Судьба давала ему шанс. "Расскажи ей, расскажи все", - подсказывала совесть. А что, если она не простит лжи и он более не увидит в ее глазах трогательной нежности? Что, если отвернется от него, бросит, как сделала это мать?
К тому же она может запросто выставить его из своего дома, а он к этому еще не готов. Многое еще надо сделать. Мак со дня на день будет здесь, и им удастся упрятать убийцу Леклера за решетку. Было бы безответственным с его стороны разрушить все, когда осталось совсем немного и Леклер будет схвачен.
И все же. Что он ответит Алекс на вопрос о книге?
Алекс сама пришла ему на помощь.
- Ты уже написал продолжение книги? Расскажи, мне это интересно.
Он правильно решил: чем меньше Алекс знает, тем безопасней для нее. Он готов остаться подлецом в своих глазах, только бы Алекс не грозила опасность. Ему дано задание, и, видит Бог, он должен его выполнить.
- Да, написал, - ответил Тревис, медленно возвращаясь к столу, и, сев, тут же потянулся к нарезанной ветчине. Взяв солидный ломоть, он откусил половину. И тут только впервые в его прояснившейся голове возник вопрос: откуда она узнала, что он автор детской книги "Великое Запределье"?
Энергично накладывая на тарелку еду, он спросил об этом, Алекс обстоятельно объяснила, как пришла к этой догадке.
- Тебя выдала подпись под рисунком, который ты подарил Брендону. Но лучше расскажи о своей новой книге. Она тоже о Милтоне?
- Да, такой была задумка, - ответил Тревис, благодарный, что хотя бы в этом он может быть с ней откровенен. - Но увы, ее уже нет.
- Как нет?
- Она пропала вместе с моим багажом.
То ли чемодан где-то затерялся, то ли попал в руки тех подонков, что украли его бумажник, а с ним и бирку на получение багажа, но с тех пор о багаже Тревиса ничего не было слышно.
- Там была рукопись книги и рисунки к ней. Я собирался кое-что подправить, задержавшись в этих краях, а затем отдать издателю. Но, увы.
Он пожал плечами.
Несмотря на его невозмутимый вид, Алекс поняла, что он болезненно переживает утрату рукописи.
- Бедный Тревис, столько трудов… - промолвила она с искренним сожалением и по-дружески обхватила его за плечи. - Я сочувствую тебе. Возможно, багаж все-таки отыщется, а если нет, тебе ведь не сложно все восстановить, не так ли?
Конечно, подумал он, если его вконец не замучит чувство вины перед Алекс, так верящей ему. Или если он не умрет от непреодолимого желания держать ее в своих объятиях, целовать ее ласкать ее тело, когда оно так податливо льнет к нему… Тревис попытался сделать глубокий вдох, чтобы привести в порядок свои сумбурные мысли и чувства. Но ничего не получилось. От Алекс пахло солнцем, и луговыми цветами, и еще чем-то совершенно необъяснимым, присущим только ей одной.
Не раздумывая, он обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.
- Тревис! - запротестовала она, но тут же уютно умостилась и прильнула к нему.
- Алекс! - передразнивая ее, воскликнул в свою очередь Тревис, прежде чем поцеловал в шею, туда, где можно было вдохнуть пьянящий запах ее золотых волос.
- Я думала, мы сейчас отправимся в магазин… - произнесла Алекс слабым голосом.
- Потом… - ответил он, легонько укусив ее за мочку уха. - Раньше мы, пожалуй, наведаемся еще в одно место, здесь недалеко, наверху…
- О-о-о, - протянула она, словно удивившись.
10
Прижав к уху телефонную трубку, Тревис нетерпеливо ждал, когда в ней послышится уже ставший ненавистным тонкий металлический голос нового секретаря Макгрегора. Он приготовился снова услышать, что шефа нет. Лишь после восьмого гудка на другом конце наконец поднял трубку и тонкий голос ответил:
- Госдепартамент. Чем можем быть полезны?
- Тревис Кросс просит соединить его с Дервином Макгрегором, - произнес Тревис стандартную фразу в который уже раз за последние три дня.
