- Я просто думаю, что вы едите так же, как, наверное, подходите к жизни - целеустремленно!
- Так меня воспитали родители.
- Я не в осуждение, Брайана, - заверил он ее. - Это весьма занятно.
И, вероятно, очень отличается от того, как воспитывали его, мелькнула догадка. Родители, как считала Брайана, берут на себя большую ответственность за то, как их дети подойдут к жизни. Она встречала ее с открытыми глазами, воспринимая, как вызов, тогда как он был куда более осторожен.
Хотя, конечно, известие о своей настоящей матери она встретила вовсе не так…
Она прерывисто вздохнула.
- Натан, я знаю, мы договорились не говорить о Ребекке…
- Договорились, - подтвердил он, насторожившись.
- Но есть одна вещь, которую мне надо знать…
Он положил нож с вилкой, хотя только начал есть.
- Брайана, с моей стороны будет неэтично обсуждать с вами эту тему.
- Из-за того, что мы здесь по-дружески?
Он отрицательно покачал головой.
- Ребекка была клиенткой моего отца. Я знаю ее историю, поскольку знаком с семьей.
Она нахмурилась.
- Но то, что я хочу знать, никак не повлияет на законность этого положения. На самом деле, это можно узнать из формальных записей. Я просто подумала, что мне будет легче, - она вздохнула, - если вы мне скажете.
Он с трудом сглотнул, сразу посерьезнев.
- Я не уверен, что мне стоит рассказывать вам что-нибудь о вашей матери. Я знаю вас всего два дня, и вовсе не хочу сообщать вам то, за что вы потом сможете меня возненавидеть.
Она вновь стойко встретила его взгляд, в его синеве появились льдинки.
- Я хочу знать, как умерла моя мать, - с трудом выговорила она. - Ей было всего лишь восемнадцать!
Это был вопрос, который она не стала задавать в офисе. Но теперь она хотела знать. Должна была знать!
- Я чувствовал, что последует что-то вроде этого, - посетовал он. - Я не могу рассказать вам…
- Можете, - запальчиво перебила она. - Вы так много знаете об этой истории, и вы должны знать, как умерла Ребекка! - Для нее внезапно стало очень важным, чтобы она тоже это знала. Возможно, из этого будут исходить все ее остальные решения. - Пожалуйста, - она крепко сжала его руку. - Я должна знать!
- Я не сказал, что отказываюсь, - мягко сказал он. - Только я не могу сделать это здесь, посреди ресторана.
- Думаю, это самое подходящее место, - тут же не согласилась она. Ей не хотелось находиться где-то, где она не смогла бы сдержать свои чувства. Для нее, помимо ее воли, Ребекка стала реальным человеком, и узнать, как она умерла, могло быть болезненно.
Натан испытующе взглянул на нее.
- Пусть лучше мой отец вам расскажет.
- А я не хочу это слышать от него, - решительно сказала она.
- Брайана, я действительно не хочу этого делать! - запротестовал он.
- Но вы должны, - с уверенностью сказала она.
Он судорожно вздохнул, явно борясь с собой.
- Хорошо. Ребекка вас родила вполне удачно - отбросьте все мысли, что вы как-то повинны в ее смерти, - грубовато начал он и увидел по ее лицу, что ей сразу стало легче. - Ребекка была молода и здорова и перенесла роды совершенно нормально.
Брайана изумленно покачала головой. Когда она позволяла себе об этом думать, она боялась, что ее рождение было причиной смерти Ребекки. Теперь она была в еще большем замешательстве…
- Я не понимаю…
Натан крепко сжал ее руку.
- Два месяца после вашего рождения Ребекка приводила в порядок все свои дела - ваше удочерение, составление завещания. И через два дня после того, как Гибсоны вас удочерили, она… - он запнулся, явно не желая продолжать.
- Скажите мне, Натан, - попросила Брайана, ее глаза потемнели от волнения.
Он вновь вздохнул.
- Через два дня после того, как Гибсоны вас удочерили, - продолжал он, - Ребекка спокойно встала прямо на пути проходящего поезда.
Брайана уставилась на него, пораженная ужасом и недоверием.
