Ее колено опять заскользило, и кто-то вскрикнул, дав ей понять, что Адам был не единственным свидетелем ее подвига. Внизу собралась небольшая толпа зрителей: детишки, выбежавшие на перемену, владельцы собак, выгуливающие своих питомцев, посетители окрестных магазинчиков. Слишком поздно! Они уже не могли ей помочь. А вспышка и щелчок означали, что кто-то фотографировал ее. Фантастика! Наверняка завтра утром снимок "Мисс Мей Колридж, вид снизу", появится в "Мейбридж обсервер".
Она напомнила себе, что ей некого винить, кроме себя самой, и поклялась в следующий раз, когда какое-нибудь животное попадет в беду, вызвать спасателей и предоставить им всю работу. Однако сейчас они ей не помогут.
- Иди сюда, малыш, - выдохнула она в отчаянии.
Ответом ей было шипение. Котенок продолжал пятиться к краю ветки. Он обладал тем преимуществом, что не весил почти ничего, а вот под ней ветка угрожающе прогибалась. Мей сделала отчаянный рывок и наконец схватила маленького проказника, чем заслужила аплодисменты зрителей. А тот, неблагодарный, впился когтями и зубами ей в руку.
- Давай его сюда! - крикнул Адам и поднял руки, чтобы взять у нее зверька.
Легче сказать, чем сделать. От испуга котенок теперь цеплялся коготками за ее руку так же крепко, как только что за ветку.
- Тебе придется его отцепить. И смотри не выпусти его, - сказала она, наклоняясь к нему.
Роковая ошибка! Как только Мей посмотрела вниз, голова у нее закружилась, она потеряла равновесие и свалилась с ветки - прямо на стоявшего как раз под ней Адама. И оба оказались на земле.
От падения у нее перехватило дыхание. А потом она почувствовала смущение, какое чувствовала всегда, когда оказывалась хотя бы в десяти метрах от него.
- Ты не меняешься, Мышь, - проговорил Адам, пока она пыталась отдышаться, что было непросто, так как она лежала на нем, чувствуя его теплое дыхание на своей щеке, его сердце билось у ее груди, а рука теперь крепко обнимала ее. - Ты сначала делаешь, потом думаешь. Бросаешься на помощь какому-нибудь существу и в благодарность получаешь царапины и укусы, - произнес Адам.
- А ты, - хрипло ответила она, - приходишь слишком поздно, когда уже ничего нельзя сделать. Только стоишь в сторонке и смеешься надо мной.
- Ты должна признать, что всегда была очень забавной.
- Если ты любишь цирк, - прошипела она и вдруг живо вспомнила, как однажды в грозу залезла по водосточной трубе на школьную крышу спасать птицу, которая тонула в желобе. А он стоял внизу и усмехался, хотя вода текла по его волосам и лицу. Усмехался даже тогда, когда взял у нее из рук птицу. А потом, поняв, что она сама настолько напугана, что не может пошевелиться, снял очки и залез на трубу, чтобы ей помочь. А она даже не поблагодарила его. Тогда Мей рассердилась на него за то, что он выпустил птицу.
Адам прав. Ей вот-вот исполнится тридцать, она пользуется уважением за свою благотворительную деятельность, имеет собственное дело, но в душе осталась той же толстой девчонкой, посмешищем для одноклассниц, замеченной, однако, мальчиком, в которого имела несчастье влюбиться.
Впрочем, теперь он уже не отщепенец. Он сумел с толком употребить свои мозги и стал одним из самых успешных бизнесменов, переехав из трущоб в роскошную квартиру на набережной.
Она быстро встала. Адам последовал ее примеру.
- Ты в порядке? - спросил он. - Ничего себе не сломала?
- В порядке, - ответила Мей, не обращая внимания на боль в локте, которым стукнулась о землю. И из вежливости спросила: - А ты?
Она и сама видела, что он цел и невредим. И не просто цел. Он уже много лет не носил очки, не ходил в обносках. И волосы не стояли клочьями, как прежде. Он никогда не был очень мускулистым, но с годами возмужал.
