- Тебе ничего не придется говорить, потому что такого вопроса он не задаст. Он будет знать, что его отец я. С самого начала.
- Не может быть, чтобы ты говорил серьезно. Мы ничего не знаем друг о друге.
- Мы знали друг о друге достаточно, чтобы зачать ребенка. Помнишь?
Помнит ли она? Сколько ночей она провела без сна, пытаясь забыть это?
- Филипп, дети не дураки. Мой сын…
- Наш сын, - холодно поправил он.
- Если ты будешь появляться лишь время от времени, это только собьет его с толку. Я верю, что сейчас ты хочешь этого, но по прошествии времени…
- Разве я сказал, что буду появляться время от времени?
- Не может быть, что ты имел в виду настоящий брак…
- Два человека живут вместе. По вечерам обедают за одним столом. Вместе воспитывают ребенка. Если ты называешь это настоящим браком, то ты чертовски права. Именно это я и имею в виду.
- Ничего не выйдет. Это невозможно, - с отчаянием сказала Анджела. - Я не хочу…
- До твоих желаний мне нет никакого дела. Я говорю о том, что лучше для нашего ребенка. - Филипп отвернулся, сбросил пиджак, повесил его на спинку стула, развязал галстук, расстегнул воротник и манжеты. В этой конуре жарко, как в преддверии ада.
Гнев не мешал ей видеть сильную загорелую шею, поросшие волосами мускулистые предплечья, и вспоминать то, что ей вспоминать не хотелось. Анджела повернулась к нему спиной, поставила кружку в раковину и пошла в гостиную. Там было еще жарче, чем на кухне, а старая разномастная мебель заставляла человека чувствовать, что он попал в ловушку.
- Послушай, - лаконично сказала она, - я ценю то, что ты пытаешься сделать, но в этом нет необходимости.
- Анджела, ты понятия не имеешь, что я пытаюсь сделать.
Она уловила разницу в выборе слов, но велела себе не обращать на это внимания. Он просто сбивает ее с толку.
- Филипп, честное слово, я не…
- Ты тут ни при чем, - отрубил он. - И я тоже. Речь идет о нашем ребенке.
Филипп положил руку на ее живот. Анджела затаила дыхание и замерла, на мгновение представив себе, что Филипп держит на руках беспомощного малыша.
- Черта с два я позволю так растить моего сына! - продолжил он.
- Как это "так"? - Анджела отстранилась и попыталась взять себя в руки. - По-твоему, я не гожусь на то, чтобы растить своего собственного ребенка?
- Нашего ребенка. Я не говорю, что ты не годишься в матери. Речь идет об уровне жизни, который ты сможешь ему обеспечить.
- У него будет все самое лучшее. Бедность не всегда сказывается на детях, - ответила она, пытаясь не морщиться. Боже, какое лицемерие! Да, бедность не мешает детям мечтать, но, когда денег хватает только на еду, это ужасно. Зачем она это говорит? В глубине души Анджела знала, что Филипп поступает правильно. Он хочет взять на себя полную ответственность за ребенка. Почему же она отказывается?
Почему? Потому что она сама заварила эту кашу. И не хочет, чтобы кто-то помогал ее расхлебывать. Она не нуждается в Филиппе Томлинсоне, не хочет его…
Лжешь! - издевательски сказал ей внутренний голос. Лжешь, лжешь, лжешь!
Анджела не сводила глаз с Филиппа. Ее тело горело пламенем. А Филипп следил за ней с таким видом, словно читал мысли. Она судорожно вздохнула и отвернулась. Нужно срочно избавиться от него, иначе она скажет и сделает то, о чем потом будет жалеть.
- Спасибо за предложение, - вежливо сказала она, - но о браке не может быть и речи. Нам больше не о чем разговаривать. Сделай одолжение, уйди, пожалуйста.
- Если я уйду, это доставит тебе удовольствие, правда? - Филипп схватил ее за плечо. - Может быть, ты даже сумеешь сделать вид, что никогда не спала со мной?
Анджела горько улыбнулась.
- Поздно.
