Она со всхлипом потянулась к нему и, услышав негромкий звук, наконец поняла причину короткой паузы.
"Презерватив", – мелькнуло у нее в голове, и это была последняя отчетливая мысль. Ник накрыл ее своим горячим телом, обхватил ладонями ее лицо и снял повязку.
– Смотри на меня, – мягко скомандовал он.
А потом они слились в единое целое. Ник был необыкновенно нежен, он не торопился, нашептывал ласковые слова на греческом и на английском, продвигаясь все глубже. Поцеловав Лили в губы, он замер, глядя на нее:
– Все хорошо? Не хочешь сказать "остановись"?
Охваченная ни с чем не сравнимым наслаждением, Лили смогла только качнуть головой и застонала, когда он снова начал двигаться.
Ее руки обхватили плечи Ника, ногти вонзились в его кожу. Обвив его ногами, Лили выгнула спину. Волны удовольствия накатывали на нее, пока она не окунулась в море экстаза. Выкрикнув его имя, она ощутила прикосновение губ Ника и жадно ответила на поцелуй. Еще никогда в жизни Лили не испытывала ничего подобного, близость с Ником открыла новые грани ощущений, которые могло подарить ей тело.
Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что может говорить, а чуть позже заставила себя пошевелиться. Лили попыталась откатиться от Ника, однако он удержал ее.
– Куда ты собралась?
– Я следую правилам. У нас только одна ночь.
– Ночь еще не закончилась.
Глава 5
Десять минут Ник провел под холодным душем, пытаясь проснуться после бессонной ночи, наполненной самым лучшим сексом. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему не хотелось вставать.
В офисе его ждала уйма работы, но, пожалуй, впервые он всерьез подумывал остаться дома и провести еще несколько часов с Лили. Перестав смущаться, она преобразилась, стала дерзкой и ненасытной, и они бодрствовали, пока первые лучи солнца не проникли в спальню.
Вконец изнеможенная, Лили погрузилась в сон. Их тела переплелись. Было невозможно высвободиться так, чтобы не разбудить ее. Нику, который не любил обниматься, пришлось некоторое время полежать, вдыхая нежный цветочный аромат ее кожи и волос. Он оказался в плену у доверчиво прижавшейся к нему женщины.
За это нельзя винить никого, кроме себя.
Она хотела уйти, но он удержал ее.
Ник нахмурился, удивленный собственным поступком. Секс был для него физической необходимостью, такой же, как голод и жажда. Удовлетворив желание, он двигался дальше, не испытывая потребности в более крепких узах. К тому же он не верил, что эти узы существуют.
Когда он был моложе, женщины старались убедить его в обратном. Они пытались достучаться до него, брали его штурмом и, так и не добившись успеха, отступали, поверженные, сломленные, разочаровавшиеся, успевая при этом вынести ему приговор.
Нику было известно все, что о нем могут сказать. Что у него нет сердца, что он эгоистичный, жесткий, помешанный на работе тип. Ник не спорил, но он знал, что не этим объясняется его статус холостяка. Просто он не верил в любовь. Еще в детстве он понял, что в любви могут отказать очень быстро, только-только признавшись в ней, что обещания ничего не значат, что обручальное кольцо всего лишь украшение, а свадебные клятвы – пустой звук.
Он не нуждался ни в дружбе, ни в более сильных привязанностях. Ему нравилось так жить, поэтому лежать в объятиях женщины, которая улыбалась даже во сне, было для него в диковинку и вызывало непонятное беспокойство.
Ник задремал, а проснувшись, увидел, что Лили по-прежнему лежит, прижавшись к нему. Сказав себе, что это она удерживает его, а не наоборот, он встал и скрылся в ванной, чтобы рассмотреть имеющиеся у него варианты.
Нужно тактично избавиться от нее.
Приняв душ и побрившись, Ник вернулся в спальню, думая, что она все еще спит. Но Лили проснулась. Она позаимствовала одну из его белых рубашек, которая доходила ей до середины бедра. Молодая женщина говорила по телефону.
