Разговор все время переходил с одной темы на другую: с книг на музыку, со спорта на будущее страны, с проблем сельского хозяйства на Интернет. Кейн, как оказалось, бывал в разных городах, занимаясь там бизнесом, вел светскую жизнь, посещал театры и художественные галереи, но наступала пора возвращаться - и он покидал все это без всякого сожаления.
- Я точно такая же, - сказала она. - Мне нравится жить в большом городе неделю или около того, но не более. Года, который я провела в Окленде, было для меня больше чем достаточно.
Она разожгла огонь, чтобы прогнать мрак, и обе собаки растянулись у камина, а Бейб расставляла точки в их разговоре легким тихим похрапыванием.
По окнам хлестал ветер с дождем, но в доме было тепло и уютно.
Каждый раз, встречаясь взглядом с Кейном, Эмма получала заряд возбуждения. Кейн буквально завораживал ее.
- Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, мне придется уйти, - резко бросил он, нарушив тишину.
- Как это - так? - пробормотала она, слишком поздно сообразив, насколько глупым и провокационным оказался этот вопрос.
- Так, как будто хочешь, чтобы я это сделал, - сказал он и, поднявшись, подошел к ней - темная высокая фигура в свете камина.
Кейн протянул руки и, когда она вложила в них свои, привлек ее к себе, наклонился и поцеловал в висок, потом с хриплым стоном нашел ее рот.
Этот поцелуй прогремел в ней ударом грома.
Он тут же отстранился и хрипло проговорил:
- Нет, я не это хотел сделать!
Он выпустил ее из объятий, и Эмма отошла к окну. Дождь прекратился, и свежий ветерок с запада почти разогнал темную завесу облаков, - ветерок, который расчистил небо и сделал его ярко-голубым и безоблачным. Эмма сжала рукой подоконник, стиснув зубы и пытаясь унять дрожь, пробегавшую по ее телу.
- Я, пожалуй, пойду, - послышался его голос.
Не поворачивая головы, она кивнула.
- Эмма… - Она не ответила, и его голос стал более нежным: - Эмма, не волнуйся!..
- Почему я должна волноваться? - вырвалось у нее. - Я знаю, что нахожусь в надежных руках.
- Что ты имеешь в виду?
- Это для тебя не ново. Ведь ты говорил, что уже желал других женщин, и я предполагаю, с некоторыми из них спал. Но я ничего подобного до сих пор не испытывала и не знаю, как это делается.
- Разве ты ни с кем не была близка до сих пор? - Его голос дрогнул.
- Поцелуи, легкие объятия, - объяснила она нарочито грубо.
- Понятно. - Его голос ничего не выражал, и, когда она обернулась, лицо его было непроницаемо. - Есть какое-то странное удовольствие в совращении девственницы, но чувство ответственности уменьшает его. Ты приняла такое решение после долгих раздумий? Если мы все же будем близки, я не хочу, чтобы ты почувствовала, что совершила ошибку.
- Из-за чего, например?
Он криво усмехнулся.
- Из-за моего давления на тебя. Эмма, я очень сильно хочу тебя, но не желаю зависеть от гормонов. Не в моих планах соблазнять тебя и насильно тащить в постель. Ты должна прийти ко мне сама, это должно произойти без страха, волнения или разочарования с твоей стороны.
Отвернувшись от него, она сначала собралась с мыслями, а потом проговорила приглушенным голосом:
- Кейн, ты должен знать, я согласна…
- Давай узнаем друг друга получше. У нас впереди еще много времени, Эмма.
- У нас меньше двух недель, - еле выговорила она. - Я уезжаю в Гамильтон.
Он сделал шаг навстречу и протянул ей руки. Эмма заколебалась, а затем вложила в них свои, вся затрепетав, когда его длинные пальцы накрыли ее. На фоне его больших загорелых рук ее смотрелись маленькими и бледными.
- Всего два часа полета отсюда, - сказал Кейн и, поднеся к губам ее руку, приник к ней теплыми губами. - Сделай передышку, Эмма. Мы больше теряем, когда торопимся, здесь важно терпение.