- Да уж, - сквозь зубы процедил он. - Но не слишком поздно, чтобы получить кое-какие ответы.
- Ты уже получил ответ на все вопросы. Я не хочу выходить за тебя замуж. Вот и все.
- Черта с два! - Лицо Филиппа потемнело от гнева. - Почему ты не позвонила мне и не сказала, что беременна?
- Прекрасная мысль, - иронически ответила она. - Хорошая была бы беседа. Привет, это Анджела Чанг. Помнишь меня? Я та женщина, которую ты…
- Не болтай чепухи. Ты знала, что я помню тебя. После того уикенда я звонил тебе десять раз, но ты ни разу не ответила.
- Занята была. Для этого и существует автоответчик.
- О да, автоответчик. - Он снова насмешливо оскалился. - А сообщения ты прослушиваешь?
Анджела уставилась на него. Знал бы Филипп, сколько раз она слушала эти сообщения! Иногда она это делала только для того, чтобы послушать его голос…
Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чего он хочет и почему звонит. Она оказалась легкой добычей.
Жить с этим знанием было тяжело, но, если бы Филипп понял, что она его не забыла, ей было бы в сто раз тяжелее. Для такого человека, как он, пересечь всю страну и прилететь на уикенд не проблема. Он прилетит, она снова рухнет с ним в постель и потеряет остатки самоуважения.
На свете существовало только одно, еще большее унижение: позвонить и сказать ему, что она беременна.
- Ну? Я все еще жду ответа. Почему ты не отвечала на мои звонки?
- Неправда. Ты спросил, почему я не сообщила, что беременна. Пойдем от противного. Предположим, что я это сделала. Что бы ты мне сказал?
- То же самое, что говорю сейчас. Что я отвечаю за этого ребенка так же, как и ты.
- А ты ничего не путаешь? - Голос Анджелы дрогнул, но она запретила себе плакать. - Что ты сказал мне первым делом? "Анджела, с кем ты спала все это время?" А потом потребовал сделать анализ ДНК.
Глаза Филиппа сузились.
- Да, черт побери, так и было! Женщина говорит мужчине, с которым переспала всего один раз, что она беременна от него, а он не имеет права задавать вопросы?
Нет, подумала она. Если бы эта ночь значила для тебя столько же, сколько она значила для меня, ты бы их не задавал. От этой мысли у Анджелы подкосились ноги. Она вырвалась и села на стул с прямой спинкой, стоявший у окна.
- Ладно, - ровно сказала она. - Признаю, что ты имеешь право интересоваться моим ребенком.
- Браво! - насмешливо бросил Филипп.
- И что связь с отцом может пойти ему на пользу.
- Еще раз браво. Дальше.
Анджела сцепила руки и положила их на колени.
- Я согласна признать тебя отцом моего ребенка. Но твои деньги мне не нужны. А фиктивный брак, с помощью которого ты хочешь загладить свою вину, тем более.
- Ты всерьез думаешь, что речь идет о чувстве вины?
- Нет, - любезно ответила она. - Я думаю, что в тебе внезапно проснулся отцовский инстинкт. - Она вдруг вскочила и выпалила: - Конечно, чувство вины! А как, по-твоему, это называется?
- Чувство ответственности, - холодно ответил он. - За свои действия. Или эта концепция выше твоего понимания?
Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Сжать кулак и как следует стукнуть его. Она обвела взглядом жалкое жилье, в которое переехала, чтобы сэкономить деньги на ребенка, и невесело рассмеялась.
- Когда я обнаружила, что беременна, то начала обдумывать варианты. Аборт. Отдача на усыновление. Разумные, здравые решения, которые кажутся мудрыми до тех пор, пока в тебе не зародилось живое существо. И я поняла, что и то и другое неправильно.
- Ага… - Тон Филиппа стал еще более язвительным. - И вместо этого ты решила стать мученицей.
- Сукин сын! Думаешь, я бросила все ради того, чтобы почувствовать себя святой? - У нее сорвался голос, из глаз брызнули гневные слезы. - Уезжай, Филипп, - отвернувшись, прошептала она. - Ты добился своего. А теперь уезжай. Пожалуйста.
