- Сестра, скажите мне правду. Я сильно изменилась?
- Я не видела вас до того, как вы заболели, миссис Уилтон. Но я полагаю, что нет. Вы, конечно, сильно похудели, но это поправимо.
- Я выздоровею? Это действительно так?
- Так говорит доктор Леннокс. Я лично это слышала.
Глаза Луизы наполнились слезами. Она была до глубины души благодарна этой милой девушке с таким очаровательным нежным лицом. Она обязана попросить Клайва купить ей браслет. Настоящую хорошую вещь. Как тот, который кто-то оставил возле раковины в туалете ресторана, и вернулся с криком как раз в тот момент, когда Луиза взяла его в руки. Она всегда помнила о нем. Но Клайв остался безучастен к ее рассказу и сказал, что предпочел бы увидеть на ней красивую брошь, которую он, конечно, купил ей, и которую она, конечно, надела, чтобы доставить мужу удовольствие. Но Луизе брошь показалась грубоватой и старомодной.
- А теперь я оставлю вас наедине с письмом, - сказала сестра. - Думаю, в нем говорится, что ваш муж скоро приедет.
- Может быть, он пишет, что я могу вернуться домой, - прошептала Луиза, достаточно тихо, чтобы сестра ее не услышала. Она не могла позволить себе признаться кому-нибудь в своей уверенности, что Клайв не хочет ее возвращения домой.
Письмо начиналось обычными для Клайва словами.
"Дорогой Ангел!
Когда ты получишь это письмо, надеюсь, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше и счастливей, чем когда я видел тебя в последний раз. Доктор говорит, что нет причин для расстройства, поэтому будь хорошей девочкой и верь ему. Я посылаю тебе еще несколько книг, которые, надеюсь, поднимут тебе настроение. Одна из них - новая книга о Риме, но не позволяй ей будить в тебе желание вернуться на родину. Выставка имела успех, хотя мне не удалось продать то количество картин, на которое я рассчитывал. Но важно то, что о ней говорят. Я уже присмотрел большую галерею на Бонд-стрит, но здесь требуется терпение.
Мне очень жаль, что работа так задержала меня в Лондоне. Выставка закрывается на следующей неделе, и тогда я смогу надолго вернуться домой. Я буду иметь возможность навещать тебя каждый день, если только мои визиты не заставят тебя грустить, как это было прежде. Это делает нас обоих несчастными. Мне кажется, будет лучше, если я буду подальше. Но я уже писал об этом раньше и уверен, что сейчас ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы верить и мне, и врачу, и всем остальным.
Буду счастлив вернуться домой подышать чистым морским воздухом. В Лондоне все это время было жарко, сухо и пыльно.
Кстати, мои долгие поиски девушки, которую можно сделать моей ассистенткой, наконец, увенчались успехом. Временно она будет работать секретарем, пока я не обучу ее достаточно для того, чтобы она могла самостоятельно принимать посетителей в галерее, а также быть хозяйкой выставок и деловых ужинов. У нее подходящие манеры и внешность, но все, конечно, покажет время. Я полагаю, что через полгода она выйдет замуж, хотя она горячо заверила меня, что это не так. Ее зовут Маргарет Берни. Ей двадцать четыре года. Надеюсь, она тебе понравится и станет приятной компаньонкой, когда ты вернешься домой, но это, конечно, в то время, когда мне не потребуется ее присутствие в Лондоне.
Я привезу ее к нам в следующий понедельник и, если это заинтересует тебя, то приведу ее в больницу познакомиться с тобой. Она очень мила и умна, и, я уверен, все закончится хорошо. По крайней мере, она будет не хуже ужасной мисс Джонс. Ты согласна?
Вот, пожалуй, и все. В понедельник я приеду слишком поздно, чтобы навестить тебя, но на следующее утро я приду как можно раньше. Всего доброго, мой ангел. Тысяча поцелуев!
Твой Клайв".
Ей следует не забыть, безразлично подумала Луиза, сказать Клайву, чтобы тот не называл ее ангелом. Это имя было слишком неподходящим. А может быть, как раз наоборот, подходило как нельзя лучше?
Луиза гневно скомкала письмо в руках. Предыдущую девушку он, по крайней мере, не приводил в дом. В деревне она была, но ее все-таки прятали в библиотеке. Не зная, как обращаться с книгами, она, тем не менее, продолжала работать, потому что Клайв умел уговорить людей делать то, что ему хотелось. Дженни Хауэрд с ее вздернутым носиком и улыбкой на красивом, но маловыразительном лице.
У Клайва не было необходимости говорить Луизе, была ли новенькая, Маргарет Берни, хороша собой или нет. Должно быть, была, иначе у Клайва не возникло бы тщеславных планов в ее отношении.