Что ж, может, это и к лучшему, думала она несколько часов спустя, задергивая шторы на потемневших окнах. У нее так мало терпения!
* * *
Стояла весна - ее любимое время года. В мечтательном настроении, обняв себя за плечи, Эмма смотрела на ряды магнолий, растущих по склону горы напротив, чьи кроны сливались в смешанный бело-розовый узор, а каждый цветок таил в своем сердечке сильнейший аромат. Идеальная атмосфера для гармонии.
За прошедшую неделю она по крайней мере какую-то часть каждого дня проводила с Кейном, узнавая светлые и темные стороны его личности. Он любил устриц и острую тайскую кухню, увлекался чтением детективов, к которым относился как к разгадыванию кроссвордов, в то же время читал и научную литературу, которую поглощал в неимоверном количестве. Ездить верхом Кейн научился раньше, чем ходить. В школе занимался фехтованием, играл в регби и сквош. Возможно, именно эти занятия, подумала Эмма, развили в нем плавную, гибкую грацию.
Он восхищался графом Веллингтоном - как солдатом, а не политиком, а также Флоренс Найтингейл и Джоном Доном, религиозным поэтом.
А еще он был добрым. Эмма сидела с ним в машине, когда он остановился поболтать с Дейви, который ехал по дороге на своем велосипеде. Она видела, как загорелись глаза мальчика и в них отразилось неприкрытое восхищение этим человеком.
И Дейви не единственный, кто так относится к Кейну. Люди уважали его, потому что он был настоящим мужчиной, властным, в его личности присутствовали неотразимое обаяние и интеллект, а его сила подкреплялась решительными поступками и смягчалась состраданием к людям.
Каждое утро они ездили верхом до станции. Он показывал ей свои владения, и она постепенно стала понимать его особую любовь к этому кусочку земли.
Однажды Кейн взял ее с собой на пляж, и они гуляли по кромке берега, шагая по твердому белому песку, а шквальный западный ветер бил им в лицо, и волны с грохотом обрушивались на берег, высоко подбрасывая в воздух белые гребешки пены.
Ликующая, сильно возбужденная, Эмма бежала по берегу, и ветер играл ее волосами. Все это приводило ее в бешеный восторг, и она чувствовала, как ее переполняет неистовое биение жизни.
Кейн смеялся, и она смеялась вместе с ним.
- Сейчас тебя уже нельзя назвать Белоснежкой. Скорее, ты похожа на полуодичавшую морскую русалку, которая знает о своем умении.
- Каком умении? - спросила она в ошеломлении.
- Умении обольщать, - ответил он и взял ее за руку, которую держал в своей большой теплой руке до тех пор, пока они не дошли до машины, - и очаровывать, очаровывать…
Они съели свой обед под прикрытием кустарника, крошечные темно-красные цветы которого наполняли воздух ароматом меда и мускуса. И Эмма знала, что никогда не забудет, как солнечные лучи задерживались на властном лице Кейна и как во время разговора его глаза отблескивали золотом.
Допив кофе, он растянулся на песке.
- Ты устал?
- Я не спал прошлую ночь, потому что возился с больной коровой, - сказал он, умиротворенно прикрыв глаза ресницами.
- Тебе будет удобней устроиться у меня на коленях, как на подушке.
- Невинная Эмма, - заметил он, и неожиданная нотка в его голосе разожгла в ней маленькие язычки пламени.
Он снова нашел ее руку и уснул, и Эмма не шевелилась целый час, пока он спал, и, наблюдая за ним, думала, что это ощущение навсегда останется с ней.
Как темный призрак, маячила где-то в глубине ее подсознания Диана, так же как и ясное понимание того, что это всего лишь навсего передышка - рано или поздно ей придется рассказать Кейну о своем участии в жизни его сестры, и тогда все изменится и испытываемое ею счастье останется лишь в памяти.
Тем не менее всю неделю Эмма жила в ощущении волшебства; она видела негодование Аннабель и жалела ее, но чувства ее и Кейна брали верх надо всем. Она отвечала улыбками и короткими репликами на поддразнивание Рори, его злорадные насмешки не задевали ее.
