И на том он решительно закрыл дверь.
Оливия постояла несколько минут неподвижно с бьющимся сердцем и учащенным дыханием. Ей хотелось одновременно колотить в дверь и кричать от бессилия. Но что хорошего может из этого получиться?
Она достала блокнотик и ручку из сумочки и быстро написала адрес и телефон в Вествуде, затем просунула листок под дверь. Вряд ли бабушка передумает, но если да, то хоть будет знать, где искать внучку.
Оливия медленно пошла прочь, прихрамывая на высоких каблуках. Может быть, надо сдаться. Ее мать Эйлин была права: Веронике было плевать на внучку так же, как на дочь.
А ей-то казалось, что она хорошо знает свою бабушку, благодаря всем тем старым фильмам. Бывало, что и Эйлин тепло вспоминала детство, рассказывала о знаках внимания со стороны Вероники, и все вместе заставляло Оливию верить, что Вероника была все же любящей матерью.
Почему же она не хочет увидеться с ней?! На вопрос пока не было ответа. Но Оливия не собиралась возвращаться во Флориду, пока не докопается до правды.
И лишь когда ей удалось пролезть сквозь изгородь наружу и даже не порвать новые колготки, она сообразила, что не знает, как добраться домой. Конечно, можно было бы вернуться и попросить дворецкого вызвать такси, но ей не хватало на это мужества. На сегодня запас ее решимости истощился.
Оливия потерла ноющую икру и попыталась обдумать положение. О помощи из соседних домов нечего было и думать. Если бы только она следила за дорогой, когда ехала сюда! Ей казалось, что заправочная станция находится примерно на расстоянии мили, если пойти назад по дороге.
Как это нелепо! Несмотря на гудящие ноги, Оливия не удержалась от улыбки. Вот она здесь, все так тщательно спланировала, такая осторожная, все предвидящая Оливия Голд. За один день она без спроса влезла в поместье бабушки, чуть не поссорилась с дворецким и оказалась далеко от своего дома на трехдюймовых каблуках. Если бы на ее месте была Сандра, она бы, вероятно, здорово посмеялась.
Самое лучшее, решила она, просто пойти по дороге. Может быть, она еще придумает, какова должна быть следующая атака на защитные сооружения вокруг Вероники Голд.
Но к тому времени, как она прошла примерно милю, ноги ее так разболелись, что она уже ничего не соображала. Впереди лишь пустынная дорога и по бокам - высокие изгороди. Пара машин промчалась мимо, но Оливия не могла решиться "проголосовать". Она читала слишком много жутких историй о том, что случается в таких случаях.
Когда мимо проехал черный "порше", а затем вдруг замедлил ход и развернулся, Оливия с опаской уставилась на машину. А она тем временем остановилась, и из нее показалась знакомая мужская фигура, на сей раз одетая в сшитые на заказ черные брюки, белую рубашку с тончайшими голубыми полосками и черный жилет.
- Это вы? - спросил он со своей дразнящей улыбкой. - Неужели вы? Вы случайно не Оливия Голд?
- Никогда еще не была никому так рада за всю мою жизнь!
Испытанное ею огромное облегчение было вызвано не только тем, что у нее болели ноги. При дневном свете, в обычной одежде Эндрю выглядел таким же сногсшибательным, как и в прошлый вечер.
- А я никогда еще так не удивлялся. - Эндрю улыбнулся подкупающе тепло, и словно электрический разряд пронзил тело Оливии. Потом он открыл перед ней дверцу машины. - Хорошо, что у меня колесо спустило, а то бы я вас не встретил.
- Так это были вы! А я проехала мимо вас в такси.
Оливия порывисто обняла его и поцеловала в щеку. Он крепко прижал ее к себе, и на нее сразу нашло отрадное успокоение. Это было больше, чем простое совпадение, он появился как раз тогда, когда был ей так нужен. Хоть это и противоречило доводам разума, ей казалось, что он расслышал ее безмолвный зов о помощи - и появился.
- Кстати, - прошептал Эндрю ей в ухо, - тот телефонный номер, что вы мне дали, это номер пиццерии, я сегодня дважды проверял.
