Охота на герцогиню - Элизабет Бикон 16 стр.


Без вопросов, леди поплатилась бы первой. Она бы попортила когтями ее физиономию. А затем ему пришлось бы держать ответ перед ней. И если он воображает, что легко отделается, пусть вспомнит, как ловко она умеет прорывать его защиту, и тогда уж рискует. Она старательно расслаблялась, сохраняя маску вежливого интереса и напоминая себе, что могла бы заполучить главный приз свой жизни - настоящего герцога. Нельзя сказать, что Джек когда-либо был для нее трофеем, ради которого стоило драться, так что лучше сосредоточиться на сестрах Биффант, они сейчас исполняют простенький и весьма трогательный дуэт. Двум сладкоголосым ангелам, которым к тому же повезло отыскать отличного учителя музыки, удалось, наконец, полностью завладеть вниманием Джессики, она с воодушевлением приветствовала их по завершении выступления, как и все истинные ценители музыкального искусства в этой зале. К счастью, леди Мелисса решительно оборвала попытку леди Фреи и ее мамаши требовать повторения на бис.

- Время позднее, мы все сегодня так устали, что, пожалуй, стоит отложить сладкое до следующего раза, леди Фрея, - твердо заявила она, и сама леди Бауленд не решилась открыто оспаривать мнение хозяйки.

- Конечно, отсюда миль десять до приветливого дома Паннигтонов в Лудлоу, но, полагаю, всем остальным не так повезло, как Фрее и мне, у них нет здесь поблизости родных, к кому можно заехать и отдохнуть, - согласилась вдовствующая графиня, весьма довольная собой.

Она, видимо, полагала, что ее надо поздравить с таким зятем - беспутным и почти обанкротившимся лордом Паннигтоном.

- Кстати, нам надо ехать домой, пока совсем не стемнело и наш кучер еще способен видеть дорогу, - встряла миссис Делафилд, предупреждая излияния ее милости о неизбежном впадении в добродетель всех тех, кто так или иначе связан с заведомо удачливым, мудрым и славным кланом Бакл.

Пока отъезжающие гости суетились и прощались, Джессика оставалась на своем месте. Она знала, что крестная уважает ее желание не навлекать на себя жалостливые взгляды и перешептывания, поэтому ждала, пока последний гость покинет залу. Затем она поднялась и обменялась с Персефоной сочувственной улыбкой.

- Ну и вечерок, - пробормотала Персефона и дружески подхватила Джессику под руку, желая ненавязчиво поддержать усталую подругу.

- Бывало и хуже, - откликнулась Джессика.

- Тогда я рада, что у меня короткая память.

- Я тоже, - как можно бодрее подтвердила Джессика, надеясь, что и в самом деле придет день и они с Персефоной будут только смеяться, вспоминая эту забавную вечеринку.

- Успокойтесь вы, пересмешницы, все прошло не так уж и плохо, - проворчала леди Мелисса и укоризненно покачала головой, когда обе девицы скептически переглянулись и затем дружно округлили глаза, не веря в ее непритворное милосердие.

- Мама, это непостижимо, - многозначительно заверила Персефона. - А вот и виновник бала, - сказала она, когда Джек, проводив гостей и переговорив с дворецким о завтрашних планах, вернулся в залу. - Да, виновны во всем от начала и до конца, - говорила она, точно возлагала на него персональную ответственность за то, что ее манеры подверглись суровой проверке на прочность.

- Разумеется, милая Перси, виновен, но в чем конкретно на этот раз? - устало спросил он.

- В том, что у вас такой пресный круг знакомых, - укорила Персефона, словно не могла с ходу изобрести более тяжкого прегрешения его жизни.

- В этом вся проблема, дорогая. Мои настоящие друзья - достаточно интересные люди, чтобы я мог пригласить их на такие благопристойные домашние приемы. Я и сам едва знаю многих нынешних гостей, - задумчиво пробормотал он, и Джессика неприязненно покосилась на него и гордо вздернула подбородок.

- По-видимому, они питают к вам те же чувства, - сухо бросила она.

- О, если бы так, мисс Пэндл, - насмешливо ответил он.

- Вам кажется, все было бы иначе, будь вы нетитулованным господином?

- Титул не так важен, если им вздумается вообразить, что господин богат, почти как Крез, вам не кажется?

- Предпочитаю открещиваться от того, что кажется, - огрызнулась она, краснея под его неспешным оценивающим взглядом.

Ей стоило больших усилий продержаться все это время с высоко задранным подбородком и делать вид, что он сам не стоит тех болезненных усилий.

- Отсюда надо заключить, что вы вполне понятливая и воспитанная юная леди, которая не станет открещиваться от предложения выйти за меня замуж? - спросил он нагло, не стесняясь тети и кузины, которые стояли рядом.

