- Не пошлю. Но сначала ответь: у тебя есть лучшая подруга, с которой ты можешь говорить в любое время дня и ночи обо всем?
Сиенна старалась не смотреть на поблескивающий на его шее пот и на мокрые завитки волос на груди, выступающие из выреза футболки.
- Вообще-то есть, - начала она. - Карла - главный регистратор отеля. Мы познакомились в первый день учебы в университете. А почему ты спрашиваешь?
Бретт отпил воды:
- Десять лет назад я приехал в Париж, в ресторан, о котором ранее понятия не имел, зная по-французски четыре слова и совсем не умея вести себя в обществе. Но у меня была цель, и я был готов ради нее терпеть насмешки французов. - Он вздохнул. - Там был еще один англичанин. Крис. О, прошу прощения, досточтимый Кристофер Доналд Хэмптон Фрейзер. - Бретт поднялся и шутливо поклонился посудомоечной машине. - Крис окончил престижную бизнес-школу, имел несколько дипломов и быстро сошелся с владельцами ресторана. И вот угрюмый галерный раб оказался в крошечной квартирке элегантного парня, который в совершенстве владел французским языком и любил фейерверки. Это были лучшие годы нашей жизни. Никогда я так усердно не работал, никогда так не веселился.
Сиенна увидела его заразительную улыбку и улыбнулась в ответ.
- Значит, ты никого не убил? - съязвила она.
- О, я хотел. Особенно после того, как Крис выбросил всю мою одежду и отрезал мои длинные волосы, пока я спал.
Она ахнула:
- Неужели?!
- Камерон и Фрейзер поселились в одной комнате. Оба шотландцы. Мы были обязаны подраться после пяти минут общения.
Бретт наклонился и, упершись локтями в колени, поигрывал с пустой бутылкой из-под воды. Сиенне удалось заглянуть за ворот его футболки.
- Крис вытащил меня из постели в первую же ночь и заставил выпить вместе с ним несколько бутылок очень хорошего вина. Через несколько часов мы договорились, что я потрепанный молокосос, а он старше, мудрее и богаче меня, а потому вместе мы завоюем мир. Посмотри, чего мы добились.
Оба рассмеялись.
- Хорошо, вы решили получить мировое господство. И что дальше? Вы разработали грандиозный план?
- О да. Я собирался стать харизматичным, знаменитым шеф-поваром, который завоевывает клиентов, пока старый добрый Крис ведет дела и подсчитывает прибыль. Идея была гениальной, за исключением маленькой-маленькой детальки. Я не обладал харизмой. Я был тихим, замкнутым, обиженным, озлобленным на весь мир и совсем не верил в собственный талант. К тому же у меня была дислексия.
- Что же изменилось? Как ты добился своего? Я имею в виду шеф-повара в килте. Извини за назойливость, но на той фотографии ты не похож на неуверенного в себе галерного раба.
Подмигнув, Бретт улыбнулся:
- Ты ее видела? Видишь ли, Крис также является моим менеджером. Он - единственный, кому удалось убедить меня надеть килт клана Камеронов.
- Менеджер. - Сиенна понимающе кивнула. - Ага. Лакомый Кусочек месяца пользовался очень большой популярностью в "Поместье Грейстоун".
Бретт откашлялся:
- Они именно так меня называли?
Сиенна неторопливо кивнула и с радостью заметила, что Бретт простонал и смущенно съежился. Она улыбнулась и облегчила его страдания, заметив:
- Ты намного храбрее меня. Можно я попрошу Криса научить меня заводить друзей и влиять на людей?
- Легко. Ведь убедил же я его вложить с трудом заработанные средства в совместное предприятие. Через несколько недель мы откроем ресторан, о котором мечтали еще в Париже… Когда мне надоело трудиться наемным шеф-поваром, Крис был единственным, к кому я обратился.
- Вы очень доверяете друг другу.
- Конечно. Я продал все, что у меня было, в Аделаиде и вложил средства в ресторан. Крис - отец-одиночка - можно сказать, отдал последнюю рубашку. Мы оба рискуем.
- Но ты все же не ответил на мой вопрос. Как ты попал с галер в Париж и стал Лакомым Кусочком, который открывает собственный ресторан?