– Конечно, он будет. – Голос у нее был мягкий, как теплый мед. – Я уверена, что это недоразумение. Да, я согласна с вами, но он очень занят…
Она лежала на животе на кровати, перебросив волосы через плечо.
Посмотрев на Лили, Ник решил, что срочной необходимости избавляться от нее нет.
Они могут позавтракать на террасе, поплавать. После можно будет попробовать позицию, которую они еще не использовали, а уж затем отправить ее домой.
Лили была так поглощена разговором, что не заметила его. Ник обошел кровать, встал перед ней и медленно снял полотенце с бедер.
Ее глаза расширились. Затем она подарила ему улыбку – дерзко-невинную, – и Ник возненавидел человека на другом конце провода.
Он оделся, чувствуя на себе взгляд Лили. Она внимательно слушала говорившего и отвечала односложно, но сочувственно.
Ник терпеть не мог выслушивать чьи-то излияния. Когда возникала проблема, он ее решал и двигался дальше, не понимая женской манеры советоваться и плакаться в жилетку.
– Да, я знаю, – пробормотала Лили. – Нет ничего более неприятного, чем раскол в семье, но вам нужно поговорить. Вытряхните все и рассмотрите со всех сторон. Не бойтесь выражать свои чувства.
Ник понял, что разговор обещает быть долгим. Разозлившись, он провел большим пальцем по горлу, показывая, что пора заканчивать.
– Это тебя, – сказала Лили, зажав микрофон ладонью. – Твой отец.
Человек, которого она утешает и успокаивает, – его отец?!
Ник окаменел и только тогда заметил, что Лили держит в руке его телефон.
– Ты ответила на звонок мне?
– Я увидела, что звонит твой отец, и решила, что ты захочешь поговорить с ним. – У нее был такой вид, словно она оказала ему огромную услугу. Лили тепло попрощалась с Зервакисом-старшим и протянула телефон Нику. Полы рубашки, которую она накинула, распахнулись, и он увидел все выпуклости и впадины, которые так тщательно исследовал накануне. Его щетина слегка поцарапала ее кремовую кожу. Нику захотелось выбросить телефон и снова забраться с ней в постель. Это только усилило его раздражение.
– Это моя рубашка.
– У тебя их много. Я верну ее.
Ник с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее улыбающегося рта, взял телефон и перешел на греческий.
– Зачем ты звонишь? Я получил твои последние сообщения.
– Тогда почему ты не перезвонил?
– Я был занят.
– Слишком занят, чтобы поговорить с собственным отцом? На этой неделе я звонил тебе каждый день, Никлаус. Каждый божий день!
Заметив, что Лили прислушивается, Ник подошел к окну, повернулся к ней спиной и взглянул на море.
– Свадьба состоится?
– Конечно! Я люблю Диандру, а она любит меня. Ты ее тоже полюбишь, когда познакомишься с ней. Ник, возвращайся домой. Ты так давно не был здесь.
Ник с точностью до дня знал, как долго его не было.
– Я был занят, – повторил он.
– Это место, где ты родился. Да, тебе не понравилась Келли, и она сердится на тебя за то, что ты остался холоден, когда она выказала тебе свою любовь, но это в прошлом.
Вспоминая, какую именно форму приняла та "любовь", Ник сильнее сжал телефон. Может, зря он не сказал отцу правду о его третьей жене?
– Келли будет на свадьбе?
– Нет, – ответил отец. – Я хотел бы, чтобы она приехала с малышкой Хлоей, но она не отвечает на мои звонки.
– Ты в самом деле хочешь, чтобы она была на свадьбе?
– Келли – нет. Но мне хочется увидеть Хлою. Было бы лучше, чтобы она росла здесь, со мной. Я все еще не оставляю надежды, что когда-нибудь это произойдет, иначе она может подумать, что я бросил ее.
– Такова жизнь.
Отец вздохнул:
– Мне жаль, что ты так считаешь. Семья – самая важная вещь на свете. Я хочу, чтобы она у тебя была.
– Я сам определяю свои цели, и семья в них не входит, – протянул Ник. – Диандра не будет возражать, если Хлоя поселится у тебя?
