Теперь, когда он не маячил за спиной так близко, что пропадала всякая способность соображать, ей удалось обрести дар речи, и она сказала со сдержанной улыбкой, не глядя на него:
- Спасибо за заботу. - Он, конечно, снова улыбается. - Но ты ошибся. Мне нечего выкидывать из головы. На самом деле на кухне ты застал меня совершенно случайно. - Она потупила взгляд, поскольку это было неправдой. - Но раз уж я здесь, то должна сказать, что твоя подружка ждет тебя в гостиной.
На секунду у него перехватило дыхание, потом вырвался стон, который не удалось сдержать.
- Когда она приехала?
Значит, он не отрицает, что Мария Фелуччи - его подружка. Она и не думала, что будет иначе, но все равно почему-то это задело ее. Никто не любит, когда его разыгрывают, а теперь она получила прямое доказательство, что флирт, который волновал ее, от которого бросало в жар, для него не более, чем игра.
- По меньшей мере, час назад, - сказала Анна. - Разве ты тотчас не бросишься к ней? Она, наверное, уже сходит с ума от скуки, хотя и сказала, что у нее полно бумаг, которые нужно просмотреть.
Он встал и озабоченно нахмурился.
- Интересно, зачем она все-таки приехала. - Продолжая хмуриться, он ушел.
Анна осталась на кухне и заварила себе чай. С какой стати ложиться раньше из-за того, что в доме появилась подружка Эдвина? Она не позволит этой женщине вмешиваться в ее собственную жизнь. Поэтому, сидя за чашкой чая, заставила себя остаться на месте, даже когда в холле послышались голоса и звук приближающихся шагов.
Пальцы так сильно сжали чашку, что стоило больших усилий расслабить их. Но она не поднялась из-за стола и даже не сделала вида, что собирается идти спать. Какого черта она должна так себя вести?
Эдвин открыл дверь, и в кухню вместе с ним вошла Мария. На ее прелестном кошачьем личике еще сияла улыбка, вызванная, видимо, какой-то интимной шуткой. Но едва увидела Анну, как улыбка сбежала с лица, и в глубине карих глаз появился суровый блеск, как в тот момент, когда она появилась на пороге этого дома.
Каким-то образом Марии удавалось выглядеть так, словно она только что вышла из салона красоты. Ни малейшего следа от долгого перелета, тряски в такси и часового ожидания в гостиной. Просто удивительно! Анне даже захотелось, чтобы на ней самой было сейчас что-нибудь более изысканное, чем юбка с блузкой. Эта одежда, в которой она всегда чувствовала себя прекрасно, сейчас рядом с Марией казалась старомодной и нескладной.
- Вот мы и снова встретились, - сказала Мария и прикоснулась к руке Эдвина - легкий, но многозначительный жест. - Как это замечательно. - Однако глаза оставались холодными. - Нужно было составить мне компанию в гостиной. Мы могли бы поболтать. Ведь это интереснее скучных бумаг.
Она быстро сказала что-то Эдвину по-итальянски, тот засмеялся.
- Здесь мы не должны говорить по-итальянски.
- По крайней мере, - поправила его Мария, как-то сдавленно усмехнувшись, - на людях.
- Ну что вы, пожалуйста. - Анна так старалась улыбнуться, что у нее свело скулы. - Продолжайте без стеснения. Ваш разговор совершенно неинтересен мне. - Именно это можно было заключить из тона ее слов. Эдвин поднял брови, поняв скрытый смысл. - На самом деле я уже собиралась уходить, - добавила она.
Эдвин посмотрел на нее недоверчиво.
- Правда? - Перед ней стояла почти полная чашка. - А почему бы тебе не остаться и не допить чай в нашем обществе?
- Да, конечно, - холодно сказала Мария. Она села за стол и устремила на Анну взгляд своих необычайно суровых карих глаз. - Ты не должна уходить. У нас еще будет время побыть наедине, ведь так, дорогой?
Эдвин не ответил. Направился к холодильнику, не обратив внимания на жест Марии, которым она приглашала его сесть рядом, достал начатую бутылку вина и два стакана.
- Ты составишь нам компанию или будешь пить чай?