Самоубийство… Ее мать покончила с собой!
4
- Мы уходим, - хрипло, почти яростно прошептал Натан, делая знак официанту принести счет.
Брайана едва заметила, что Натан расплачивается, берет ее под руку, выводит из ресторана и усаживает в машину.
Самоубийство. Ребекка покончила с собой. Брайана не знала, чего она ждала, но, конечно же, не этого! Ребекка, какой описывал ее Натан, была очень юной, полной жизни, веселья и обаяния. И все же она покончила с собой. Почему?
- Только сама Ребекка могла бы рассказать об этом, - мягко ответил ей Натан в уютной темноте машины - для Брайаны это оказалось свидетельством того, что она высказала свои мучительные мысли вслух. - Но рискну предположить, что у нее не было желания продолжать жить, раз она отдала вас Гибсонам.
- Но почему она это сделала? - Брайана оплакивала утрату такой молодой жизни. - По всеобщему мнению, она была богатой. Она вполне могла содержать и себя и меня в достатке. У нее не было причин сделать то, что она сделала!
- Вы забываете про Джайлса, - напомнил он. - Тот был в такой ярости, обнаружив, что Ребекка беременна, что Ребекка сбежала - от него, из дома, который она не любила, из своей семьи, лишенной тепла - и жила в Лондоне, пока вы не родились. Ей было восемнадцать, Брайана, - объяснял он. - У нее были деньги, оставленные ей матерью, но все же ей было лишь восемнадцать, и едва ли она была способна позаботиться о себе, оставшись одна с новорожденным младенцем.
- Но…
- Кроме того, - с трудом продолжал он, - она боялась, что рано или поздно Джайлс ее найдет. И тогда он может отобрать у нее ребенка, или же заставит их обоих жить с ним. Что, в глазах Ребекки, помнящей свое детство, выглядело наихудшей участью! И тогда Ребекка решила не позволить своему отцу почувствовать себя победителем. Она покинула этот мир раньше, чем он смог вернуть ее.
Это было варварски. Бесчеловечно. Брайане не верилось, что один человек мог иметь такую власть над другим.
- Я ненавижу его, - решительно сказала она. - Я ненавижу его и не хочу никогда с ним встречаться.
Она дрожала от переполнявших ее чувств.
- Простите, - через силу добавила она, тяжело дыша.
Натан сочувственно смотрел на нее.
- Я бы сказал, ваша реакция вполне понятна в данных обстоятельствах.
- Я извиняюсь не за это. Мне кажется, я вам сделала больно, - Брайана робко притронулась к его руке, на которой, она ясно видела, отпечатались полукруглые следы, оставленные ее ногтями, когда, во время рассказа о смерти ее матери, она стиснула его руку. Даже выступила кровь! - Это, должно быть, больно, - прошептала она.
- Вам в душе намного больнее. А это - ерунда.
Не вполне понимая, что она делает, Брайана наклонилась и поцеловала ранки, оставленные ее ногтями на руке Натана.
- Мне и вправду жаль, Натан, - тихо сказала она.
- Брайана!..
Она взглянула на него из-под ресниц, и ее глаза расширились, когда она увидела, что его лицо изменилось, бледно-голубые глаза пылали. И внезапно он стал ей ближе, гораздо ближе.
- Натан?.. - она едва дышала, сердце взволнованно билось.
- О боже!.. - страстно простонал он, и, наклонившись, прижался к ее губам, но не яростно, а с такой теплой нежностью, что ее сердце готово было разорваться от счастья.
Руки Брайаны обвили его шею, и она ответила на поцелуй. Натан одной рукой ласково гладил ее по спине, другая запуталась в ее распущенных волосах, когда он притянул Брайану к себе, целуя ее все крепче и крепче. Страсть жарким пламенем залила обоих.
"Айсберг" растаял, и рядом оказался осязаемый, глубоко чувственный человек. Его ласки становились более откровенными, вместе с поцелуем рука теперь сжимала ее грудь, и язык эротично двигался, раздвигая ее губы, стремясь проникнуть глубже…
Но он внезапно отстранился, оттолкнул ее на сиденье, а сам откинулся к дверце. Он тяжело дышал, а выражение лица стало мрачным.