Луиза притихла. Глаза потемнели от гнева и обиды. Клайву было удобно держать ее здесь так долго, беспомощной, препорученной заботам медсестер. Слишком удобно. Он полагался на ее безоговорочное подчинение доктору и медсестрам и на свое собственное желание.
Может быть, он действительно любил ее. Он достаточно часто говорил ей об этом. Но у Клайва были другие планы, и он не хотел ее в них посвящать.
Почему Луиза должна позволить такое? Она все еще была его женой. Даже подурневшая, она занимала свое место в его жизни и хотела его сохранить. Она не будет беспомощно лежать здесь, позволяя другой женщине, юной и привлекательной, хозяйничать в ее доме.
Клайв мог зайти чересчур далеко. Он слишком полагался на ее застенчивость и неуверенность, а также прежнюю слепую преданность ему.
К тому же, вероятно, пришло время показать мужу, что она не такая робкая, как он думает. Удастся ли ей сделать это?
Луиза лежала так довольно долго, размышляя о трудностях и той колоссальной энергии, которая потребуется на их преодоление. Клайв мог рассердиться. То же самое могло случиться и с доктором Ленноксом и сестрами. Таким образом, Луиза могла затянуть свое выздоровление.
Но одна мысль о том, что Клайв с его обычным дружелюбием принимает в доме - ее доме! - постороннюю девушку, причиняла Луизе нестерпимую боль.
В Луизе пробудились долго дремавшие твердость и решимость, она нажала кнопку звонка.
4
Мег посмотрела на себя в зеркало в туалете поезда и в который раз поинтересовалась, был ли прав Дерек, когда сказал: "Я думаю, что его интересуют в тебе не секретарские способности. Он наверняка взял тебя не из-за этого".
Дерек говорил с подозрением, присущим любому человеку. Слова Саймона Сомерса опирались на личные впечатления: ведь он жил с Клайвом Уилтоном в одной деревне.
Предупреждения обоих только подогрели в Мег интерес к тому, что ее ожидало. Потому что по всем отзывам у Клайва Уилтона была прекрасная жена, и он не мог проявить меньше интереса к Мег, когда забавный и довольно патетичный художник Ганс Кромер с таким энтузиазмом восхищался ею. Ему, возможно, больше нравились брюнетки. Конечно, когда он пригласил Мег на ленч, он изучающе смотрел на нее, но в этом взгляде не было личного интереса. Он оценивал ее внешность только с точки зрения бизнеса. Если широко расставленные ярко-голубые глаза и прямые светлые волосы не производили на него впечатления, то на большинство остальных мужчин они могли производить совершенно противоположный эффект. Мег стала бы своеобразным украшением галереи. При этом она была умна. Во всяком случае, для него, в чем Клайв удостоверился, задав ей несколько вопросов, касающихся дела.
Клайв Уилтон был само обаяние. Все внимание он сосредоточил на Мег. Он сказал, что долго искал кого-нибудь вроде нее, но тогда, на выставке, был слишком занят, чтобы познакомиться с ней поближе. Он оценил мисс Берни по достоинству позже, вспомнив ее уравновешенность и ум.
- Я полагаю, что ваша нынешняя работа немного скучновата, мисс Берни? Вы можете ее оставить и перейти ко мне? У вас привлекательная внешность и способности к секретарской работе. К тому же, вы интересуетесь искусством.
- Я не говорила вам, что интересуюсь искусством.
- Но вы просто обязаны. Вы же говорили, что только что вернулись из Флоренции.
Он ободряюще улыбнулся. Маленькие темные живые глаза излучали тепло и дружелюбие. Сейчас в нем не было ничего от того отчужденного и рассеянного человека, которого она встретила накануне. Клайв даже сказал, что раз она говорит по-итальянски, его жене будет приятно встретиться с ней, когда та поправится.
Ничто в его словах не вызывало подозрения, и сердце Мег радостно забилось в предвкушении перемен. Она была так несчастна. Чтобы избавиться от Дерека и его очаровательной нерешительности и безответственности, ей был нужен не просто отпуск за границей, а полная перемена обстановки и работы. Этот шанс был как будто дарован судьбой. А если Клайв Уилтон заинтересован не только в ее секретарских способностях, как полагал Дерек, ну что же, если оно так и окажется на самом деле, то не принесет ей вреда.
Но Дерек и Саймон, должно быть, ошибались, потому что в обращении Клайва к ней не сквозило абсолютно ничего личного. Дерек хотя бы страдал от того, что его чувства были забыты, и поделом ему. Упрек на его лице казался почти забавным. Он был таким эгоистом! Может быть, это научит его не относиться к ней, как к чему-то привычному. А может быть, он мгновенно забудет о Мег.
- Я не думал, что ты поступишь так опрометчиво. Во всяком случае, я полагал, что ты любишь меня.