- О нет! - расстроилась Оливия. - Должно быть, я что-то напутала.
И подумала со страхом: а вдруг она тоже ошиблась номером в записке, которую оставила у Вероники Голд? Но нет, она точно помнила, что написала все правильно.
Щека Эндрю ласково коснулась ее волос.
- Я не собирался так легко сдаваться. Сегодня вечером вы бы обнаружили, что я раскинул лагерь на ступеньках вашего дома.
Спортивная машина промчалась мимо так близко, что она ощутила порыв ветра.
Эндрю мягко отстранил ее.
- Не хочу потерять вас из-за какого-то сумасшедшего. Давайте продолжим позднее.
Скользнув в машину, Оливия откинула голову на спинку сиденья.
- Я думала, что умру, - сказала она, когда он уселся рядом. - Того, кто изобрел высокие каблуки, надо было пристрелить.
- Людовик Четырнадцатый, по слухам.
Склонившись над рулем, Эндрю поглядел на нее с таким многозначительным видом, что это остро напомнило ей предыдущую ночь: как он обнял ее и целовал прямо здесь, на переднем сиденье. У Оливии мурашки побежали по коже от приятного воспоминания, пока его слова не возвратили ее в настоящее.
- Надеюсь, вы не возражаете, если я спрошу вас - что вы тут делали, прогуливаясь по улице в Пасадене? Сбежали с другой вечеринки?
Оливия вдруг сообразила, в каком она оказалась трудном положении. Она надеялась держать свои семейные дела в секрете, но ведь так естественно было, что Эндрю проявил любопытство.
- Это длинная история. - Она задумалась на минуту. - У вас тут дела? Я могу подождать, если хотите. Или вы могли бы высадить меня у ближайшего телефона-автомата.
- Так как ваше имя дало мне отличную идею, то я по крайней мере должен отвезти вас домой. - Эндрю завел мотор. - Как всегда, мне не терпится начать действовать, но дело может и подождать денек-другой.
- Какую идею?
Мимо проносились дома, и Оливия поняла, что заправка куда дальше, чем она предполагала. Да она бы свалилась, не дойдя до нее.
- Дело касается старой кинозвезды, Вероники Голд. Я ехал к ней. Хочу сделать ей деловое предложение и плевать мне, что она так яростно оберегает свое уединение. Я доберусь до нее, так или иначе!
4
Оливия уставилась на Эндрю, раскрыв рот от удивления.
- Почему, почему вы хотите увидеть Веронику Голд? - наконец смогла вымолвить она.
- Мой последний клиент запускает в продажу новую серию ювелирных изделий, называется она "Безупречная элегантность". - Внимательно следя за дорогой, Эндрю, казалось, не замечал ее изумления. - Его девиз: "Настоящее золото - вот в чем безупречная элегантность". Я искал идею, способ как можно эффектнее представить его изделия американцам.
Оливия задержала дыхание.
- Вот как?
- Прошлой ночью, когда вы назвали свое имя, что-то заработало у меня в подсознании, - продолжил Эндрю. - Голд! Золото! Позднее, после того как я завез вас домой, туманная идея продолжала крутиться в голове, а потом меня осенило. Вероника Голд! Да она же будет идеальной моделью! "Настоящее золото - настоящая Голд". Вы понимаете?
Оливия с трудом перевела дыхание. Какова ирония судьбы! Оба они искали одну и ту же женщину, но по разным причинам.
- Я тоже приехала сюда, чтобы попытаться встретиться с Вероникой Голд, - сказала она.
Настал его черед изумиться.
- Вот как? Почему?
- Она моя бабушка.
Эндрю резко повернул к ней голову, глаза его сузились. Он не был уверен в том, что правильно ее расслышал. Но наконец он все понял.
- Это многое объясняет. Прошлой ночью меня не покидало ощущение, что я вас уже встречал раньше. Но я знал, что не забыл бы вас, если бы так оно и было. Теперь-то я понимаю, вы чем-то напомнили мне Веронику Голд. Но, как бы сказать, вы более земная, что ли.
