- Горожане тебя не знают и пока что не принимают. Нужно это утрясти, пока я не отчалил, или…
- Минутку! - прервала его Кристин. - Пока ты не отчалил? Извини, но мне казалось, что после вчерашнего наши отношения кардинально изменились.
Джек отвел глаза в сторону и с досадой мотнул головой:
- На какой-то момент и мне показалось, что ты другая.
- Не понимаю.
Джек раздраженно поглядел на нее:
- Ты точная копия всех женщин, с которыми мне приходилось иметь дело. В постель вы мужчин затаскиваете каждая по-своему, а жеманничаете, чтобы их удержать, совершенно одинаково. - Голос у него упал на октаву. - Но я все равно уйду. Мне дороже всего свобода. Я бы лишь не хотел, чтобы после моего исчезновения тебя вздернули на виселице.
- Ах, ты бы этого не хотел? Как мило!
- А они это сделают, если не примут тебя как свою.
- Что тебе взбрело в голову? Исчезнуть мы можем только вместе! Ты забыл о Льюисе? - возмущенно зашептала Кристин. - Как удержать его язык на замке?
Джек молча отвел глаза, но выражение его лица было красноречивее всяких слов.
- Нет, ты его не убьешь! - запротестовала Кристин. - Я не позволю этого делать!
- Ты?! Не позволишь?!
- Да, я! Не позволю!
- В таком случае вам еще раз придется услышать, мисс Форд, что плевал я на ваши запреты.
- Я не дам совершить убийство, Джек, особенно если речь идет о защите меня, - твердо и очень серьезно сказала Кристин. - Кроме того, я здесь после твоего отъезда ни в коем случае не останусь, так что твое преступление будет попросту бессмысленным.
- Почему ты преследуешь меня? - спросил Джек, пристально глядя ей в глаза. - Говори честно!
Кристин ответила не сразу. Она теперь и сама не знала точного ответа. Можно было сказать: убедив его сменить образ жизни, она рассчитывает вернуться к себе домой. Но, во-первых, он не поймет; во-вторых, дело уже и не только в этом: она просто не может бросить Джека на произвол судьбы, несмотря на всю его грубость, холодность и даже открытое пренебрежение ею. Она хочет быть с ним - и это, может быть, стало главным. Есть в нем особая нежность, нечто такое, что он упорно старается не показывать, но это помимо его воли прорывается наружу; недаром он защищал ее от Хэнка, с редкостным терпением позволял ей волочиться за собой по пятам, спас ее от насильника в городском переулке… Она ловила нежность в его взгляде, неловкой улыбке, даже в его бодряческих смешках. В самой глубине души Джека Пэриша жил ласковый, чуткий, нежный человек, хотя, кроме нее, едва ли кто это замечал… Собравшись с духом, она выпалила:
- Я преследую тебя потому, что ты мне нужен. - И увидела, что даже от этих довольно осторожных слов он передернулся всем телом. - Как видишь, все очень просто, проще не бывает. - Она осторожно коснулась его руки: - Ты мне нужен. У меня больше никого на свете нет.
Джек ласково охватил ладонями ее лицо. Взгляд его стал необыкновенно теплым.
- Тогда мне очень жаль вас, мисс Форд. В самом деле жаль.
Он повернулся и ушел обратно в зал. У Кристин защипало глаза, но она сердито тряхнула головой. Ему не удастся избавиться от нее, даже если ей потребуется для этого залезть в его переметную суму.
Далеко за полночь они вместе покинули бал. На небе в серебристых перьях облаков плыл полумесяц. Легкий ветерок трепал волосы Кристин. Шагая рядом с Джеком, она то и дело укутывалась поплотнее в вязаную шаль.
- Замерзла? - спросил Джек. - Укрыть тебя моей курткой?
Предложение было заманчивым, но Кристин отрицательно качнула головой. Она уже усвоила, что близость с Джеком Пэришем чревата болью, и лучше - по крайней мере, безопаснее - держаться от него поодаль.
- Когда ты собираешься взяться за дело? - спросила она.
- Что? - переспросил Джек, как будто чего-то испугавшись.
- Я о Хэнке и Бобби. Когда ты планируешь вытащить их из тюрьмы?