- Господи, ведь не жить же я собираюсь с этим человеком. И потом, это ты установил правило свободы от всяких "пут".
Дерек никогда не узнает, чего ей стоило говорить так беспечно. Его укоризненный взгляд причинял ей удовольствие и боль одновременно, но Мег знала, что Дерек не будет страдать. Через пару дней он почувствует себя абсолютно свободным. Появились ли на его лице черты раздражительного и потакающего своим желаниям постаревшего человека? Забудет он ее или нет, она должна его забыть, потому что их отношения никогда не придут к счастливой развязке. Мег была достаточно мудра, чтобы ухватиться за возможность избавиться от Дерека, не считаясь с тем, что эта возможность пробуждала в ней дурные предчувствия.
- Во всяком случае, Клайв Уилтон любит свою жену, - добавила Мег, правда, без особой уверенности, потому что так и не смогла уговорить Клайва рассказать о жене, о той загадочной Луизе.
- Она в больнице. Думаю, пробудет там еще несколько месяцев.
- А что с ней? Мне не хотелось спрашивать Клайва, и он сам не рассказывал.
- Я не знаю. Что-то вроде несчастного случая.
- Какая трагедия для него! Должно быть, поэтому он и не хочет говорить о ней.
- Не сочувствуй ему! - язвительно заметил Дерек. - Потому что следующим делом ты влюбишься в него.
- Не говори глупостей. Я же сказала тебе, он смотрит на меня только как на секретаршу.
Но так ли это, и не для того ли она теперь так тщательно прихорашивалась перед тем, как пойти в вагон-ресторан, чтобы в темных глазах Клайва проснулся личный интерес к ней.
Мег не знала. В ней жила лишь решимость выбросить саму мысль о Дереке из сознания. Эта история закончилась. Несмотря на его возмущенные протесты. Дерек тоже хорошо это понимал. Чем дальше от Лондона она была, тем лучше. Неважно, где или в чьей компании.
Клайв уже ждал ее в вагоне-ресторане, но он был не один. Вместе с ним за столиком сидел тот самый молодой человек с растрепанными волосами и ленивыми карими глазами, пристально разглядывающими Мег. Сердце ее подпрыгнуло, но только от удивления. Итак, Саймон Сомерс был уже здесь. Мег предвидела встречу с ним во Френчли, но не так скоро. Она не знала, рада была или возмущена его неожиданным вторжением. Но одно Мег поняла сразу: Клайв был недоволен.
Хотя Мег знала Уилтона лишь поверхностно, но уже научилась распознавать изменения его голоса. Сейчас он звучал отчужденно, как и тогда в галерее, когда Ганс Кромер подтолкнул ее вперед.
- Мег, это мой сосед из Френчли Саймон Сомерс. А это мисс Берни, моя секретарша, Саймон.
Молодой человек поднялся, улыбаясь Мег.
- Вообще-то мы уже немного знакомы. Мы встретились у тебя на выставке, Клайв. Мы даже заключили пари, которое я, кажется, выиграл.
Мег вздрогнула, а Клайв вежливо спросил:
- Это интересно. А какое было пари?
- О, что-то вроде цены на товар. Это не твоя картина, Клайв. Но как приятно опять встретить вас, мисс Берни. Френчли ужасно маленькая и скучная деревушка. Мы будем очень рады появлению нового лица.
Что было в этом безобидном замечании, что заставило Клайва слегка нахмуриться? Да и нахмурился ли он? Мгновение спустя он спросил в своей легкой непринужденной манере:
- Немного кофе, Мег? Ты выпьешь с нами кофе, Саймон? Ты можешь рассказать нам, что происходило во Френчли, пока я был в Лондоне. Как Дженни?
- С Дженни все в порядке. Дженни Хауэрд - это наш библиотекарь, - объяснил он Мег. - О том, чего она не знает о книгах, можно написать еще одну книгу. Она, очевидно, прямой потомок той Хауэрд, которая потеряла голову.
- У Дженни прекрасная голова, - заметил Клайв. - А Саймон неправ. Она ее не потеряет, она достаточно умна.
- Будем надеяться, что по крайней мере физически она ее не потеряет, - весело ответил Саймон. - Но больше я ничего гарантировать не могу.
Оба говорили снисходительно, но там, где в голосе Клайва слышалась умышленная насмешка, в голосе Саймона звучала любовь. Дженни, вероятно, была местной достопримечательностью.
- Ты надолго домой, Клайв? - продолжал Саймон.
- Не думаю. Надеюсь, на несколько недель. У меня много работы, которую мы с Мег должны спокойно сделать дома. И, конечно, я хочу видеть свою жену как можно чаще.
- Как она?
- О, по ее письмам, очень неплохо. Но на подходе следующая операция. Боюсь, это очень долгая история. Ее нельзя торопить.