К его радости, на сей раз Макгрегор оказался на месте.
- Одну минуту, соединяю вас с мистером Макгрегором, - пропищал голосок, и тут же Тревис услышал отрывистый, похожий на собачий лай ответ:
- Макгрегор слушает.
- Кросс, - так же коротко пролаял в трубку Тревис.
- Эй, дружище, как ты вовремя, - теперь было похоже, что шеф расплылся в радостной улыбке. - Я приехал вчера вечером и сразу же позвонил тебе в отель, назвал твое имя, разумеется, то, о котором мы договорились, но получил ответ, что о тебе там и слыхом не слыхали. Я начал уже беспокоиться. У тебя все в порядке? Где ты?
- Были проблемы, но о них ты узнаешь из моего донесения, - ответил Тревис, осторожно обходя вопрос о своем местопребывании. - Главное, вы нашли то, что хотели?
- Бухгалтер Леклера раскололся, как переспелый орех, и выложил все, - радостно информировал его Макгрегор. Было видно, что поездкой он доволен.
- Слава Богу, - облегченно вздохнул Тревис, чувствуя, как с его плеч свалилось бремя, однако той грубой мстительной радости, которую он ждал, не было. Просто он почувствовал спокойное удовлетворение от того, что дело наконец сделано. Слушая дальше рассказ Мака, он сам удивился, что остается почти равнодушным.
- Майкелс, благослови его Господь, до того прилежен, что сохранил не только все бухгалтерские книги, но и их фальшивые копии. У самого Леклера тоже, оказывается, был пунктик - вносить в книгу все вплоть до самых мелких расходов. Он даже, подсчитал, во что ему обошлось похищение, дабы, называя сумму выкупа, не продешевить.
На этом кончилась радостная часть рассказа. Веселых ноток в голосе Макгрегора поубавилось, когда он перешел к главному.
- Понимаешь, Кросс, кажется, мы не сможем предъявить лично Леклеру обвинение ни в похищении юнца, ни в убийстве Джоэла. Остается одна статья - сокрытие доходов и уклонение от уплаты налогов. По ней-то мы его и упрячем.
Это никак не могло удовлетворить Тревиса. Но зная отношение правительства к столь крайним мерам наказания, как четвертование, он вынужден был смириться, сам, однако, удивившись, что делает это совершенно спокойно. Месяц назад реакция его была бы совсем иной.
Впервые после смерти Джоэла он не думал о способах наказания убийцы, как о чем-то самом главном. Ему достаточно было того, что тот будет наказан.
Тревис чувствовал, как в Вашингтоне замер у телефона Макгрегор, уже приготовившийся к взрыву негодования и протестам. С ироничной усмешкой Тревис представил себе, какой неожиданностью станет для шефа его смирение. Пора бы ему лучше знать своих сотрудников, не без горечи подумал он.
- Что ж, босс, - спокойно сказал он в трубку. - Если иного выхода нет, подойдет и этот. Засадим его за неуплату налогов.
В трубке воцарилась полная тишина, а затем послышались облегченный вздох, кряканье и довольный смешок.
- Черт тебя побери, Кросс. Никогда не знаешь, что ты выкинешь. Ждешь от тебя одного, а ты выдаешь другое.
- Это лучшая черта моего характера, шеф. В ней все мое обаяние.
На это Мак ответил что-то, должно быть, не очень лестное, но Тревис не расслышал. Наконец раздался вздох и посерьезневший усталый голос Мака:
- Знаешь, парень, похоже, что-то неладное происходит с нами. Похититель детей и убийца может уйти от карающей руки закона, а вот от длинной руки налоговой инспекции - никогда.
- Да, пожалуй, - неохотно согласился Тревис, окидывая взглядом веселую кухню Алекс, цветы в горшках и стены в солнечных зайчиках. Он вспомнил свою ферму в Коннектикуте. Жаль, что он так и не удосужился привести ее в порядок. Сделай он это, не пришлось бы возвращаться в почти пустой дом, где из мебели - кровать, карточный столик, три складных стула и слишком большая металлическая вешалка для шляп. После уютного дома Алекс ферма покажется ему конурой.