На миг Бретт показался Сиенне прежним уязвимым юношей, и ее сердце дрогнуло.
- Я жил в Париже, был холост и обожал свою работу. Я никуда не ходил, зато на кухне готов был торчать сутками. Крис показал мне этот замечательный город и жизнь, о которой я не подозревал. Он научил меня общаться с людьми и знакомиться с девушками. В конце концов, я решил пригласить на свидание одну из них. - Умолкнув, Бретт трогательно улыбнулся. Он явно собирался рассказать Сиенне что-то очень личное. - Лили была парижанкой, ухоженной, умной, изысканной, элегантной и настолько красивой, что дух захватывало. Такая женщина желанна для любого мужчины.
Сиенна не сводила глаз с Бретта. Взяв с подноса клубнику и держа ее за плодоножку, он осторожно откусил сочную ягоду. Сиенна уловила сильный сладкий аромат. Она молчала, предоставляя Бретту возможность продолжать.
- Только через восемнадцать месяцев я решился пригласить ее на двойное свидание, куда пришел Крис со своей подружкой. Несколько часов я был самым счастливым человеком в Париже, а потом Лили положила глаз на Криса. Это была любовь с первого взгляда для них обоих. - Бретт доел клубнику. - Через четыре месяца состоялась свадьба Криса и Лили. Я был шафером.
Он говорил решительно, однако Сиенна заметила, как затуманились на миг его глаза.
- Я приготовил три свадебных торта. Пять слоев легчайшего бисквита с орхидеями из помадки - для гостей из Великобритании. Башенка из профитролей со сливочным кремом шантильи и теплым шоколадным соусом - для гостей-французов и детишек. И, конечно же низкокалорийное желе из розового шампанского со свежими фруктами - для фотомоделей, которые…
Договорить Бретту не удалось. Сиенна не смогла дольше слушать его страдальческий голос, быстро подошла к Бретту, наклонилась и поцеловала его в губы. На вкус они были солено-сладкими - от пота и клубничного сока. Бретт на мгновение замер, потом с жадностью ответил на поцелуй, лишая Сиенну здравомыслия. Когда он, наконец оторвался от ее губ, она опустила голову ему на грудь.
Закрыв глаза, Сиенна наслаждалась охватившими ее эмоциями. Она ощущала легчайшее прикосновение его губ к макушке. Их сердца бились в унисон.
- Чем я заслужил такое? - пробормотал Бретт, прижимаясь лбом к ее голове.
- Должна быть причина? - сдавленно поинтересовалась она.
Его руки скользнули по ее спине. Однако Сиенна чувствовала, как между ними возникает барьер, духовный и физический. Бретт чуть отстранился, приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза:
- Никакой жалости! Лили выбрала лучшего мужчину.
Он не смеет так говорить! Он заслуживает большего!
Промолчав, Сиенна обвела пальцем линию его подбородка, не в силах выдержать прожигающий взгляд. Да, ей было жаль Бретта. Он любил Лили, а та вышла замуж за его лучшего друга.
Он потерял любимую женщины дважды. Сначала она вышла замуж, потом - умерла.
- А как насчет понимания? Я скорблю о твоей потере. У малышки Джесс, - Сиенна улыбнулась, - будет самая лучшая вечеринка по случаю дня рождения.
Бретт расслабился, плечи его опустились.
- Ладно, - улыбнулся он, потом повторил, но уже увереннее: - Ладно.
Улыбнувшись, Сиенна похлопала Бретта по груди, потом высвободилась из его рук и, как бы, между прочим, взяла блокнот:
- Розовые воздушные шары. Пусть их будет тридцать. Каждый гость возьмет домой шарик. - Она едва заметно улыбнулась Бретту и была вознаграждена усмешкой и кивком.
- Отлично! - воскликнул Бретт. - А я отправляюсь в душ. Как насчет визита в местный магазин пиццы? Проверим, есть ли у нас конкуренты. Тем более, тебе следует практиковаться в приготовлении пиццы.