Наступило долгое молчание. Она услышала его шаги, а затем легкое прикосновение рук к своим плечам. Филипп попытался повернуть ее, но Анджела уперлась.
- Ты любишь этого малыша? - тихо спросил он.
Ответа не требовалось. Ради этого ребенка она бросила все. Почему Филипп не может этого понять?
- Анджела, если ты любишь малыша, то должна желать ему счастья. И я тоже. Мальчику нужен хороший дом. Хорошая школа. А больше всего - отец и мать, которые всегда будут рядом. Неужели это так ужасно? - Он нежно, но решительно повернул Анджелу лицом к себе. При виде слез, блестевших в ее глазах, у него сжалось сердце. - Нам нужно пожениться. В глубине души ты это понимаешь.
- Ничего не выйдет.
- Почему?
- Потому что… потому что по-другому не может быть.
Филипп улыбнулся. Поразительно нелогичный ответ для женщины, гордящейся своей логикой.
- У нас выйдет. Мы умные и образованные люди. Мы найдем способ.
Она покачала головой.
- Мы не знаем друг друга.
- Нет. Мы провели вместе целую ночь, - страстно прошептал Филипп. Он не собирался напоминать ей об этом, но они стояли совсем близко, его руки лежали на ее плечах, в ее глазах застыло множество вопросов… Он посмотрел на ее губы. - Ночь, которую я так и не смог забыть.
Щеки Анджелы окрасил румянец.
- Одного секса для брака недостаточно, - прошептала она.
- В некоторых браках нет и этого.
- Да, но…
Был только один способ заставить Анджелу замолчать, и Филипп воспользовался им. Он взял ее лицо в ладони и прижался губами к губам. Анджела ахнула и попыталась отстраниться, но он прихватил зубами ее нижнюю губу и ощутил нежную, горячую плоть. Боже, что за вкус!.. Земляника, свежая летняя земляника, растущая на прогретой солнцем полянке. Она всхлипнула и раскрыла губы. Филипп застонал и дал волю голоду, накопившемуся за последние месяцы.
Она что-то нежно прошептала и прильнула к нему. Ее тело было мягким, теплым, удивительно женственным и готовым к материнству.
Моя, сгорая от страсти, подумал он. Целиком.
6
Прошла целая вечность, прежде чем Филипп поднял голову. Анджела дрожала и не могла отдышаться. Она казалась маленькой, беззащитной, и Филиппу захотелось снова привлечь ее к себе и утешить.
- Анджела… - Он погладил ее по лицу и отвел шелковистую прядь от пылавшей щеки. - Сколько времени тебе нужно на сборы?
- Сборы?
- На то, чтобы собрать вещи. Те, без которых ты не можешь обойтись. Все остальное брось. В Сиднее я куплю тебе все, что захочешь.
Она напряглась и уперлась ладонями в его грудь. Филипп неохотно опустил руки.
- Я уже сказала, что не выйду за тебя. Почему ты меня не слушаешь? Мне не нужна твоя помощь. И ничья помощь вообще. - Она сделала шаг назад и оскалила ровные белые зубы, как загнанное в угол животное. - Уходи, Филипп. Ты предложил мне то, что считаешь правильным, а я отказалась. Этого вполне достаточно, чтобы жить в ладу со своей совестью.
- Хорошенького же ты обо мне мнения!
- Нет у меня никакого мнения. Просто я хочу, чтобы ты уехал.
Филипп подошел к дивану, открыл кейс и вынул оттуда какой-то официальный документ.
- Вот, - сказал он и протянул ей лист бумаги.
Она приняла лист, не сводя с Филиппа глаз.
- Что это?
- Ты - студентка выпускного курса. Значит, читать умеешь.
В комнате было жарко и душно. Наконец Анджела отвела взгляд и начала читать.
От ее щек отлила кровь. Через пару минут Филипп подошел к окну, поднял жалюзи, едва не рассыпавшиеся у него в руках, и выглянул на улицу.
Что она почувствует, когда дочитает? Облегчение, сказал один внутренний голос. Гнев, прошептал другой.
