Мадам осмотрела Дану со всех сторон, так и этак, одновременно спокойно и взволнованно, затем звенящим контральто стала указывать то, что, по ее мнению, являлось недостатками у ее потенциальной модели. Однажды начав, мадам уже не останавливалась, и Дана слушала молча, в некотором замешательстве. За короткий период работы манекенщицей она привыкла к скупым на комплименты профессионалам, похвалу которых трудно было заслужить. Но оценка ее данных мадам повергла девушку в настоящий шок. Дана подумала с болью, как должна была чувствовать себя Лалли, когда ее называли уродиной. Мадам полностью разгромила ее походку, назвав ее "прогулкой пешком", подробно остановилась на том, что Дана - "сырой материал". Девушка уже собралась по собственной инициативе положить конец этому "собеседованию", но тут мадам внезапно восторженно заявила:
- Но какая кожа, какой стиль! А глаза и волосы просто вдохновляют на создание новой коллекции!
И она начала говорить о вечерних платьях, элегантных и гармонирующих со стилем Даны, а потому потрясающе безупречных. Глаза ее горели почти религиозным фанатизмом. В итоге она велела Дане явиться на следующей неделе.
Лалли была просто в восхищении. Теперь она свободно могла копаться в постоянно растущей косметичке Даны, перебирать шиньоны и дорогие аксессуары, которые были необходимы в профессии манекенщицы. Однажды вечером Дана застала девочку, невозмутимо натягивающую перед зеркалом короткий белокурый парик на свои густые, непослушные темные волосы.
- Это правда! Это все правда! - заявила Лалли своему отражению. - Ты тоже можешь быть красивой!
Заметив Дану, она неловко захихикала и повернулась лицом к подруге, чтобы показать себя во всей красе. Белокурые волосы гармонировали с оливковым цветом ее кожи, придавая личику девочки трогательное очарование.
- Ты выглядишь просто неотразимо, - сказала Дана, улыбаясь, и склонила голову набок, чтобы насладиться результатом. - Я совершенно уверена, что, когда ты вырастешь, тебе встретится замечательный юноша с потрясающими зелеными глазами.
- Весьма вероятно, стеклянными, - добавила с юмором Лалли. - Правда, хорошо? - Она погладила рукой искусственную копну волос. - Можно, я возьму парик в школу? Я хочу быть такой же красивой, как другие.
- Только не в школу, - твердо ответила Дана. - Но я разрешу тебе носить его весь день в воскресенье.
Лалли просияла от радости.
- Ты такая же добрая, как и красивая, Дана. Я даже сказала об этом мистеру Кантреллу, и он знаешь, что мне ответил? Он сказал: "Ты тоже чертовски хороша"! Можешь себе представить? Я запомню это на всю жизнь!
Лалли обхватила себя руками за плечи и запрыгала на одной ноге. Дана слушала свою маленькую подругу вполуха. Она думала о Бретте. Он держался с ней в эти дни довольно равнодушно, а изредка открыто не одобрял ее провожатых. Даже ее похудание согласно инструкциям мадам вызвало его язвительные комментарии вроде того, что они скоро будут вынуждены трясти простыни, чтобы найти ее в постели.
Глаза Лалли удивленно расширились.
- Я не верю, что ты слышала хоть слово из того, что я говорила! - обиженно заметила она.
Дана рассмеялась:
- Конечно же слышала, дорогая. Мелисса Маршалл - ужасная лгунья…
Лалли нашла это убедительным и затараторила вновь:
- Да, и больше того…
Девушка вернулась к собственным мыслям. Неужели она на самом деле такая худая? Или нет?
В половине восьмого Дана была готова к выходу - в этот вечер у нее намечалось свидание. Она была приглашена на новый спектакль с ее любимым артистом в главной роли и чувствовала себя счастливой и возбужденной в одном из творений мадам, показывавшем ее с лучшей стороны. Оно было позаимствовано с выставки для рекламы салона. Дана залюбовалась металлическим блеском черного крепа. Платье было без рукавов, с глубоким V-образным вырезом и расширяющейся книзу юбкой, переходящей в плиссировку. Жакет в черную и золотую полоску дополнял великолепный вечерний наряд.