- Иди. Только я не умею готовить. Кроме того, я умираю с голоду. А еще нам нужно серьезно поработать, чтобы подготовить тратторию к визиту настоящей маленькой принцессы. В конце концов, я-то лишь притворяюсь принцессой.
Бретт вышел из кухни с такой беспечностью, словно не он только что перевернул мир Сиенны с ног на голову.
Пора приниматься за дело. Дочь Лили отпразднует свой день рождения в красивом зале, даже если Сиенне придется всю ночь красить стены.
Кроме того, у нее появилось странное ощущение, что она делает это скорее для Бретта, чем для маленькой девочки, чья мать разбила его сердце.
Бретт - лучший из известных ей мужчин. Она собирается доказать ему, что он особенный. И не важно, если для этого придется снова его поцеловать.
Глава 14
Восемь эксклюзивных пицц всех цветов радуги…
Встав в центре зала и засунув руки в карманы, Бретт тихо присвистнул. Он впервые увидел отремонтированное помещение, и у него перехватило дыхание. Сиенна выбрала для пола светлые дубовые доски, которые отлично смотрелись с перекрашенными в кремовый цвет стенами. Скатерти, салфетки, шторы и абажуры темно-зеленых и розово-пастельных оттенков гармонировали со стенными бордюрами тех же тонов.
Несмотря на февральский холод, дневной свет проникал сквозь чистое оконное стекло, создавая ощущение большого пространства и уюта. В целом зал выглядел современным, шикарным, удобным и располагающим.
Это уже не была траттория Марии. Все вокруг громко заявляло об индивидуальном стиле Сиенны Росси. Простые дубовые рамочки семейных фотографий отлично сочетались по цвету с полом и спинками стульев. Но интереснее всего было расположение этих фотографий.
Сиенна развесила их на дальней стене, сгруппировав по четыре штуки. Именно их видели посетители, входя в ресторанчик. Они мгновенно бросали взгляд на улыбающиеся лица членов семьи Росси, наследницей которых была Сиенна.
Бретт улыбался, разглядывая обстановку.
Вывеска "Траттория Росси" была выполнена большими буквами темно-зеленого цвета тем же шрифтом, что и гравировка на оконном стекле. Прибавьте к этому искрящуюся посуду и простые, но элегантные столовые приборы. Бретт видел перед собой совершенный зал ресторана, о котором мечтал всю жизнь.
Он никогда не рассказывал Сиенне о своих задумках. И все же эта изумительная, замечательная, неповторимая женщина создала именно тот интерьер, о котором Бретт и Крис говорили еще в Париже.
Существовало слишком много официозных ресторанов, где подавались изысканно-эффектные блюда для людей, одетых в шикарную и неудобную одежду. Блюда обычно поедались в тишине либо под приглушенную классическую музыку, а к присутствию детей относились снисходительно, как к неизбежному.
Бретт работал в отелях и ресторанах, посещать которые могут только избранные, по всему миру. Конечно, рестораны были замечательные, однако собственный ресторан он видел совсем другим.
Бретт мечтал подавать фантастические блюда, приготовленные с любовью, точно в такой же душевной, дружеской и неформальной атмосфере, какую наблюдал в семье Росси много лет назад.
В какой бы стране Бретт ни работал, он расспрашивал жителей о местных кулинарных изысках. Ему хотелось, чтобы его ресторан посещали люди всех возрастов, чтобы они могли расслабиться, непринужденно смеяться, спорить, петь или танцевать - по желанию. Он стремился создать идеальный семейный ресторан, где будут рады детям и где все члены семьи смогут отведать замечательную еду, усевшись за одним столом.
Вот почему Крис объездил весь Лондон, отыскивая самое лучшее место для ресторана, где хватило бы места для детей, веселья и музыки…
Послышались шаги. Сиенна подошла и встала рядом с ним. Он ощущал ее крайнее нетерпение.
Великая Сиенна - принцесса клана Росси - нервничает из-за того, что Бретту не понравятся плоды ее упорного труда, и он захочет, чтобы Джесс праздновала день рождения в помещении с темно-коричневыми стенами и мрачной паутиной в углах.
Не задумываясь и не колеблясь, Бретт взял Сиенну за руку, переплетя свои пальцы с ее пальцами. Они стояли, молчали и разглядывали зал.