Клайв говорил вежливо, но лицо его потемнело. Он резко сменил тему разговора.
- Как бизнес, Саймон? Ты ведь привез прелестную парочку мейсенских статуэток.
- Я продал их очень выгодно на аукционе "Сотбис".
- Саймон - владелец лавки старых вещей, - объяснил Клайв Мег. - Прости, старина, я должен сказать - антикварной? Он тщательно прочесывает местность в поисках старины.
- У меня глаз наметан на красивые вещи, - лениво вставил Саймон. - К сожалению, я не единственный.
В раздраженных двусмысленных словах слышалось снисхождение. Последняя фраза, Мег была уверена в этом, предназначалась ей. Потому что, несмотря на его кажущуюся вялость, человек чувствовал себя рядом с Саймоном, как под микроскопом. Мег почти могла прочитать мысли в этих внимательных глазах: зачем Клайв Уилтон везет домой хорошенькую секретаршу, пока его жена в больнице? Почему он не оставил ее в Лондоне? Почему она так охотно поехала с мужчиной, которого едва знает? Она слишком наивна или ее это просто не волнует? Или она делает это из показной храбрости? А, может быть, она убегает от чего-то?
Мег не знала, читает ли Саймон, в свою очередь, ее мысли, но он неожиданно сказал:
- Я был у матери. Она сказала, что я должен жениться. Ей хочется внуков. Неужели каждой женщине хочется иметь внуков?
- Я полагаю, сначала хочется иметь детей, - ответил Клайв. Ему, казалось, было скучно, и он раздумывал, как улизнуть. Он посмотрел на пустую чашку.
Мег поняла намек и встала.
- Мы уже приехали?
- Еще минут десять или около того. Может быть, пойдем соберем вещи?
Саймон поднялся.
- Вас встречают? Мне вас подвезти?
- Нет, спасибо, старина. Я договорился о машине.
- Ты еще долго не сможешь водить машину? - голос Саймона звучал безразлично, но на этот раз не было никаких сомнений в том, что Клайв немного нахмурился.
- Нет, не долго, - коротко ответил он. - Пойдемте, Мег.
- Это просто неудача, старик. Вся эта история была простой нелепостью. - Веселый голос Саймона донесся им вслед со странной настойчивостью.
- Что он имеет в виду? - не могла удержаться Мег от вопроса, когда они с Клайвом шли по коридору. - Что это за неудача?
- Лучше я расскажу вам, раз вы и так все скоро узнаете. Я сидел за рулем, когда случилась та ужасная авария, в которой сильно пострадала моя жена. Я на год лишился прав.
- О, прошу прощения!
Это объясняло темную тень, пробегавшую по его лицу, и его нежелание говорить о болезни жены. Он страдал от этой тяжкой вины перед ней, причиной которой, как он, вероятно, представлял, была его собственная небрежность.
- Спасибо, Мег, - в голосе слышалась благодарность к ее искреннему сочувствию. - Вы увидите, что во Френчли не все так добры.
- О чем вы?
Он отвернулся, лицо стало жестким.
- Полагали даже, что авария была умышленной.
- О, нет! Ведь вы тоже были в машине!
- Меня удачно отбросило. Я отделался лишь переломом руки. Жена получила то, что называют многочисленными повреждениями.
Мег дотронулась до его руки. Дружелюбие Клайва, побудившее его обращаться к Мег по имени, позволило ей эту небольшую фамильярность.
- Может быть, вам только кажется, что люди так говорят. И вы напрасно мучаете себя.
- В самом деле? Интересно. Дело в том, что этого действительно не должно было произойти. Я ехал слишком быстро, дело было ночью, а дорога была скользкой. Мне не надо было так спешить. Но мы опаздывали, я устал, и у нас возник небольшой спор. Я чувствовал себя очень напряженно, разозлился и потерял контроль над собой. Случилась авария, и я тому виной. Но я не делал этого умышленно.
- И вы полагали, что я поверю этим ужасным сплетням, мистер Уилтон?
- Спасибо, Мег. Но вы услышите их так же, как и Саймон. Может быть. Он их даже повторяет.
Мег непроизвольно оглянулась посмотреть, не идет ли за ними следом тот огромный молодой человек. Во внимательных карих глазах его не было ни тени злобы. Но нельзя было отрицать, что он сделал акцент на том, что Клайв не мог водить машину. Как будто хотел, чтобы Мег услышала эти сплетни.
Пытался ли он предупредить ее о чем-то? Было ли действительно что-то странное в Клайве, его семье и его прошлом? А может быть, Саймон просто завидовал ее удаче? Могло ли быть последнее правдой? Ведь Саймон видел ее всего два раза. Мег невольно улыбнулась. Как ни странно, эта мысль не показалась ей слишком неприятной.