– Она хочет этого не меньше, чем я. И еще она мечтает познакомиться с тобой. Она надеется, что мы станем настоящей семьей.
Настоящей семьей…
В мозгу все-таки всплыли давние воспоминания…
Под голубым небом, в лучах слепящего солнца, в идиллии жили мужчина, женщина и мальчик. Так продолжалось до тех пор, пока мир мальчика не разлетелся на мелкие кусочки. Он получил самый важный урок: семья может быть разрушена в любой момент.
– Возвращайся домой, Никлаус, – продолжал упрашивать отец. – Это было давно. Я хочу, чтобы прошлое осталось в прошлом. Келли здесь больше нет.
Ник не сказал ему, что причина, по которой он не приезжал на остров, заключалась вовсе не в Келли.
Когда он возвращался домой, перед его глазами вставала одна и та же картина: мама уходит посреди ночи, а он, ничего не понимающий и сбитый с толку, смотрит ей вслед.
"Куда ты идешь, мама? Ты возьмешь меня с собой?"
– Никлаус, ты приедешь?
– Да, если ты этого хочешь.
Отец обрадовался:
– Свадьба состоится во вторник, но многие наши друзья приедут на выходные. Приезжай в субботу, тогда ты сможешь присоединиться к предсвадебным торжествам.
– В субботу? – Его отец ожидает, что он останется на четыре дня? – Не знаю, удастся ли мне перекроить свое расписание.
– Конечно, удастся. А теперь расскажи мне о Лили. Мне она очень понравилась. Давно вы вместе?
Десять незабываемых часов…
– Откуда ты узнал, как ее зовут?
– Мы с ней говорили, Никлаус! Дольше, чем ты, бывает, разговариваешь со мной. Она показалась мне очень милой. Почему бы тебе не захватить ее с собой на свадьбу?
– У нас не такие отношения.
Ник ощутил очередную вспышку раздражения. Может, Лили решила, что сочувствие откроет ей двери на свадьбу года?
Он попрощался с отцом.
– Никогда не бери мой телефон, – с обманчивой мягкостью сказал он, поворачиваясь.
Но Лили в комнате не было.
Озадаченный, Ник заметил на подушке записку: "Спасибо за самый классный секс. Лили". Ее платье лежало на кресле, но не было ни туфель, ни его рубашки.
Ему не нужно было придумывать, как избавиться от Лили. Она сама избавила его от себя.
Она ушла.
Даже не потрудившись попрощаться.
– Нет нужды спрашивать, как прошла ночь. Ответ написан у тебя на лице. – Британи надела ботинки и потянулась за сумкой. – Симпатичная рубашка. Шелк? Да, у него есть стиль.
– Спасибо, что прислала сообщение. С твоей стороны было мило поинтересоваться, как у меня дела. Как прошел твой вечер?
– Не так восхитительно, как твой. Пока ты изображала Золушку в волчьей берлоге, я составляла каталог глиняных черепков и фрагментов костей. У меня такая жизнь, что можно с ума сойти.
– Ты любишь такую жизнь. И путаешь сказки. – Лили собрала волосы в хвост. – Вы нашли вчера что-нибудь после того, как я ушла?
– Фрагменты штукатурки, конические чашки… – Британи нахмурилась. – Еще бронзовую ногу, которая, возможно, принадлежит той фигуре, которую мы откопали на прошлой неделе. Ты меня слушаешь?
Лили заново переживала те мгновения, когда Ник снял повязку с ее глаз.
– Здорово! Я присоединюсь к тебе позже.
– Мы расчищаем часть насыпи и исследуем северо-восточную стену. – Британи прищурилась. – Так я услышу подробности?
– О чем?
– О-о, пожалуйста.
– Было супер. Просто невероятно.
Лили почувствовала, как ее щеки запылали. Британи усмехнулась:
– Завидую. У меня не было невероятного секса, начиная. ну, некоторое время. Ты с ним еще встретишься?
– Конечно нет. Классный секс подразумевает одну ночь. Ничего серьезного. – Лили пожалела, что продолжения не будет. Даже после одной ночи с Ником она чувствовала себя особенной. – У нас есть что-нибудь в холодильнике? Я умираю от голода.
