Его отец, Джошуа Ферно, был католиком, какое-то время членом коммунистической партии. Мать еврейка, доводилась племянницей Лоу, Макси и Хею Коттерам - знаменитой троице, основавшей ателье братьев Коттеров. По воскресеньям семья Ферно регулярно устраивала пикники на открытом воздухе, где Линк познакомился с кинознаменитостями, имена которых светились на рекламных табло Бродвея и которых Мэрилин не могла и представить обыкновенными людьми: Спенсер Трейси, Гертруда Лоуренс, Джордж Гершвин, Максвелл Андерсон… Линк восхищался работами Андерсона.
Глядя на огромные кипящие буруны, он продекламировал:
- И если ты ищешь прощенья, предайся на время молчанью и считай, что ты уже прощен. Забудь, совсем забудь о том. Это поможет тебе не думать о роковых мгновениях неловкости…
Он рассказал о своих знаменитых дядьях, ныне покойных, которые были заметными фигурами раннего скандального Голливуда, о своих мальчишеских страхах и кумирах, о своем противоречивом отношении к отцу и о попытках писать.
Мэрилин постоянно ощущала превосходство Линка. Дело было не только в его возрасте, происхождении и образованности, но и в глубине и особенности его интеллекта.
В нем была какая-то располагающая к себе благожелательность, которую трудно было совместить с неожиданными приступами гнева и ярости.
Однажды он рассказывал ей о своей службе на "Энтерпрайзе" и внезапно замолчал, мрачно уставившись в холодную, серую даль океана.
- Что с тобой, Линк? - спросила она.
- Ничего.
Он выглядел таким несчастным, что Мэрилин решилась дотронуться до его плеча.
- Там очень плохо?
Он отвел ее руку.
- Чудесно, просто чудесно! Дважды закончив среднюю школу, ты будешь видеть людей насквозь… Слушай, я тебе не говорил? Если тебе нужны сказочки о войне, послушай Кальтенборна или Габриэла Хаттера… А еще лучше - посмотри "Крылья орлов". Это последний "шедевр" Джошуа Ферно - историйка о "доблестных воздушных силах".
Он стоял у песчаной косы, на которую набегали волны, оставляя на песке белую пену, спиной к ней, на напряженных ногах, засунув руки в карманы. Зачем я подтолкнула его к этим мыслям? Когда он повернулся, глаза у него были красные.
- Купи себе гамбургер, - сказал он спокойным тоном.
В течение этих двух дней они говорили практически обо всем, избегая говорить лишь о войне.
В четверг, часов в пять пополудни, Мэрилин протянула Линку свой ключ, и он открыл дверь.
Нолаби сидела в продавленном кресле и молча смотрела на них. Губы ее сжимали сигарету, худые плечи поднялись вверх, лицо было непривычно грустным.
- Мама, - сказала Мэрилин, нервно дергая мать за рубашку, которую та донашивала после отца. Кроме рубашки, на ней были синие джинсы с закатанными до икр штанинами, - меня привез домой Линк.
- Ты, - сказала Нолаби, мотнув головой в сторону Рой, с любопытством взиравшей на них, - выйди отсюда.
Рой попыталась воспротивиться.
- Выйди, - повторила мать.
Рой взяла библиотечную книгу и свитер, который достался ей в прошлое Рождество от кузины Дорис Фэрберн. Дверь за ней захлопнулась, и слышался лишь скрип качающегося кресла Нолаби.
- Мама, - начала Мэрилин, но голос ее тут же пресекся. Она откашлялась. - Может, Линку тоже нужно уйти…
Нолаби не отвечала до тех пор, пока не замерли на лестнице шаги Рой.
- Он послушает то, что я обязана сказать… Его это тоже касается… Где вы были в среду и сегодня?
Мэрилин заморгала и отступила назад.
- Так где же? Полагаю, что если я задаю вопрос, то заслуживаю ответа. Какая-то женщина звонила мне из канцелярии и спрашивала о причине твоего отсутствия. У меня не нашлось ответа, но я хочу иметь его сейчас.
- Она была со мной, миссис Уэйс, - спокойным тоном сказал Линк. - Не ругайте ее. Мы разговаривали. Я считал своим долгом все ей объяснить.
