Она провела пальцами по его щекам и потерла маленькие вмятины, оставшиеся от очков на переносице. Собственная решительность удивила ее. Обычно она ждала, пока мужчина сам сделает первый шаг. Но трогать Эндрю было удивительно приятно, и она не могла себе в этом отказать.
- А вы неплохо знаете, как вести себя в подобной ситуации. Для школьной учительницы это удивительно, - поддразнил он.
Вместо ответа Оливия сама поцеловала Эндрю. Его сильные руки сомкнулись вокруг нее приподнимая. Ему бы удалось пересадить ее к себе на колени, если бы не непреодолимое препятствие в виде руля.
- Моей следующей машиной будет "кадиллак", - пробормотал он.
Оливия сама поразилась тому, как ей хочется сейчас быть в другой, более просторной машине, а еще лучше - не в машине вообще. Знаки внимания со стороны мужчины обычно вызывали у нее мало эмоций, разве что напряженное терпение. Даже с Джимом, парнем, за которого она так глупо выскочила замуж, едва закончив школу, было лишь несколько кратких вспышек желания, но не такой дразнящий, длительный, нарастающий чувственный голод.
- Я ведь с вами едва знакома, - промолвила она, скорее выражая изумление, чем протест.
- Вы правы. - Эндрю застонал и опустил ее обратно на сиденье. - Я слишком увлекся. Должно быть, дело в шампанском.
Он завел машину и плавно вывел ее на дорогу.
Увидев, как легко он пришел в себя и успокоился, Оливия почувствовала, что в груди ее словно затрепыхалась бабочка боли, а затем последовал суровый выговор самой себе: "Ты уже большая девочка. Знаешь, что он, должно быть, встречается с множеством женщин. Почему же ты должна значить для него нечто большее, чем другие, тем более что вы совсем недавно встретились?"
Но сердце ее отказывалось этому верить. Возникший между ними поток чувств был почти осязаем. Не могло же такое случаться с ним каждый раз, как только он выпьет несколько бокалов вина и останется наедине с женщиной.
Это для нее слишком, решила она, погружаясь в мягкое сиденье и пытаясь сосредоточиться на разноцветных огнях, танцующих в праздничном небе Лос-Анджелеса. Ей ничего не известно о мужчинах, подобных Эндрю Карру, что они чувствуют, чего ожидают от женщин.
Хорошо, что он оказался джентльменом. Она не была уверена, что стала бы сопротивляться, если бы он довез ее до дома и внес внутрь. Да, такая ночь надолго бы запомнилась, подумала она с болью сожаления.
Эндрю был знаком район Вествуд, и он быстро нашел тот адрес, который она ему назвала. Ей повезло, ведь она понятия не имела, как туда добраться с этих холмов ночью.
Он подрулил к дому.
- Мне бы хотелось снова вас увидеть. - Голос его в темноте звучал хрипло. - Завтра вечером?
Оливия очнулась наконец. Она вспомнила о том, что собиралась предпринять. К завтрашнему вечеру ее жизнь могла полностью перемениться.
- Я, возможно, буду занята, - заикаясь промолвила она. - У меня есть дело… впрочем, вот вам мой телефон.
Эндрю безмолвно проводил ее до ступенек и дождался, пока она откроет своим ключом дверь. Потом легонько поцеловал в губы и неспешно пошел к машине.
Войдя в коридор, Оливия приостановилась и оглянулась. Сквозь толстое стекло двери она увидела, как "порше" медленно отъезжает.
С сожалением Оливия подумала: вот она стоит здесь, на пороге чего-то такого, о чем мечтала всю свою жизнь, и тут появляется Эндрю, неожиданная карта в тщательно перемешанной колоде. Она смотрела, как исчезает машина Эндрю, а печаль томила ее сердце, как будто вместо кареты Золушки судьба уготовила ей лишь тыкву.
3
Оливия начала набирать номер, чтобы вызвать такси, потом положила трубку на место.
- Хочешь, я тебя отвезу? - Сандра с сочувственным выражением лица сидела напротив, за кухонным столиком.