Адам был великолепен. Воплощение мужской привлекательности. Сегодня он обращал на себя внимание самых модных женщин: тех, чьи портреты украшают обложки глянцевых журналов.
- По крайней мере, ты умудрился не выронить котенка, - добавила Мей.
- Он сам вцепился в меня.
- Что? - Она увидела, что из тоненьких царапин на его руке сочится кровь, и все остальное вылетело у нее из головы. - У тебя же кровь идет!
- Чего-то подобного я жду каждый раз, когда оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от тебя, - заметил он. - Впрочем, на сей раз и ты не осталась невредима.
Она буквально подскочила, когда он взял ее руку в свою и повернул так, что ей стали видны маленькие капельки крови, смешанной с грязью. Мей оставила всякие попытки дышать ровно.
- Что с тобой? - спросил он. - У тебя есть ингалятор?
Слава богу, Адаму не пришло в голову, что проблемы с дыханием возникли у нее в основном по причине его присутствия.
- Все в порядке, - буркнула она.
На самом деле, это безобразие. Ей почти тридцать. Ей уже давно пора бы перестать хотеть провалиться сквозь землю каждый раз, когда она оказывается в десяти метрах от Адама.
- Пошли, - сказал он. - Я отведу тебя домой.
- В этом нет необходимости, - возразила она.
- Нет, есть. И на сей раз я вместо наказания за добрые дела потребую награду.
- Награду? - У нее пересохло во рту. - Супергерои никогда не требуют награды, - заметила она обиженно, заворачивая сопротивляющегося котенка в свой жакет.
- Супергерой - это ты, Каверзная Мышь, - произнес он торжественно, и лукавые искорки в его глазах напомнили ей блаженные времена, когда они были друзьями. - А я - просто старый добрый друг и появляюсь, когда ты попадаешь в переплет.
- Мог бы появляться быстрее, чтобы я не успевала попасть в переплет, - фыркнула Мей.
- В чем тогда была бы интрига? - спросил он.
- Ты что, правда думаешь, что мне хочется, чтобы в "Мейбридж обсервер" появилась фотография, на которой видно мое нижнее белье? - резко спросила она, но, видя, что лукавые искорки исчезли из его глаз, добавила: - Не волнуйся. Я уверена, что переживу этот позор.
- Я видел этот позор собственными глазами и уверяю тебя, что завтрашняя газета станет бестселлером.
Она все еще думала, что на это ответить, когда он прибавил:
- И хозяева котенка, возможно, опознают свою пропажу.
- Человек всегда живет надеждой, - заметила Мей мрачно.
А потом, сообразив, что, как бы ей сейчас ни хотелось куда-нибудь скрыться, нельзя не учитывать тот факт, что он теперь был весь покрыт грязью именно из-за нее, добавила:
- Тебе стоит пойти ко мне домой и почиститься.
- Если это предложение полить меня во дворе водой из шланга, я вынужден отказаться.
На секунду их глаза встретились. И они оба вспомнили тот страшный день. Он пришел тогда к ее дому с букетом красных роз, который стоил ему всех его сбережений, а ее дед направил на него садовый шланг и окатил с ног до головы.
- Не говори глупостей, - пробормотала она, в душе страшно смутившись и стараясь подавить сердцебиение, виной которому было его небрежное напоминание о том времени, когда они были друзьями. Она подобрала свои туфли и сумку.
- Робби займется тобой на кухне, - пояснила Мей.
- На кухне? Что ж, так глубоко в ваш дом я еще не проникал. Но, если честно, я пришел повидать тебя.
- Повидать? Зачем тебе вдруг понадобилось меня видеть?
Он не ответил. Носком ботинка он отвел тормоз коляски, которую оставил невдалеке на дорожке.
Глава 2
- Адам, что ты делаешь?
- Интересный вопрос. Мышка, познакомься с Ненси.
- Ненси?
- Пишется через "е" и "и". Саффи никогда не была сильна в орфографии.
Саффи Вейвелл никогда не заботилась ни об орфографии, ни о чем-либо подобном. Жгучая брюнетка с фигурой одновременно воздушной и сексуальной, она всегда притягивала мужчин.