- Долгом… У Мэрилин тоже есть свой долг. Может быть, она не сказала вам, какие препятствия нам пришлось преодолеть, чтобы обосноваться в Беверли Хиллз, где она сможет получить наилучшее образование. - Нолаби скрестила руки на коленях. - Мэрилин знает, что она не может позволить себе валять дурака. Она не относится к числу тех испорченных местных девочек, которым все подносится на блюдечке с голубой каемочкой. - Нолаби достала сигарету. - И я не понимаю, как она может прогуливать, когда у нее репетиции.
- Юниорский спектакль, - возразил Линк, - не столь уж и важен.
- Она звезда. От нее зависят другие. Я завишу от нее.
Они разговаривали друг с другом, но оба смотрели на Мэрилин. У нее глухо колотилось сердце, грудь ныла и болела.
Нолаби поднялась с кресла и так глубоко вдохнула, что ее тщедушная грудь обозначилась под старой красной рубашкой.
- Я считаю, что вам лучше не приходить сюда, лейтенант.
- Мама, - пробормотала Мэрилин, и это прозвучало как стон.
Линк взял Мэрилин за руку, крепко сжал ее трепещущую холодную ладошку.
- Миссис Уэйс, Мэрилин достаточно взрослая, чтобы решать все самостоятельно.
- Маленькая она еще! Ей всего шестнадцать.
- Восемнадцать.
Нолаби открыла рот и замерла, выпучив глаза, потрясенная предательством дочери. Она снова опустилась в кресло, такая некрасивая в нелепой яркой рубашке и джинсах. Мэрилин шагнула к ней. Линк сжал ей руку, не позволяя отойти от себя.
- Если честно, миссис Уэйс, - сказал он, - ваши планы в отношении Мэрилин плохо пахнут. Поверьте мне, я знаю положение. У нее слишком мало шансов.
Нолаби посмотрела на него.
- Я считаю, что она красива и талантлива, как Тереза Райт или…
- Она красива. Она ярка и своеобразна. И к тому же она достаточно хорошая актриса… Но она слишком деликатная. У нее нет инстинкта убийцы, нет в ней стервозности. Жизнь искалечит ее.
- Да перестаньте нести вздор, - оборвала его Нолаби. - О чем ты говорила с ним? Что я насильно толкаю тебя?
- Я хочу играть, Линк, и ты это знаешь, - с упреком сказал Мэрилин.
- Для своей матери, - возразил Линк. - А вовсе не для себя. Задумайся об этом - и ты поймешь, что я прав. - Он отпустил ее руку. - До встречи сегодня в семь вечера.
Мэрилин посмотрела на мать, ссутулившуюся в кресле.
- Линк, я не могу ослушаться маму, - сказала она с долгим вздохом.
Выражение лица у Линка было не менее горестное.
- Миссис Уэйс, даю вам слово, что больше прогулов не будет. В воскресенье ночью мой отпуск истекает. Возвращаюсь на "Энтерпрайз" - мы идем в Сан-Диего для ремонта. До отплытия будут только увольнительные по субботам и воскресеньям.
Легкий всхлип вырвался из груди Мэрилин.
Нолаби наморщила лоб и перевела взгляд с опечаленного лица своей красивой дочери на грустные, молящие глаза Линка. Внезапно она фыркнула.
- Моряки! - проговорила она. - Вы на самом деле считаете, что я могу остановить морского летчика?
- Вы женщина крутая, миссис Уэйс, но все же не до такой степени… Обедай, Мэрилин. Зайду в семь часов. - Дверь тихонько закрылась за Линком.
- Спасибо, мамочка, - Мэрилин подошла к матери, нагнулась и поцеловала ее.
- Прогуливать школу, - упрекнула ее Нолаби.
- Прости меня, я очень сожалею… Я знаю, как много ты работаешь ради нас… ради меня. - Крупные слезы катились по ее щекам.
- Ты вела себя страшно глупо… Подумала бы о сестре и обо мне, не только о себе.
- Да, мамочка, ты права. Но я умру, если не увижу его.