По мере того как проходили дни, она начала забывать и Дженнифер, забывать его сестру, забывать всех и вся, кроме ощущения наслаждения оттого, что она рядом с Кейном.
Где-то в душе у нее затеплилась надежда. Возможно, Кейн сумеет понять, что семь лет назад она была всего лишь глупой девчонкой, переживающей смерть матери и испытывающей горечь оттого, что ее отец намеревался заменить свою жену женщиной, с которой у него уже долгие годы была любовная связь. А может быть, сейчас Диана счастлива с кем-нибудь другим…
Возможно, и у них с Кейном есть будущее?
И еще ее беспокоила мать Кейна. Миссис Тэлбот была вежлива с Эммой - она принимала ее, улыбалась, вела беседы, - но за безупречными манерами постоянно скрывалась подозрительная настороженность. Было ясно: мать Кейна невзлюбила ее.
Когда-нибудь, думала Эмма, она сможет убедить миссис Тэлбот в том, что ее сын будет счастлив только с нею. Ни Кейн, ни она не заговаривали о ее отъезде, но Эмма знала, что возвращение в Гамильтон не сможет положить конец их отношениям.
Краем глаза она заметила какое-то движение под магнолиями. Возбуждение привычно всколыхнулось внутри нее, где-то под ложечкой. Да, это была машина Кейна. Напевая, Эмма покружилась по комнате и вышла из дома, остановившись, чтобы пообщаться с собаками.
- Сегодня утром мы идем на аукцион, - сообщила она, поглаживая Бейб по голове, - и вернемся домой около двух. Я поиграю с вами обоими и возьму тебя на прогулку. А ты, мой мальчик, - ласково гладила она торчащие ушки Лаки, - начинаешь толстеть, поэтому пробежишь лишнюю милю или больше, когда я вернусь домой после прогулки с Бейб.
Наклонившись, она погладила щенка по спине. Он действительно набирал вес и, хотя Эмма сократила его рацион, еще не успел сбросить жирок.
- А после этого ты устанешь, будешь спокойным, а мы с Кейном уйдем. Сегодня мы будем ужинать у него дома, поэтому вернемся пораньше. Будь паинькой.
Эмма чувствовала себя немного неловко и смущенно при мысли об ужине в Гленальбине, но еда там была изысканной, а времяпрепровождение приятным, несмотря на злое лицо Аннабель и еле заметную неприязнь миссис Тэлбот.
Где-то в середине обеда миссис Тэлбот спросила Эмму:
- А как поживает миссис Ферт в Ванкувере?
- Я думаю, ей там нравится.
- Ее дочь находится там же, не так ли?
- Да, муж Пиппы родом из Канады.
- Я слышала, что миссис Ферт решила распродать свое имущество и остаться жить там.
- Так вот чем объясняется появление машины агента по продаже земли! - небрежно заметил Рори.
Здесь ничего ни от кого не скроешь! Это было оборотной стороной деревенской жизни, с ее щедро предлагаемой помощью, когда у кого-то что-то случалось. Что ж, все равно все скоро обо всем узнают, поэтому Эмма сказала:
- Да. Агент приезжала посмотреть на участок.
Подавшись вперед, Аннабель спросила:
- Итак, это означает, что вы скоро уедете?
- Очень скоро, - мягко ответила Эмма.
"Очень скоро" было явно недостаточно скоро для Аннабель, но после мимолетного взгляда исподтишка, который она бросила на Кейна, чье выражение лица не менялось в течение всего этого вежливого расспрашивания, девушка занялась спаржей у себя на тарелке.
К облегчению Эммы, миссис Тэлбот перевела разговор на другую тему.
После ужина Кейн захотел посмотреть документальный фильм о международных торговых стандартах. Это был, как с ликованием отметила про себя Эмма, крошечный шажок вперед в их отношениях. Он уже относился к ней не как к гостье, а как к члену их семьи.
- Какой скучный материал! - сказал Рори. - Я лучше пойду спать, если вы не возражаете.
Хотя Кейн и поднял брови, но произнес довольно мягко:
- Спокойной ночи.
Аннабель решила посмотреть фильм. Где-то на его середине Эмма очнулась от насмешливого голоса Кейна:
- Как сказал Рори, скучный материал. Пойдем, Спящая красавица, я отвезу тебя домой.