Как раз когда она направлялась по коридору к лестнице, из своей комнаты вышел Бретт. Дана почувствовала на себе его взгляд, и ее сердце замерло, как от удара. Но она спокойно остановилась, внутренне дрожа под этим сверкающим мрачным взглядом. Она уже не хотела никуда идти, не хотела двигаться с места.
- Этот вырез слишком глубокий, вы не находите? - Его голос был резок.
Кровь прилила к ее щекам.
- Я так не думаю, Бретт, - холодно возразила она, не сказав ему, что долго мучилась, скалывая ворот булавками, чтобы сделать его немного скромнее. - Знаете, вы говорите, как добропорядочный старый дядюшка.
- Правда? - тихо спросил он. Интонации его голоса смущали Дану. - Что же вы не спускаетесь вниз?
Дана повиновалась, высоко подняв голову. Она решила, что ведет себя глупо. Когда она проходила мимо Бретта, он схватил ее за руку.
- Добропорядочный старый дядюшка, говорите?
Она в панике отскочила от него, сердце у нее ушло в пятки.
- Мне кажется, я слышу Регги, - сказала она задыхаясь.
- Что за дурацкое имя? - засмеялся Бретт. Его глаза были темные и блестящие.
Дана поспешно отвернулась от него и сбежала по ступенькам.
- Скажите вашему Регги, что мы ждем вac домой до полуночи! - настиг ее голос Бретта, полный сарказма, когда Регги заботливо придерживал дверь, пропуская девушку вперед.
В комнате для переодеваний было жарко и душно. Дана радовалась, что рабочий день подходит к концу. Крисси, маленькая портниха, похожая на белочку, занималась примеркой. Она помогла Дане застегнуть "молнию" на платье под названием "Янтарный иней" и обернула вокруг шеи девушки длинный, гармонирующий с платьем шарф. Они обменялись улыбками, и Дана поспешила назад в демонстрационный зал. За серебристой портьерой она немного замешкалась, успокаивая себя, но как только ее нога ступила на толстый ковер подиума, ощущение праздника вновь охватило ее.
На высоких позолоченных стульях вдоль подиума сидели тридцать или сорок клиенток мадам с мужьями и приятелями. Среди всего этого сборища, в центре маленькой вселенной, царила сама мадам Маньен. Она являлась единственной из присутствующих, кто не был шикарно одет: ни внешнего лоска, ни изящества, ни утонченности, ни ухищрений, которыми пользуются женщины в своих целях, но она была, в отличие от них, самой собой.
Как только на подиуме показалась Дана, мадам с жаром пустилась в описание платья и его деталей. Было рассказано обо всем, за исключением цены. "Янтарный иней" приняли с огромным энтузиазмом, и многие сразу же потянулись к чековым книжкам, засунутым в изящные дорогие сумочки. Дана повертелась перед зрителями и плавно двинулась назад, к занавесу. У нее оставался последний выход в платье "Весенняя рапсодия", которое было жемчужиной сегодняшнего показа. Это длинное вечернее платье, экстравагантное творение мадам, выполненное из белого воздушного шифона, усыпанное розами ручной работы, маленькими кристаллами и бриллиантами, настоящее произведение искусства, было придумано и сшито специально для Даны.
Вздохи восхищения, искренние и непроизвольные, вырвались у всех присутствующих, когда Дана вышла в этом платье. Она двигалась по подиуму легко и грациозно, с присущим ей от природы изяществом, полностью расцветшим под чутким руководством Сесиль Маньен. Внезапно плавные движения Даны немного замедлились, она чуть не споткнулась, заметив среди зрителей Марго Рэнкайн. Та сидела с бледным лицом, вытянув шею и подавшись вперед, чтобы лучше видеть. Смесь досады и восхищения читалась в ее глазах. Марго сидела в самом конце салона, небрежно бросив на спинку стула норковое манто. Мужчина, стоявший позади нее у колонны, был спокоен и уверен в себе и, казалось, чувствовал себя непринужденно в этом женском обществе. Его глаза встретились с глазами Даны, и усмешка тронула уголки его губ. Естественно, это был Бретт.
Месяцы тренировок пригодились сейчас девушке, и она спокойно продолжила ходить по подиуму туда и обратно, чтобы каждый имел достаточно возможностей рассмотреть платье. Наконец она исчезла за занавесом. И только на пороге своей раздевалки почувствовала дрожь в коленях. Хвала господу, это был ее последний выход!