- Похоже, он знает об этом, этот моряк, и считает, что это в порядке вещей. Ты дала ему повод думать, что на нем свет клином сошелся. Он и заважничал… Мужчины! Они такие тщеславные! Вообразил, что для тебя игра - не главное в жизни! - В глазах Нолаби появился суровый блеск. - Удивляюсь твоей наивности, если ты даешь мужчине понять, как много он для тебя значит!
- Он значит для меня очень много, мама!
Нолаби крепко вцепилась ей в запястье.
- Ты… ничего не позволила себе с ним?
Мэрилин покраснела и покачала головой.
Нолаби еще сильнее сжала ей руку.
- Я лучше тебя знаю, что тебе нужно. Конечно, у девушки с твоей внешностью уйма ухажеров. Но нельзя допустить, чтобы твоя карьера сломалась из-за мужчины… У тебя есть все данные, чтобы стать настоящей звездой.
- Мама, это не так… И потом, я хочу одного: любить того, кто любит меня, и выйти замуж…
- Ты не какая-нибудь убогая, заурядная девчонка.
- Но для меня это важнее всего.
Пепел с сигареты упал на рубашку Нолаби, продолжая тлеть. Она стряхнула его, не отрывая глаз от заплаканного лица дочери.
- Доченька, милая, послушай меня… Я не отрицаю, что он очень привлекательный молодой человек, и понимаю, что форма морского офицера способна вскружить голову молодой девушке… Пойми, рано или поздно он воспользуется твоим расположением.
- Ой, мама…
- Ты не ойкай… Я еще не такая старая, чтобы начисто все позабыть… Всех мужчин интересует только одно, а эта война вполне их извиняет. Они все такие невинные и так приятно говорят, пока девушка не сдается, а потом теряют к ней всякое уважение.
- Это совсем не тот случай.
Нолаби нахмурилась.
- Он уже делал попытки?
- Я пока что была с ним вместе только днем, - прошептала Мэрилин.
- Они и днем сделают то, что не имеют возможности сделать ночью.
- Мама, ты делаешь мне больно, - сказала Мэрилин.
Поглядев на раскрасневшееся красивое лицо дочери, Нолаби отпустила ее руку.
- Ты хорошая девочка, - проговорила она наконец. - Но всегда помни, что ты должна сделать карьеру. И это прежде всего.
- Мама, я хочу любить, иметь мужа… детей…
- Это все будет позже.
- Мне бы не хотелось, чтобы ты ждала слишком многого от меня… Я боюсь разочаровать тебя.
- Ты иногда ведешь себя как глупышка, Мэрилин… Ты не разочаруешь меня. Когда ты поднимешься на вершину, то поблагодаришь меня за мою веру в тебя. - Она легонько подтолкнула Мэрилин. - А теперь иди позови Рой… Она там, наверно, совсем замерзла.
6
На следующий день, в пятницу, во время перерыва перед последним уроком к Мэрилин протиснулась Би-Джей, пока та открывала свой шкафчик.
- Моя ведущая леди возвратилась, - сказала она.
Несмотря на слишком пухлые, сильно накрашенные губы, пышную прическу, полное круглое лицо, в ней было так много общего с Линком - черные волосы, красивый нос - что Мэрилин внезапно испытала к ней симпатию.
- Добрый день, - сказала она.
- Где ты пропадала? - спросила Би-Джей. - Ты простудилась?
Значит, Линк не признался, что был с ней. Мэрилин возилась с замком. Взяв себя в руки, она снова набрала цифровую комбинацию.
- Мне уже лучше, - пробормотала она.
- Слава Богу. Ты не можешь себе представить, что значит репетировать без тебя… Кстати, как все прошло у Чепмена?
- Мы поговорили, - Мэрилин на мгновение припала щекой к холодному металлу. - Он отвез меня домой.
- Знаешь, он весьма неординарная личность, талантливый во всех смыслах. - Би-Джей возвысила голос. - Надеюсь, он не показался тебе ловеласом, который водит молоденьких девушек в рестораны.
- В моем представлении ловеласы выглядят по-иному.
- Я не вкладываю в это оскорбительного смысла, просто ты юниорка, а ему в феврале исполнится двадцать четыре. - Би-Джей вздохнула. - Он стал каким-то странным сейчас.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что он здорово изменился. Он всегда был таким душкой. Перед войной с ним было легко общаться. Правда, иногда он схлестывался с отцом, но с нашим отцом вообще непросто иметь дело… Он один из тех отцов, которые стремятся полностью руководить жизнью своих детей.
