Даже притом, что камин не горел в такой теплый день, она могла себе представить тепло от него.
– Я прихожу сюда иногда, чтобы расслабиться, – ответил Хантер. – Напоминает мне об одном месте в Лондоне.
– Могу себе представить. Расслабление, я имею в виду. – Она подумала, что свернуться на этом диване было бы неприлично, поэтому села скрестив ноги и опершись спиной на подушки. – Я несколько раз проходила мимо этого места по пути в парк и всегда думала, что это какой-то частный клуб. Вряд ли бы я зашла сюда, – добавила она.
– Почему нет?
– Ага, зайти куда-нибудь выпить? О да, было бы просто отлично. Прийти домой, пропахнув каким-нибудь ликером.
Хантер повернулся, чтобы видеть ее лицо. Эбби заметила, что он, ничуть не смутившись, подогнул под себя ногу.
– Дай угадаю: у Уоррена были двойные стандарты в том, что касалось выпивки.
– У него были двойные стандарты во многом. Выпивка, друзья, деньги. У меня почти год ушел на то, чтобы забить кладовку так, чтобы он не заметил, что я забираю часть денег.
– Я представить себе такого не мог, – сказал он.
– Эй, успокойся. Что было, то было. – Она махнула рукой, прогоняя воспоминания.
– Но целый год планировать свой уход…
– Я хотела подготовиться. Приехать в Нью-Йорк с Уорреном было очень трудным решением, и посмотри, как все обернулось. В этот раз я решила семь раз отмерить, как говорится.
К счастью, к ним подошла официантка, невольно лишив Хантера возможности высказать свое мнение. Он посмотрел в меню.
– Ты не возражаешь? – спросил он, указывая на меню.
– Заказывай на свое усмотрение, – произнесла Эбби.
Официантка приняла заказ и ушла.
– Впечатляюще, – заметила Эбби. – Ты узнал о винах от своего отца или от небезызвестного Рейнальдо?
– Ни от того ни от другого. Меня всему этому научила владелица небольшой гостиницы в долине Напа. Я снимал фестиваль вина, а она предложила мне помощь в моем исследовании.
– Она. То есть мы вернулись к твоей маленькой черной записной книжке?
– Почему ты решила, что ее имя в моей книжке?
– А оно там есть?
Его улыбка подтвердила ее догадку.
– Рейнальдо был так себе поваром, – сказал Хантер чуть позже. Он опять начал возиться со своей камерой, откручивая и снимая крышку объектива, потом опять возвращая ее на место. – У него постоянно подгорали макароны и сыр.
– Звучит не очень…
– Моя мать наняла его не для того, чтобы он готовил.
– Ничего не понимаю… – Эбби еле выдавила из себя это предложение.
Хантер ведь не намекал на то, о чем подумала Эбби? Разве он не говорил, что его мать была больна?
– Он заставлял ее смеяться, – ответил Хантер, и Эбби с облегчением вздохнула. – Он флиртовал с ней, говорил ей какие-то неприличные вещи, например называл ее "Сеньора Сексимама". Глупо, я понимаю, но она каждый раз хохотала. – Его взгляд стал задумчивым. – Я думаю, что именно это я запомнил больше всего. Ее смех. В любом случае, – продолжил Хантер, – она наняла Рейнальдо больше даже для того, чтобы посмеяться и расслабиться.
– А твой отец не возражал?
– Мой отец хохотал вместе с ней. Они вдвоем очень много смеялись до этого…
Неожиданно заинтересовавшись своей линзой, Хантер так и не закончил фразу. Да в этом и не было необходимости. Эбби хотелось пожать ему руку, но момент был упущен. Принесли их заказ. Официант аккуратно поставил напитки на стол. Хантер передал Эбби бокал:
– Знаешь, а ведь ты никогда не говорила о том, где жила до переезда в Нью-Йорк.
– Скенектади, – ответила она.
– Думала когда-нибудь о том, чтобы вернуться туда?
