глаза и покачал головой:
– Боюсь, мои методы будут скорее корыстными, чем благородными. – Он саркастически хмыкнул. – После брачной ночи я почти уверен, что единственное, чем мне удалось произвести впечатление на Макиннес, – это сумма моего свадебного подарка, и я намерен извлечь из этого выгоду. – Он повернулся к Тэму: – Вчера вы говорили, что уже сообщили о моем похищении маркизу Чизендену?
– Да, – осторожно ответил Олд Тэм.
– А Макиннес сказала мне, что сегодня утром послала человека с деньгами в Эдинбург, чтобы купить провизию.
– Да.
– Как неудачно, – огорчился Нейл. – Потому что нам понадобится послать еще одного к маркизу с письмом о… – Он замолчал, увидев настороженность на лицах трех стариков. – Вы можете прочитать это послание перед тем, как я его запечатаю. – Когда они согласно кивнули, Нейл продолжил: – О дополнительных припасах. В добавление к муке, сахару, соли, патоке, овсу, сушеному мясу и рыбе нам понадобятся скот и лошади, куры, гуси, рыбацкие лодки, сети и… – Он посмотрел на мужчин, ожидая их предложений.
– Хороший шотландский кузнец, – высказал свое мнение Алисдэр.
– Нам еще понадобятся ружья, порох и пули и другое оружие для охоты и для защиты… – продолжил перечисление Нейл.
– Даже маркиз Чизенден не сможет прислать нам ружья, – возразил Алисдэр. – Это нарушит королевский эдикт против вооружения враждебных горных кланов.
– Со вчерашнего дня клан Макиннесов нельзя считать враждебным кланом, теперь он союзник маркиза Чизендена, а значит, и Короны, – напомнил Нейл. – И, – он понизил голос до едва слышного шепота, – вы не могли знать, когда планировали мое похищение, что я буду заключен под стражу и Стенхоп и Марсден будут стоять около моей двери, но, похитив нас троих, вы дали повод Оливеру разыскивать меня за побег, а капрала и сержанта – за помощь, оказанную мне. Командующий фортом Огастес не успокоится, пока нас не найдет.
– Ты не мог сбежать, – усмехнулся Олд Тэм. – Мне пришлось рубить твои цепи.
– Но смогут ли они доказать, что освободили меня вы, а не Марсден и Стенхоп? – спросил Нейл.
– Конечно, смогут. Мы не стали скрывать следы наших пони, когда проходили через дыру в стене. Мы замели следы только тогда, когда добрались до пустоши. Любой дурак сможет увидеть следы копыт и понять, что тебя похитили.
Нейл фыркнул:
– Генерал-майор Оливер – дурак. Но это не имеет значения, потому что он видит только то, что хочет видеть. А он захочет увидеть, что я сбежал.
– Почему? – спросил Дугал.
– Потому что он ненавидит меня. – Три старика дружно вздохнули:
– Мы этого не знали.
– Вы не могли знать о вражде между Чарлзом Оливером и мной, – уныло произнес Нейл. – Даже мой дед не знал о степени этой вражды. Но я знаю. Генерал-майор Оливер не успокоится, пока снова не закует меня в кандалы или не повесит на ближайшем дереве. Вот почему нам нужны ружья. Мы должны иметь возможность защитить замок и деревню – от Оливера и от любого, кто захочет отобрать то, что у нас есть.
Олд Тэм опять запустил руку под шапку и почесал лысину. Этот его жест, как уже понял Нейл, означал волнение.
– К счастью, о моей неприязни к Шотландии знают все. У нас будет несколько недель на подготовку, прежде чем Чарлз поймет, что я не укрылся в своем уютном лондонском доме, и начнет обыскивать горы. – Нейл потер руки. – Так что еще нам понадобится?
Три старика переглянулись.
– Если у вас больше нет идей, – продолжил Нейл, – почему бы не спросить женщин?
Алисдэр повернулся и, поймав взгляд своей жены, сделал ей знак подойти, чтобы узнать, что женщинам клана нужно доставить из Эдинбурга.