Анна покачала головой и сказала с той же улыбкой, которая теперь, казалось, навсегда приклеилась к лицу:
- Я привыкла к чаю.
- Да, я так и подумал.
Мария выслушала этот диалог явно неодобрительно.
- Ты не пьешь? - Она рассмеялась. - Как это здорово, дорогая! А я просто обожаю вино. Особенно шампанское. Дома просто не пью ничего другого. Ведь так, Эдвин?
- Правда? - вежливо спросила Анна, подавив в себе желание поинтересоваться, как же эта милая женщина справляется с похмельем. С каждой минутой она испытывала все большую неловкость и старалась побыстрее допить чай и уйти. Не было никакого желания видеть, как Эдвин сядет рядом с Марией, а та снова мягко, но властно дотронется до его руки.
Хотелось только понять, о чем он думает, и она всматривалась в его лицо. Однако понять что-нибудь не удавалось. И немудрено: она уже имела достаточно примеров его великолепного самоконтроля. Собственно, с первых минут общения чувствовалось, что Эдвин принадлежит к тому типу людей, которые не позволяют себе проявлять эмоции, тем более на публике.
- Итак, - нарушила молчание Мария, - как я поняла, ты здесь работаешь медсестрой. Не находишь ли, что это несколько… - она замялась, пытаясь подобрать подходящее слово, - скучно.
- Именно об этом спрашивал меня Эдвин, когда приехал, - сказала Анна, сделала большой глоток и с удовлетворением отметила, что скоро чашка опустеет, и у нее будет прекрасный предлог уйти. - И я ответила, что нет. Вовсе не нахожу это занятие скучным. Мне нравится, иначе я бы уехала.
Мария снова сказала что-то по-итальянски и недовольно надула губы.
- Ох, я забыла! Мы не должны говорить по-итальянски.
- Я же тебя просил, - раздраженно буркнул Эдвин.
- Просто я сказала, что понимаю, почему Эдвин спросил тебя об этом. Он, как и я, общается с очень большим количеством людей.
- А чем ты занимаешься, - спросила Анна, поскольку вопрос напрашивался сам собой.
- Веду дела фармацевтической фирмы своих родителей, - ответила Мария. - Фирма небольшая, но дел много и работать приходится постоянно.
- Понятно. - Анна поднялась. - Мне пора, уже поздно, извините.
Она несколько встревожилась, увидев, что Эдвин тоже встал. Он положил руку Марии на плечо, и она накрыла ее ладонью.
Блестящая парочка, с горечью подумала Анна. Оба темноволосые, оба красивые. И сейчас, рядом, в этой позе они смотрятся замечательно. Так и кажется, вот-вот появится фотограф, чтобы запечатлеть их для семейного альбома.
- Мария останется на ночь, - сказал Эдвин, глядя сверху вниз на гладкую темную голову, на поднятое к нему лицо. Это выглядело очень соблазнительно. - Где ей лечь?
- Ох, дорогой, разве это проблема? Уверена, что не займу много места в твоей спальне.
- Возможно, - без всякого выражения проговорил он, и на ее пухлых красных губах появилась радостная улыбка.
- Пока посиди здесь. Допивай вино, - сказал он, не глядя на Марию. - Я отнесу твои вещи в комнату и вернусь через несколько минут.
Возможности возразить не было, Эдвин открыл дверь и пропустил Анну. Через несколько шагов в холле она повернулась.
- Не думаю, что Джулиус будет в восторге от ее приезда.
- С каких пор ты начала говорить от имени моего отца?
Она отвернулась, но он схватил ее за руку и повернул к себе.
- Какие проблемы?
- Проблемы? - Она взглянула на него невинными широко раскрытыми глазами. - Какие проблемы?
Он нетерпеливо вздохнул и отпустил ее.
- Послушай, я понимаю, что отец не особенно обрадуется неожиданному приезду Марии. Она склонна действовать… - он подыскивал подходящее слово, - повинуясь импульсу.
- Не нужно ничего мне объяснять.
- Просто ты смотришь на меня так, словно я только что кого-то ограбил. - Они глядели друг другу в глаза. Его взгляд был таким пристальным, гипнотическим, что у нее по спине пробежали мурашки. - Она не понравилась тебе?
