Дженни резко повернулась к ней. Лицо ее оживилось, глаза вспыхнули.
- Держитесь подальше от Ганса!
- Почему? - В Мег вновь появилось странное напряжение. Луиза говорила то же самое. Или намекала на это. Чего вообще можно было опасаться в Гансе или в его темном доме, кроме мяукающей кошки?
- Потому что он мой, - коротко и неожиданно ответила Дженни.
- И это все?
- Что вы подразумеваете под "это все"? Это очень много. Я влюблена в него, только Бог знает, почему. Поэтому я осталась здесь. Поэтому я не расстроилась, когда надежды Клайва на меня не оправдались.
- Но он хочет только написать мой портрет, - сказала Мег, желая ее успокоить.
- Это все, что он хочет и от меня. Но вы можете часами оставаться в студии наедине. Экономка уходит из дома. Ее никто не видит. Кстати, она сумасшедшая.
Теперь пришла очередь Мег смеяться.
- Не надо глупостей, Дженни. Ганс не в моем вкусе.
- Я тоже так думала о себе. Но он заводит приятную беседу, у него такие замечательные руки. Вы заметили? Действительно замечательные, - поежилась Дженни. - О, я догадываюсь, что немного помешалась. Клайв, который намного красивее, оставляет меня равнодушной, а в такое недоразумение, как Ганс, я влюбилась.
Дженни была странно привлекательна, и Мег ушла из библиотеки довольная тем, что у нее здесь появился друг. Довольная? Она еще раз повторила слово про себя, чтобы убедиться в том, что оно действительно подходит. Мег чувствовала себя очень неловко и даже немного чего-то боялась с тех пор, как Луиза таким странным образом вернулась домой. Конечно, она была секретарем Клайва, и работа для нее действительно много значила. Но при этом постоянно возникали все эти подводные течения. Ганс хотел запечатлеть ее на холсте, как ангела… А Дженни не делала секрета из своей ревности.
Взяв книгу, которую Дженни выбрала для Луизы - путевые заметки об Испании, - Мег вышла на улицу, все еще поглощенная своими мыслями, и тут же столкнулась с Саймоном Сомерсом, который нес большую картину и выглядел немного рассеянным.
Его лицо моментально расплылось в довольной улыбке, он преградил ей дорогу.
- Хорошенькая секретарша!
Мег попыталась остаться холодной и равнодушной.
- Я в вашем вкусе?
Саймон ухватился за фразу и с интересом спросил:
- А какая вы еще?
- Ганс думает, что я ангел, - весело ответила Мег.
К ее удивлению, Саймона это не развеселило. Он задумчиво прищурил глаза. Но все, что он сказал, было:
- Ганс - мечтатель. Ему надо брать уроки у старых романтиков и писать вас с голубем в руках и небесным хором, растворяющимся в небе.
- Боже мой, вам самому надо быть художником. Или вы уже занимаетесь искусством?
Мег посмотрела на картину в его руках. Саймон повернул ее поудобнее, чтобы Мег увидела темное потрескавшееся полотно, фигуры на котором были почти неразличимы.
- Я занимался искусством не более, чем этот парень два столетия назад.
- О, эта та самая картина, раму от которой хочет иметь Клайв? Красивая рама, правда? Когда ее отчистят, она будет прекрасно выглядеть.
Саймон дотронулся до тусклой позолоты.
- Здесь есть несколько испорченных фрагментов, которые можно восстановить. У Клайва есть смышленый мастер, он все сделает. Затем в раму вставят хорошую картину и дорого ее продадут. Вы же знаете, как люди помешаны на подлинном антиквариате, старинных монетах и прочих подобных вещах. Клайв заставляет меня рыскать повсюду в поисках старинных картин.
- Вы их часто находите?
- Такие старые, как эта, не часто. Я приобрел ее на аукционе вчера в одном доме. Сама картина абсолютно не имеет ценности.
- Но иногда вы можете найти подлинник старого мастера.
- Вряд ли. Не в наш коммерческий век. Большинство людей знают, сколько стоит их состояние, до последнего пенни. А Клайв слишком практичен, чтобы предаваться несбыточным мечтам. Вы возвращаетесь домой? Можно я пройдусь с вами?