- Это была ошибка, - выдавил он из себя.
Брайана знала, что сейчас она уже не бледна. Ее щеки горели, губы слегка распухли от его поцелуев, тело трепетало от ласки его рук.
- Согласна, машина - не самое лучшее место для…
- Я имею в виду не место, - Натан выпрямился на сиденье, поворачивая ключ, чтобы завести машину. - Я отвезу вас домой.
Брайана не сводила с него глаз. Если он имел в виду не место, тогда, стало быть, он имел в виду, что целовать ее - ошибка. В данных обстоятельствах он, возможно, прав. Боже мой, но ведь это всего лишь поцелуй! Нельзя же на это смотреть так серьезно!
Но Натан смотрел именно так. Сейчас он был не просто "Айсбергом", он был тем высокомерным незнакомцем, которого она вчера впервые увидела. Насколько Брайана поняла, вся эта история задела его слишком глубоко, и вряд ли ему это могло нравиться. Он теперь знал как ее прошлое, так и настоящее, и она теперь знала о нем больше, чем ему хотелось. Возможно, это его смущало. Натан был не из тех, кто подпускает к себе людей так близко. А тут еще поцелуй…
Когда они подъехали к дому Брайаны, свет внизу еще горел, значит, отец не спал. Вряд ли он беспокоился за нее, случалось, ее свидания затягивались и до полуночи. Брайана подумала, что Натан, скорее всего, откажется зайти на чашечку кофе, но все же рискнула ему это предложить…
- Мне завтра надо быть в суде, - как она и ожидала, ответил он, - а до этого необходимо просмотреть некоторые записи.
- Спасибо за обед. Я получила большое удовольствие.
При свете фонаря было видно, что Натан поморщился.
- Сомневаюсь, что такое уж большое, - сухо возразил он.
- Уверяю вас, получила, - запротестовала она; ведь это только он не успел как следует поесть.
Натан протянул руку и слегка коснулся ее щеки.
- Не позволяйте, чтобы все это как-то изменило вашу жизнь или повредило вам, Брайана, - хрипло сказал он. - Так много было сделано, чтобы этого не случилось. Ребекка с самого начала явно хотела избавить вас от переживаний.
Брайана была в замешательстве.
- Так почему же она втянула меня в это теперь?
- Может быть, она считала, что в двадцать один год вы будете уже достаточно взрослой, чтобы это вынести.
- И вы тоже так думаете? - скептически спросила Брайана.
- Я на это надеюсь. Когда вы будете в силах, свяжитесь с моим отцом, и он поможет узнать вам последнюю волю Ребекки.
И прочитать ее письмо. Этого он не добавил, но, судя по его тону, это подразумевалось…
Его предложение связаться с отцом, когда она почувствует себя в силах, явно показывало, что, со своей стороны, он считает их свидание первым и последним!
Брайана ничего не могла с собой поделать - ее это расстроило. Ей понравился Натан, ее тянуло к нему, как никогда и ни к кому. А он, видимо, ничего подобного не чувствовал.
- Я так и сделаю, - живо ответила она, открывая дверь машины, и нежно добавила: - Будьте осторожны. Натан.
- Брайана!
- Да? - она быстро обернулась в надежде, что он изменил мнение - не насчет чашечки кофе, а насчет решения, которое, она была уверена, он принял - больше с ней не видеться.
Натан резко вздохнул, рот превратился в тонкую прямую линию.
- Вы тоже берегите себя, - выдавил он.
Она проглотила разочарование, заставив себя улыбнуться.
- Постараюсь, - заверила она, и, пока шла по дорожке к дому, отпирала дверь и входила в прихожую, твердо знала, что Натан не уехал - "ягуар" все еще стоял у обочины.
Затворив за собой дверь, она тут же обессиленно прислонилась к ней, слушая мягкое урчание двигателя отъезжающего, наконец, "ягуара" Натана, и с удивлением обнаружила, что ничего не видит из-за слез.