Честно говоря, ответа он не знал. Да, Анджела произнесла страстную речь о том, как она хочет этого ребенка, но предсказать ее реакцию было так же невозможно, как предсказать маршрут тайфуна.
После разговора с Грегом он подготовил документы, предусматривающие выплату ребенку ежемесячного содержания вплоть до окончания университета. Как сказал Грег, ничего другого мораль от него не требует. Особенно учитывая сумму, которую он решил выделить для этой цели.
Однако слово "отец" продолжает пугать его. Он собирался стать отцом. Нет, не сейчас, не сегодня. Когда-нибудь. В конце концов, рано или поздно так поступают все мужчины. Находят подходящую женщину, женятся, ведут приятную и спокойную семейную жизнь, заводят детей…
Но судьба и одна страстная ночь мигом изменили все.
В утробе Анджелы безмятежно плавает крошечное живое существо. Существо, которое зачал он. И это существо заслуживает всего того, что Филипп собирался дать своему будущему ребенку. Того, о чем он говорил Анджеле. Хорошего дома, хорошей школы, обоих родителей и многого другого, почти столь же важного. Собак. Кошек. Аквариума - конечно, если малыш будет любить рыбок. Электрических поездов, велосипеда и рождественских подарков.
Более того, у этого малыша будет то, чего не было у самого Филиппа. Отец, который будет думать сначала о ребенке, а уж потом о себе.
Это было верное решение. Единственно верное. Как только Филипп признал это, он понял, что отсутствия прочерка в графе "отец" и счета в банке для ребенка недостаточно.
Поэтому накануне он побывал у адвоката и составил другой документ, хотя и не был уверен, что воспользуется им. На рассвете измученный Филипп сунул в кейс оба листка и рухнул в кровать, сказав себе, что сделает выбор по пути в Перт.
На самом деле он сделал этот выбор лишь несколько минут назад. К добру или к худу, но Филипп отдал Анджеле проект брачного контракта.
Анджела подняла глаза.
- Ты составил брачный контракт?
- Вот именно.
- Брак! - сказала она с таким отвращением, словно это слово было ругательством.
- Брак, - спокойно ответил Филипп. - Именно это я и твержу тебе уже битый час.
- И слышать не желаю! - вспыхнула Анджела. - Мистер Томлинсон, а я битый час твержу, что не выйду за вас замуж. Никогда. Вы меня поняли? - Не сводя с Филиппа глаз, она порвала документ. Клочки посыпались на вытертый коврик. - Сам знаешь, что ты можешь с ним сделать.
- Ты внимательно прочитала его?
- Ты имеешь в виду пункт, что мы будем пересматривать условия соглашения каждые два года? - Анджела засмеялась. - Бред для отвода глаз! Когда ты почувствуешь, что сыт по горло, то подашь на развод и никакой договор этому не помешает.
- Я не собираюсь разводиться. Это просто дополнительная гарантия для нас обоих.
- Иными словами, признание того, что у нас ничего не выйдет.
- Не буду спорить, - спокойно ответил Филипп. - Кроме того, я включил в договор пункт о твоем материальном обеспечении. Там говорится…
- Я знаю, что там говорится. Ты обязуешься оказывать мне… Как это? Ах да. "Соответствующую финансовую поддержку во время выполнения супружеских обязанностей".
Филипп покраснел. Да, фраза звучит бесстыдно. Как минимум - вызывающе.
- Кроме того, - быстро сказал он, - я буду оплачивать твою учебу на медицинском факультете Сиднейского университета.
- Подумать только, - насмешливо протянула Анджела. - Та ночь, которую мы провели в постели, стоила тебе всего-навсего одного обеда. Да и за тот заплатила Ассоциация.
- Проклятье! - прорычал Филипп, шагнул к ней, схватил за локти и заставил подняться на цыпочки. - Что с тобой?
- Нет, это что с тобой? - парировала она. - Думаешь, я все та же глупая девчонка, которая в ту ночь легла с тобой в постель?
- В ту ночь мы занимались с тобой любовью. И зачали ребенка. Разве это глупо?