- Только посмейте еще хоть раз высмеять меня, Джек Сиборн, - заявила она надтреснутым от напряжения голосом и сама удивилась своему глубокому, мучительно страстному тремоло.

- Вам понятно, что я нисколько не шучу, Джессика, - ответил он таким будничным тоном, словно они беседовали о видах на урожай или новом сорте яблок.

- К вашему счастью, мне понятно, что вы никогда не посмели бы заявить такое любой другой особе моего возраста и положения в присутствии вашей тети и кузины. Помню, мне уже было страшно неловко за вас, милорд. - Она севшим голосом с трудом выдавливала слово за словом, как только бодрящая ярость прорывалась сквозь комок слез. - Теперь я, по крайней мере, твердо знаю, что презираю вас.

- Знаете ли, Джессика, я тоже помню былое, но теперь я стал гораздо понятливее и сам удивляюсь, что был таким простофилей.

- Мы оба ошибались. Мне не стыдно за вас, ваша светлость, вы мне просто ненавистны, - заверила она, подступая ближе и продолжая поедать его глазами с менее безопасной позиции.

- Предпочту глоток вашей выдержанной ненависти, чем сердечные излияния любой из тех невест, что крутились этим летом в лондонском свете, - произнес он шутливым тоном.

Она заметила отчаянную искренность, плескавшуюся в его золотисто-зеленых глазах, прежде чем обида и ярость снова заставили ее думать, что насмешник нарочно вовлек ее в эту перепалку ради удовлетворения своего каприза, возможно, он мстит за то, что не позарилась на его титул, как собака на косточку.

Молчаливое смущение леди Мелиссы и Персефоны придавало особую остроту его язвительным шуточкам, и она не смела взглянуть в их сторону, боясь прочесть в их глазах сочувствие или жалость, она даже высвободилась из-под опеки Персефоны, желая защищаться исключительно своими силами.

- В таком случае будьте здоровы моей неподдельной ненавистью, - бросила она напоследок и повернулась, чтобы уйти, пока еще не сорвалась на гневный крик, он тогда подумает, что обидел ее до глубины души, и это, конечно, было правдой.

- Буду, - сказал он, и глаза его странно блеснули, она теперь только их и видела, потому что он не позволил ей уйти так просто, а схватил за руку и снова поставил перед собой лицом, словно именно она виновна во всем, а он - агнец божий. - Только потому, что ненависть - всего лишь оборотная сторона страсти, что гораздо сильнее ее, мисс Пэндл, - проскрежетал он сквозь зубы, и она только теперь поняла, как глубоко ранила его самолюбие, а может быть, и сердце своим отказом.

- Джек, вы ведете себя самым неприличным образом, - обрела дар речи леди Мелисса, шокированная ссорой, разгоревшейся у нее на глазах.

- Я осознаю свой проступок, - заверил Джек так, словно привел уважительную причину своего поведения.

- Мы так и знали, - заметила Персефона, словно комментируя этот спектакль, и Джессика одарила ее свирепым взглядом, впрочем, как и Джек. Они все же проявили единодушие - пусть даже в этом.

- Не лезь, куда не просят, - велел он кузине и снова принялся сверлить Джессику взглядом, и такое отчаяние мелькало в его глазах, что она поняла: сейчас ее сердце не выдержит и перевернется от любви и жгучей боли, оттого, что нет мужчины, который мог бы стать ее настоящим товарищем, если бы захотел.

Она не позволила сердцу выкинуть такой фортель.

- Ничего подобного. Персефона, как любой другой, вправе послушать, мы не секретничаем. Сейчас я иду спать, а когда мы встретимся утром, я непременно постараюсь сделать вид, что этой сцены просто не было. И вы, несомненно, будете безмерно благодарны за оказанную мной милость, поскольку успеете за ночь обдумать наш спор и поймете, что я права, а вы заблуждаетесь.

- Не надо указывать, Джессика, куда мне идти, - велел он таким нервным тоном, что она едва узнала его голос. - Я умею держать свое слово, никто из посторонних в моем доме не узнает о нашей перебранке, я даже скрою это от соседей и друзей. Однако я не буду скрывать ни от тети, ни от Персефоны того факта, что отчаянно желаю жениться на вас. Нам лучше идти по жизни в одной упряжке, неужели непонятно? Не могу представить рядом с собой ни одну из тех благородных барышень. Они сегодня щеголяли здесь так, словно их привезли на аукцион в Ньюмаркет.

- Нет, я и в самом деле не могу представить нас в одной упряжке, вряд ли поспею за вами.

Она держалась как можно хладнокровнее, высказывая эту легкомысленную дерзость, хотя ее так и подмывало выкрикнуть правильный ответ.