- Эта улица слишком людная.
- Я называю это скрытым согласием. А вы действительно похожи на ангела. Вы разрешите Гансу написать ваш портрет?
Мег посмотрела на спутника в замешательстве.
- Почему возникают все эти разговоры, из-за желания Ганса написать мой портрет? Сначала Клайв, потом Луиза, потом Дженни, а теперь вы. По-моему, он самый избалованный художник в Англии. Особенно при том, что он таковым не является.
И опять Мег увидела задумчивость в глазах Саймона.
- Позировать Гансу. Это может стать очень интересным экспериментом. - Он остановился и, казалось, собирался сказать что-то еще, но передумал. Мгновение спустя он произнес: - Не позволяйте Гансу особенно восхищаться вами.
- Восхищаться?
- Простите меня. Не возмущайтесь, пожалуйста. Вы ведь не Дженни Хауэрд.
- Дженни влюблена в него, - жестко ответила Мег.
- Да, - согласился Саймон опять со странной осторожностью. - Это так. Это облегчает Гансу жизнь. И еще одно: если вы все-таки согласитесь позировать, дайте мне знать об этом.
- Зачем?
- Верите вы или нет, но меня интересует, чем вы занимаетесь. Вы не возражаете?
- Это все? Вы тоже думаете, что Ганс совершает какое-то преступление? - Мег говорила весело и была поражена горячностью его ответа.
- Неужели вы думаете, что я позволю вам попасть в настоящую беду?
Забытая теплота шевельнулась в Мег. Какое дело было до нее этому молодому человеку?
- Здесь все говорят загадками. Но это местечко так мало, что вы и так скоро услышите, чем я занимаюсь.
Они шли вниз по узенькой улочке, на которой жил Ганс. У Мег было желание рассказать Саймону о кошке, запертой в комнате мисс Берт, но она упустила момент. Вообще, происшествие казалось ей очень незначительным. К тому же, в окне мисс Берт наверху горел свет. Она, должно быть, вернулась, чтобы покормить и приласкать кошку.
Уже темнело, когда они свернули на тропинку, ведущую к дому Клайва на окраине деревни. Саймон начал расспрашивать Мег о возвращении Луизы, которое удивило его не меньше, чем Дженни. Кажется, сплетни, ходившие по деревне, были направлены против Клайва, чтоб было очень несправедливо.
- Скажите мне, не говоря о ее изменившейся внешности, вы все еще надеялись, что Луиза была той девушкой, которую вы встречали в Италии?
- Я не знаю, могла ли она ею быть? Она это отрицает. С чего бы ей лгать?
- А вы довольны, что она не Анжелика, или как там ее звали?
- Анжелика, - заколебалась Мег. - Да, довольна. Какой смысл Луизе скрывать что-то?
- Кто знает? - ответил Саймон.
- Луиза говорит на хорошем английском, а Анжелика его почти не знала. К тому же Анжелика была во Флоренции, а Луиза приехала из Рима.
- Так нам сказали, - заметил Саймон с прежней рассудительностью. - У Анжелики были какие-нибудь особенности?
- Не думаю. Я не очень хорошо ее знала. Я провела на вилле всего одну ночь и по большей части разговаривала с бабушкой. Но должна признаться, что это очень странно…
- Что?
- Что они обе вышли замуж за англичан.
- Впечатлительные англичане! Ну что же, теперь у вас есть возможность познакомиться с Луизой поближе, раз она дома. Если, конечно, позволит Клайв.
- Конечно, позволит. Он хочет, чтобы я разговаривала с Луизой и пыталась поднять ей настроение.
- Я просто подумал, что он может загрузить вас печатной работой, - мягко заметил Саймон.
- Откуда в вас столько сарказма по отношению к Клайву? - требовательно спросила Мег.
- Зачем вам вообще думать о нем? - ответил Саймон вопросом на вопрос. - Расскажите мне о себе. Где ваша семья? Как они вас любят?
- У меня брат в Индии, а отец живет в отеле в Торки.
- У вас есть любовник?
- Какое вам дело?