- А что с произошло Линком? - спросила Мэрилин, заталкивая в шкафчик учебник по биологии.
- Он вроде бы ведет себя нормально, но вдруг без всякой причины взрывается, как бомба… Или ходит, дотрагивается до всего, будто слепой.
Крутя завиток волос, Мэрилин спросила:
- Би-Джей, может, он перенес серьезные испытания?
- Да нет, Линк проскучал все это время на райских островах в Тихом океане, - без малейшего колебания ответила Би-Джей. - Конечно, там было и малоприятное. Он летчик, и идет война, о чем, я надеюсь, тебе известно.
Они проталкивались сквозь гудящую толпу.
- И что же там произошло?
Поднимаясь по многолюдной лестнице, Би-Джей сказала:
- Надеюсь, это не составляет военную тайну. Он летает на самолете-торпедоносце "ТБМ". Торпеды должны настигать свои цели. Это значит, что ему приходится атаковать японские корабли. За ним охотятся не только самолеты, но и линейные корабли вроде "Конго" и авианосцы типа "Хайтака" или "Шокаку". - Названия японских кораблей Би-Джей произносила как-то торжественно, с пафосом. - Он был сбит.
Мэрилин закрыла глаза и споткнулась о металлическую окантовку ступеньки, налетев на невысокого кудрявого мальчика.
- Был сбит? - прошептала она.
- В ноябре. Он плавал в океане почти целый день, пока его не подобрали. Его наградили крестом за заслуги, но он прямо-таки звереет, если кто-то упоминает об этом… Совсем теряет контроль над собой… Вчера я слышала разговор родителей… Их это очень беспокоит.
Мэрилин прижала блокнот к груди, испытывая неодолимую потребность вот так же прижать к себе Линка, защитить его от японских зениток.
- Ты действительно чувствуешь себя лучше? - спросила Би-Джей. - Ты, конечно, прости меня, но выглядишь ты неважно.
- Это, должно быть, ужасно - каждый день рисковать жизнью.
- У него медаль и крест, - отрезала Би-Джей. - Эти награды не дают мокрым курицам.
- Я вовсе не хочу сказать, что он трус, Би-Джей. Но я, например, не могла бы.
Би-Джей не успела ответить - царящий вокруг гвалт перекрыл звонок на занятие. Они поспешили в комнату 217.
В классе Мэрилин никак не могла сосредоточиться. "Несколько минут ужаса и кошмара…" Несколько часов плавать в кишащем акулами океане и думать о том, что эта бездонная водная толща станет тебе могилой. Она не разрыдалась вслух только потому, что рядом сидела Би-Джей, которая была похожа на него и к тому же цела и невредима.
Когда прозвенел последний в этот день звонок, Мэрилин вышла из школы вместе с Би-Джей. Крашеные кирпичные стены были ярко освещены послеполуденным солнцем, а на улице внизу гудели и радовались наступающему уик-энду дети, которых ожидали машины. Какой контраст между безмятежным Беверли Хиллз и огненным, грохочущим адом там, где идет война!
Они вдвоем направились в сторону бульвара Санта-Моника. Би-Джей, гордая тем, что ее видят вместе с Мэрилин Уэйс, которая, хотя и не относилась в полном смысле к школьной элите, была, без сомнения, ее самым красивым украшением и пользовалась известностью благодаря своим актерским способностям, шагала, потряхивая высокой прической а ля Помпадур, бодро сообщая Мэрилин, насколько без ума от нее многие ребята, представляющие собой образец красоты и рыцарства, но в силу чрезвычайных обстоятельств посещающие другие школы. Мэрилин молча кивала в тех местах ее речи, где это казалось ей необходимым. Она не повернула в сторону Шарлевилля, а, продолжая идти рядом с Би-Джей, пересекла бульвар Санта-Моника.
Здесь, разделяя две магистрали с одинаковым названием, пролегала троллейбусная линия, делившая в социальном плане Беверли Хиллз на две части. К югу располагался деловой район со спокойными улицами и недорогими домами. Северная часть была застроена дорогими виллами с примыкающими к ним обширными земельными участками, и этот географический снобизм можно было ощутить в любом здешнем магазине при оплате счета.