- Эй, Тревис, ты еще на проводе?
Тревис опомнился и с облегчением вернулся к действительности.
- Да, Мак, я тебя слушаю. Когда начнем?
- Через полчаса у меня встреча с ребятами из налоговой инспекции, а обвинительный акт и орден на арест будут готовы где-то к полудню. Ты можешь встретиться с Леклером завтра?
Завтра. Вот так всегда. Недели томительного ожидания, а затем все в один день.
- Нет проблем, - однако спокойно ответил Тревис. - Леклеру так не терпится получить бриллианты, что он только и ждет, когда они попадут в его грязные лапы.
- Отлично. Дай мне номер твоего телефона и я позвоню тебе утром, как только приеду в город.
Понимая, что выхода нет, Тревис неохотно назвал номер телефона Алекс.
- Только, Мак, прошу никому больше, слышишь, - предупредил он шефа. - Я у друзей… вернее, у друга, и не хочу подвергать его опасности. Ты понял?
Макгрегор никогда не отличался деликатностью.
- У друга? Ха! Что-то серьезное, а?
Тревис не собирался это обсуждать.
- Нет, ничего серьезного. Просто друг, - соврал он. - И не дождется, когда я освобожу его от своего присутствия. Я действительно засиделся, пора и честь знать.
Но Мака, хитрого лиса, так просто не проведешь, и Тревис это понял.
- Ладно тебе, Тревис. Я не один день тебя знаю. Сколько мы уже вместе? Лет десять или все двенадцать? Друг? Да у тебя их просто нет. Наверное, женщина, а? - понимающе сказал Макгрегор, но, получив вместо ответа долгую, угрожающе мрачную паузу, переменил тему.
- Ну что ж… - Он смущенно прочистил горло. - Ты случайно не говорил со Стеллой? - вдруг спросил он.
Тревис был удивлен вопросом.
- Нет. Я думал, ты ее взял с собой.
- Нет. Сам не понимаю, куда она запропастилась. Оставила записку, что у нее семейные неурядицы. Я позвонил ее сестре, но та ничего не знает и давно с ней не общалась. Меня это очень беспокоит, в последнее время Стелла вела себя как-то странно… - В голосе шефа явно звучали нотки сомнения.
- Черт! И ты тоже так думаешь, Мак?
- Пожалуй, но надеюсь, что я ошибаюсь. Меня требуют к другому телефону, дружище. Пока. Я позвоню завтра утром. Будь здоров и не делай того, чего не сделал бы я.
- А это как сказать, - сухо ответил Тревис. - В случае чего, высылай залог почтой.
Обменявшись грубоватыми шутками, они наконец распрощались.
Тревис сидел на веранде и, легонько раскачиваясь в кресле-качалке, смотрел куда-то в пространство. После разговора с Маком настроение его окончательно испортилось.
Брендон, примостившийся рядом, бросал осторожные взгляды на взрослого друга.
- Ты сегодня мрачный, как гром. Почему?
- Мрачный, как туча, Брендон, - механически поправил его Тревис, но вынужден был согласиться с ним. - Не бойся, дождя не будет.
Он постарался изменить выражение лица.
Мальчик после некоторой паузы как-то неуверенно ответил:
- О’кэй.
Снова наступило молчание, слышался лишь скрип качалки.
- Ты влюбился в тетю Алекс? - неожиданно спросил Брендон.
Тревис с удивлением посмотрел на малыша.
- Что это тебе в голову пришло, Брендон, а?
Брендон пожал плечами и вытащил из кармана толстый красный фломастер. Найдя на своих шортах подходящую дыру, он принялся что-то рисовать на обнажившемся кусочке голого тела.
- Я слышал, как папа с мамой говорили, - сказал мальчик и посмотрел в сторону своего дома, где лаяла собака.
- Слышал? - насторожился Тревис.
- Да. Мама сказала, что ты влюбился в тетю Алекс. И еще сказала, что узнала это по твоим глазам.
Брендон, прекратив свои художества, придвинулся поближе к Тревису и вопросительно посмотрел ему в глаза. Через несколько секунд он разочарованно отвернулся.