С какой стати она плачет? Потому, что Натан ее поцеловал? Нет! Ей было приятно целоваться с ним. Потому, что Натан не пригласил ее вновь? Они едва знали друг друга, так что и это - не повод. Тогда из-за Ребекки? Плачет по восемнадцатилетней девочке, которая не видела счастливого будущего для себя и своего ребенка и не представляла жизни без дочери? Да… Это было так…
- Брайана? - отец вышел из комнаты и нахмурился, видя, что она стоит, прислонившись к двери. - Мне послышалось, что ты вошла. Почему ты тут остановилась? Это не очень… Брайана, ты плачешь?
Отец внезапно заметил слезы, ручьем текущие по ее щекам.
- Не плачь, ради бога! - воскликнул он, протягивая к ней руки.
Брайана бросилась в объятия отца, рыдание рвалось из ее груди, она зарылась лицом в тепло его плеча.
- Ребекка - моя мать - покончила с собой, - Брайана задыхалась. - Ей было всего восемнадцать, и она покончила с собой!
- Я знаю, милая, - отец прижал ее к себе. - Я знаю.
Она подняла голову, ошеломленно взглянув на него.
- Ты знаешь?..
Он тяжело вздохнул и медленно кивнул.
- Пойдем в комнату, там теплее.
Он, словно защищая, обвил рукой ее поникшие плечи и провел в теплую комнату. На столике лежала раскрытая книга, и рядом стоял наполовину опустошенный стакан виски.
- Для храбрости, - объяснил он, когда Брайана с удивлением взглянула на стакан. Отец редко употреблял алкоголь, он не мог позволить себе послаблений, зная, что его могут в любое время вызвать к пациентке.
- Неделями я настраивался на этот разговор, - признался он, усаживая Брайану кресло. - С того момента, как эта адвокатская фирма прислала мне запрос о тебе.
Он удрученно покачал головой, сейчас он выглядел старше своих лет.
- Моя мать… - тихо спросила она, пристально глядя на отца. - Ты знал Ребекку?
- Да, - сокрушенно подтвердил он. - Джейн и я - мы оба ее знали. И мы думали - мы всегда думали, что будем вдвоем, когда придет время тебе про нее рассказать.
Он вновь покачал головой.
- Эти несколько месяцев были ужасны, - сказал он устало. - А последние сорок восемь часов - просто кошмар! С тех пор, как Джейн умерла, я выбросил все это из головы, не хотел, чтобы ты знала о той - о другой семье… Наверное, с моей стороны это эгоистично.
- Нет, - заверила его Брайана. - Думаю, я могу понять, почему ты так себя чувствовал. Я вчера ощутила то же самое, когда Питер Лэндрис попытался рассказать мне про Ребекку.
Она и думать не могла, что ее отец с матерью когда-то знали Ребекку, и теперь была ошеломлена, обнаружив это. Обычно приемные родители не встречаются с настоящей матерью. И она чувствовала щемящую жалость к отцу - ведь в последние несколько месяцев ему одному пришлось нести такую тяжесть. Брак ее родителей всегда был прежде всего сотрудничеством; ему трудно было все решать одному, без привычной поддержки жены.
- Не надо рассказывать мне об этом сейчас, если тебе не хочется, - сочувствуя отцу, предложила Брайана.
Он печально улыбнулся.
- А стакан для храбрости? Кроме того, тебе нужно знать, Брайана. Лучше не знать ничего, чем знать наполовину.
Она была с ним согласна. Днем раньше ей было чрезвычайно трудно слушать Питера Лэндриса, так трудно, что она просто ушла, прежде чем он закончил. Но сейчас ее мучила уйма вопросов. На некоторые из них отец, вероятно, сможет ответить…
Она сидела тихо, терпеливо ожидая, когда он начнет рассказывать, давая ему собраться с духом. Брайана знала, что ему будет нелегко. Кроме того, торопиться некуда. Она ждала уже двадцать один год, и, конечно же, подождет еще немного!
Отец расхаживал туда-сюда перед камином.