- Не из той сказки, - ответила Эмма, смущенная и покрасневшая.
Сидя на большом диване, поджав под себя ноги, Аннабель наблюдала за ней злыми глазами.
- Эмма скорее похожа на глупую девочку, пасущую гусей, - съехидничала она.
Эмма едва ей улыбнулась, а Кейн вообще не обратил на реплику никакого внимания, и лицо Аннабель застыло. Бедное дитя, подумала Эмма.
По дороге Кейн заметил ей:
- Ты что-то притихла. Надеюсь, тебя не задевает подкалывание Аннабель?
- Нет. Мне лишь жаль ее. На самом деле я думала, что через пять дней буду уже в Гамильтоне.
Тихо, ровным и спокойным голосом Кейн произнес:
- Когда мы приедем домой, дай мне свой адрес и номер телефона. Гамильтон не так уж далеко отсюда, Эмма.
- Ты просто привык летать по всему свету. А мне это кажется большим расстоянием.
Он накрыл ладонью ее пальцы и крепко сжал их, потом опять положил руку на руль.
- Скучай по мне так же сильно, как я буду скучать по тебе, - попросил он и добавил: - Не волнуйся, мы будем подолгу видеться.
И это было все, что ей нужно. Окрыленная, Эмма стала думать о будущем.
- …я заинтересован в покупке ее дома, - вдруг услышала она.
- Миссис Ферт?
- Да. - Он забавлялся, как будто знал наверняка, какой эффект могут произвести на нее его слова. - Как ты будешь пристраивать собак?
- Возьму их с собой. Бейб оставлю у себя, она слишком стара, чтобы путешествовать, карантин же убьет ее. А для Лаки я должна узнать канадские таможенные инструкции. - И Эмма дала себе обещание, что завтра же займется этим.
Машина остановилась у ворот.
- Тебе следует и Лаки оставить у себя, - посоветовал Кейн. - Он к тебе уже так сильно привязался, что с трудом сможет снова привыкнуть к миссис Ферт.
- Я бы тоже хотела его оставить. Мы решим эту проблему, когда придет время. - Она стала открывать дверцу.
- Я открою ворота, - сказал Кейн. - В таких туфлях нельзя ходить по гравию.
Как приятно! Сегодня она надела безумно дорогие туфли, в которых прекрасно смотрелись ее стройные ноги, но совсем не ожидала, что Кейн заметит их. Он замечал все!
Подъехав к дому и заглушив мотор, Кейн бросил в тишину:
- Пять дней пролетят слишком быстро.
И прежде, чем она успела что-либо ответить, наклонился к ней и поцеловал, завладев ее губами с едва сдерживаемой страстью. Не обращая внимания на мешавший ей руль, Эмма придвинулась к Кейну ближе, с наслаждением ощущая его исступленный мужской жар.
Наконец он приподнял голову и поцеловал ее закрытые глаза, затем висок, локон и, наконец, нежную впадинку за мочкой уха.
- Я лучше провожу тебя в дом, - проговорил Кейн хриплым голосом.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я не вынесу этого, я не вынесу этого, лихорадочно думала она.
Он отпустил ее лишь тогда, когда она стала открывать дверь, но тут же почувствовал недоброе.
- Что случилось?
- Дверь не заперта, - пробормотала она. - Не открыта, просто не заперта. А я точно помню, что закрывала ее на ключ, когда уходила.
- Подожди.
Но Эмма уже распахнула дверь, и ее встретил жизнерадостный Лаки. Кейн проскользнул мимо, желая быть впереди, когда они войдут.
Он увидел это первым. На полу за диваном валялась куртка, как будто ее впопыхах швырнули на спинку, а потом она упала. Ничего особенного - просто куртка из мягкой дорогой замши, черной и гладкой.
- Это твоя? - спросил Кейн низким спокойным голосом, окидывая комнату быстрым пронзительным взглядом. - Или агента по продаже недвижимости?
Эмма присмотрелась к куртке, вспоминая агента. Женщина старше пятидесяти лет, одетая в элегантный темно-зеленый костюм.