- Нет, спасибо. - Оливия поставила телефон на полочку и взяла свою чашку с кофе, уже остывшим, но она все равно его выпила. - Я должна сделать все сама - или вовсе не делать.
- А твои колебания не связаны с этой безумной поездкой прошлой ночью? - спросила Сандра. - Я дала тебе обещание, что не усну, пока ты не вернешься, но даже статуя Свободы не может таскать свой факел до бесконечности.
- Нет, к прошлой ночи это отношения не имеет, - ответила Оливия, не обращая внимания на шутку. Она рассеянно смотрела на свою тарелку, на два почти нетронутых яйца и три тонкие полоски бекона, одна из которых была чуть-чуть надкушена, словно мышиными зубками.
Уж если на то пошло, прошлая ночь могла бы облегчить сомнения, думала она. Оливия рисковала, поехав с Эндрю Карром, а в результате пережила один из самых счастливых вечеров в своей жизни. Она не спала полночи, вспоминая нежность его поцелуев и его улыбку, когда он смотрел на нее, возбуждение, которое вызывало в ней простое касание его руки. Нет, прошлая ночь должна была подбодрить ее, доказать, что стоит идти на риск. Но некоторые страхи сидят в нас очень глубоко.
- Вот чего я в тебе терпеть не могу, Оливия, так это то, что ты без умолку болтаешь, - заметила Сандра. - Ты прожужжала мне уши подробностями вечера с таинственным незнакомцем, а потом без перерыва пошел рассказ о бабушке и о том, как же ты наконец встретишься с ней спустя столько лет. Я просто слова не могу вставить.
Оливии удалось слабо улыбнуться.
- Извини, у меня столько чувств, но я не могу выразить их словами.
- Хорошо сказано. Вот и не выражай. - Сандра встала, налила себе еще одну чашку кофе. - Был бы у меня твой дар - добиваться своего и попадать в самую точку. - И добавила без паузы: - Прошлой ночью звонил Марта.
- Но откуда у него наш номер телефона?
Оливия была рада переключиться на другую тему от своих страхов. Взрослая женщина двадцати семи лет вполне способна вызвать такси и отправиться в Пасадену, не доходя до нервного припадка, не так ли? - подумала она. Она разгладила юбку своего нового лилового костюма в стиле сороковых годов, который показался ей достаточно шикарным, когда она покупала его в магазинчике в Сент-Питерсберге. Но теперь она уже не была в этом уверена.
- Я дала ему телефон, перед тем как мы уехали. - Сандра покраснела. Взяв ломтик бекона с тарелки Оливии, она быстро сжевала его. - Он хотел рассказать мне про свой новый ресторан и посоветоваться со мной об отделке.
- Вот как? - У Оливии родилась надежда на лучшее будущее для подруги. Она знала, что Сандра очень тоскует по Марти.
- Это все. Он просто хотел поболтать. - В голосе Сандры зазвучала грустная нотка.
- Тебе тоскливо? Я могла бы сегодня остаться дома. - Само небо посылало ей возможность оттянуть осуществление намеченного. - Я же могу поехать в Пасадену завтра.
- Если ты не поедешь сегодня, то не поедешь никогда. - Сандра понимающе посмотрела на нее. - Завтра ты придумаешь еще какой-нибудь предлог.
- Да какая разница? - Горло Оливии сжали спазмы нервного напряжения. - Ох, Сандра, да это просто безумная идея. Бабушка даже не отвечала на мои письма. Почему же она захочет увидеться со мной, если я вдруг появлюсь на пороге ее дома?
- Да потому, что, если она не захочет с тобой увидеться, значит, она выжила из ума. - Подруга утешающе похлопала Оливию по руке. - Ведь ты ее единственная родственница, так?
Оливия вздохнула.
- Да, именно это я себе и повторяю. Но Сандра, ведь она знаменита - и живет отшельницей. Я же смотрела фильмы с участием кинозвезды Вероники Голд, когда была еще девочкой, и мечтала о том, как в один прекрасный день она приедет и заберет меня. Трудно было написать ей, но уж отправиться туда лично?! Может, мне лучше не разрушать свои мечты?
- Да ты сама в это не веришь. - Сандра уже не шутила.