– Веретена и ткацкие станки, – ответила Давина, подойдя к ним с корзиной белья. – И отрезы ткани, иголки, булавки и пуговицы, а еще мыло, и кожу, сапожника.
Нейл подозрительно нахмурился при последнем слове:
– Мне говорили, что это шотландская традиция – ходить босиком.
– Да, летом это так и есть, – ответила она. – Но правду сказать, как и англичане, мы предпочитаем носить обувь и чулки в холодные зимние месяцы.
Нейлу понравился ее честный ответ, и он улыбнулся, поджимая замерзшие пальцы.
– Я заинтригован! – Он понизил голос до шепота: – И вот еще что. Макипнес должна верить, что на деньги, подаренные мной, куплено все, кроме личных вещей, которые я сам собираюсь купить для нее. Она должна думать, что ее человек в Эдинбурге умеет торговаться лучше всех в Шотландии, потому что я не хочу ранить ее гордость. А появление личных подарков мы объясним тем, что я послал моему деду письмо с требованием прислать приданое для моей жены. Договорились?
– Ты надеешься купить расположение нашей малышки Джесси английскими побрякушками и нарядами? – фыркнул Дугал.
– Я хочу ухаживать за ней так, как должен был бы ухаживать до свадьбы, – отрезал Нейл. – А любая женщина оценит хорошие платья и драгоценности.
– Но не наша Джесси. Ты достиг бы большего, если бы подарил ей артель каменщиков, чтобы отремонтировать замок, а не какие-то там стекляшки.
– Тогда мне повезло. – Нейл улыбнулся. – Потому что так получилось, что я очень хороший архитектор. У меня гораздо лучше получается строить, ремонтировать и укреплять здания, чем добиваться любви женщины. И раздобыть бригаду каменщиков, чтобы помочь отремонтировать замок моей дамы, – это подвиг, который я с легкостью могу совершить. – Он заметил, как старики обменялись довольными взглядами. – Особенно потому, что ни вы, ни маркиз Чизенден не будете мешать бригаде каменщиков и кирпичам прибыть сюда, как это случилось в форте Огастес.
– Ты хочешь отстроить этот ветхий замок, чтобы завоевать сердце Джесси? – спросил Олд Тэм.
– Если это понадобится, – ответил Нейл. Его слова стали сигналом к действию.
– Алисдэр, пойди присмотри за Джесси, – распорядился Тэм. – А ты, Дугал, пошли Йена, чтобы он перехватил Раналда, пока тот не уехал в Эдинбург.
Нейл поднял бровь:
– Я думал, он уже уехал. – Олд Тэм пожал плечами:
– Давина, принеси перо, пергамент и воск для печати от отца Мори, чтобы граф мог послать письмо своему деду.
Олд Тэм подождал, пока все отправятся выполнять его распоряжения, и повернулся к Нейлу. Он положил руку ему на плечо:
– Ты беспокоил меня вчера, парень, и я сомневался, что Каллум сделал правильный выбор, заключив союз с таким богатым и могущественным англичанином, как маркиз Чизенден, но сегодня я могу с гордостью сказать, что он принял верное решение.
– Что заставило вас изменить обо мне мнение?
– Каждый сассенак, которого я знал, использовал бы силу, чтобы добиться своего. Было бы очень просто для такого сильного парня, как ты, сломить дух Джесси, но ты показал, что готов унизиться сам, лишь бы защитить ее.
– Я могу быть сассенаком и знать ее всего один день, но мой дед научил меня распознавать достоинства людей и их слабости. Макиннес заслуживает мужа, который построит для нее замок. – Нейл опустился на колени, взял камешек и начал обводить маленький женский след, пока не прокопал вокруг него желобок. – Ее сила духа, ее смелость, ее храбрость, ее сочувствие и преданность клану – вот то, что больше всего восхищает меня в ней.
– Когда англичанин отдает должное шотландцу, – произнес Олд Тэм, – он становится человеком, заслуживающим моей дружбы и доверия. – Он протянул Нейлу руку. – А когда мужчина признает силу женщины, он становится человеком, достойным завоевать ее сердце.