- Нет, там ничего не видно.
Устами младенца глаголет истина, кажется, так говорят, подумал Тревис с горькой усмешкой. Щурясь от солнца, он достал из кармашка сорочки темные очки и надел их.
- Нет, Брендон, ты что-то не понял.
- А-а, - разочарованно протянул мальчик п. сделав дыру на шортах еще больше, продолжал рисовать. - Мама еще сказала, что тетя Алекс тебя любит.
Последнее слово он произнес медленно и с ударением, а потом посмотрел на Тревиса.
Не в первый раз Тревис убеждался в неосторожности родителей Брендона, имевших обыкновение все обсуждать при детях. Но лгать малышу ему не хотелось.
- Да, думаю, она любит меня, - согласился он.
- А почему ты не любишь ее? Тетя Алекс такая хорошая.
- Я согласен с тобой, дружище, - и тут Тревис не кривил душой. - Но, видишь ли, любить умеет не всякий. Ты знаешь, твоя мама хорошая и умная. А вот моя не была такой. Отец умер, когда я был еще меньше, чем твоя сестренка Элизабет. Вот моя мама и решила, что ей надо выйти снова замуж, чтобы у меня был отец. Но не получилось. Вместо того, чтобы попробовать один раз или два, она все пробовала и пробовала…
- А разве это плохо? Ты же сам учил меня на тренировке.
- Учил чему? - Глаза Тревиса за темными очками настороженно сузились.
- Ты говорил, если с первого раза не получилось и ты не попал по мячу, главное - не отступать и пробовать, пока не получится…
- Что ж, возможно, я говорил такое, но это в бейсболе, Брендон…
- А какая разница? Может, твоей маме было скучно одной. Вот моя всегда скучает, когда папа уезжает, хотя у нее есть я и пискля Элизабет.
Тревис окончательно был загнан в угол детской логикой. Это верно, он никогда не думал о матери как просто о женщине, которой после смерти мужа может быть трудно и тоскливо одной. Она была плохой матерью, и обида на нее заставила его забыть, что она тоже человек, со своими слабостями и недостатками, надеждами и разочарованиями.
Брендон неожиданно взял его за руку, и, хотя его ручонке трудно было обхватить широкую ладонь Тревиса, в слабом рукопожатии тот угадал сочувствие.
- Твоя мама по крайней мере пробовала… - задумчиво произнес Брендон, следуя и далее своей непредсказуемой логике. - Помнишь, ты говорил: неважно, что Ронни, старший брат Шона, звезда своей команды? Важно, как сам Шон играет. А вот Шон думает иначе и ведет себя так, как его брат, или еще хуже… - Тут голос Брендона прервался. Возможно, еще какая-то новая мысль пришла в голову дотошному маленькому философу. - Когда ты все это говорил мне, ты действительно так думал, или это слова, которые вы, взрослые, придумываете только для детей? Так это или не так?
Тревис снял очки и потер глаза, чувствуя себя примерно так, будто на него только что наехал автобус.
- Нет, - наконец медленно сказал он, - это не так. По крайней мере не должно быть так.
Он опустил руку и посмотрел на Брендона. У того на переносице между бровями резко обозначилась глубокая морщинка раздумья. Брендон мучительно пытался осмыслить неясный ему ответ Тревиса.
Тревис, не выдержав, водрузил солнечные очки прямо Брендону на нос.
- Из тебя выйдет чертовски хитроумный дипломат, малыш. Память, как у слона, а упорство мула позволит тебе сделать неплохую карьеру.
Хотя Брендону слово "дипломат" было незнакомо, но в ответ на ироничную улыбку Тревиса он ответил такой же и позволил очкам сползти на нос. А затем, чтобы доказать Тревису, что упорства ему действительно не занимать, склонил голову набок и спросил с вызовом:
- Ну так как же? Ты любишь тетю Алекс?