- Нет, - созналась Оливия. - Но что, если она посмотрит на меня с отвращением, как будто я вредное насекомое? Почему она не ответила на мое письмо?
- Может быть, она больна, - предположила Сандра. - Это объясняет, почему она почти никогда не выходит.
- Нет, я видела ее на церемонии вручения "Оскара" прошедшей весной, помнишь, ей вручили эту высокую награду за большой вклад в киноискусство? Она выглядела здоровой как лошадь. Ну, здоровой, но престарелой лошадью, - поправилась Оливия. - На следующей неделе ей будет семьдесят. Я прочитала в газете, что устраивают большое торжество.
Сандра сложила руки, в одной из них было зажато кухонное полотенце.
- Вот передо мной роскошная молодая женщина, чьей фигуре я завидую и чьи мозги хотела бы иметь. Если Вероника Голд слишком высокомерна, чтобы принять тебя как свою внучку, это ее потеря. Словом, чем скорее ты все выяснишь, тем лучше. Сможешь хотя бы насладиться остатком лета.
Насладиться остатком лета! Перспектива вновь увидеть Эндрю наполнила Оливию сияющей радостью. Ей представились длинные жаркие дни на пляже, и как она будет втирать крем от загара в мускулистую спину Эндрю, усыпанные звездами вечера и танцы в обнимку, и как они будут уединяться, шепчась и целуясь в темных уголках, а потом…
А потом? - сурово спросила она себя. Между ними безусловно ощущался некий магнетизм, но было и немало такого, что их разделяло: его многоопытность, уверенность в себе, смелость, остроумие. Ничем таким Оливия не обладала.
Но ей было хорошо с ним! А сейчас мысль о том, что ей придется встретиться с бабушкой, наполняла Оливию ужасом.
Существовала серьезная причина, по которой она действительно боялась ехать в Пасадену. Что, если Вероника не захочет иметь с ней дело? Это означало бы, что Оливия никогда не будет иметь своего дома. Большинство людей не понимало, что это такое - ощущать себя без корней, без семьи, которая поможет и подбодрит тебя, если в твоей жизни происходит нечто важное.
Что ж, Сандра права. Лучше разделаться с этим, и будь что будет. Не дожидаясь, пока опять передумает, Оливия вызвала такси.
Она держала свои эмоции в узде, пока ехала до Пасадены, сжимая сумочку так, что пальцы ее побелели. Шофер сделал несколько замечаний о погоде, но так как в ответ получил лишь невнятный шепот, то он и сам погрузился в молчание.
Отыскать адрес Вероники Голд было непросто. Хотя Оливия и прочла статью в журнале о ее доме, но местоположение его не указывалось. Наконец она позвонила своей подруге Мэри Бет - ее дядя был режиссером в телекомпании. Он и отыскал адрес.
Написав бабушке, Оливия попыталась вообразить, что будет, когда оно придет в этот дом. В ее памяти возникла сцена из фильма, где играла Вероника Голд: героиня в своей богатой просторной спальне, балдахин над кроватью, инкрустированные серебром щетки на туалетном столике… Оливия представляла себе самые разные ответы на свое письмо, но только не тот, что получила, - полное молчание. Хотелось бы ей знать почему! Какова будет реакция ее бабушки, когда она живьем увидит свою внучку?
Такси свернуло с шоссе, повернуло налево у заправочной станции. Краем глаза Оливия увидела черный "порше" со спущенным колесом, припаркованный возле насосов. Мужчина в черных брюках и жилете вытаскивал из багажника домкрат. На одно мгновение сердце ее судорожно забилось. Со спины он выглядел таким похожим на Эндрю!
Слишком разыгралось воображение! - отругала она себя. Но ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы сердцебиение успокоилось.
Район Пасадены, где жила Вероника Голд, был старым и роскошным. Красивые особняки прятались за сплошной стеной кустарников. Чем ближе Оливия подъезжала к месту назначения, тем гуще и выше становились живые изгороди, полностью скрывая дома, лишь через равные промежутки виднелись ворота.
А что, если там охранник? Страх сжал сердце Оливии. Ей не приходила в голову мысль, что она, возможно, не сумеет попасть в дом.