– Зачем? Ради родителей? – Она покачала головой. – Возможно, если бы речь шла только о моей маме. Но пока там есть еще и отчим, я предпочту жить на улице. – Она практически это и делала.
– Плохой парень?
– Помнишь, я тебе как-то говорила, что у нас с мамой у обеих очень плохой вкус в отношении мужчин.
Хантер кивнул.
– Но из нас двоих мой вкус все же получше. По крайней мере, я могу сослаться на то, что была слишком молодой и мало что знала. А мама? Не понимаю, почему она так поступает. Разве что одного урока было недостаточно. – Эбби начала нервно гладить подлокотник дивана. Кто знает, что заставило ее мать связаться с таким ничтожеством? Страх остаться одной? – Он как раз и был причиной, почему я сбежала с Уорреном сразу после окончания школы.
– Он что?..
– Ох нет! – Она затрясла головой. Аарон был буяном, но, слава богу, он не был монстром. – Знаешь ведь поговорку "Розги пожалеешь – испортишь ребенка". Так вот, он в нее свято верил. Особенно когда я что-то делала не так или жаловалась на что-то. К счастью для меня, я привыкла к его настроению. Хороший навык. Очень мне пригодился, когда я жила с Уорреном.
– Но не каждый же мужчина будет требовать, чтобы ты ходила на цыпочках, Эбби.
– То же самое мне сказали и консультанты.
– Так они же правы.
– Может быть.
Правы они были или нет, не имело значения. Эбби не собиралась проверять их теорию и опять к кому-нибудь привязываться. Она сделала глоток вина. Темно-красная жидкость была богатой на вкус и сухой.
– Послушай только, вчера вечером я тебе говорила, что нам не обязательно следовать принципу "зуб за зуб". И вот, пожалуйста, мы сидим здесь и обмениваемся печальными историями. Сначала Рейнальдо, теперь вот мой отчим, – произнесла она. – Не знаю как ты, а я уже устала быть такой депрессивной. День слишком чудесен для этого. Я бы лучше поделилась какими-нибудь приятными историями.
– Например?
– Ну, например, куда бы ты хотел поехать, где еще не был?
– Скенектади.
Она шутливо пнула его ногу.
– Я же серьезно! А ты?
– Хороший вопрос. – Эбби сделала еще один глоток.
– Я никогда не был в Антарктике, – сказал он.
– Ты хочешь поехать на Южный полюс?
– А почему бы нет? В одном из фотоальбомов моего отца я видел фотографии корабля Эрнеста Шеклтона "Эндьюранс". Он высаживался там в начале двадцатого века. Контраст между белоснежными айсбергами и серым небом был таким гнетущим, но одновременно и впечатляющим. Я бы с удовольствием сделал более современную серию черно-белых снимков.
– Должна признать, что фотографирование айсбергов вряд ли можно назвать путешествием моей мечты.
Эбби с огромным удовольствием слушала, как Хантер рассказывал о своей мечте, видела, как его лицо начинает светиться от вдохновения.
– Ну что, мисс Всезнайка, куда бы ты поехала?
– В Европу, – ответила она.
– Куда-нибудь конкретно? Или просто Европа целиком?
– Я всегда мечтала поехать в Париж.
– Может быть, ты когда-нибудь и поедешь.
Обязательно. Но пока она пыталась заработать на первоначальный взнос на квартиру.
– Но на сегодня меня устроит то, что я увидела еще что-то в Нью-Йорке. Шесть лет здесь, а я чувствую себя так, как будто вообще еще ничего не видела. – Да и не жила, можно сказать.
Кто-то включил стереосистему, и заиграла мягкая музыка, добавляя джазовое настроение в атмосферу. Эбби сделала глоток из своего бокала и вздохнула. Жар, который она чувствовала внутри себя, начал распространяться и охватил все ее тело, до самых кончиков пальцев. Она чувствовала себя расслабленной и мягкой, как тающее мороженое.
– Сегодня было по-настоящему здорово, – сказала она. – Спасибо тебе.
– Всегда пожалуйста. – Опять Хантер смотрел на нее своим взглядом.