- Вчера вечером мне удалось покрыть стены только одним слоем краски, зато они уже высохли. Джесс и ее друзьям понравится здесь, а я потом очищу стены и к концу недели закончу с покраской.
- Тебе ничего не нужно менять. Все идеально.
- В самом деле?
- Конечно. Это все, о чем я мечтал. И даже больше. Мария будет в восторге.
Он чуть приподнял подбородок и внимательно посмотрел на медный карниз, с которого свисала портьера, потом пожал ее пальцы:
- Мне нравится.
Если быть точным, он хотел сказать: "Мне нравишься ты".
Дыхание обоих участилось, и Сиенна в ответ осторожно пожала его пальцы.
На несколько драгоценных секунд они перестали быть Бреттом Камероном и Сиенной Росси, а превратились в людей, которые хотят быть друг с другом, работать вместе до конца жизни, стоять рядом в этом зале…
За подобное ощущение Бретт готов был отдать все. Он покосился на Сиенну, и у него сдавило грудь. Невыносимая, упрямая, опасная и абсолютно роскошная женщина.
Он уже собирался сказать, как хороша она сегодня утром, когда из коридора послышался шум, и Сиенна отдернула руку, словно обжегшись.
- Кто-нибудь заказывал розовые воздушные шарики? - поинтересовался Крис, держа в руке огромное количество шаров, которые приподняли бы его над землей, будь его вес меньше.
Словно виноватый подросток, застигнутый на месте преступления, Бретт отошел от Сиенны, как можно дальше и притворился, что изучает работу настенных светильников.
Приложив максимум усилий, чтобы выглядеть непринужденным, Бретт повернулся к своему другу и обнаружил, что Сиенна обнимает Криса и от души целует его в щеку.
- Крис, ты гений! Спасибо, спасибо и еще раз спасибо. Ты изумительно поработал. Окно фантастическое!
Да она впервые встретилась с Крисом, когда он приводил в ресторан стекольщиков! Сиенна явно позволяет себе чуть больше дозволенного!
- Эй, я здесь! - встрял Бретт. - Мне кажется, именно я кормил и поил шестерых рабочих каждый час в течение дня. Я не удостоюсь объятий?
- Размечтался!
- Ты приведешь дочку? Я очень хочу с ней познакомиться! - спросила Сиенна.
- Мой деловой партнер требует, чтобы я занимался его рестораном. - Крис хмуро посмотрел на Бретта, который лишь повел плечами. - Но я заеду перекусить тортиком и привезу ее. - Он подмигнул приятелю. - Что-то подсказывает мне, что моя маленькая девочка захочет надолго остаться с вами обоими.
- Кто любит пиццу? - поинтересовался Бретт.
Каждая особа женского пола, находящаяся в зале траттории, подняла руку, включая трех нянек и Сиенну.
- Отлично. Ну, тогда сегодня мы будем ее готовить!
Сиенна улыбнулась, когда комната наполнилась веселыми криками. А гостьи-близнецы в одинаковых туфельках-балетках и розовых пачках выполнили пируэт.
- Но не простую, всем известную пиццу. О нет! Сегодня мы будем готовить особую пиццу для Джессики - в виде радуги. Каждый приготовит свою особенную, уникальную пиццу-радугу, которую и скушает!
- Пицца! - закричала Джесс и взмахнула розовой искрящейся волшебной палочкой.
- Пицца-радуга! Пицца-радуга! - подхватили остальные гости и замахали своими волшебными палочками так энергично, что Бретту пришлось поправить тиару Джесс, которая сползла ей на лицо.
Он привстал на цыпочки и сосредоточенно посмотрел вокруг, поворачиваясь из стороны в сторону.
- Куда я положил большие тарелки для пиццы? Кто-нибудь видел большие тарелки для пиццы? Мы не можем готовить пиццу, пока у нас не будет тарелок для нее.
Послышалось хихиканье обладательниц волшебных палочек. Бретт упер руки в бока и стал похож на морского капитана. Он указал на Сиенну, которая переступала с ноги на ногу и насвистывала, глядя в потолок и притворяясь, что прячет металлические тарелки для пиццы у себя за спиной. Кстати, зря она посмотрела на потолок, ибо обнаружила на нем влажное пятно, которое не замечала раньше.