Таксист подкатил к дорожке и остановился у железных ворот. И потрясенная Оливия увидела, что из-за ворот на них наставлен глазок видеокамеры. Раздавшийся из динамика недоброжелательный мужской голос поинтересовался: "В чем дело?"
Таксист вопросительно глянул на Оливию. Ее охватила паника. Единственное, что она могла сделать, это сказать правду.
- Пожалуйста, передайте, что мисс Оливия Голд приехала повидать мисс Веронику Голд.
Он повторил сообщение. Последовала пауза, а затем мужчина, по-видимому привратник, очень сухо произнес:
- Мисс Голд нет дома.
- Я сомневался, что вам сразу повезет, - сочувственно кинул таксист. - Вы родственница киноактрисы?
Оливия собралась ответить, но тут ей пришло в голову, что голливудский таксист, возможно, подрабатывает, подкидывая скандальную информацию разным бульварным журналам. Вот уж чего ей не хватает, так это чтобы ее история тут же попала на страницы газет.
- Дальняя, - сказала она. Но теперь-то что ей делать? Что же, она сдастся и уедет? Ни черта! - решила Оливия выпрямляясь. - Высадите меня здесь, я еще не кончила свои дела.
Шофер с восхищением кивнул.
- О'кей. Хотите, я вас подожду?
Кто бы там ни был в доме, конечно, он будет наблюдать за машиной, чтобы убедиться, что посетительница уехала.
- Нет. Просто сделайте вид, как будто уезжаете, и высадите меня перед следующим домом.
- Как скажете.
Он выполнил ее указания, поблагодарил за более чем щедрые чаевые и укатил.
Стоя у обочины, Оливия ощущала себя человеком, оказавшимся на необитаемом острове. Для субботы улицы были довольно тихи. Не слышалось даже гудения газонокосилки, заглушавшей пение птиц. Заросли скрывали дома от посторонних глаз. У нее возникло неприятное ощущение, что на человека, находящегося за воротами, всем наплевать, что богатые жители этих особняков не отреагируют, даже если она сломает ногу, или упадет, или вовсе исчезнет с лица земли. Там, за оградами, даже пешеходных дорожек не было, словно для того, чтобы подчеркнуть: пешеходам тут нечего делать.
И чего ради ее посещают такие мрачные мысли? - выругала себя Оливия. Сейчас неотложная задача - придумать, как добраться до порога дома Вероники Голд.
Сам собой перед ней возник образ человека с задорной улыбкой, с пронзительными голубыми глазами за стеклами очков. Казалось, Оливия слышит, как Эндрю говорит ей: "Та, кто умеет справляться с кучей озорных школьников, сможет сделать что угодно!"
На мгновение она вновь ощутила его присутствие. Ей так захотелось, чтобы он оказался рядом!
Вспомнив прошедшую ночь, Оливия почувствовала себя лучше, не такой подавленной. Жизнь - это игра, напомнила она себе. Конечно, она может проиграть, ну и что? Она и вправду проиграет, если не попытается что-то сделать.
Оливия отошла от обочины, а мимо прошелестел "мерседес". Затем она решительно повернулась, зашагала назад к поместью бабушки и остановилась, не доходя до шпионящей видеокамеры. Изгородь была густая, однако через нее можно было пробраться. Скорее всего, дом защищен сигнализацией, но, по крайней мере, ей не придется перелезать через колючую проволоку, а только через кусты.
Но это значило пробираться сквозь колючки. Оливия просунула вперед ногу, в душе проклиная трехдюймовые каблуки. Почти тотчас она зацепилась колготками за ветку, и они "поползли" до самых бедер.
Пробравшись сквозь изгородь без дальнейших серьезных повреждений, она смахнула прутики и листья, прилипшие к костюму. Радуясь, что ее тут никто не видит, она снова причесалась и уложила узлом волосы, а затем, спрятавшись за огромным кустом гибискуса, сменила колготки. Уж этому-то Оливия научилась за годы работы с непоседливыми детьми: она всегда носила в сумочке запасные колготки.
Ну, теперь она готова!
