Его низкий голос срывался от страсти.
- Тогда снова дышите ради меня, - повелела она, и это были последние почти разумные слова, которые ей удалось вымолвить перед долгим забытьем.
Он словно обезумел, и она, его женщина, тоже сходила с ума, пока он нес ее в глубь комнаты. Он нетерпеливо освободился от сюртука, затем поспешно стал развязывать пояс брюк.
- Мне лучше с вами, Джек, - проговорила она, пока он подтягивал вверх ее сорочку, и она с бесстыдной готовностью раздвинула ноги.
- Моя Джесс, - объявил он и наконец-то вошел в нее.
И все три бессонные ночи отчаянного желания обрушились в одно лихорадочно нарастающее безрассудное соитие, она застонала от удовольствия, слыша, как он вскрикнул в экстазе, и подсознательно радовалась, что кабинет находится в его личном крыле особняка и здесь нет гостевых комнат.
- Готовы признать, что жить без меня не можете? - спросил он самодовольно, возвращая сюртук на свои плечи и оглядываясь в поисках ее безукоризненно чопорного платья и остальных деталей костюма, отброшенных в спешке.
Он, судя по его выражению лица, был более чем уверен, что ее плоть поет от удовлетворения и явно дает ему знать о своих экстравагантных, щедрых, почти ненасытных желаниях.
- И что мне будет за это?
Она постаралась свести все к шутке, между тем как ее раздирали противоречивые ощущения: дурман вожделения, наслаждение их лихорадочно-поспешным соитием и печаль - ведь это не любовь.
- Я, - ответил он, не задумываясь. - Я всего лишь мужчина, но возьмите меня и позвольте мне взять вас, Джесс, своей законно венчанной женой.
- А как же любить и лелеять, Джек? Вы планируете исключить этот пункт из брачного обета? - спросила она, пока он помогал ей или мешал одеться.
- Я буду лелеять вас каждый день, до скончания века, не важно, выйдете вы за меня или нет. Хотя, если вы откажетесь, мне захочется проклясть тот день, когда я загорелся вами.
- Но как же вы ненавидели меня в тот день!
И она раздвинула губы в такой широкой улыбке, что едва не заныли зубы.
- Я не мог разгадать вас. Тогда женщины были для меня закрытой книгой, я постиг их суть позже, после смерти родителей, когда сюда переехали мои двоюродные сестры вместе с тетей Мелиссой и дядей Генри. Но теперь я достаточно искушен, чтобы удивиться, почему сразу же не бежал в страхе от такой задиры, как вы.
- Я вовсе не задира, - воодушевилась она.
- В следующий раз вы мне поведаете, что не переменчивы, словно ветер, и не бурлите, как штормящее море, - сказал он сухо.
- Нет, я, пожалуй, не такова.
Она надулась.
- Тогда я - Королева мая.
- Вы - герцог Деттингем, - мрачно отреагировала она.
- И в этом все дело?
- Нет, дело в том, что я не уверена в своей пригодности на роль вашей жены, в вашем поле зрения достаточно удобных кандидаток для столь нужной вам сейчас женитьбы.
- А вам неудобно стать моей женой, Джесс? - сурово спросил он и грубо рванул ее в свои объятия, так что она с размаху налетела на стальные мускулы его груди и ног и успевшее снова восстать доказательство его мужского желания. - Вам пока неведомо, что мужчина всегда распознает подлинность своей страсти. Нет ничего низменного, мелкого или преходящего в моем влечении к вам. Я готов рвать на себе волосы оттого, что вы так и не поняли всю силу своей власти надо мной, ведь я уже едва контролирую себя. Порой мне кажется, что если бы можно было вернуться в прошлое и обойти вас стороной, чтобы не гореть ежечасно желанием к вам весь день и почти всю ночь, я бы предпочел не знать этих чувств, как их ни назови. Я схожу с ума и делаю вас фурией - очаровательной фурией, и тогда понимаю, что мы рождены друг для друга, как Адам и Ева.
- Я подумаю над этим, - нашлась она и вышла из комнаты, задрав гордо нос.
- Мегера! - крикнул он вслед, она нарочито громко фыркнула и пошла по коридору, почти не думая о больной ноге.
- Идиот! - пробормотала она вполголоса, подойдя к двери, выходящей во внутренний дворик.
Осталось только гордо выйти, не спеша пересечь это открытое пространство, и она окажется в границах своей царственной территории. "Надо же, его светлость герцог Деттингем только что разливался соловьем, словно страдающий от любви мелкопоместный сквайр", - раздраженно думала она в своих апартаментах, наводя лоск на пристойную мисс Пэндл, к счастью, Марты в комнатах она не застала.