- Ну… пока еще не решил.
- А ключи уже у тебя?
Сверкнув зубами в ухмылке, он погремел связкой ключей в кармане куртки.
- Бывало, я готов был полжизни отдать, чтобы заполучить хотя бы один из таких ключей, и вот…
Кристин, поколебавшись, спросила:
- Тебе много приходилось сидеть, Джек?
- Есть такие строки в моей биографии.
- А после отсидки никогда не приходило в голову начать честную жизнь?
- Если под честной жизнью подразумевается слепое следование закону, то, пожалуй, нет.
Кристин удивленно покачала головой и тихо рассмеялась:
- Забавно, до чего мы разные при всей схожести!
- Ты тоже бывала в тюрьме? - недоверчиво спросил Джек. - Не-ет, не надо заливать. Разве что ненароком убила какого-нибудь парня, швырнув в него фарфоровой тарелкой.
- Нет, - сказала Кристин. - Я ни разу в тюрьме не сидела.
Они уже были возле гостиницы. Джек остановился и повернулся к ней:
- Тогда что же общего ты в нас нашла?
Кристин подняла глаза, вглядываясь в помрачневшее лицо:
- Мы оба пошли по стопам своих отцов.
Лицо у Джека окаменело, и он поглядел на нее уже знакомым недобрым взглядом.
- Мой папаша бежал слишком быстро, чтобы я успевал шагать по его стопам, мисс Форд.
Он шагнул к двери, но Кристин преградила ему дорогу.
- Ты же его терпеть не можешь, Джек! - сказала она шепотом. - Почему же ты иногда позволяешь себе становиться похожим на него?
- Я ничего общего с ним не имею и не желаю иметь! - громко сказал Джек. И снова перешел на полушепот:
- Известно ли тебе, что он любил время от времени ставить нас, детей, к стенке, используя как мишень для тренировки в стрельбе? Ты и представить себе не можешь, какой ужас владел тогда нами: ведь он и сам не мог поручиться за то, что случайно не убьет нас… Между нами, мисс, нет и не может быть ничего общего, понятно? Ни-че-го! - Он грубо оттолкнул ее от себя.
Кристин овладела неудержимая ярость. Какое бы трагическое детство ни было у этого человека, ей до смерти надоело мириться с его демонстративным равнодушием, переносить оскорбления, толчки, выслушивать обвинения! Она вцепилась в рукав его куртки и повернула лицом к себе.
- Бедный, несчастный, беззащитный Джек! - сквозь зубы проговорила она. - Его не любил папочка и не любят женщины, с которыми он спит, не беря на себя никаких обязательств. Бедняжка Джек, как ему плохо!
Глаза Джека нехорошо блеснули, и он, закрутив концы ее шали, придавил Кристин к стене.
- Ну, давай же! - Ее яростный шепот звучал в его ушах сильнее крика. - Вытряси из меня душу! Может, хоть это поможет тебе стряхнуть с себя прошлое. Не церемонься, что может быть проще и безопаснее, чем проявлять свой крутой нрав и физическую силу в войне с женщиной? - Из глаз ее хлынули злые слезы. - Я сыта по горло тем, что на мне ты вымещаешь зло, причиненное тебе когда-то кем-то другим! Мне до смерти надоела твоя хмурость, твои ненавидящие взгляды.
- Кто тебя просит оставаться со мной, дикая кошка? - с не меньшей злостью проговорил Джек, приблизив свое лицо почти вплотную к ее залитому слезами, но непреклонному личику. - Я только и делаю, что пытаюсь избавиться от тебя!
- Пора становиться взрослым, Джек, - продолжала она, не слушая его. - Жизнь - далеко не сказка. Мы приходим в этот чертов мир, ничего не понимая, а когда только-только начинаем в чем-то разбираться, настает время прощаться с ним. Разве это справедливо? Любой человек свихнулся бы, зациклись он на этой несправедливости. Ты ищешь корень зла в окружающих, а зло - в самом тебе, в твоей неугасающей памяти о былых несправедливостях. И ты прав, между нами нет ничего общего в главном: я живу, чтобы управлять своей жизнью, а ты подчиняешься обстоятельствам, они управляют тобой.