- Нет, - прошептала она.
- Я осмотрю дом, хотя сомневаюсь, что здесь кто-то есть.
Никого и не оказалось. Вернувшись в гостиную, Кейн опустился на одно колено, рассматривая одежду, его пальцы быстро ощупали пустые карманы.
- У кого еще могли быть ключи от дома? - спросил он, поднимаясь на ноги после тщетных поисков. - Кроме Фрэн?
- Еще у адвоката миссис Ферт, но не похоже, что это имеет какое-то отношение к адвокату. - Неприятные ощущения в области желудка грозились превратиться в нечто более тошнотворное.
- А к агенту?
- Тем более.
Он снова подошел к двери и еще сильнее нахмурился, осматривая замок.
- Обычный замок, купленный в магазине, - проговорил он с отвращением. - Любой мальчишка подберет к нему ключи. Возьми какую-нибудь одежду и зубную щетку - пойдешь ко мне домой.
Она отрицательно покачала головой.
- Я не могу, - сказала она. - А что, если хозяин этой куртки вернется? Я отвечаю за дом миссис Ферт.
- А что, если он вернется, а ты будешь здесь? - спросил Кейн мрачно.
- Я не могу уйти, - упрямилась Эмма. - Завтра я найду кого-нибудь, кто поменяет здесь все замки…
- А если он вернется сегодня ночью? - безжалостно спросил Кейн.
Эмме пришлось сделать усилие и взять себя в руки, чтобы не выдать своего страха.
- Собаки дадут мне знать, если кто-нибудь окажется поблизости. Однажды они уже почуяли постороннего. Хотя, возможно, тогда никого и не было…
- О чем, черт побери, ты говоришь?!
- Собаки залаяли. - На ее бледных щеках появился румянец. - В тот вечер, когда ты впервые поцеловал меня. Я сидела у камина и видела, как они навострили уши, глядя в сторону окна, а потом, когда я пошла на кухню приготовить себе шоколад, они залаяли и побежали к двери черного хода. Я немного испугалась, потому что свет во дворе зажегся, но никого не было видно.
- Ты выходила во двор? - Его слова взорвали тишину, как резкий залп оружейного выстрела.
- Я крикнула: "Кто там?" - и зажгла во всем доме свет.
Он сдвинул брови.
- А до этого ты сидела в темноте?
Она кивнула.
- Я думала, - неубедительно попыталась объяснить она.
Кейн бросил на нее тяжелый взгляд, который она встретила с высоко поднятой головой.
- Если ты не идешь со мной, я остаюсь здесь!
- Что?..
Холодная улыбка не смягчила жесткую, прямую линию его рта.
- Ты слышала, что я сказал? Выбирай! Пойдешь со мной, или мне придется остаться у тебя.
Кусая губы, Эмма уставилась на его суровое лицо.
- Абсолютно нет никакой необходимости оставаться здесь, - в конце концов произнесла она. - Собаки…
- Эмма, кто бы ни оставил эту куртку, он вспомнит, где она! - И, предвидя ее следующее возражение, Кейн добавил: - Ведь у него есть ключ от дома. Он, по всей вероятности, подружился с собаками, иначе не чувствовал бы себя таким уверенным в доме. Многие люди относятся к ротвейлерам с большой осторожностью.
- Это могла быть и женщина, - предположила Эмма. Она взглянула на Лаки и с трудом произнесла: - Кейн, а это мог быть Дейви? Он очень дружен с собаками. И у Фрэн есть ключ. Может быть, он подумал, что Лаки одиноко, когда меня нет, и пришел навестить его?
Снова опустившись на колени рядом с курткой, Кейн слегка повернул ее, чтобы Эмма могла увидеть ярлык.
- Фрэн не может позволить себе дорогие кожаные куртки из модных магазинов. А Дейви не вор.
- Нет, конечно, нет, - поспешно согласилась Эмма. - Я не это имела в виду - просто он очень любит собак.
- Фрэн зорко присматривает за Дейви - я сомневаюсь, чтобы парнишка смог выбраться ночью на прогулку без ее ведома. А что касается женщины… Это не женская куртка!