- Думаю, большое. Хочу я того или нет, - он взял руку Мег в свою. Из голоса исчезла дерзость, и на мгновение он крепко сжал ее руку. Мег увидела над собой его грубоватое и доброе лицо. - Я могу вам понадобиться, Мег. Запомните это. Но, по крайней мере, - неожиданно он беззаботно расхохотался. Саймон, к которому вернулась привычная насмешливость, - теперь я понимаю, почему вы согласились поехать с Клайвом. Вы были совсем не так наивны, правда? Вы хотели вырваться из своего прошлого. Мудрая девушка. Вы выбрали верный путь.
- К Клайву, - подчеркнула Мег.
- О, мы сумеем с ним справиться.
Мег собиралась позвонить в дверь дома Клайва, когда увидела, что та не заперта. Она толкнула дверь, приглашая Саймона внести картину. Свет не был зажжен. Пока Мег искала выключатель в еще незнакомом доме, из кабинета донесся голос Клайва. Она замешкалась, думая, что у того посетитель, но потом поняла, что он разговаривает по телефону.
- Ты, чертов дурень! - прорычал резкий голос. - Дурак! Что на тебя нашло? Да, я думаю, мне надо приехать, черт бы тебя взял!
В мгновение ока Саймон схватил Мег за руку и вытолкнул обратно на улицу. В следующее мгновение он бесшумно закрыл дверь.
- Теперь нажмите на звонок, - приказал он.
- Что вы делаете?
- Оберегаю вас от неприятностей. Нажмите на звонок.
Мег изумленно повиновалась. Прошло несколько секунд, прежде чем раздались шаги. Вспыхнул свет, и Клайв отворил дверь.
- А, Мег, - сказал он. - И Саймон с новой находкой. Мне не терпится ее увидеть. Входите же.
Голос был вежливый, жесты неторопливы и обдуманны. Только в тот момент, когда Мег увидела Клайва при полном освещении, она поняла, что он не смотрел на картину, которую устанавливал Саймон. Он вообще ни на что не смотрел. Непроницаемые глаза были обращены внутрь. Что-то только что произошло или вот-вот должно было произойти…
9
В тот же день, когда Мег ушла, Ганс ринулся в комнату мисс Берт, чтобы утихомирить несчастную кошку. Ее крики действовали ему на нервы. Он распахнул дверь, и толстое избалованное существо проскользнуло мимо его ног и помчалось вниз по лестнице. Кошка была не голодна, потому что в комнате всегда оставляли блюдечко с молоком, а в тот день на полу на обрывке газеты лежал кусочек сардины. Животное мяукало только от одиночества. Мисс Берт с обычной осторожностью запирала кошку в своей комнате, когда отлучалась куда-нибудь. Она боялась потерять ее, как и все остальное, что у нее было: зрение, например. Одинокая старая душа, она, как о ней говорили, была не в своем уме.
Но кошка доставляла неприятности. Внизу она все равно продолжала мяукать, и Ганс пошел вслед, уговаривая ее:
- Бедная кошечка. Хорошая кошечка. Иди ко мне, я тебя поглажу. Садись ко мне на колени.
Ему казалось очень важным помириться с кошкой. Даже если потребуется еще полчаса, чтобы подружиться с ней. Только после этого она позволяла взять себя на руки и начинала мурлыкать и тереться большой, почти квадратной головой о жилет Ганса. А тот неподвижно сидел в кресле, поглаживая кошку. Он очень устал, как будто не отдыхал уже много недель.
Так он и сидел с тяжелой кошкой на коленях, пока в комнате не стало холодно и темно. Ганс не любил темноту. Он не любил ее с тех пор, когда в юности ему приходилось, дрожа от страха и волнения, выходить после комендантского часа на полные опасностей улицы в поисках еды. Мать и младшие сестренки всегда были голодны. Они думали, что он храбрый и что ему нравились ночные вылазки.
В конце войны с холодной и циничной страстью он поклялся себе, что всю оставшуюся жизнь будет брать все, что ему захочется, везде, где он сможет это взять. Любыми средствами…
Он будет подчинять людей своей воле. Если он увидит лицо и захочет его написать, то получит его. Вот и сейчас появилась молоденькая мисс Берни. В ее лице было все, о чем мечтал Ганс. Огромные голубые глаза. От волос исходило золотое сияние.