- Двадцать один год назад я работал в больнице, - начал он. - А твоя мать работала в рентгеновском отделении. К тому времени мы были шесть лет женаты, и последние три отчаянно пытались завести ребенка. Мы прошли проверку, и она обнаружила, что у меня низкая активность сперматозоидов, поэтому возможность иметь детей для нас маловероятна. Мы стали узнавать о правилах усыновления и выяснили, что являемся подходящей семьей. Все, что теперь требовалось - дождаться новорожденного младенца, от которого откажется мать. Тут в больницу пришла девушка с восемнадцатинедельной беременностью…
- Ребекка, - поняла Брайана.
- Ребекка, - подтвердил он. - Все было абсолютно законно. Ребекка не была моей пациенткой. Единственное, в чем она хотела быть уверенной, собираясь отдать младенца, это в том, что обеспечит ему самую лучшую возможность для счастливой жизни.
- И она ее обеспечила, - с чувством заверила его Брайана, точно знавшая, что Ребекка не могла бы найти для своего ребенка лучших родителей, чем чета Гибсонов.
А Ребекка тщательно их подбирала, Брайана в этом не сомневалась. Это не был отказ от своего ребенка, Ребекка не избавлялась от него, а заботливо устраивала, она прекрасно знала, в чьи руки отдает свою дочь…
- Спасибо, - с печальной улыбкой поблагодарил отец. - Мы провели месяцы, узнавая Ребекку. Джейн была с ней при родах. После твоего рождения Ребекка две недели жила с нами. Потом она взяла тебя и несколько недель жила отдельно. Джейн обезумела, даже на такое недолгое время отпуская тебя. Но мы оба знали, что и без того обязаны Ребекке. Спустя шесть недель удочерение было полностью оформлено. Ребекка вернулась, спокойно передала тебя нам - и мы ее больше никогда не видели. - Он помолчал. - Ребекка умерла два дня спустя.
Брайана точно знала, как она умерла! Ребекка выбрала для дочери хороших приемных родителей, а затем покончила с собой. Без своего ребенка ей не для чего было жить…
- А она говорила, кто был отцом ребенка? - спросила Брайана.
- Она отказалась назвать его, потому что он был женат, - отец покачал головой. - Она сказала, что это ничего не изменит, лишь причинит многим людям боль.
- Но она причиняла боль себе, - запротестовала Брайана. - Она не оставила себе ничего для жизни!
- Мы пытались ей помочь, - растерянно ответил отец. - В свое время Джейн и я долгие часы говорили с Ребеккой. Хотя мы очень хотели удочерить тебя, мы надеялись, что при небольшой душевной поддержке Ребекка смогла бы оставить себе дочь. Но она сказала, что слишком многим уже причинена боль, и, если она не отдаст тебя, будет только хуже. Она отказалась назвать твоего отца и записала в соответствующую графу твоего свидетельства о рождении "Неизвестен". Но она сама выбрала тебе имя, и просила, чтобы мы оставили его. Конечно, мы его оставили! - в его глазах блеснули слезы. - Словно нам было важно, как тебя назвать! Мы удочерили тебя, ты становилась нашим ребенком, и то немногое, что могли мы сделать для Ребекки - это позволить ей дать тебе имя!
Брайана… Как заметил вчера Натан, необычное имя…
- Есть еще кое-что, Брайана. То, что, я думаю, тебе еще не рассказали Питер Лэндрис или его сын. Судя по тому, что ты сообщила, пока - нет.
Что же еще? Что еще можно было ей рассказать?
- Когда Ребекка пришла в больницу, она зарегистрировалась как Ребекка Джонс. Но, когда оформлялось удочерение, мы обнаружили, что это не ее фамилия, - он нервно сглотнул. - Ее фамилия была Мэллори. А девичья фамилия ее матери - Харрингтон.
Брайана спокойно взглянула на него. Он сказал это так, словно для нее это очень важно, но она этого не понимала. Что бы это значило?
Харрингтон… Натан говорил, что ее бабушка происходила из очень богатой семьи, что Джоанна вступила в брак, имея деньги. Но - Харрингтон!
Она вопросительно взглянула на отца, в ее глазах появилось недоверие. Это невозможно. Он не мог иметь в виду тех Харрингтонов!