Глава 12
Лондон
Маркиз Чизенден взял утреннюю почту с серебряного подноса, стоящего на массивном дубовом столе своего кабинета. Он просмотрел карточки и приглашения, рассыпанные на подносе, и тут взгляд его упал на свиток пергамента. Он сразу узнал печать и дрожащей рукой сломал воск и развернул документ. В свитке было несколько листков. Сердце Чизендена готово было выскочить из груди от нетерпения, и он облегченно вздохнул, узнав: почерк внука. Он прошептал благодарственную молитву, прочтя письмо и длинный список инструкций Нейда. Его внук был в ярости. Это было видно из его письма. Он был просто в бешенстве. Но мальчик выполнил свой долг как джентльмен, каким его воспитали. Он принял на себя ответственность и написал деду, чтобы сообщить об этом.
Маркиз улыбнулся – он испытывал гордость за единственного внука.
– Кто привез письмо? – спросил он Кингсли, дворецкого, который терпеливо ждал у дверей кабинета. – Когда оно пришло?
– Посланец из Шотландии доставил его три четверти часа назад, сэр, когда вы беседовали с королевским секретарем.
– Где он? – спросил лорд Чизенден.
– На кухне, сэр. Мне послать за ним?
Маркиз взглянул на часы и отрицательно махнул рукой:
– Нет необходимости отрывать человека от обеда. Я поговорю с ним там.
– Сэр? – Кингсли ловил ртом воздух.
– И нет необходимости стоять тут и открывать рот как рыба, выброшенная на берег, Кингсли. То, что я не наносил визита на кухню с тех пор, как был еще ребенком, не значит, что я не знаю о ее назначении и месте ее нахождения. Я еще не совсем в маразме и способен найти кухню в собственном доме. – Маркиз сложил письмо и убрал его в карман камзола. Потом он стряхнул ворсинку с лацкана, одернул жилет и пошел к выходу, продолжая разговор на ходу: – Я поговорю с кухаркой. Пусть приготовят мою карету, а ты пошли во дворец гонца с просьбой о срочной аудиенции у его величества и первого лорда-казначея сэра Роберта Уолпола. Пригласи леди Чизенден и моего секретаря и попроси миссис Минго собрать всех слуг, как только я вернусь после встречи с королем. Еще мне нужно будет поговорить с поверенным графа Дерроуфорда. Пусть он придет в мой кабинет после того, как я поговорю со слугами.
– Неприятности, милорд? – нахмурился Кингсли.
– Вовсе нет. Совсем наоборот. Его светлость прислал инструкции из Шотландии, и нам предстоит потрудиться.
Стены дома, казалось, вибрировали от возбуждения, когда маркиз Чизенден шел по обшитым декоративными панелями коридорам и залам на кухню. Горничные, лакеи и прочие слуги переполошились, когда их хозяин появился на территории, на которую не вступал больше шестидесяти лет. Стоило маркизу появиться на пороге, как суета и суматоха мгновенно улеглись. Кухонные служанки и поварята замерли на бегу, чуть не повалив друг друга, чтобы выразить уважение человеку, которого многие из них никогда не видели даже в лицо. Кухарка вытерла пот со лба, колени ее подкосились, и она, схватившись рукой за пышную грудь, стала нащупывать рукой стул, чтобы не упасть, когда лорд Чизенден вошел в просторную кухню.
– Я пришел поговорить с человеком из Шотландии.
– Е-его з-здесь нет, – пролепетала кухарка.
Маркиз показал на пустую миску на столе:
– Кингсли сказал, что отослал его на кухню поесть.
– Он съел две миски мясного рагу, ваша светлость, а потом ушел спать на конюшню, – сообщила кухарка.
Маркиз нахмурился, его густые темные брови сошлись на переносице.
– Я не могу поверить, что слуги маркиза Чизендена не предложили человеку, проехавшему сотни миль с письмом для меня, удобную постель в доме!