Дом был тих. Ганс с кошкой в руках поднялся наверх в комнату мисс Берт. Он не зажег свет, и когда в углу что-то шевельнулось, Ганс вздрогнул от ужаса.
Могла ли мисс Берт незаметно пройти в дом? Тело Ганса покрыла испарина. Он потянулся к выключателю, зажег свет и рассмеялся. В окно дул сильный ветер, а двигающимся предметом было всего-навсего ее черное пальто, висевшее на вешалке.
- Ах ты, старая развалина! У тебя слишком длинный нос! - Ганс подошел к окну, чтобы задернуть шторы. В тот же момент раздался звонок в дверь.
В доли секунды Ганс выключил свет и застыл в напряжении, понимая, что кто бы ни стоял возле двери, он видел, что свет горит в комнате мисс Берт, а в деревне каждому было известно, что она открывает дверь, только когда ей захочется.
Ганс не двигался с места.
В дверь застучали, а потом раздался чистый и уверенный голос Дженни:
- Поторопись, Ганс. Я знаю, что ты дома. Я видела тебя в окно.
Он медленно вышел из комнаты, заперев в ней кошку. Когда он подошел к входной двери, ему казалось, что он сумел взять себя в руки так же, как в тот момент, когда пришла Мег.
Но быть пойманным таким образом два раза в день… Он не выдержит такого напряжения.
- Дженни! Любовь моя! Какая неожиданная радость!
- Ты слишком долго идешь к двери. О чем это ты разговаривал с мисс Берт?
- Наоборот, говорила мисс Берт, а я только слушал. Она вернулась после долгой прогулки. Сейчас она очень устала, поэтому ужин сегодня я готовлю себе сам.
- Почему она не кормит кошку? - спросила Дженни. - Бедное животное уже сходит с ума от крика…
- Она просто избалованная. Дженни, ты зайдешь?
- Конечно, если мисс Берт не собирается готовить тебе ужин, этим займусь я. Ты тоже избалованный.
Ганс опустил голову.
- Я знаю. Это так мило с твоей стороны, Дженни, но я не могу долго принимать тебя сейчас. Мне надо уйти.
- Уйти? Куда?
- К Клайву.
- Но ты же был у него вчера.
- Да. Но его жена неожиданно вернулась домой. Я должен увидеть ее. Так надо, Дженни, дорогая. Бедная Луиза. Ей надо оказать самый теплый прием. Пошли, я сначала провожу тебя домой. Ой, подожди, я должен предупредить мисс Берт, что ухожу.
Он подошел к лестнице и громко крикнул:
- Я выйду на часок, мисс Берт. Я приготовлю себе ужин, когда вернусь обратно. Не волнуйтесь.
Подождав мгновение, как будто прислушиваясь, он пожал плечами:
- Вроде не волнуется.
- Почему ты не избавишься от нее? - спросила Дженни. - Зачем такие долгие страдания?
В темном зале Ганс увидел ее бледное манящее маленькое личико и неожиданно притянул к себе.
Через минуту Дженни выгнулась.
- О-о. Ты делаешь больно. Ты держишь меня так, будто боишься, что я убегу.
- Ну, нет. Я тебе не позволю. Теперь я храню все, что мне нравится. Это один из уроков, которые дала мне жизнь.
- Мудрец, - Дженни взъерошила его волосы, потом отклонилась, чтобы взглянуть на Ганса, и вздохнула: - Один Бог знает, почему меня так тянет к тебе, Ганс. Ты уже не молод и некрасив. Чаще всего ты похож на собаку, с которой дурно обращаются. Но ты прикасаешься ко мне, и я чувствую возбуждение в твоих объятиях. Такого у меня больше ни с кем не было.
- Это страсть, - решительно ответил Ганс.
Он дошел вместе с Дженни до "Крауна", и она уговорила его зайти выпить, прежде чем расстаться. Ганс быстро поцеловал ее и сказал:
- Я должен лететь, любовь моя.