Джек выпустил из рук ее шаль. Глаза его, дернувшись, ушли в сторону от ее взгляда. Сердце Кристин разрывалось от боли за маленького, запуганного жизнью мальчишку, сидящего в этом внешне суровом, бесчувственном мужчине.
- Стань наконец хозяином своей жизни, Джек! - прошептала она, не утирая обильных слез. - Делай то, что ты на самом деле хочешь для себя. Не дай себе стать тем, кого ты больше всего ненавидишь.
Джек, отвернувшись, зашагал в сторону тюрьмы. Ветер гладил лицо Кристин, высушивая ее слезы. Она не знала, увидит ли Джека еще когда-нибудь.
18
Придя в гостиницу, она первым делом удостоверилась, что Льюис, надежно связанный, спит в чулане в номере Джека. Потом, у себя, переоделась в ночную рубашку и забралась в постель. Но угрызения совести не давали спать, и нескончаемый дождь за окном усиливал тягостное настроение. "Где Джек прячется сейчас от ливня? - думала она. - А может, он уже вовсю скачет из города, и за ним по пятам - Хэнк и Боб?"
Отшвырнув одеяло, она поднялась с постели и выглянула в окно. Дождь хлестал как из ведра, и вывеска с нарисованной леди была едва различима. Струи воды барабанили по крыше, лупили по стеклам, превращая улицу внизу в разбушевавшийся поток. Джек был где-то там, где льет непрерывный дождь, хлещет в лицо ветер, не смолкают раскаты грома и не меркнут вспышки молний.
- Где ты, Джек? - прошептала она в запотевшее от дыхания стекло. - Возвращайся ко мне.
Едва она произнесла эти слова, как дверь со скрипом отворилась. Кристин, резко развернувшись, метнулась за туалетный столик, на котором лежал ее пистолет. В темноте в дверной проем проскользнул высокий мужчина. Сердце Кристин отчаянно заколотилось: это был Джек.
- Кристин! - прошептал он. Притаившись за высоким зеркалом туалетного столика, она наблюдала, как Джек, подойдя к кровати, провел рукой по одеялу. Никого не обнаружив, свирепо швырнул одеяло на пол. - Где ты, черт побери?
Кристин, оставаясь на месте, молчала. Джек присел на корточки и сунул голову под кровать. Затем уселся на пол и обессиленно уронил голову в ладони.
У Кристин защемило сердце. Она вышла из-за своего укрытия и объявила:
- Если ты надеялся, что я ушла, то, увы, ошибся.
Джек вгляделся в полутьму:
- Почему ты пряталась?
- Я не пряталась. Просто смотрела в окно.
- Меня высматривала?
- Никого я не высматривала. Сейчас принесу тебе полотенце.
Она направилась к чулану, но Джек остановил ее:
- Лучше помоги мне снять эти мокрые тряпки. - И он указал на свою одежду.
Кристин подошла ближе:
- И долго ты мок под ливнем?
- Достаточно долго, чтобы промыть себе голову, - ответил он, внимательно глядя на нее снизу.
- Давай помогу снять ботинки.
- Спасибо.
Сбросив башмаки, он поднялся и стал озябшими пальцами расстегивать пуговицы куртки. Одежда прилипла к телу, став похожей на змеиную кожу.
- Помоги, - сказал он, поняв тщетность своих усилий.
Вдвоем они за пару минут стащили с него насквозь мокрые куртку, рубашку, брюки… Он стоял посреди комнаты обнаженный и дрожащий от озноба.
- Ложись в постель, - сказала она, поднимая одеяло, валявшееся у его ног. - Я посплю в другой комнате.
- Ночью можно оставить Льюиса и одного.
- Тогда я буду спать на полу, - строптиво заявила Кристин.
- Ты что? Сегодня холодно и сыро. Нет уж, мы оба будем спать на кровати.
- Ничего со мной не случится, если посплю разок на полу, - не сдавалась она.
Он шагнул к ней, спросил ласковым тоном:
- Вам нужна моя визитная карточка с приглашением, мисс Форд?
Кристин сжала кулаки, пытаясь возбудить в себе ярость:
- Это что, способ извинения за твой последний приступ грубости - предложение разделить постель?