- Вот они где! Их прячет тетя Сиенна! Ведь так, тетя Сиенна? Тетя Сиенна проказница. - Бретт поиграл бровями и улыбнулся.
Он имел полное право чувствовать себя победителем. Ни одному мужчине, кроме него, не удалось бы заставить Сиенну надеть одно из платьев Марии - девически-розовое, с оборками, с широченным розовым поясом-лентой и большим бантом сбоку.
Прежде Сиенна не носила платья с такими короткими юбками.
Неудивительно, что Бретту очень нравился ее вид.
- Теперь займемся тестом. Вот так. Растяните тесто в круг. Видите, что я делаю? Кейти, душечка, у тебя получается квадрат. Посмотри на меня. Нет, ничего страшного, если ты испачкаешь лак на ногтях. Погодите. Что это за музыка? Вы слышите музыку? Что вы скажете о ней? Мамба!
Дети принялись напевать, хотя слышали эту мелодию уже в двадцатый раз. Они раскачивались и вертелись, а Сиенна, не сдержавшись, запела вместе с ними, отчего Бретт улыбнулся:
- Эй, я знал, что у тебя приятный певческий голос. Давайте все споем, как тетя Сиенна. А теперь будем танцевать. Все готовы? Давайте раскручивать пиццу под музыку!
Бретт поводил задом из стороны в сторону и немного поиграл плечами, затем перевернул кусок теста на столе и начал его раскатывать, а потом театрально уставился на стол:
- О, посмотрите на эту фантастическую пиццу! Еще один танец, и она приготовится сама, словно по заклинанию!
Отряхнув муку с ладоней, он начал ходить вокруг стола от одного ребенка к другому, что-то тайком нашептывая им на ухо, а девочки ежились и хихикали.
- Как сделать волшебство, дядя Бретт?
Он отступил назад и пристально посмотрел на Джесс:
- Ты хочешь сказать, что никогда не видела волшебства?
Она покачала головой и оглянулась на своих подруг. Они тоже покачали головой и пожали плечами.
- Ну, это просто ужасно. Кто-нибудь хочет увидеть волшебство?
Последовало энергичное кивание.
- Ладно. Сейчас сделаем. Для начала приготовимся и слегка разомнем пальцы.
Бретт вытянул руки вперед и пошевелил кончиками пальцев обеих рук, повсюду распыляя муку. Восемь маленьких девочек проделали то же самое, помахав ручками; некоторые из них по-прежнему держали волшебные палочки, с которых, как заметила Сиенна, изрядно облетели блестки. Вероятно, блестки попали в тесто.
- О, так-то лучше. Для работы вам понадобятся обе руки. Все готовы? Я чувствую приближение волшебства!
Не успели девочки отреагировать, как Бретт схватил кусок теста для пиццы и принялся вращать его в воздухе, формируя круг с такой скоростью, что зарябило в глазах.
Дети уставились на Бретта, открыв рот, а он подбросил кусок теста в воздух и тот, повернувшись вокруг оси, упал прямо в его поднятые руки. Он опустил кусок теста на стол, обсыпанный мукой.
- Ух, ты! Круто! Сделай еще раз, дядя Бретт! Сделай еще раз.
- Да, сделай это еще раз, дядя Бретт. - Сиенна улыбнулась ему, помогая няням, глазевшим на Бретта, заново повязывать девочкам передники и поднимать с пола крылышки и волшебные палочки, прелесть которых померкла в сравнении с очарованием дяди Бретта. Сиенна не винила их, ибо он был… замечательным.
Он излучал любовь всякий раз, когда смотрел на детей. Ему безумно нравилось общаться с ними, говорить, разделять радость. Он становился одним из них.
- Для хорошенькой леди - все, что угодно! - Он улыбнулся Сиенне. - Видишь ли, очень хорошо начинать карьеру повара в пиццерии, готовящей пиццу на заказ. До того, как мне исполнилось шестнадцать, я крутил за ночь по шестьдесят пицц.