Казалось, он видел только Эбби и вокруг не существовало больше ничего. В расслабленном состоянии она стала обращать внимание на новые детали в облике своего работодателя. Например, то, как слегка завивались его волосы над кончиками ушей, какая у него благородная форма носа. Длинная и изящная.
Эбби также обратила внимание на его руки. Какие они большие и сильные. Тем не менее бокал они держали нежно и аккуратно. Она уже видела, как эти руки обращались таким же образом с камерой. Его прикосновения никогда не были слишком жесткими или слишком мягкими, но всегда очень уверенными.
Жар нарастал, он даже начал вызывать физическую боль. Желание. Это чувство тугим клубком закручивалось в ней, зарождаясь где-то внизу живота. Этот мужчина мог одним только взглядом заставить Эбби почувствовать себя женщиной, чего у Уоррена не получилось ни разу за все шесть лет.
Вчера вечером она поставила под сомнение правила Хантера, думала, что они не подходили ему, но сейчас идея эмоционального отдаления казалась как никогда кстати. Очень кстати.
Его губы были темными, они блестели от выпитого вина.
– У тебя что-то на уме? – спросил он.
– Я думала об ужине, – ответила она. – Будет непростительно, если ты завтра улетишь на Средний Восток без прощального домашнего ужина.
Она немного подвинулась. Села чуть-чуть ближе к нему. Если Хантер и заметил ее маневр, он не стал возражать. Даже наоборот, он поставил свой бокал на стол и придвинулся еще ближе.
– Мы ведь это уже обсудили. Тебе не нужно готовить для меня ужин. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, вызвав трепет во всем ее теле. – Я вовсе не жду, что ты будешь выбиваться из сил, делая что-то для меня.
– Тогда я не буду готовить, – произнесла она мягко. Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть опять на его губы. – Как насчет того, чтобы просто составить тебе компанию?
И она поцеловала его. Сначала Хантер отреагировал так, как отреагировал бы любой мужчина на его месте – он ответил на поцелуй. Он приник к ее губам, жадно наслаждаясь ее вкусом и теплом. Он услышал вздох Эбби, и это заставило его придвинуться еще ближе, чувствуя, как ее пальцы вцепились в его пиджак. Мир вокруг перестал для него существовать. До тех пор, пока его нога не зацепилась за ножку стола. Черт, что он творит?
Это была Эбби, которая еще днем рассказывала ему о разбитой жизни. Схватив ее за плечи, он с неохотой освободился от объятий:
– Я не могу…
Прижав руку ко рту, Эбби вскочила, от смущения и замешательства ее глаза превратились в темные блюдца на бледном лице.
– Давай сделаем вид, что ничего не случилось, хорошо? Повернем часы назад, будем вести себя так, как будто мы и не выходили из квартиры. Я имею в виду, никогда… Хотя… не обращай внимания, я сейчас ухожу…
– Подожди.
Совсем не так он собирался уехать из города. Ее образ, где она выглядела раненной в самое сердце, застрял в его голове. Он бросил несколько банкнот на столик и догнал ее у входной двери:
– Не подумай, что я не польщен. Но просто…
– Пожалуйста, не надо. – Эбби заставила его замолчать, выразительным жестом сразу обеими руками. – Избавь меня от речи в духе "это не твоя вина, это все я, проблема во мне". У меня и так была паршивая неделя.
Да, это была отвратительная неделя, и все из-за него. Хантер мог остановить ее, когда видел, как она склоняется к нему. Он точно знал, о чем она думала, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить.
– Надо идти. Мне нужно зайти в твою квартиру. Я оставила там сумку. Кроме того, – добавила Эбби напряженным голосом, – уверена, тебе еще предстоит множество дел перед отъездом. Собрать вещи. Взять что-нибудь поесть.
Эбби распахнула дверь. Жаль, она не могла хлопнуть ею изо всех сил и стереть воспоминания о Хантере.