Оливия добралась до подъездной дорожки и шла по ней примерно четверть мили, с тревогой ожидая, что раздастся голос, приказывающий ей остановиться, либо завоет сирена, но ничего такого не произошло. Должно быть, ворота нужны для того, чтобы не пускать туристов, решила она, упорно шагая вперед.
Кипарисовая рощица скрывала здание от Оливии, и, лишь когда она свернула за поворот, возник перед ней дом, похожий на замок.
В нем было два этажа. Колонны, дугообразные завершения дверей и окон напоминали о так называемом колониальном стиле в архитектуре девятнадцатого века, хотя было известно, что дом выстроил нефтяной магнат в 1914 году. Ей не были видны ухоженный сад и бассейн, находившиеся на другой стороне, но она и так поняла бы, что все это должно существовать, даже если бы не прочла об усадьбе в журнале. В натуре все смотрелось даже импозантнее, чем на фотографиях.
Площадка перед домом была пуста, дорожка сворачивала за дом, по-видимому, прямо к гаражам. Оливия прошла по асфальту, с ужасом слушая, как громко стучат ее каблуки, и позвонила в дверь.
Внутри раздалась мелодия "Колыбельной" Брамса. Первый приятный звук с тех пор, как такси подвезло ее сюда, и первое, что напомнило ей о женственной, хрупкой Веронике Голд, которой она любовалась в старых фильмах.
За звонком последовало похоронное молчание, затем раздался звук мужских шагов по деревянному полу. Тяжелая дверь красного дерева распахнулась, и крупный мужчина лет шестидесяти, одетый в синий блейзер и серые брюки, смерил ее взглядом.
- Что вам угодно?
В горле у Оливии пересохло. Она даже не заготовила впрок какую-либо правдоподобную историю. Может быть, рассказать ему, что ее машина сломалась и ей нужно позвонить? Нет, она не станет начинать со лжи общение с бабушкой. Кроме того, Оливия уже совершила нечто ей несвойственное, забравшись на территорию поместья. Она не собиралась испытывать судьбу и далее.
- Я Оливия Голд, - ответила она. - Я приехала из Флориды, чтобы повидаться с бабушкой. Это очень важно.
Мужчина пристально смотрел на нее несколько мгновений. Он выглядел не столько пожилым, сколько стареющим. Должно быть, это и есть верный Перси Кен-Уитерс, дворецкий, служивший Веронике Голд с незапамятных времен. Он охранял ее, как дракон свои сокровища, об этом тоже читала Оливия. Теперь его суровое лицо, казалось, слегка смягчилось. Может быть, подумала она с зародившейся надеждой, он заметил фамильное сходство.
- Подождите здесь. - Мужчина аккуратно прикрыл дверь и ушел.
Солнце припекало сильнее, и Оливия чувствовала, как ей становится плохо в теплом костюме. Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
Наконец дверь снова открылась.
- Простите, это нельзя сделать, - сказал дворецкий.
- Но почему же она не хочет меня видеть? - потребовала ответа Оливия. Ей стыдно было просить его о чем-то, но она просто не могла вот так сдаться, ей непременно нужно было увидеть бабушку и услышать отказ из уст самой Вероники Голд.
- Миссис Голд не желает даже говорить на эту тему, - сухо произнес верный страж. Неужели в голосе этого человека ей послышалось сочувствие?
- Если она встретится со мной хотя бы на минуту, обещаю, что никогда больше не стану ее беспокоить, - настаивала Оливия. - Мне потребовались годы, чтобы собраться с мужеством и приехать сюда. Я не могу уйти без единого ее слова.
Дворецкий вздохнул.
- Вы должны понять, миссис Голд очень хрупка. К ней предъявляют так много требований! С какой целью вы хотите ворошить прошлое?
- Но я говорю не о прошлом - я говорю о настоящем! - Оливия удивилась собственной настойчивости. - Я ее внучка. Разве ей хотя бы не любопытно увидеть, как я выгляжу?
- Ничего не могу сказать о любопытстве миссис Голд. - Огонек понимания в глазах его угас, и дворецкий снова стал непреклонным. - Извините, но я вынужден просить вас немедленно покинуть территорию, или же - миссис Голд дала мне указание вызвать полицию.