– Он позволил тебе сжечь все калории и даже не накормил перед уходом? Это не по-джентльменски.
– Он не видел, как я уходила. Ему надо было ответить на звонок.
Судя по тому, с какой неохотой Ник взял телефон, он был против разговора с отцом.
Почему?
Ник скрывал эмоции, тогда как его отец охотно, даже смущая этим собеседника, делился своей болью.
Лили чувствовала себя неловко, слушая Костаса. Ей казалось, что она влезла во что-то очень личное. Однако было ясно, что он расстроен, поэтому она не могла попросить его перезвонить сыну позже…
Лили быстро-быстро заморгала, осознав, что Британи продолжает болтать.
– Извини…
– Итак, он не знает, что ты ушла.
– Уже знает.
– Ему не понравится, что ты не попрощалась.
– Наоборот, он ощутит несказанное облегчение. Мы вращаемся в разных кругах и, возможно, больше не увидимся.
Это не должно ее тревожить, не так ли? В ее жизни никто не задерживается.
Британи выглянула в окно и подняла брови.
– Ты увидишься с ним.
– Почему ты так решила?
– Потому что он подъехал к нашему дому.
Сердце Лили было готово выпрыгнуть из груди.
– Ты уверена?
– Ну, внизу припарковался "феррари", который стоит больше, чем я смогу заработать за всю жизнь.
– О нет. Ты видишь его лицо? Он сердит?
– Почему он должен быть сердит? – Британи снова выглянула в окно. – Дело в рубашке? Хотя он вполне может позволить себе лишиться одной.
– Не думаю, что он здесь из-за нее, – пролепетала Лили. – Он приехал из-за того, что я натворила сегодня утром. Я спрячусь на балконе, а ты скажешь ему, что не видела меня.
Британи с любопытством посмотрела на подругу:
– А что ты натворила?
Лили вздрогнула, услышав, как в дверь решительно постучали.
– Не забудь: ты меня не видела. – Она бросилась в спальню и закрыла дверь.
Что Ник делает здесь?
До нее донесся его голос, а затем голос Британи.
– Да, конечно, проходите, Ник… Не возражаете, если я буду называть вас Ник? Она в спальне, прячется.
Спустя мгновение дверь распахнулась. На пороге стояла Британи, в ее глазах плясали смешинки.
– Предательница, – прошипела Лили.
– Я твоя подруга, и я делаю тебе одолжение, – проворковала Британи. – Мужчина – класс. – Она повернулась. – Прошу, Ник. Места, конечно, маловато, но, надеюсь, вы не будете возражать.
– Нет! Британи, не. э-э-э… привет. – Лили нерешительно улыбнулась, когда в спальню вошел Ник, заполняя собой тесную комнатушку. Это снова напомнило ей о проведенной с ним ночи. – Если ты злишься из-за рубашки, дай мне две минуты, чтобы переодеться. Я не должна была ее брать, но не хотела идти в платье, которое мне не принадлежит.
– Плевать на рубашку. – Его темные волосы блестели. Темные глаза – тоже. Красоте его лица могли бы позавидовать греческие боги. – Ты в самом деле считаешь, что я здесь из-за нее?
– Наверное, ты злишься, что я ответила на звонок твоего отца. Если бы у меня был отец, я звонила бы ему каждый день.
На его лице не отразилось ни тени эмоций.
– У нас с ним не такие отношения.
– Теперь я это знаю, но тогда не знала. Он был так расстроен, что я не могла не взять трубку. Ему нужно было выговориться. Я оказалась в нужное время в нужном месте.
– Ты так считаешь? – вкрадчиво поинтересовался Ник. – Я бы сказал, что ты оказалась не в том месте и не в то время.
– Зависит от того, как на это взглянуть. Вам удалось поговорить начистоту? – Лили рискнула взглянуть на его замкнутое лицо. – Полагаю, что нет. Но, конечно, твои отношения с отцом меня не касаются. Извини.
– Почему ты ушла утром?
Кровь прилила к ее щекам.