Анна пожала плечами и потупила взгляд.
- Я плохо разбираюсь в женщинах.
- Как дипломатично.
Годы работы медсестрой не прошли даром, хотела сказать Анна. А если честно, то не хочу, чтобы ты подумал, будто интересуешь меня. Это, еще раз сказала она самой себе, совершенно не так. Но вслух произнесла:
- Иди к черту! - И быстро пошла прочь.
Он схватил ее за руку и снова повернул к себе.
- Я не кончил разговор. Мне не нравится, когда собеседники поворачиваются и уходят, - строго сказал он.
Пришлось вновь взглянуть на него.
- А мне не нравится грубость. Ты не имеешь права командовать мной.
- Может быть, ты немножко ревнуешь? Так? Или считаешь, что мой безобидный флирт дает тебе право считать меня своей собственностью?
- Своей собственностью? - Она рассмеялась, хотя и немного нервно. - Это просто смешно.
Он недовольно нахмурился.
- Смешно?
- Да, смешно, - слово легко сорвалось с языка. - Смешно, - повторила она. - Если хочешь, я слишком разумна, чтобы терять голову от легкого безобидного флирта.
Она посмотрела на его мрачное красивое лицо и испугалась. Вдруг он увидит, что это всего лишь розыгрыш, что она притворяется легкомысленной. Никогда в жизни Анна не была непостоянной, ветреной, особенно в чувствах. Она была не способна на случайный флирт, на то, что некоторым женщинам давалось с такой легкостью. Мать очень любила пофлиртовать, хотя это не мешало читать дочери нотации, насколько опасны подобные отношения с мужчинами. Анна всегда безропотно выслушивала все советы, часто ненужные и утомительные, поскольку подобных талантов у нее все равно не было.
- Никогда не думал, что встречу женщину, которая скажет мне такое, - пробормотал он, в глазах вспыхнуло удивление.
Она же улыбнулась в ответ:
- Правда? Значит, и я встретила не того, с кем можно пофлиртовать.
Такого он просто не ожидал и сразу помрачнел. Видимо, очень хотелось продолжить разговор, но они оба помнили, что на кухне сидит Мария. Пока он колебался, Анна поднялась в спальню, перешагивая через ступеньку, и даже не оглянулась посмотреть, вернулся ли он на кухню, или все еще стоит внизу.
Хотелось наслаждаться радостью этой долгожданной победы как можно дольше и заснуть с этим настроением. Но радость поблекла, и ее место заняла острая боль. Жестокие муки ревности.
6
Утром Джулиус был не в лучшем настроении. Когда Анна пришла к нему в спальню, то поняла, что Эдвин уже рассказал ему о приезде Марии. Пожилой человек еще не видел ее, но по каким-то причинам уже невзлюбил.
- Что это за манеры?! - бушевал он, пока Анна поднимала с пола книги и складывала их аккуратной стопкой на столике у кровати. - Ответь мне! - настаивал он. - Нужно иметь воистину средиземноморский темперамент, чтобы врываться вот так без приглашения в чужой дом. Тем более на неопределенное время. Скажи же хоть что-нибудь!
Анна дипломатично заметила, что в свое время знала нескольких итальянцев и не думает, что это их национальная черта.
- Прекрати ходить вокруг да около. И почему ты снова надела этот скучный наряд. Мне нравится больше, когда ты в розовом, как вчера.
Внезапная перемена темы разговора ничуть не удивила ее. Мысли Джулиуса часто принимали самый неожиданный поворот, и она привыкла.
- Сегодня будет холодно и промозгло, - спокойно ответила Анна. - Поэтому я решила надеть что-нибудь теплое и уютное.
Она, конечно, не сказала, что, одеваясь скромно, чувствовала себя увереннее, удобнее, она привыкла работать в такой одежде. А, кроме того, и присутствие Эдвина почему-то беспокоило ее меньше, чем вчера.
- Хм, - Джулиус неприязненно окинул взглядом белый свитер и темную плиссированную юбку. - Теперь, когда я, так сказать, снова на ногах, нам, пожалуй, нужно поехать в Лондон и купить тебе по-настоящему красивую одежду.