Лицо Джека сделалось серьезным, он чуть коснулся губами ее щеки:
- Да. Признаюсь: временами я веду себя как сукин сын. - Он отбросил ей волосы со лба. - Я хочу, чтобы ты спала рядом, Кристин. - Его дыхание щекотало ей лоб. - Я сгораю от желания ежесекундно.
Кристин не знала, позволить ли себе сладострастно застонать или ударить Джека. Не будет ли первое признанием того, что она капитулировала перед этим распутником, и не будет ли второе роковым, окончательным шагом, за которым - разрыв.
Рука Джека легла на ее прикрытую ночной рубашкой грудь.
- Ты самая соблазнительная женщина, какую я когда-либо встречал в своей жизни.
Кристин, все еще разрываемая противоречивыми чувствами, подняла голову, и тут же его губы, горячие и жадные, припали к ее рту.
- Я думала, ты ушел от меня, - призналась Кристин, когда он на секунду отстранился.
- Разве я мог? - усыпая поцелуями ее шею, пробормотал Джек. - Ты ведь так нуждаешься во мне, правда?
Кристин улыбнулась и сама припала к его губам. Когда, задыхаясь, она отвела голову, Джек уже снимал с нее ночную рубашку и прижимал ее, совершенно нагую, к стене, в то время как его жадные чуткие руки вытворяли с ней сладостную пытку, а потом, обхватив снизу, приподняли ее. Держась руками за его широкие плечи, Кристин обвила ноги вокруг его стройных бедер. Джек, издав низкий, похожий на рык возглас, вошел в нее, и Кристин откинула голову, всхлипнув от наслаждения. Он был восхитителен, ее духовный напарник, но только в физическом слиянии она ощутила себя его второй половиной.
Их любовь сейчас была под стать грозе за окном - такая же грубая, необузданная, дикая, с поцелуями, от которых на теле остаются синяки, с сотрясениями двух тел, от которых того и гляди рухнет деревянная стена, с последними, судорожно-сладострастными конвульсиями, когда весь мир вокруг обрушивается и все становится ничем, а ничто - всем.
Кристин медленно приходила в себя в кольце его рук.
- Обещай мне, Джек, - прошептала она, - что ты больше не будешь грубить мне, оскорблять меня. И что не оставишь меня здесь одну.
Он приподнял голову. Лицо его было сейчас мягче, чем когда-либо. Обхватив это родное лицо ладонями, Кристин вгляделась в поблескивающие в темноте глаза.
- Обещай, - повторила она.
Джек судорожно сглотнул. Кристин поняла, что в нем идет жесточайшая внутренняя борьба, о которой она может только догадываться.
- Обещаю, что не брошу тебя здесь, - глухо прозвучал в темноте его голос.
Впервые за всю свою жизнь Кристин поняла, что она влюблена, влюблена без памяти.
- А где твоя мать, Джек?
Было раннее утро, и Кристин лежала в постели рядом с ним, кончиками пальцев выводя узоры у него на груди. Гроза за окном все еще продолжалась. Джек помедлил с ответом, и она поняла, что невольно попала в больное место.
- Папаша застал ее за кражей его денег. Она их брала понемногу, чтобы кормить нас, но эта сторона дела его не интересовала, и…
- И что?
- Он ее застрелил.
Кристин остолбенела.
- Не может быть!.. Господи, этого не может быть… - твердила она, как бы отгораживаясь от этого ужаса.
Подложив руки под голову, Джек смотрел невидящими глазами в потолок.
- Застрелил в такую же вот грозовую ночь. Я тогда сразу и не понял, выстрел это был или удар грома…
Кристин постаралась не проявлять слишком явно чувство жалости, овладевшее ею: она не раз убеждалась, что открыто выраженное этому человеку сочувствие может иметь самые печальные последствия.
- И сколько тебе тогда было?
- Десять.
- Его посадили?
- Я уже тебе объяснял, - хладнокровно ответил Джек, - папаша бегал так быстро, что служители закона не могли за ним угнаться.
- А что после этого стало с тобой и Хэнком?