Нет, подумала она. Зачатие новой жизни - дело серьезное.
- Анджела, неужели я прошу невозможного? Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Будь моей женой. И помоги мне создать условия для нашего сына.
У него все получается очень просто. Законный брак и райская жизнь для младенца…
- Мы уже согласились, что по сравнению с большинством супружеских пар имеем серьезное преимущество.
Анджела еще ни на что не согласилась, но в глубине души понимала, что крыть нечем. Какая женщина могла бы отказаться от преимуществ, которые Филипп предлагает ее ребенку?
- Другие супружеские пары знают друг друга, - устало ответила она. - Имеют общие надежды и тревоги.
- У нас есть общие надежды и тревоги.
Она засмеялась - точнее, сделала попытку.
- Еще бы! Ты надеешься, что сможешь платить нам с сыном алименты, и тревожишься, что не сможешь этого.
- Ты лишний раз доказала, что в этом браке есть логика, - спокойно ответил Филипп. - Но я имел в виду нечто более существенное. Например, нашу общую любовь к медицине. Держу пари, что есть и еще кое-что.
- Например?
- Например, музыка, - немного подумав, ответил он.
- Я люблю Моцарта.
Он вздохнул.
- А я - кое-что более позднее.
- Насколько более?
У Филиппа приподнялись уголки рта.
- Конец семидесятых годов двадцатого века.
Анджела едва не улыбнулась, но заставила себя покачать головой.
- Послушай, Филипп, я понимаю, что ты не хочешь ничего плохого, но…
- А как насчет яхт? Ты любишь плавать под парусом?
- По воде?
- Именно по воде, - улыбнулся Филипп.
Анджела пожала плечами.
- Если воды больше, чем помещается в ванне, я начинаю нервничать. Теперь ясно? Мы живем в разных измерениях. Даже если я согласилась бы…
- Практика - критерий истины, - проворчал он.
Анджела хотела возразить, но он остановил ее нежным поцелуем. Может быть, все дело в этой нежности? До сих пор жизнь ее не баловала…
- Анджела, - прошептал Филипп, и она сдалась.
Устремилась в его крепкие объятия и прижалась к сильному теплому телу. На него можно было опереться…
Эта мысль ошеломила ее. И напугала. Она никогда не стремилась на кого-то опереться. Тем более на мужчину. Ничего глупее нельзя придумать.
- Вот видишь? - хрипло сказал Филипп. - Мы сможем с этим справиться.
- Ты имеешь в виду секс. Но…
Он обхватил ладонями ее лицо и посмотрел в глаза.
- Мужчина обязан желать собственную жену.
- Не обязан. Если они не знают друг друга. Если их брак всего лишь насмешка. Если… если у них нет…
Он снова поцеловал Анджелу, на этот раз крепче, и земля ушла у нее из-под ног. Она застонала и вцепилась в его плечи. Ошибка, успела подумать она. Я снова поддаюсь инстинкту и даю волю чувствам, которые следует держать в узде.
- Филипп… - выдохнула она. - Филипп, я думаю…
- А ты не думай, - посоветовал он. - Только чувствуй. И совершай поступки. Выходи за меня замуж.
Согласиться было нельзя. И отказаться тоже. Хотя Анджела продолжала твердить, что это невозможно, но понимала, что ведет себя как последняя эгоистка. Нужно думать о ребенке. О живом существе, которое пришло в этот мир незваным и полностью зависит от нее.
- Если я соглашусь, - услышала она собственный голос, - то только при одном условии. Никакого секса.
- И откажешься от того единственного, что нас объединяет? Не считая медицины?
Тон у Филиппа был серьезный, но Анджела поняла, что над ней смеются, и это добавило ей решимости. Ее дыхание участилось. Она всегда хорошо играла в шахматы. А эта игра ничем не отличается от шахмат. Мат в два хода. Она заставит Филиппа взять свое предложение обратно. Он слишком мужествен, слишком брутален, чтобы согласиться на брак без секса.
- Я вижу тебя насквозь, - негромко сказал он.
- То есть?