Анна испуганно посмотрела на него. Она никогда не слышала от него ничего подобного. Собственно говоря, он никогда не обращал внимания на ее одежду.
- Пожалуйста, не надо, - поспешно сказала она.
- Тогда, ради бога, не одевайся так однообразно. - Он посмотрел на нее исподлобья и грубовато бросил: - Ты слишком красива, чтобы прятаться под этими невыразительными одеждами. Кстати, а что она собой представляет?
- Мы почти не разговаривали, - пробормотала Анна. - Вроде бы она… интересная.
- По-моему, невоспитанная.
- Но ее ведь все-таки пригласили. - Он поднял брови:
- И кто же? Уж не Эдвин ли?
- Конечно, кто же еще. - Анна пожала плечами, и Джулиус раздраженно посмотрел на нее.
- И это все, что ты можешь сказать? Хотя бы как она выглядит? Расскажи.
- Увидите за обедом. - Анна открыла дверь, но он снова остановил ее, подошел, взял за руку и спросил:
- Не знаю, кем она приходится моему сыну, но если она… они… ладно, скажем так, если я и видел Эдвина в обществе женщин, то они всегда были привлекательны.
- Она очень привлекательная.
Анне совсем не хотелось обсуждать Марию. И так наверняка ее ждет не одна неприятность, связанная с этой женщиной. Враждебность в глазах итальянки была явно не случайной. Но сейчас думать об этом не хотелось. Мария как раз из тех женщин, которые, по мнению ее матери, очень нравились мужчинам, расцветали в обществе мужчин и обычно были настроены враждебно к представительницам своего пола, видя в каждой из них соперницу.
Когда они с Джулиусом вошли на кухню, Марии не было видно. Эдна сообщила, что Эдвин, уходя, предупредил: Мария не привыкла вставать рано, по крайней мере, тогда, когда ей не нужно куда-нибудь идти.
Все это было сказано недовольным тоном, и Джулиус нахмурился - он ожидал чего-то подобного. Анне даже на какой-то момент стало жалко Марию, но, вспомнив суровый и пренебрежительный взгляд ее карих глаз, решила поберечь свое сочувствие для другого случая.
Она пила кофе, болтала с Джулиусом о том, о сем, пока тот ел свой традиционный горячий завтрак. Потом спросила, чем он собирается сегодня заниматься, и ответ удивил ее. Джулиус ответил, что она может взять выходной.
- Поезжай в Лондон, - предложил он. - Я вернусь домой только к вечеру. Мне нужно пройтись по книжным магазинам, кроме того, сын пригласил меня на ланч. Назначена встреча с одним человеком, который будет работать здесь, в его компании. На самом деле, - он опустил взгляд и принялся намазывать хлеб маслом, - этот джентльмен придет к нам на ужин. Так что, может быть, ты вернешься к половине седьмого?
- У нас к обеду будут гости? - удивилась Анна, а он недовольно ответил:
- Иногда и в этом доме происходят странные вещи.
- Хотя и с недавнего времени, как я успела заметить, - вмешалась в разговор Эдна.
Джулиус отрезал:
- Чем обращать внимание на пустяки, лучше постарайся, чтобы обед получился вкусным.
- А разве вы когда-нибудь могли пожаловаться на мою кухню? - Она вытерла руки о фартук и повернулась к нему, воинственно уперев руки в бока. Джулиус посмотрел на нее встревоженно.
- Никогда, - уступил он. - Но все имеет свое начало. - Он поднялся, похлопал Анну по плечу и вдруг поцеловал в щеку.
Она покраснела.
Едва старик вышел из комнаты, Эдна покачала головой:
- Он стал ненормальным. То не хочет выходить из дома ни за что на свете, то в следующую минуту его не удержишь здесь и на привязи. Чудак.
Анна рассмеялась, но позже, шагая по лондонским улицам, сочувствуя спешившим мимо нее замерзшим людям, рассчитывавшим, видимо, на теплый летний день, она признала, что Джулиус и вправду вел себя в последние дни несколько странно. Сначала поднял шум, что она не так одета, потом исчез на весь день. Может быть, самостоятельный поход в библиотеку дает ему уверенность в своих силах? Или, подумала она с грустью, это Эдвин растревожил его душу, как сделал это с ней.