В тот вечер Джек рассеянно потягивал превосходный коньяк и притворялся, что внимательно слушает занудные басни лорда Эмблеби об одной древней - и теперь весьма богобоязненной - двоюродной бабушке Джека. "Бог знает, что они все подумали бы, умей они читать мысли", - тихо вздохнул Джек. Весь вечер его мутило от разочарования, растерянности и откровенно плотского желания. В первом он целиком винил Джессику Пэндл, во втором - частично ее же, а с третьим он, честно говоря, не мог ломиться к ней в дверь.
Сегодня, когда он спускался вниз к гостям, собравшимся за вечерней трапезой, дворецкий вручил ему письмо, которое появилось в холле самым таинственным образом. На аккуратном пакете не было ни адреса, ни имени отправителя, а имя получателя написано тем каллиграфическим почерком, каким обычно владеют секретари или писцы. Сургучная печать не несла никакого оттиска, отправитель не побеспокоился выдавить на красном воске даже свои инициалы. "Судя по обертке - казенная бумага", - мрачно заключил Джек.
Автор, не указавший своих реквизитов и в письме, без обиняков сообщал, что ему якобы известно, где найти Рича, однако условия сделки он согласен обсуждать только в том случае, если Джек встретится с ним в стилизованной под храм беседке, что у озера, сегодня в полночь. Его светлость должен явиться один и без оружия, иначе аноним вообще не придет. Джек вертел в руках мерзкое послание и размышлял, не нарушить ли авторские требования, но затем отказался от этой идеи. Если таинственный отправитель желает заработать денег на факте исчезновения Рича, вряд ли он станет резать курицу, способную нести золотые яйца, и Джеку нечего пугаться и упускать малейший шанс найти этого упрямого идиота - своего кузена.
Но можно ли довериться шантажисту, если тому нужны не деньги, а жизнь Рича? Джек отвлекся от нелегких раздумий, его пальцы, оказывается, машинально барабанили по благородно отполированной столешнице красного дерева. Он спохватился и остановил их предательскую дробь, надеясь, что остальные мужчины поглощены своими заботами и не заметили рассеянности хозяина. Он бы, пожалуй, расценил это дело как мошенничество, однако в пакет была вложена прядь рыжеватых волос - явно Рича, а также серебряная заколка для галстука. Рич некогда на спор обогнал его на пони и выиграл эту безделушку, они тогда были малы и не носили галстуков. "Никто, кроме романтичного Рича, не будет носить такое украшение в течение двадцати лет", - решил Джек, искренне скорбя и нежно вспоминая блудного братца. Да, это именно та вещь, на ней еще видны инициалы, это они тогда нацарапали их, чтобы украсить приз.
- Знаете, Деттингем, жена спустит с меня три шкуры, если мы не поспешим выручить ее из пленительно пытливой компании пары ваших гостий, - прошептал мимоходом сэр Гилберт Уэр, когда Джек снова подошел к столу после непродолжительной отлучки.
- Н-да, джентльмены, пора возвращаться к нашим леди, - объявил Джек.
Он повел гостей не в уютную семейную гостиную, а в большую залу, которую зарезервировала тетушка на сегодняшний вечер.
Там он принялся прилежно исполнять роль внимательного хозяина, поддерживал пустую светскую болтовню и даже выпил чашечку чая с фальшиво признательной улыбкой. Меж тем он страстно мечтал, чтобы гости поскорее убрались: местные - восвояси, а те, кто ночует у него доме, - в свои спальни. У Джека и раньше руки чесались при мысли о том, что милый кузен-эгоист где-то бражничает в счастливом неведении о бедах, кои причинил своим близким. Но после получения письма стало ясно, что и сам авантюрист вряд ли наслаждается жизнью, скорее всего, попал в беду, потому как никогда не расстался бы добровольно с драгоценной булавкой. Джеку теперь приходилось беспокоиться не только о Джесс, но и о Риче - гуляке и дуралее.
- Джек, вам одолжить мозгов? - зашипела Персефона ему на ухо, весьма ощутимо прищемив каблуком его ступню. Многие джентльмены даже не подозревали о подобных талантах бесподобно-субтильной мисс Сиборн.
- Их, верно, вышибло ветерком, пока я зарился на ваши светские манеры, моя любезная двоюродная Слониха, - просипел он в ответ и вопросительно оглянулся на тетушку, та бросала на него пристойно-отчаянные взгляды, тем самым умоляя срочно прийти ей на выручку. - Перси, будьте добры, отберите несложные пьесы, коим обучены многие юные леди. Полагаю, после напряженного дня многим будет приятно отдохнуть от беседы хотя бы под прелюдию леди Фреи, которая умеет интерпретировать замыслы, лелеемые посредственными музыкантами.