- И это все ваши возражения? - Он глянул так, словно открыл, что в ее жилах течет кровь семейства Борджиа. - На самом деле вы намереваетесь позволить своей банальной травме, которую никто, кроме вас, и не замечает, встрять между мной и той единственной герцогиней, которая сделает из меня, беспечного дурака, настоящего мужчину. Признаете?

- Разумеется. Даже если бы у меня и было хоть малейшее намерение принять легкомысленное предложение ветреника, который устал искать себе жену, едва взяв первый барьер, и теперь возомнил, что нашел во мне легкую добычу, - ответила она довольно твердо. Действительно, то была основная преграда в их отношениях, и она осознала свое ущербное будущее еще в тот день, когда ослушалась родителей и умчалась на едва объезженном жеребце в самую грозу. - Вы обещали не делать никаких публичных заявлений и дать мне время поразмыслить. Вы только что нарушили свое слово.

- Я ничего не нарушал. Здесь нет посторонних, и вы не рассчитывайте, что сумеете как-то выкрутиться и улизнуть, оставив меня виноватым в том. Откажите мне, потому что я противен вам, откажите, потому что не можете положиться на такого мужа, как я, или любите другого, а меня - никогда. Но не смейте отказываться идти со мной под венец только потому, что чуть прихрамываете, Джессика, - предостерег он.

- Что ж, тогда все ранее сказанное, - гордо изрекла она и затылком почувствовала, что крестная и Персефона затаили дыхание.

Они слышали его свирепое предложение и ее столь же упрямый отказ и видели зеленые глаза Джека, горевшие дикой яростью.

- Вы лжете, будь я проклят. Вы совсем не умеете лгать, - заверил он и внезапно обрел душевное равновесие.

Он отступил на шаг и посмотрел на нее так, словно они беседовали о погоде и ее капризы весьма забавляли его.

Джессика, обескураженная внезапным штилем, вопросительно посмотрела на леди Мелиссу, но крестная только плечами пожала, словно и сама была сбита с толку прихотью племянника немедленно жениться.

- Не понимаю, что вы имеете в виду.

Джессика постаралась выговорить это надменным тоном.

- Нет, просто красавица - выше всяких похвал, - прокомментировал он так, словно его ничуть не задел ни ее высокопарный отказ, ни шоковое состояние родственниц, перед которыми он не устыдился демонстрировать свой дурной тон в обращении с почетной гостьей.

- Вам непременно следует извиниться перед Джессикой, вы ее очень обидели, Джек, - произнесла тетя, словно выходя из транса после эксцентричного скетча, разыгранного в величественной зале.

- Мог бы, но за последние дни она успела столько раз отказать герцогу, что теперь, вероятно, вознесется на первую позицию в рейтинге Ллойда, остается только дождаться бюллетеня, - произнес он беспечно, и Джессика поняла: сейчас он покинет сцену, горделиво и независимо.

- Мои позиции, как вы изволили выразиться, милорд, останутся неизменными и впредь. Я никогда не стала бы афишировать фальшивое предложение, которым вы успели оскорбить меня. Верю, вас почитают за джентльмена, ваша светлость, поэтому всецело полагаюсь на вашу честь и надеюсь, вы не выставите меня на посмешище перед всем остальным светом, - ответила она спокойно.

- Можешь положиться на меня, он - джентльмен, милая, - сказала леди Мелисса и выразительно посмотрела на Джека.

Леди Мелисса понимала, что подвоха можно ждать с другой стороны, поэтому обратила взгляд на старшую дочь, та уже обдумывала возможные предпосылки его экстравагантного предложения и перспективы, которые сулил отказ Джессики.

- Персефона умеет держать язык за зубами, если желает добиться расположения мамы и обзавестись осенью новыми нарядами, - строго сказала она.

- Так и быть, никому не проболтаюсь про это, - вздохнула Персефона.

- Спасибо, - прошептала Джессика и почувствовала, как уходит напряжение и накатывает огромная волна усталости, грозя подавить ее тоскливым разочарованием. - Мне придется поверить в то, что вы воспитаны джентльменом и способны держать рот на замке, - уведомила она Джека царственным тоном, понимая, что сейчас ей придется топать за ним, чтобы взять для себя свечу из запаса, выложенного в холле.

"Что ж, так и должно быть", - устало подумала она, если он действительно поверил в ее окончательное "нет". Она проклинала свою ногу, которая не позволяет ей грациозно упорхнуть в спальню - да хоть к дьяволу - со своей зажженной свечой, но вдруг услышала быстрые шаги за спиной и обернулась. Какую еще пытку он оставил про запас для той, у которой хватило гордости уйти в свои покои, не разрыдавшись у него на глазах? Надо быстрее разделаться с этим, пока выдержка ей не изменила.