- Так это дочка Саффи? Чудесная новость. - Мей улыбнулась. - Я так за нее рада.
Малышка спала, укутанная в розовое с кружевными оборками одеяльце.
- Какая хорошенькая!
- Ты думаешь?
Адам наклонился к девочке, чтобы внимательнее посмотреть на нее, словно раньше это не приходило ему в голову. Но Мей остановила его, вдруг осознав какую-то важную вещь.
- А ты бросил ее без присмотра… - сказала она и вздрогнула. - Ты бросил дочку Саффи прямо на дороге, чтобы потешиться надо мной. О чем ты думал, Адам?
Он оглянулся и нахмурился. По ее тону он понял, что улыбнуться было бы ошибкой.
- Я думал, что тебе нужна помощь.
- Идиот! - На минуту она представила себе сильного мужчину, который оберегает младенца. - Я не ребенок. Я бы справилась.
- Что? - Поняв, что она хотела сказать, он отпустил коляску и потер лицо руками. - Ты права. Я идиот. Просто я совершенно сбит с толку.
- Правда? Дай-ка попробую угадать, - произнесла Мей не очень весело. - Твое появление здесь после стольких лет не имеет ничего общего с поисками няньки?
- Спасибо, Мей. Саффи говорила, что ты поможешь.
- Правда? - Она посмотрела на малышку. Розовенькая, хорошенькая, беззащитная. Нет! Она не позволит ему собой манипулировать! Она не в той ситуации, чтобы заниматься чужими проблемами, у нее достаточно своих. - Я констатировала факт, а не предлагала свои услуги, - сказала она и пошла вперед, как если бы разговор был окончен. - А где Саффи?
- Уехала, - ответил он. - Взяла отпуск. А Ненси оставила мне.
- Тебе повезло. Но ты зря пришел за помощью ко мне. Я просто не умею обращаться с детьми.
- Ты уже доказала, что умеешь делать это лучше, чем я. Кроме того, ты - женщина. - Адам явно не принимал ее отказ всерьез. - Я думал, это у вас в крови.
- Это просто возмутительно! - отрезала Мей, стараясь не чувствовать, как ее руки сами тянутся к ребенку, как ей хочется прижать девочку к себе, приласкать, сказать ей, точно так же, как когда-то говорила ее матери, что все в порядке, что она никому не даст ее в обиду.
У нее есть котенок. И, по всей вероятности, ничего другого у нее не будет. Через десять лет она превратится в отчаявшуюся женщину, которая заглядывает исподтишка в чужие окна…
- Неужели? - спросил он самым невинным тоном.
- Ты знаешь, что это так.
- Может быть, если ты будешь думать, что Ненси - одно из тех беспомощных созданий, которых ты всегда опекала, это поможет? - Он коснулся пальцем рыжей головки котенка. - Им всегда было с тобой хорошо.
- Ненси - не раненая птица, не больная собака, не испуганный котенок, - возразила Мей, не обращая внимания на его слова, которыми он, возможно, хотел к ней подольститься.
- Да, но принцип тот же. Держи их в тепле и уюте и корми досыта.
- Вот видишь, ты и сам все знаешь, - сказала она. - Я тебе не нужна.
- Наоборот. Я должен руководить компанией. Завтра я улетаю в Южную Америку…
- В Южную Америку?
- Сначала Венесуэла, потом Бразилия, потом Саминдера. Впрочем, ты не можешь знать, если не читаешь финансовые новости.
- Саминдера, - повторила она. В ее голосе вдруг послышалась тревога. - Там недавно были крупные беспорядки.
- Да, но там выращивают лучший кофе в мире. - Он хитро улыбнулся уголками губ. Совсем как прежде.
- Это впечатляет, - сказала Мей, стараясь не вспоминать, как чувствовала эти губы на своих губах. Безумный полет в неведомое, навстречу долго сдерживаемому желанию. - Но не только у тебя есть проблемы.