Окольным путем Ганс вернулся к себе домой. Когда он открыл дверь, то вздрогнул от мяуканья кошки.
Значит, мисс Берт еще не вернулась… Он может заняться планами.
Клайв настоял, чтобы Саймон остался выпить с ними. Что бы ни волновало его, он быстро взял себя в руки и выразил восхищение картиной. Вернее, не столько картиной, которую он определил как неудачную работу одного из последователей Рембрандта, сколько ее рамой. Прекрасный экземпляр начала семнадцатого века, да еще и в хорошем состоянии. Немного работы для реставратора, и в нее можно будет вставить прекрасное старое полотно.
- Раз так, тогда по рукам, - сказал Саймон. - Я заплатил за нее всего пять фунтов.
- Друг мой, ты никогда не сумеешь заработать, если будешь таким честным. Я бы поверил, даже если бы ты сказал "двадцать пять". Возьми с меня хорошие комиссионные. Выпей еще. Вы с Мег где-то встретились? Как вы управились, Мег? Вы быстро нашли дорогу?
- Да, спасибо, мистер Уилтон.
- Как старик Ганс? Возится с красками и холстами?
- Он действительно хочет написать меня. Если вы не возражаете, мистер Уилтон.
- Не возражаю. Я ожидал этого. Если вы захотите уделить ему время, Мег, то пожалуйста. Может быть, он даже создаст шедевр. По крайней мере, модель того стоит. - Клайв улыбнулся ей. - Ты согласен, Саймон?
- Она заслуживает лучшего художника, чем Ганс Кромер, - отозвался тот.
- Возможно. Но у меня все равно есть надежда на Ганса. Мне кажется, у него кризис и он страдает от этого. Когда-нибудь для него все прояснится, и он увидит нечто новое. Интуиция меня не подводит.
- Ты думаешь, что Мег может оказаться тем, кто сотворит чудо?
- Я думаю, на это способен любой субъект, который рождает вдохновение. В особенности Мег, потому что Ганс восхищен ею. Она, должно быть, сама рассказала тебе об этом. Ты знаешь, - с энтузиазмом продолжил он, - если бы Гансу удалось создать шедевр, то портрет Мег можно было бы вставить в эту раму.
- Но я не такая старая, как эта рама, - запротестовала девушка. - Я не была мертва на протяжении двух столетий.
Мег шутила, но ни один из мужчин не улыбнулся. Лениво прищурившись, Саймон смотрел на Клайва. А тот встревожился.
- Мег, дорогая моя, какие ужасные вещи вы говорите.
Это была только шутка, и странно, что он не понял этого. Может быть, при всем его уме и утонченности, у Клайва не было чувства юмора? Или это относилось только к шуткам, касающимся смерти?
- Мне жаль, что я не увидела эксцентричной экономики Ганса, - сказала Мег, решив сменить тему разговора. - Ганс, кажется, работает няней ее кошки.
- О, да, мисс Берт совершенно выжила из ума. От нее следует избавиться. Не знаю, почему Ганс предпочитает мириться с ней.
- Он сказал, что ему, вероятно, придется отправить ее к сестре.
- Ему придется поторопиться с этим, пока она окончательно не впала в маразм.
Клайв оставил эту тему и повернулся к Саймону.
- Мег уже сообщила тебе хорошую новость? Луиза дома. Она вернулась из больницы.
- Как она себя чувствует?
- Совсем не плохо. Да, Мег? Я поговорил с врачом, и тот сказал, что несколько дней, проведенных дома до операции, как раз то, что ей больше всего нужно. Ей пора вернуться к жизни. Она очень чувствительна, конечно, но этого следовало ожидать.
- Конечно.
- Боюсь, я так и не смогу в течение какого-то времени уговорить ее встречаться с людьми. Но она уже поправилась и следующая операция, слава Богу, последняя. После этого я увезу ее в долгое путешествие. Луизе хочется на несколько недель попасть в Италию. Вероятно, туда мы и отправимся. Затем, - он глубоко вздохнул, - жизнь вернется в обычное русло, я надеюсь.
- Значит, ты здесь ненадолго, - заключил Саймон.