Зачем она вообще согласилась на эту дурацкую прогулку? Теперь ей придется возвращаться вместе с ним. Пару миль неловкого молчания.
– Я должен объяснить, – сказал он примерно через полмили.
– Ты ничего не должен.
– Но я хочу объяснить. Ты очень привлекательная женщина, Эбби, но целовать тебя… целовать тебя было ошибкой.
– Правда? Вот уж не подумала бы.
Хантер поморщился.
– Я пытаюсь сказать, что я… ну, я… – Он глубоко вздохнул, вероятно, для того, чтобы начать сначала: – Ты заслуживаешь лучшего.
– Лучшего, чем что?
– Лучшего, чем парень, который уезжает через несколько часов.
– О… – Так вот оно что.
Эбби схватила его за руку:
– Не обижайся, но с чего ты решил, что знаешь, чего я заслуживаю? Ты лучше, чем кто-либо другой; знаешь, я только что освободилась от очень тяжелых отношений. Тебе не приходило в голову, может, мне нужна встряска?
– Ты не такая.
– Извини, конечно, но ты понятия не имеешь, какая я, – отрезала Эбби. – И уж точно не тебе решать, нужна ли мне интрижка.
– Прекрасно, в следующий раз, когда мы будем целоваться, я спрошу тебя, перед тем как остановиться. Договорились?
– Спасибо. – Она изо всех сил пыталась держать под контролем свое волнение оттого, что он сказал "в следующий раз".
Глава 7
– Вижу, ты взяла себе кофе.
Прошло две недели. Эбби и Хантер регулярно разговаривали по видеосвязи. Оба притворялись, что того поцелуя вообще не было. Зачем усугублять смущение? Но одна мысль не давала Эбби покоя: Хантер ответил на поцелуй. И не просто ответил. Он поцеловал ее с пылом.
Сначала Эбби собиралась уволиться. Она даже отрепетировала речь, пока они с Хантером шли домой из бара. Больше все равно нечего было делать, поскольку они не разговаривали. Но прежде чем она смогла произнести хоть слово, Хантер удивил ее тем, что вложил ключ от своей квартиры ей в руку.
– Я тебе все еще нужна? – тут же спросила она. – Я имею в виду в качестве домработницы?
– Я же обещал тебе временную работу до тех пор, пока ты не встанешь на ноги. Не вижу никаких причин нарушать свое обещание. А ты?
Эбби, конечно, могла привести ему сразу несколько причин, но, в конце концов, Хантер уезжал из города, а ей нужны были деньги.
Сейчас она сидела перед экраном компьютера с чашкой кофе, которую бережно держала в руках, в то время как Хантер по другую сторону океана делал то же самое с кружкой пива.
– Не понимаю, почему тебя это так удивляет, – сказала она, когда они заканчивали утренний разговор. – Эти твои утренние звонки служат мне прекрасным оправданием для перерыва на кофе.
Чтобы нагляднее продемонстрировать ему свою мысль, она сделала большой глоток.
– Ты получил посылку, которую я тебе отправила? – спросила Эбби, опять поднося чашку к губам.
– Дожидается меня внизу, насколько я знаю.
– Это хорошо, а то я волновалась, что из-за забастовок доставка может задержаться.
– Тебе не надо беспокоиться из-за этого, – сказал Хантер, потягивая пиво. – Все протестные акции проходят в нескольких милях от отеля.
Может быть, и так, но Хантер постоянно находился в самой гуще событий. Эбби не забыла, как он относился к своей собственной безопасности. Возможно, он сам не заботился о себе, но кто-то же должен был это делать. Так что сейчас эта задача легла на ее плечи. Она была ему обязана. После всего, что он сделал для нее. Эбби провела всю неделю, просматривая сайты в Интернете и читая новости, чтобы быть в курсе происходящего. Это ей кое о чем напомнило.
– Я видела вчера в Интернете одну из твоих фотографий.
– Как она выглядела?
– Она жестокая и кровавая. – Вспомнив изображение, она содрогнулась.
– А как дела в остальном?