Она вернулась домой ровно в половине седьмого. Выходной получился ленивым и неспешным. Она встретилась с подругой, чтобы вместе позавтракать, затем пошаталась по магазинам, почитала книгу в поезде на обратном пути и чувствовала себя вполне отдохнувшей.
Поднявшись наверх, Анна открыла дверь в свою спальню и замерла на пороге. На кровати лежало платье. Не простое платье, а изысканный темно-синий наряд с глубоким вырезом и зауженной талией. Очень дорогое. Она не слишком разбиралась в модной одежде, но поняла это по названию фирмы, которое прочла на этикетке.
- Нравится? - спросил появившийся за спиной Джулиус.
Она повернулась, решив сказать как можно более вежливо и осторожно, что просто не может принять такого подарка. Но лицо старика выражало такое нетерпение и в то же время нерешительность, что она невольно улыбнулась.
- Значит, так вы провели сегодняшний день? И что же я буду с ним делать?
- Просто я решил, что тебе захочется надеть что-нибудь новое к сегодняшнему вечеру. Размер я узнал по платьям в твоем гардеробе. Надеюсь, ты не возражаешь, дорогая?
- Не возражаю ли я? - Она подошла к нему и сжала руку. - Оно прекрасно! Мне будет так приятно его надеть.
От такого проявления чувств он смутился, кашлянул и похлопал ее по руке.
- Гости придут в половине восьмого. Напитки в гостиной. - Он собрался выйти, но вдруг снова повернулся к ней. - Да, чуть не забыл! - Достал из кармана коробочку и открыл. В ней лежало потрясающее бриллиантовое ожерелье. - Оно принадлежало моей матери. Его долгое время не носили. Матери Эдвина оно не нужно. Я хочу подарить его тебе.
Анна взглянула на ожерелье и не смогла вымолвить ни слова. Наконец ей удалось пробормотать какие-то слова, означавшие, что она просто не может принять такого дорогого подарка. Но он уже вложил ожерелье ей в руку.
- Пожалуйста, - проговорил он, - сделай старику приятное.
Она со вздохом взяла драгоценность.
- Но только на сегодня, - предупредила она. - Оно должно остаться у вас. Это украшение должно принадлежать будущей жене вашего сына.
- Согласен, - ответил Джулиус с обезоруживающей улыбкой и ушел, оставив ее одеваться.
Еще оставалось время, чтобы принять ванну и не спеша привести себя в порядок. Платье она решила надеть в последнюю очередь. Анна и думать не думала, что когда-нибудь в жизни у нее будет такая чудесная вещь. Однажды, в день шестнадцатилетия мать сделала неожиданный жест - подарила ей платье, красивое, но совершенно другое. Уже потом Анна поняла, что, подарив то скромное девичье платье, мать неосознанно пыталась продлить детство своей девочки и подольше сохранить свое влияние. Она никак не хочет верить и до сих пор, что дочь выросла.
И Тони ни разу не подарил ей ничего, что подчеркнуло бы ее женственность. Последнее время он дарил духи, книги, свитера, но никогда ничего подобного. Это же платье предназначалось женщине взрослой и привлекательной.
Анна надела платье и посмотрела в зеркало. От восторга и волнения захватило дух. Волосы остались распущенными и спадали на спину густыми шелковыми прядями. Неплохо, сказала она своему отражению и улыбнулась. Повернулась боком и рассмеялась, настолько откровенно кокетливым было это движение. По своей природе она не была кокеткой. Так ей казалось. Но, возможно, тяжелая работа в больнице, где пациенты забирали все ее свободное время и силы, просто не оставляла времени проявить себя. Сейчас, глядя в зеркало, она даже слегка испугалась нового выражения лица и появившегося в глазах блеска. Вообще в последнее время обнаружила в себе много нового, каких-то черт характера, видимо доселе дремавших и теперь проснувшихся. Ящик Пандоры открылся, но, быть может, слишком поздно.