Может быть, это был тактичный способ намекнуть ей, что она не обладает блеском своей бабушки, но Оливия и так это знала. И все же ей было приятно, что Эндрю заметил сходство, это помогало ей чувствовать себя чуть-чуть ближе к бабушке.
- Хотите рассказать мне обо всем? - Эндрю обогнал серый "мерседес", увеличил скорость. - Внучки кинолегенд обычно не сваливаются с неба. И я точно ничего о вас раньше не слышал.
- Это сложно.
Раскрыв тайну, Оливия чувствовала бы себя незащищенной. Она редко кому говорила о своем родстве с Вероникой Голд, так как вопрос о том, кто же она такая и где ее корни, постоянно причинял ей боль. И тем не менее она инстинктивно чувствовала, что может довериться Эндрю.
- Тогда нам лучше перекусить вместе, чтобы вам хватило времени обо всем рассказать мне. - Он свернул с шоссе на бульвар Сансет.
Так как она читала про Голливуд, Оливия немедленно узнала фасад отеля "Беверли-Хиллз".
Эндрю свернул на круговую дорожку и остановился за вереницей машин. Они подъехали к служителю, и Оливии помогли выйти из машины. Эндрю вскочил с другой стороны, поймал ее за руку и провел в холл.
Хорошо одетые пары чередовались с мужчинами и женщинами в теннисных шортах и накидках поверх купальников, все они проходили мимо стойки портье. Несмотря на высокие потолки и толстые ковры, вестибюль казался уютным.
Они направились по короткому коридору и оказались в зале, где перед ними сразу возник метрдотель и помог найти им столик во внутреннем дворике - патио.
Так вот куда знаменитости ходят на ленч, подумала Оливия, неспешно идя мимо цветущих висячих растений, гармонирующих с такими же цветочными обоями. Хотя она и попыталась незаметно всмотреться в ресторанные альковы, она никого не узнала.
- Большие звезды не часто появляются на публике днем. - Казалось, Эндрю читает ее мысли. - Но здесь много важных людей - продюсеры, сценаристы, режиссеры. О них не так много пишут в газетах, поэтому для туристов они почти анонимны, но постоянные посетители знают, кто есть кто.
- Мир в себе. - Оливия опустилась на придержанный метрдотелем стул. - Я читала популярные журналы, особенно истории о моей бабушке, но они далеко не все рассказывают. - Она прикусила губу. - Должно быть, то, что я говорю, звучит ужасно наивно.
- Освежающе, - усмехнулся Эндрю. - Кстати, морской салат восхитителен.
Оливия заказала его, скорее всего потому, что ей больше хотелось смотреть на Эндрю, чем изучать меню.
Несмотря на его рассеянный вид, она заметила, что он внимательно осматривает окружающих. Глаза его, казалось, сами отмечали тех, кого он узнавал, и он слегка кивал сам себе. Она пыталась понять, о чем он думает. Он ведь всегда догадывался, о чем думает она, было бы только справедливо, если бы она сумела отплатить ему тем же. Может быть, он примечает, кто с кем сидит за столиком, и пытается понять, какие заключаются сделки, решила она. Судя по скользящей по его лицу полуулыбке, Эндрю явно наслаждался, "читая" других обедающих.
- Как в журнале, правда? - сказала она.
- Что? - Он взглянул на нее.
- Этот ресторан. С той минуты, как мы вошли сюда, вы изучаете его "содержание". А теперь пытаетесь вникнуть в смысл отдельных "статей". Разве не так?
Эндрю склонился через стол и накрутил на палец растрепавшуюся прядку ее волос.
- А они наблюдают за нами. Пытаются в свою очередь вычислить, кто вы - моя последняя любовница, или кто-то, кого я пытаюсь продвинуть, или и то и другое.
Его прикосновение наполнило Оливию восхитительной слабостью. Но его слова слегка расстроили ее. "Последняя"? Конечно, такой привлекательный мужчина, как Эндрю…
- Не люблю, когда люди меня замечают, - сказала она. - Предпочитаю сама их изучать.