– Хорошо. Я купила цветок, чтобы оживить комнату. Для фотографа у тебя на удивление безликие стены.
– Я имел в виду, как идет поиск работы.
– А, да, ты об этом. – Эбби поставила чашку на стол. Вкус кофе ей показался каким-то кислым. – Продвигается.
– Разве ты не ходила на этой неделе на собеседования?
– Ходила, но они решили нанять кого-то более опытного.
– Ну, бывает.
Чаще всего. Честно говоря, это уже превратилось в ритуал. Каждое утро Эбби просматривала объявления о работе, потом заполняла заявления, и все ради того, чтобы узнать, что у нее мало опыта или кого-то уже нашли.
– Эбби?
– Прости. – Она моргнула.
– Я говорил, что мой рейс в семь тридцать. Ты не могла бы позвонить в такси и подтвердить заказ машины?
– Да, конечно. – Она нацарапала себе записку, чтобы не забыть, и постаралась убедить себя, что вихрь чувств, закрутившихся в ее груди, был не чем иным, как смущением. – Могу поспорить, тебе не терпится вернуться домой.
– Но это будет только небольшая пауза. В конце недели я снова уезжаю.
– Ну, если повезет, я уже не буду беспокоить тебя к твоему следующему отъезду. Ну, я имею в виду… – Она взглянула на него. – Удача ведь может прийти ко мне?
– Если повезет, – улыбнулся он.
Они проговорили еще несколько минут, в основном о деталях поездки, прежде чем Хантер попрощался с ней.
– Я не смогу выйти на связь завтра утром, – сказал он.
– Ты увидишь меня завтра вечером.
– Тебе не обязательно дожидаться меня. Я понятия не имею, сколько времени буду добираться из аэропорта.
– Да все нормально, мне не сложно дождаться тебя. – Но, осознав, как двусмысленно звучали ее слова, особенно после того поцелуя, она поспешила добавить: – Ты забыл, что завтра у меня день зарплаты. Даже временные сотрудники получают зарплату.
– Да, конечно, – ответил он, и в его голосе, если она не ошибалась, сквозило облегчение. – Увидимся завтра вечером, Эбби.
– Хантер? – Она окликнула его, когда он уже собрался отключиться. – Береги себя!
Он коротко кивнул, и экран погас.
Хантер взбежал по лестнице в свою квартиру. Должно быть, он выспался в самолете гораздо лучше, чем думал. Обычно после международных перелетов он чувствовал себя выжатым как лимон.
Возможно, и поездка от аэропорта до дома заняла гораздо меньше времени, чем обычно. Надо будет поблагодарить Эбби за подтверждение заказа.
Эбби. Когда он повернул на площадку второго этажа, улыбка, которую вызвало ее имя, исчезла. Хантер часто думал о ней или, точнее, об их договоренности. Пытался понять, не совершил ли ошибку, предложив ей временную работу. На счастье, она, казалось, справлялась очень хорошо, но в целом причина, по которой он сделал это предложение, крылась в том, что ему хотелось избавиться от чувства вины. Но пока оно никуда не делось. Становилось только хуже.
"Вот что случается, когда ты забываешься и целуешь кого-то, кого не должен целовать". Он не понимал, чувствовал ли себя виноватым из-за того, что поцеловал ее, или потому, что не сожалел о произошедшем ни грамма. Если сконцентрироваться, то он все еще мог легко представить вкус ее губ. Уникальный вкус, присущий только Эбби.
Проклятье, он так и не смог удовлетворить свой пыл. Бог свидетель, Хантер пытался, но при виде любой женщины, встречающейся ему на пути, он начинал сравнивать ее губы и губы Эбби или же ее темные волосы с медовыми локонами. В конце концов он решил, что проще спать одному.
Квартира была пустой и темной, когда он вошел.
– Эбби?
Ему показалось, что он тонет, когда осознал, что в квартире никого нет. Она же сказала, что будет его ждать. Наверное, ей сделали предложение получше. "Тебе не приходило в голову, что мне не нужно ничего, только несколько часов?"