Крисси помогла ей снять платье, любовно щелкнула по нему пальцем и осторожно перекинула через руку.
- Хорошая девочка! - Она ободряюще похлопала Дану по плечу. - Знаешь, мне будет жаль, если его продадут. Оно по праву принадлежит тебе. Но дорогая, к сожалению, какое-нибудь противное пугало купит его и попытается напялить на себя. Разве оно для этого создано?
Дана засмеялась и переоделась в свое белое шелковое платье. Крисси вышла. Буквально через несколько минут раздался стук в дверь.
- Войдите! - автоматически крикнула Дана, наклоняясь к зеркалу и аккуратно смывая макияж.
Дверь отворилась, и в комнату шагнул Бретт. На удивленный взгляд девушки он ничего не ответил.
- Да, Бретт? - Она старалась говорить небрежно… слишком небрежно, и его лицо посуровело.
- Я так понял, что на сегодня вы закончили? Я захвачу вас с собой.
- Нет, спасибо, Бретт, - решительно ответила Дана и отвернулась.
- Я совершенно один, - раздраженно добавил он.
- О! В таком случае я поеду. - Дана очаровательно улыбнулась.
Бретт с интересом рассматривал девушку, еще не успевшую смыть весь макияж.
- Как теперь называют такие глаза? - спросил он.
- Ужасно красивые, я надеюсь, - весело ответила Дана и продолжила работу над лицом. Через минуту она с любопытством спросила: - Могу я услышать ваше ценное мнение?
- Вы смотритесь на подиуме на самом деле очень хорошо, Дана. - Бретт выразительно поднял бровь.
- Я имела в виду платья, - резко заметила она.
- Ах, платья, - сухо повторил Бретт. - Последнее было великолепно. Если бы я не знал, что это были вы, подумал бы, что это какая-то невероятная мечта, - добавил он с легким сарказмом.
Дана тряхнула тяжелыми волосами.
- Опять вы меня дразните, Бретт! - Она вздохнула. - Да, это лишь мечта. Крисси, наша портниха сказала, что оно будет принадлежать какому-нибудь ужасному старому пугалу…
- Какое кощунство! - небрежно возразил Бретт. - Это так очевидно, что оно ваше, мой ангел!
Дана раздраженно прикусила губу.
- Я должна попросить вас подождать снаружи, Бретт. Вы, как разрушительная стихия! Я не задержусь больше чем минуты на две.
- Начинаю отсчет, - спокойно сказал он и решительно закрыл за собой дверь.
Марго была в ярости. Она влетела в комнату Даны и огляделась, как будто ожидала увидеть там какие-то перемены. Дана неуверенно посмотрела на нее:
- Что такое, миссис Рэнкайн? Я сейчас очень занята.
- Ах да! - Марго с отвращением выплевывала слова. - Мы ведь теперь постоянно заняты! Мне просто повезло, что я тебя застала!
- Вы меня очень обяжете, если перейдете сразу к делу, - резко сказала Дана, и ее янтарные глаза засверкали.
- Отлично, - прищурилась Марго. - Насчет "Весенней рапсодии".
- Да? Вы хотите, чтобы я достала его для вас?
Марго застыла в неподвижности. Это было затишье перед бурей. Дана даже подумала, что ярость этих ледяных глаз выплеснется наружу, и инстинктивно отступила назад.
- Я хочу это платье! - Марго старалась держать себя в руках. - И я его получу! Маньен сказала мне, что оно создавалось специально для тебя и оно изъято из коллекции. Я не верю. Она меня просто надула! Она еще заплатит за это! Мои заказы для нее многое значат! - Она кинула на девушку злобный взгляд. - Что ты будешь с ним делать? Ты! Простая одежная вешалка!
Дана вздохнула и взяла щетку для волос. Три года Марго безгранично царствовала в доме, мучительно переживая появление в нем других женщин, даже если они не представляли никакой угрозы ее положению.
- Я ничего не знаю о судьбе вещей, которые демонстрирую, - наконец сказала девушка. - Сесиль не обсуждает со мной аспекты своего бизнеса. Изредка она спрашивает, что мне нравится или не нравится в деталях, и это все. Очевидно, такие особенные платья, как "Весенняя рапсодия", всегда вызывают ажиотаж, поэтому мадам и старается таким образом выйти из положения.