Синие глаза Тревиса затуманились, и что-то похожее на нежность согрело его и сняло состояние напряженности, в котором он теперь постоянно пребывал. Он вспомнил легкое подтрунивание Алекс над ним, теплоту ее взгляда, щедрость, с которой она поделилась с ним своим домом, друзьями, даже своей жизнью с самой собой. С какой заботой она выхаживала его, больного, как подшучивала над его дурными привычками и нелепыми убеждениями, с каким пониманием и терпением пыталась убедить его в чем-то, что считала важным, и как доверилась ему, забыв, кто он и как оказался здесь.
И все же чувства и ощущения не убедили его, что это и есть любовь. Он не верил в нее.
Недовольный молчанием Тревиса, Брендон неодобрительно вздохнул.
- Не понимаю вас, взрослых. Иногда вы о-о-о-чень глупы.
- Пожалуй, ты прав, малыш, - вдруг послышался голос.
Брендон и Тревис как по команде повернули головы. Алекс, спустившись с крыльца, подошла к ним с легкой улыбкой.
Тревис со страхом подумал: долго ли она здесь стояла и что слышала из их разговора? Конечно, учитывая привычку Брендона все запоминать и потом рассказывать, она без труда может получить от него полный отчет.
Тревис смущенно откашлялся.
- Как прошел день? - Глаза его с удовольствием оценили синий официальный костюм из легкой ткани и лаковые туфли-лодочки. Она казалась изысканно строгой и независимой.
- Слава Богу, - облегченно вздохнула Алекс, усаживаясь на качели и освобождая ноги от туфель на высоком каблуке. - Хотя мой новый набор первокурсников больших надежд, увы, не внушает. Они говорят на английском так, будто это неродной для них язык.
Откинув голову на спинку сиденья, она вытянула ноги и скрестила ступни. От этого узкая юбка натянулась на бедрах и стала короче. Тревис успел увидеть кружевную розетку подвязок, прежде чем Алекс, поймав его взгляд, неторопливо поправила юбку.
- А как у тебя дела, Тревис?
- Все в порядке.
Позже он расскажет ей, как занялся восстановлением утраченной рукописи. Ему оставалось только это да еще мрачные раздумья.
- Знаешь, тетя Алекс, - не выдержав, похвастался Брендон. - Мне купили для бейсбола новые спортивные кроссовки с тянучками. Классные! На резине.
- Ты хочешь сказать - с липучками, - мягко поправила его Алекс.
- Да, теперь, когда нам помогает Тревис, мы запросто обставим всех в этом матче. Как ты считаешь?
- Бесспорно и наверняка, - ответила Алекс.
Тревис, прежде чем сказать, опять откашлялся, испытывая некоторую тревогу и неуверенность.
- Мне жаль, дружище, но вам придется обойтись без меня. В субботу меня уже не будет здесь.
Он обращался к Брендону, а глаза его смотрели на Алекс.
Улыбка застыла на ее лице.
- А как же суд? - сделав над собой усилие, как можно безразличнее спросила она.
- Завтра все закончится, - ответил Тревис, как бы закрывая тему.
Алекс не настаивала. Ей не нужны были подробности. Сейчас ей хотелось как можно скорее уйти, спрятаться и побыть одной, дать себе возможность успокоиться. Ей отнюдь не легко было взять себя в руки после того, как она услышала вопрос, заданный мальчиком, на который Тревис так и не ответил. Теперь же предстоит смириться с тем, что он уезжает.
- Я не хочу, чтобы ты уезжал, Тревис, - расстроился Брендон, как бы повторяя крик ее сердца.
Тревис с трудом отвел глаза от побледневшего лица Алекс и повернулся к Брендону. Она ведь знала, что я должен уехать, думал он. Я Никогда ничего ей не обещал.
- Понимаешь, приятель, это ведь не мой дом. Я просто был здесь в гостях, ты это знаешь, - хотя слова были обращены к Брендону, Тревис говорил для Алекс.
Да, ты знала, что он уедет, безжалостно напоминала она себе. Он не лукавил и сразу сказал об этом. Не трать время на всякие "если бы", у тебя его осталось очень мало.
Сделав глубокий вдох, Алекс наконец овладела собой настолько, что смогла успокоить расстроенного Брендона.