Ее дело, конечно, мелочь в сравнении с международной системой сбора денег, превратившей его из жалкого оборванца в героя Мейбриджа. Но ей оно важно. Правда, скоро все это кончится.
Надо не думать об Адаме и его малютке племяннице. Надо добраться домой, сообщить Робби дурные новости, начать думать, как создать жизнь из ничего.
- У меня полным-полно неприятностей и без младенца, - произнесла она и, прежде чем он успел задать очевидный вопрос, добавила: - А я думала, Саффи живет в Париже, работает моделью. Когда я последний раз получила от нее весточку, у нее все шло хорошо.
- Она поддерживала связь с тобой? - Но тут Адам неожиданно сменил тему: - Почему ты идешь без туфель, Мей?
- У меня ноги в грязи. Я уже испортила хороший черный костюм! - В нем она собиралась идти на собеседование, если, конечно, кто-то захочет попробовать взять на работу человека без университетского диплома и вообще без какой-либо профессии. - Я не хочу портить еще и хорошие туфли.
Она наступила на камешек и поморщилась. Он тут же схватил ее за руку и стащил с тропинки. Она застыла.
- По траве мягче идти, - быстро пояснил он и отпустил ее руку, но предательские мурашки успели пробежать по ее телу.
Он решил, что она замерзла, снял пиджак и накинул ей на плечи. Она утонула в нем. И в тепле от его тела.
- Я вся в грязи, - возразила Мей и попыталась свободной рукой снять пиджак, но опять поморщилась, на сей раз от боли в ушибленном локте. - Я перепачкаю тебе всю подкладку.
Он подхватил пиджак и снова аккуратно надел ей на плечи:
- Ты замерзла, а этот костюм все равно больше нельзя носить, пока его не почистят хорошенько. Как по-твоему?
Она опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
- Нет, - сказала она решительно. - И я готова оплатить счет, который тебе пришлют из прачечной.
- Мне нужно твое время, Мей. Твоя помощь, а не деньги.
Она нужна ему. Когда-то она бы согласилась отдать жизнь за то, чтобы услышать эти слова.
- Сейчас это невозможно.
- Я слышал про твоего деда, - сказал Адам. Вероятно, он подумал, что это горе сделало ее такой черствой.
- Правда?
- В газете писали, что на похоронах не было посторонних.
- Да. - Она не могла даже подумать, чтобы сделать из этого помпезное шоу. И с какой стати Адам стал бы провожать в последний путь человека, который обращался с ним как с придорожной грязью? - Но будет еще поминальная служба. Он много жертвовал на благотворительность, и, я думаю, эти организации надеются, что такой вот показательный молебен привлечет новых спонсоров. Я уверена, ты получишь приглашение. - И прежде чем он успел ответить, добавила, покачав головой: - Извини. Я говорю ужасные вещи. - Но очень немногие навещали их, когда ее дед, перенеся инсульт, оказался частично парализован, стал плохо понимать происходящее и страдать провалами в памяти. Впрочем, он и не хотел бы, чтобы его видели в таком состоянии. - Он очень страдал от своей беспомощности, Адам. От того, что ничего не мог запомнить.
- Он был поразительным человеком. Тебе, вероятно, его не хватает.
- Я потеряла его много лет назад. Гораздо раньше, чем его память изменила ему.
Минуту они молчали, вспоминая человека, которого когда-то знали. Потом Адам спросил:
- И что происходит теперь? Ты собираешься продать дом? Тут, наверное, нужен ремонт, но он бы идеально подошел для офиса какой-нибудь компании.
- Нет! - резко воскликнула Мей.
Она знала, что город близко, а участок вокруг дома теперь слишком мал, чтобы привлечь достаточно богатого частного покупателя, но мысль о том, что ее дом превратится в контору, была ей невыносима.
- Возможно, тут могла бы разместиться гостиница или дом престарелых, - предложил Адам, видимо поняв ее реакцию и желая смягчить удар. - Ты могла бы получить за него хорошие деньги.
- Не сомневаюсь. Но я не буду его продавать.
- Правда? Ты надеешься в обозримом будущем сотрудничать со своими садоводами, иллюстраторами и флористами?