- Вы забыли вашу накидку, - равнодушно сказал он и набросил прелестную шаль ей на плечи, словно знал, что ей вдруг стало зябко среди сумерек летней ночи.

- Благодарю вас, - вздохнула она приглушенно, чуть запнувшись.

Они сейчас стояли в гулком вестибюле у изящной винтовой лестницы в стиле Тюдоров, ведущей в верхние спальни.

- Вы, наверное, ужасно измучились? - спросил он участливо, и искренность его тона едва не подкосила ее - злости не хватает на его упрямую тупость.

- У меня выдался насыщенный день, - пробормотала она неприветливо, надеясь, что ее тон заставит его потерять всякое желание общаться с ней и он удалится в свое крыло.

Вместо того он вдруг властно подхватил ее на руки и направился со своей ношей по широкому коридору к апартаментам королевы. Джессика не могла нарадоваться на свои изолированные апартаменты, особенно после того, как сегодня днем леди Фрея попеняла ей за роскошество: мол, некрасиво леди ее возраста и положения располагаться там, где почивали английские королевы, а также известная своей скромностью то ли принцесса, то ли герцогиня. Крестная и Персефона только скептически переглянулись и проигнорировали выпад леди Фреи, посчитав ниже своего достоинства комментировать его вслух, но Джессика уже жалела, что они не прислушались к претенциозному замечанию, тогда она сейчас карабкалась бы по лестнице вместе с остальными гостями, и Джек не смог бы схватить ее. А теперь она едва не теряет сознание, потому что измоталась вконец и нет сил сопротивляться ему.

- Прошу, Джек, поставьте меня на ноги, - взмолилась она, вдыхая его пряный запах, этот эфир усыплял ее бдительность и размывал уверенность в бесповоротности своего "нет".

- Как только донесу вас до апартаментов королевы.

- Я и сама прекрасно доберусь - не ребенок, - сердито сказала она, когда он свернул в темный коридор и так уверенно двинулся к обетованной спальне, словно видел каждый свой шаг, хотя свечу задуло еще тогда, когда он сгреб ее в охапку.

- Я в курсе, но ваша щиколотка, верно, адски болит?

- Ну и что? - возмутилась она. - Всякая разумная женщина неизбежно почувствует недомогание после того, как вы, ваша светлость, почти целый день досаждали ей и приводили в смущение.

- Неужели? - тихо спросил он, открывая плечом дверь комнаты и почти бесшумно закрывая за собой - хуже он вряд ли мог придумать. - Или же их непременно одолеет любопытство и рабское желание узнать, как далеко мы могли бы зайти, если б вы согласились обвенчаться со мной, вам не кажется? - спросил он так, будто и сам прекрасно знал ответы на свои вопросы, но не желал отвечать на вопросы, поставленные ею.

Она не смогла найти убедительных слов и просто хмыкнула, выражая свое недоверие. Старалась не краснеть от возмущения, пока он ласково и осторожно опускал ее на ноги. Каждым нежным изгибом своего тела она безошибочно чувствовала его напряженную реакцию на восхитительно скользящее интимное соприкосновение, благо ее собственное возбуждение таилось гораздо глубже и могло остаться незамеченным.

- Я уже не боязливая девственница, - пробовала она воспротивиться его попыткам поймать ее в колдовские сети.

Но ее попытки выдать необычное за обыденное не могли подавить восторга и животного огня, который он, маскируясь под преданного любовника, снова разжигал в ней.

- Это здесь ни при чем, дорогая, - сипло прошептал он, наконец, поставив ее на ноги и на какое-то мгновение - о, ужас! - крепко прижавшись к ней своей твердой восставшей плотью.

- Не забывайтесь, я не ваша жена, - возмущалась она, непроизвольно отвечая ему всем телом.

Оно уже узнало свою любимую половину, и нельзя было винить плоть, инстинктивно отзывающуюся на мужскую ласку, можно только сожалеть о ее рабской поспешности.

- Пока.

Он то ли угрожал, то ли подавал надежду, и она чуть пошевелилась, ее тело точно знало ее пожелания и устраивалось поудобнее.

- И потом тоже нет, - решительно сказала она, стараясь не замечать своего похоронного тона - нечего ей перечить.

- Вот глупышка, - отозвался он и прекратил этот спор поцелуем, который окончательно смял все баррикады, воздвигнутые ее волей и эмоциями.

Поцелуй оказался неожиданно нежным, словно он умолял простить хотя бы за представление, которое он устроил в присутствии леди Мелиссы и Персефоны, а склонить ее к большему он и мечтать не смеет. Нет, сейчас она должна одержать верх, нельзя здесь сходить с ума.

Назад Дальше