– Мне кажется, после классного секса люди быстро расходятся. Я не знаю, на какие темы следует беседовать утром, и, честно говоря, перспектива встретиться с тобой за завтраком меня не воодушевляла. Признайся, разве, стоя в душе, ты не придумывал, как от меня отделаться? – Выражение его лица сказало ей все. – Именно. Я решила, что, исчезнув, избавлю нас обоих от неловкой ситуации. Я схватила рубашку и собиралась уйти, когда позвонил твой отец.
– Тебе не пришло в голову проигнорировать звонок?
– Я подумала, что это важно… Твой отец был та-ак расстроен. Он сказал, что отправил тебе кучу сообщений. – Где ее стремление не вмешиваться? – Почему ты несколько лет не был дома?
– Ночь в моей постели не дает тебе права задавать такие вопросы.
– Ясно. Личное под запретом. А теперь уходи. Прошлой ночью ты был неотразимым, милым и классным. Сейчас ты наводишь на меня страх.
Ник глубоко вздохнул:
– Прости. В мои намерения не входило тебя пугать, но ты не должна была отвечать на звонок.
– Что сделано, то сделано. И я рада, что позволила человеку излить душу.
– У него нет на это причин.
– Есть. Отец скучает без тебя. Ваш разлад причиняет ему боль. Он хочет, чтобы ты приехал на свадьбу. Твой отказ разобьет ему сердце.
– Лили…
– Ты собираешься сказать, что это не мое дело? Ты прав. Но у меня нет родных. Никого! Ты даже представить себе не можешь, как я хочу, чтобы у меня кто-нибудь был. К тому же я люблю склеивать фрагменты. Это во мне говорит археолог.
– Лили.
– Ты не веришь в любовь, но это не означает, что другие думают так же. Нельзя судить их за это. Твой отец счастлив, а ты омрачаешь его счастье. Он тебя любит. Какие бы чувства ты ни испытывал, забудь об этом хотя бы на время. Ты обязан поднять бокал за его счастье и потанцевать на его свадьбе. Покажи отцу, что любишь его, а если его семейная жизнь не заладится, поддержи.
Она ожидала сопротивления, однако Ник удивил ее, кивнув:
– Я согласен.
– Правда?
– Я пытался сказать об этом, но не мог остановить твое словоизвержение, – процедил он сквозь зубы. – Я еду на свадьбу. Поэтому я здесь.
– Какое отношение свадьба имеет ко мне?
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Глаза Лили расширились.
– Я?
Ник потер шею.
– Я плохой актер. Вряд ли мне удастся убедить всех, что я радуюсь очередной свадьбе отца. Он твердит, что Диандра – та самая, единственная, но я в это не верю. Если я возьму тебя с собой, люди будут ослеплены твоим солнечным оптимизмом и не заметят мрачной грозовой тучи, готовой пролиться дождем на эту церемонию.
Лили улыбнулась:
– В этом сценарии ты мрачная грозовая туча? Ты уверен, что их брак ожидает неудача? Как ты можешь утверждать это, если даже не знаком с Диандрой?
– В том, что касается женщин, мой отец полный профан. Он следует зову сердца, а оно слепо. Откровенно говоря, я не могу поверить, что он собирается жениться снова после трех неудачных попыток. Я думаю, это безумие.
– А я думаю, что это мило.
– Именно поэтому ты поедешь со мной. – Ник взял с полки маленькую голубую тарелку, сдвинув в сторону лежавшие на ней серьги. – Стильная вещица. Где ты ее купила?
– Я ее сделала. И я пока не согласилась поехать с тобой.
– Ты сама сделала?
– Это мое хобби. На работе есть печь для обжига, и я иногда ею пользуюсь. Отец одного из музейных кураторов гончар, и он помог мне. Интересно сравнивать старые и новые техники.
Ник повертел тарелку в руках, внимательно разглядывая ее.
– Ты могла бы ее продать.
– Не хочу. Я использую ее для хранения серег.
– Ты когда-нибудь думала о выставке?
– Нет. Я сделала всего восемь вещей. Одну из них мы используем в качестве мыльницы.