Мей посмотрела на него с удивлением. Она не подозревала, что ему известно об однодневных и специальных курсах, которые она вела в перестроенной бывшей конюшне.
- Твоя рекламная брошюра висит на доске объявлений в моем офисе, - объяснил Адам.
- Вот как? - Однажды она потратила воскресенье на то, чтобы распространить листовки. Она не сразу решилась опустить листок в его ящик, но потом подумала, что президент компании вряд ли заинтересуется такой мелочью. - Спасибо.
- Я тут ни при чем. - Адам пожал плечами. - Это дело заведующего канцелярией. Но одна из сотрудниц была в восторге от уроков садоводства, которые посещала.
- Прекрасно. - Мей опять начала задыхаться. - Они очень популярны, но у меня больше заявок, чем я могу удовлетворить. В данный момент мой дом полон желающих участвовать в двухдневном рождественском семинаре.
Она вдруг решила, что лучше рассказать Робби о дурных новостях после чая, когда все эти люди отправятся по домам. В любом случае раньше они не смогут поговорить.
- Не слышу в твоем голосе радости по этому поводу, - сказал Адам. - Ты не в восторге от обилия желающих?
- Нет. - Она пожала плечами. Потом, поняв, что он ждет объяснений, продолжила: - Мне придется все выходные просидеть на телефоне. Я должна предупредить всех, что в будущем году занятий не будет.
Она должна будет отказать прекрасным специалистам, которые вели уроки. А ведь многие из них стали ее друзьями. Отказать слушателям, многие их которых посещают занятия регулярно ради того, чтобы отдохнуть от ежедневной домашней рутины.
А ведь еще есть заказы на ее собственные "Сладости от Колридж-Хаус". Печенье и пирожные домашней выпечки. И мед.
- Ты закрываешь курсы? - нахмурился Адам. - Ты что, хочешь сказать, что твой дед оставил дом не тебе?
Ветер с озера вдруг стал очень холодным. Теперь Мей действительно дрожала.
- Да. То есть нет. Он оставил дом мне, но с условием.
Условие, о котором дед никогда не думал. А потом инсульт лишил его памяти.
Впереди тогда было еще много времени. И он приложил столько усилий, пытаясь свести ее с Майклом Линтоном. Майкл был намного старше, надежен как скала и искал жену из хорошей семьи, воспитанную в добрых традициях, которая смотрела бы за его домом, подарила ему наследника и еще пару деток про запас. Как раз за такого человека дед мечтал выдать ее мать.
- Что это за условие? - спросил Адам.
- Какая разница, я все равно не могу его выполнить, - резко ответила она, так же сильно желая сейчас сменить тему разговора, как он минуту назад.
Слава богу, они уже добрались до маленькой калитки, которая вела из парка в ее сад, и Мей сумела избежать объяснений. Держа котенка одной рукой, она другой стала рыться в сумочке в поисках ключа.
Она вся дрожала от пережитого шока и поэтому уронила ключ. Адам молча поднял его, открыл калитку, а потом взял ее под руку, а коляску повез к дому.
Мей остановилась в прихожей и налила в блюдце молока, которое держала для своих животных. Котенок жадно набросился на лакомство, а она положила в картонную коробку старый шарф, в котором обычно работала в саду. И только устроив звереныша в теплой норке, Мей смогла обратить внимание на себя.
На жакете красовалось мокрое пятно, юбка натянулась от налипшей грязи. Это был ее лучший костюм. Может быть, в химчистке смогут что-то сделать. Но сейчас, в эту минуту, она не хотела его никогда больше видеть. Она расстегнула юбку, дала ей упасть на пол и ногой оттолкнула в угол. И тут Адам, кашлянув, напомнил ей о своем присутствии. Как будто каждая клеточка ее тела не дрожала от ощущения его близости.
- Робби убьет меня, если я занесу грязь в дом, - сказала она, стащила мокрые чулки и вытерла ноги полотенцем. Но когда он сбросил грязные туфли и расстегнул пояс на брюках, воскликнула: - Что ты делаешь?