- Нас брали к себе на время, по очереди, мамины родственники. Мотались мы из одного дома в другой, пока не надоело, а потом решили стать самостоятельными.
Кристин восприняла его откровенность как знак возникшего наконец глубокого доверия к ней и поняла, что следует быть осторожной: как бы он вновь не закрылся, - но все-таки не удержалась от новых вопросов:
- И сколько тебе было, когда вы решили стать самостоятельными?
Джек чуть помедлил, вспоминая.
- Лет шестнадцать, думаю. А Хэнку - что-то около двенадцати.
- И добывали средства к существованию?
Джек разразился оглушительным хохотом:
- Воровали все, до чего могли дотянуться.
Кристин порадовалась, что происходило это не в ее подлинном времени и месте, где она - полицейский. А здесь - что ж? - у нее, совсем другая миссия.
- Полагаю, ты еще не умираешь с голоду? - Она пошлепала Джека по обнаженному животу.
- Угадала.
- И на службу тебе еще рано?
- Тоже угадала.
- Тогда еще один, самый главный вопрос: долго еще ты намерен оставаться отщепенцем общества, уголовником?
- А ты? Долго еще ты намерена оставаться классной дамой, следящей за нравственностью своих воспитанников?
- Хм… Вероятно, до конца жизни, - рассмеялась Кристин.
- Тогда позволь мне принять свои меры, чтобы хоть ненадолго закрыть твой болтливый ротик.
19
Хэнк за живот схватился от смеха, когда Джек, обходя камеры в качестве официального лица, задержался у него и вполголоса сообщил необходимую информацию.
- В жизни бы не поверил, если бы не увидал тебя собственными глазами в форме тюремщика! - зашелся в хохоте Хэнк. - Джек Пэриш, с его славным прошлым, - начальник полицейского участка!
- Нельзя ли ржать потише? - негромко заметил Джек. - И ешь быстрее: я не могу оставаться у тебя долго.
Хэнк переглянулся с сидевшим в соседней камере Бобом.
- Нет, ты взгляни на его звезду, Хэнк! Как она сияет и лучится, а? Нам такое и не снилось, - язвительным тоном выразил свое отношение Боб.
- А вы можете предложить что-нибудь получше? - спросил Джек. - Был всего один вариант кроме этого: взорвать тюрьму, рискуя отправить на тот свет и вас… А все из-за вашей дурацкой жадности и торопливости.
- Что же нам было делать? - спросил Хэнк, насупившись. - Ждать, пока ты вернешься от этой зануды мисс Форд, и смотреть, как мимо носа проплывает золото? Кстати, как она: на том свете или жива-здорова?
Джек пристально посмотрел на Хэнка, обдумывая, посвящать ли брата в детали предстоящего дела.
- С ней все как надо.
- То есть ты пристрелил ее? - спросил Боб.
- Нет.
- Значит, столкнул в пропасть?
- Тоже нет.
- Меня начинает одолевать тревога, - с расстановкой проговорил Хэнк. - Выкладывай, что у тебя с ней.
Джек взглянул прямо в глаза брату:
- Ладно, расскажу. Ради вас мы с ней пробрались через земли индейцев в Волкано. Она-то и отговорила меня взрывать тюрьму - предложила вместо этого стать начальником участка. Помогла стать им. Ну а я купил ей приличную одежонку, поселил в гостиничный номер, а потом и сам в этом номере поселился… Есть вопросы?
Боб, выпучив глаза, затряс головой:
- Джек, нехорошо это! В тебе появилось что-то такое… Такой блеск в глазах бывает у парней, которых баба поймала в свои сети.
- Та-ак, - зловеще протянул Хэнк. - Ты опять забыл, как она выдала нас парням шерифа? Будешь возиться с ней, пока она не сделает это еще раз?
- Она не сделает, - твердо произнес Джек.
- Ее надо пристрелить!! - чуть не завизжал Боб.
- Неужели тебя ничему не научили две леди из Нью-Мексико? Эта, как мы уже убедились, ничуть не лучше, - гнул свое Хэнк.
- Она не знает, куда мы направляемся, - больше не желая ни в чем их убеждать, сказал Джек.
- Это ничего не меняет, брат! Из нее могут вытрясти другие сведения.