- Только если вы, милорд, согласитесь собственноручно перелистывать ноты для юных талантов, - ответила кузина, просияв той лучезарной улыбкой, какой мечтали бы от нее добиться многие присутствующие здесь молодые джентльмены.
Джек поморщился: такое предложение не вдохновляло.
- Разумеется, нет, - шепнул он в ответ, пока они разбирали папку с нотами. - Мне, как хозяину, надлежит остаться лояльным и с пиететом наблюдать сие представление. Потребуется блюсти дистанцию.
- С пиететом? Выдумали тоже! - хмыкнула Персефона и многозначительно глянула на Джека: мол, она вполне понимает задачу и очень старается не прибавить забот своей матери в роли гостеприимной хозяйки. - Я лучше послушаю завывание стаи гончих, чем грядущий кошачий концерт. Я слышала их экзерсисы, пока вы уютно отдыхали в столовой под портвейн и анекдоты.
- Вам, любезная кузина, должно нести свою долю обязанностей хозяйки дома и даже научиться любить это дело. Имейте в виду, вскоре вам предстоит очаровать своим совершенством некоего дуралея, если вы не желаете вечно сидеть у меня на шее и довести меня до Бедлама.
- Знаете, можно и соблазниться такой перспективой, однако я не стремлюсь подражать вашим драгоценным гостьям и рисоваться ради титула, как они. Мне прекрасно известно, что всем им внушены грешные помыслы. Так помилуйте, ради какого ада мое сердце возжелает такого продувного мошенника?
- Всегда рад услужить и научить, любезная Перси, - вежливо отозвался он и повел усаживать ее в кресло рядом с фортепиано, чтобы ей не удалось грациозно улизнуть из круга своих многочисленных поклонников.
Затем Джек подошел к тете, и они вдвоем постарались отвлечь от себя внимание гостей, заняв место подле незаметной мисс Джессики Пэндл.
- Джек, милый, наверное, у вас голова уже болит? - тихо спросила тетя Мелисса.
- Пока нет, тетушка, - прошептал он и заметил полуулыбку, промелькнувшую на лице Джессики.
Она меж тем делала вид, что сосредоточенно слушает одну из песен Томаса Мура в исполнении леди Фреи. Странно, эта вещь ему раньше нравилась.
- Несомненно, очень скоро кто-нибудь не выдержит и ополчится на ценителей классической музыки, - комментировал он, надеясь сорвать еще одну восхитительную, чуть ироничную улыбку своей Джесс.
Она разочаровала его, но видно было, что ей стоит немалых усилий хранить невозмутимую мину и не поддаться спонтанному веселью, какое охватило чуть не ползала.
- Мамаша леди Фреи смотрит на нас, - предостерегающе шепнула Джессика.
Он поднял глаза: леди Бауленд буравила их взглядом, явно горя желанием оборвать эти всхлипывающие смешки, Джек и сам едва сдерживался.
- Теперь хоть знаю, какие чувства обуревают львов в зоосаду нашего принца, - пробормотал он и заставил себя не слышать пианистку, механически нажимающую на клавиши.
Стараясь отвлечься от дразнящей близости Джессики, Джек размышлял, что готовит ему грядущая полночь.
На некоторое время его мысли крутились вокруг Рича, затем снова вернулись к Джессике, так стрелка компаса неизменно стремится к северу. Надо бы поостеречься леди Бауленд, та ловит каждое его движение, и не расплываться от слабого запаха лаванды, которым повеяло сейчас от платья Джессики. В его воображении живо всплыли все детали незабываемой сцены в травяном садике. Нет, лучше не думать об этом сейчас, иначе не удастся замаскировать слишком очевидные последствия пьянящих воспоминаний. Он уселся удобнее и искренне настроился слушать душераздирающую игру леди Фреи, однако позволил себе искоса бросить взгляд на Джессику, когда леди Клер ласково согнала леди Фрею с насиженного места возле инструмента и эстафету приняла ее собственная дочь - более чем сносная пианистка.
Джесс сидела достаточно далеко от центра всеобщего внимания, но забиться в тень ей сегодня не удастся: прислуга ради праздника постаралась оставить как можно меньше темных углов в доме Джека. "Должно быть, все пчелки в округе умаялись, чтобы налепить такую массу воска для этих свечей", - вдруг подумалось ему. Но он был благодарен этим трудягам, теперь золотистый свет рассыпался медовыми искорками на светло-каштановых, под цвет осенней листвы, волосах Джессики, а он только сейчас удосужился заметить, как интригует это зрелище.