- А я-то думал, вы все это оставили там, в Сент-Питерсберге, - поддразнил он. - Разве вы приехали сюда не затем, чтобы избавиться от предрассудков?
- Не совсем.
Официант принес бокалы белого вина.
- Ну а теперь расскажите мне про вашу бабушку. Помню, я слышал, что у нее была дочь. - Эндрю поднял свой бокал, и рука его снова коснулась руки Оливии.
- Ну… - Она решила начать по порядку. - У моей матери был роман с женатым человеком, и она забеременела, когда ей было девятнадцать лет.
- А ваша бабушка вышвырнула ее вон? - Эндрю придвинулся к ней поближе, облокотясь на стол. - Звучит весьма… по-викториански, не так ли?
- У них произошла жуткая ссора, - объяснила Оливия. - Мама не часто об этом говорила, но один раз она рассказала мне все, незадолго перед тем, как умерла. Мама была сильно пьяна, к тому времени это не было редкостью. И знаете что? Она плакала. Прошло целых двенадцать лет, а она все еще плакала, вспоминая, что ее мать тогда наговорила ей.
Как будто видение возникло перед Оливией в озаренном солнцем патио. Она видела перед собой мать, сидевшую против нее за поцарапанным кухонным столом с вечным стаканом шотландского виски и с полной окурков пепельницей. Когда-то, судя по старым фотографиям, Эйлин Голд была прелестна. Однако к тридцати одному году лицо ее уже усеивали морщины. Оливия была очень похожа на мать той поры, когда она блистала красотой.
- Она сказала мне, что страдала не только от ссоры с матерью, - вспоминала Оливия. - Было… ну, было нелегко расти дочерью кинозвезды. Ее часто оставляли с нянями. Потом был развод. Полагаю, вы слышали, как гадко все прошло? Мой дед сбежал во Францию со своей любовницей и никогда больше не звонил маме. Может быть, он боялся столкновения с бабушкой, говорила мама.
Эндрю пристально смотрел на Оливию, безмолвно сопереживая.
- Мама рассказывала, что Вероника кричала на нее, обвиняя в распутстве, она велела ей уйти и никогда больше не возвращаться. - Оливия поежилась вспоминая. - И тут мама осознала, что ее собственная мать не любит ее, ее не беспокоит, что с ней может случиться. Все, что волновало кинозвезду, - это то, как скандал может отразиться на ее карьере.
- Вы строго судите. - Эндрю, похоже, перестал замечать, кто приходит и кто уходит из ресторана. - У меня было достаточно ссор с моими родителями, когда я был подростком. Думаю, бывали времена, когда мне казалось, что меня не любят. Но расскажите мне о вашей матери. Она пила? Вы и в этом вините Веронику?
Оливия задумалась.
- Нет. Думаю, я довольно рано осознала, что маме нужно самой отвечать за свою жизнь. Наверное, я слишком часто на нее сердилась. Особенно после того, как она разбила нашу машину о дерево. Мы обе получили сильные травмы. Она недостаточно любила меня для того, чтобы перестать пить, ну и вот, мне было двенадцать лет, когда я осталась совсем одна.
- А ваш отец?
- Он был женат. Он вычеркнул мою мать из своей жизни. Мама была гордая. Она заставила меня пообещать, что я не стану искать его и не стану общаться с дедом. Наверное, теперь это звучит глупо, но я бы чувствовала, что предаю ее, если бы попыталась отыскать любого из них после того, как она умерла.
Подали салаты, как и предполагалось, они оказались восхитительны. Но Оливия съела совсем немного, а потом продолжила:
- К тому времени, как я решилась найти отца, - мне уже было шестнадцать, - он умер.
- Так кто же вас вырастил?
- Приемные родители. Целая куча. О, все они желали мне добра… - Оливия отпила из бокала. - Они покупали мне небольшие подарки на Рождество или на день рождения. Полагаю, если бы я постоянно жила в одной и той же семье, это не казалось бы таким мучительным.
- Расскажите мне про ваш лучший день рождения. - Эндрю тоже едва прикоснулся к своему салату. - Вы, наверное, много мечтали о том, чего вам хочется на самом деле.