Би-Джей понимала социальную подоплеку этих различий. Что касается Мэрилин, то она продолжала идти, не давая себе труда задуматься об этом.
К северу раскинулись сады Беверли Гарденс длиной в двадцать три квартала и шириной в восемьдесят футов - узкая полоска тщательно ухоженного парка с травяными газонами, цветочными клумбами, беседками, плантациями кактусов, прудами с водяными лилиями, розариями. Две девушки шли в тени пальм, и Би-Джей продолжала свой монолог. Защитного цвета грузовик с солдатами в форме такого же цвета проехал мимо, оставляя за собой шлейф выхлопных газов.
Девушки отступили в сторону.
- Послушай, - неожиданно предложила Би-Джей, - может, ты зайдешь к нам.
Мэрилин заколебалась. Ей хотелось успокоить разыгравшиеся нервы и еще раз удостовериться, что океанские волны не сомкнулись над головой Линка; но в то же время, если он по какой-то причине сохранил в тайне их отношения, Мэрилин беспокоила его возможная реакция на ее появление в доме вместе с Би-Джей.
- А как насчет того, чтобы зайти в музыкальный магазин?
- Это просто блестящая идея! Мне до смерти хочется иметь "Ночь и день" Френки.
В магазине девушки стали рыться в пластинках, упакованных в бумажные конверты с вырезанными в центре кружками, чтобы можно было прочесть название и исполнителей.
Би-Джей отобрала пять пластинок. Мэрилин облюбовала лишь одну - "И шепчет каждая вещь о тебе" Томаса Дорси, моля Бога, чтобы хватило денег расплатиться, хотя покупка сама по себе была идиотской: у Уэйсов не было проигрывателя.
Все кабины были заняты: защищенные звуконепроницаемым стеклом, люди увлеченно слушали неслышную в салоне музыку. Би-Джей опустилась на узкую скамейку в ожидании своей очереди.
- Ты ведь хочешь, чтобы я говорила о Линке? - взгляд ее черных глаз показался Мэрилин пронзительным.
- О, Би-Джей…
- Я ведь не совсем дурочка, Мэрилин. Мой брат приглашает тебя в кафе-мороженое, и мы с тобой сразу оказываемся на короткой ноге.
Мэрилин смотрела на купленную пластинку и думала, как надоело ей постоянно врать.
- Да, верно, Би-Джей, но я всегда считала, что мы друзья. - И это было правдой. Бахвальство Би-Джей могло раздражать, но голову на плечах она имела, и что особенно важно, от нее веяло каким-то уютным теплом, как от большого неуклюжего щенка сенбернара. - Ты мне очень нравишься, а твоя пьеса - просто чудо.
Би-Джей радостно встрепенулась.
- Ага, кажется те двое выходят. - Седовласая пара укладывала пластинки в альбом с надписью "Фрагменты из оперы "Кармен". - Давай перейдем туда, пока еще какие-нибудь любители классики не заняли кабину на целый год. - Когда они перешли, Би-Джей спросила: - А ты считаешь Линка занудой?
- Я люблю его. - Подобное признание не было редкостью для девушек их школы, но когда его произносила Мэрилин, голос ее дрожал, свидетельствуя о глубокой искренности.
Би-Джей оперлась спиной о стеклянную стенку.
- Вот оно что… Знаешь, я понимаю тебя. Он замечательный человек и красивый парень… Если бы он не был моим братом… Святая Мария, убереги меня от кровосмесительных мыслей…
- У него было много девушек?
- Было несколько. Последней была Розелен Сент-Венсан. Живет в Беркли. Она приезжала на уик-энд, когда Линк закончил летную школу. Я уверена, что она и сейчас не забыла его.
Мэрилин вздохнула, испытывая страшную ревность к Розелен Сент-Венсан и завидуя ее сексуальным отношениям с Линком.
- Ты ничего не слыхала о ней? - спросила Би-Джей.
- Нет… то есть… Я не знаю…
- Возможно, он уже остыл к ней. В этот раз он не говорил, что видел ее.
- Он давно служит на флоте?