Ему снова дико захотелось увидеть, как эта тяжелая шелковистая волна свободно рассыплется по ее плечам. Если закрыть глаза, можно представить, как тяжелые волны шелковисто скользят по его коже или ниспадают по голой гибкой спине, а их кончики наверняка будут щекотать ее аккуратный derriere и вызовут в нем неистовое желание соблазнять ее самым умопомрачительным образом. Он боготворил эти волны, они создали в его воображении волшебной образ обнаженной Джессики, естественной, как сама природа, в его постели.
Сие небольшое развлечение в продолжение вялого концерта пресных дебютанток возбудило Джека до крайности, так что пришлось срочно принимать меры, скрывая эрекцию и лихорадочный румянец на щеках, публично обвинявший его в подобном неприличии. Он положил ногу за ногу и склонился вперед, притворяясь, что зачарованно внимает музыке, иначе говоря, прилежно не обращает внимания на тетушку, водящую бровями по поводу мужского разгильдяйства, и усиленно игнорирует опасную близость мисс Пэндл. Некогда сейчас представлять Джессику своей герцогиней. Тем не менее, он исхитрился скосить глаза на Джессику: безмятежно-спокойный профиль, свободная поза - она ничуть не обеспокоена его присутствием, словно радом с нею не он, а ветхий обломок окаменелого дерева, изрезанного в стиле чиппендейл. "К раритетной мебели она проявила бы больше интереса, - сердито поправил он себя. - Изменница могла бы участливо повздыхать и погладить деревяшку или окинуть восхищенным взглядом искусную работу краснодеревщика".
Он снова поерзал в кресле, дабы напомнить себе об опасностях превратного толкования присутствия Джессики, она крестница его тети, и никак иначе. Затем он вскользь обозрел присутствующих леди и молча проклял их: дескать, понаехали и теперь путаются под ногами. Даже если бы Джессика не занимала его мысли с той самой минуты, когда он нес ее вверх по лестнице, вряд ли хоть одна из этих девиц заинтересовала бы его всерьез.
Он передернул плечами, представив леди Фрею в роли своей герцогини. Девица с каждым днем набиралась высокомерия, равняясь на свою мамашу, и хромать в пожизненных кандалах вместе с зарвавшейся несносной особой - врагу не пожелаешь. Мисс Клер заставила его задержаться на себе чуть дольше. Непосредственная и кроткая, вполне женственна, даже мягка и приветлива. Повезет тому доброму малому, который назовет ее своей женой, но Джек никогда не будет счастлив с ней. Можно еще принять во внимание прелестных сестер Биффант и чарующе миловидную мисс Корбридж, все остальные сгодятся разве что в качестве компаньонок его тети. А мисс Джулия Уэр вот-вот выйдет замуж, она приехала сюда с родителями единственно для того, чтобы выказать свое презрение к тем злобным светским сплетням про него и Рича и поддержать Джека в трудную минуту.
Нет, даже если бы Джессика отказалась от его приглашения или же поехала вслед за родителями к новорожденному племяннику, он в жизни бы не женился ни на одной из этих молодых и ранних в своих помыслах леди. Странно, но ему сейчас было совестно за то, что тетя и бабушка созвали сюда этих отменных невест - только выбирай, а выбирать-то и ни к чему, он женится только на Джессике или не женится вообще. Во искупление своей вины Джек решил, что, пока леди не разъехались, надо заманить в Эшбертон достаточное количество молодых холостяков, тогда его прекрасные гостьи смогут утешиться.
Ах, как радостно будет ему, когда он обвенчается с Джессикой! Следует надеяться, ее озарит, наконец, после этих нескончаемых сезонов с юными хитрыми самками и их не менее амбициозными мамашами.
"Пожалуй, не стоит изобретать лишние для нее причины выйти замуж", - заключил он и, мысленно подведя черту под своим скорбным списком, решил подумать о более действенных для тех целей мерах. Когда гости разойдутся по своим спальням, он успеет кое-что предпринять, прежде чем остаться наедине с неизвестностью.
Глава 9
Джессика приметила, что Джек частенько задумывается о чем-то своем в этот вечер. Когда после обеда он вошел в залу в сопровождении мужской половины гостей и уселся рядом с ней, чуть ближе, чем приличествовало, чтобы внимать любительскому концерту, она поняла: музыка мало занимает его мысли. Ей вполне удавалось не компрометировать их обоих, притворяясь внимательной слушательницей, и между тем размышлять, что могло его так внезапно обеспокоить помимо печали по поводу ее отказа.
Она надеялась, что он не затем украдкой рассматривает присутствующих здесь девиц, чтобы сравнить ее с ними. Стоило ей подумать о его настойчивом мужском внимании, обращенном в сторону юных прелестниц, как губа начинала оттопыриваться, а пальцы впивались в ладони, словно когти. Интересно, решилась бы она убить его или предмет его внимания, если бы уличила их в такой компрометирующей ситуации?