- О да. - Оливия улыбнулась. - Мне хотелось получить в подарок воздушные шары, а еще особый торт, украшенный специально для меня, и чтобы в нем был слой мороженого, ну и забавные шляпки для гостей, и кучу красиво завернутых пакетов. Не слишком оригинально, наверное?
- Большинство вещей, имеющих для кого-то значение, не слишком оригинальны. - Эндрю смотрел вдаль. - Мне понадобилось много времени, чтобы догадаться об этом.
Пара за соседним столиком ушла, на их место сели двое стареющих мужчин и молодая женщина, и Оливия не могла удержаться от взглядов украдкой. Интересно, кто они и какие между ними отношения. Но потом она подумала, что невежливо вести себя как любопытная туристка, находясь рядом с Эндрю. Если бы только у нее не было ощущения, что другие люди куда интереснее, чем она сама!
- Понимаю, почему вам нравится следить за жизнью других людей. - Очевидно, Эндрю заметил ее интерес к людям за соседним столиком. - Расти без собственной семьи - да тут кто угодно будет чувствовать себя чужим для всех на свете. - В голосе его слышалось сочувствие.
Оливия с удивлением посмотрела на него. Она ни разу сама не думала об этом, но теперь, когда он выразил все словами, смогла понять, почему ей бывало неловко, когда ее замечали. Когда она была подростком, ей было легче всего тогда, когда на нее не обращали внимания.
- Ну, я попыталась встретиться со своей бабушкой сегодня. Вот почему я была в Пасадене. Но она отказалась даже взглянуть на меня. - Она крутила в пальцах бокал. - Не собираюсь сдаваться, по крайней мере до тех пор, пока она не посмотрит мне в глаза и не скажет прямо, что не хочет иметь со мной дело.
- Вы явно очень настойчивая женщина, именно эта черта меня восхищает. Так что вы собираетесь делать дальше?
Теперь, когда он задал вопрос, она поняла, что даже не думала об этом.
- Да я не планировала ничего дальше, чем только подойти к ее двери и заявить о себе.
Появился официант, чтобы спросить их о десерте, но они оба заказали кофе. Оливия заметила, как еще один официант несет к соседнему столу телефон.
- А я обычно питаюсь в таких местах, где надо идти в женский туалет и звонить по автомату.
- Голливуд - единственное известное мне место, где можно заниматься делом, не имея офиса. Надо только иметь телефон, - сказал Эндрю. - Он может быть у вас в машине, около бассейна или в ресторане, чтобы вас всегда можно было найти.
- Я не заметила телефона у вас в машине.
- У меня он раньше был. - Эндрю склонился над чашкой с кофе, размешивая сахар. - Потом у меня начались дикие боли в шее. Мы наконец вычислили с доктором, что боли - результат того, что я постоянно зажимаю телефон между щекой и плечом, когда веду машину. Вот я и избавился от проклятой штуковины.
По патио пролетел ветерок, принеся с собой запахи лосьона для загара, эвкалипта и дорогих духов. Оливия вдыхала эти запахи, чувствуя себя на седьмом небе. Она на самом деле находилась здесь, в сердце Голливуда, болтая с Эндрю, как если бы они знали друг друга всю жизнь. И почти уже верила, что так оно и было.
- Как вы думаете, что мне делать дальше, чтобы встретиться с бабушкой? - спросила она.
- Прямой путь не сработал, неведомо по каким причинам. - К ее облегчению, Эндрю не догадался, что Веронику явно не интересует встреча с ее давно утерянной внучкой. - Я бы предложил, чтобы вы не действовали силой, обратившись к прессе, хотя подозреваю, что вы и сами не стали бы этого делать.
Оливия решительно покачала головой.
- Конечно нет. Я не стану делать ничего такого, что может поставить ее в неловкое положение.
- Тогда вам нужно подойти к ней, когда она появится на публике, а это бывает не слишком часто.
Оливия с чувством благодарности поняла, что Эндрю ее сторонник.
- Думаю, вы правы, - сказала она. - В субботу будет праздник по случаю ее дня рождения. Я читала об этом, но, полагаю, приглашения не достать.