- Чепуха! - в ярости воскликнула Марго, и ее лицо перекосилось от злости.
- Ну, боюсь, я не могу предложить лучшего объяснения, - сдержанно заметила Дана. Она подошла к двери и молча распахнула ее.
- Грубость и равнодушие - это именно то, чего я ожидала! - Марго еле сдерживалась, с трудом выговаривая слова. На ее бледном лице сверкали голубые льдинки-глаза.
Дана подумала устало, что эту женщину слишком легко вывести из душевного равновесия.
- Хорошо, миссис Рэнкайн, - терпеливо сказала она, - я постараюсь что-нибудь выяснить у Сесиль, если это сделает вас хоть немного счастливой.
- Постарайся, - тихо произнесла Марго, выходя в коридор. - Я ужасно хочу получить это платье: Бретту оно очень понравилось.
Дана захлопнула дверь и с облегчением привалилась к ней спиной. Спустя минуту она засмеялась, почти истерично. Это принесло ей небольшое облегчение.
- Мне совершенно не нравятся ваши расспросы, Дана. Я никогда ни с кем не обсуждаю свои дела, как вам известно.
- Извините, мадам. - Дана смущенно уставилась в пол. - Но миссис Рэнкайн была так расстроена, и я отважилась спросить вас об этом, - пробормотала она.
- Расстроена? Эта? - фыркнула Сесиль Маньен. - Она такая же, как и ее мать! - Она махнула рукой. - Даже еще большая эгоистка! Испорченная богатством и капризная. Я называю их "мои монстры". Но где бы я была без их банковских счетов? - Она оценивающе взглянула на Дану. - Да, платье само по себе волнует. Знаете, мое дорогое дитя, каждый дизайнер мечтает творить для элегантных, красивых женщин, но - увы! - это необязательно означает продавать им свои творения. Хотя… в данном случае мне повезло. Теперь идите, дитя мое, я не могу уделить вам больше ни секунды.
Дана прошептала слова благодарности и поспешно ушла. Мадам вернулась к чертежной доске. На ее губах играла довольная улыбка.
Выйдя на шумную улицу, девушка утомленно подумала: "Во всяком случае, я попыталась. Но Марго вряд ли оценит это по достоинству".
Глава 11
Дана открыла глаза, подавив желание вновь окунуться в сон. Это был ее день рождения. Она выскользнула из постели и подошла к окну. Прохладный утренний ветерок заставил ее поежиться. "Я в начале следующего года своей жизни", - подумала она и выглянула из окна, посмотрев вниз, на растущие там розы. Их нежные розовые головки качались на легком ветерке. Высоко в небе в исступленном восторге заливались птицы.
- Двадцать два! - громко сказала Дана и тихо добавила: - Подумать только!
Она повернулась и подошла к зеркалу.
Задумчиво разглядывая свое отражение, Дана чувствовала себя совсем другой, очень взрослой женщиной. "Но, к сожалению, есть один человек, - думала она, - который воспринимает меня как ребенка".
- Ты встала? - раздался за дверью требовательный голос Лалли, высокий и настойчивый.
- Подожди минутку!
Дана набросила халат и подошла к двери. В коридоре стояли Лалли и ее тетя, обе взволнованные и со свертками в руках.
Дана улыбнулась:
- Вы помните о моем дне рождения!
Мисс Тернер смущенно сунула ей в руки зеленый пакет, перевязанный пурпурной лентой.
- С днем рождения, дорогая. Я никогда не смогу отблагодарить вас должным образом за вашу доброту к Лалли… к нам обеим, - горячо прошептала она и отвернулась, как будто пряча слезы.
Дана почувствовала глубокое волнение.
- Большое спасибо, мисс Тернер! - крикнула она вслед удалявшейся фигуре.
- Ей надо идти, - сообщила Лалли. - Знаешь, она не особо искусна в таких делах, не обижайся. - Девочка протянула Дане свой сверток: - С днем рождения! - хрипло сказала она и, уткнувшись в девушку головой, внезапно зарыдала.
Дана обняла девочку за худенькие плечи и повела в комнату. Усадив ее рядом с собой на кровать, она решительно сказала:
- Тебе не разрешается плакать в мой день рождения, Лалли. Так, посмотрим, что здесь.
Дана начала разворачивать сверток, и Лалли немедленно успокоилась. Там оказались флакончик духов "Яблоневый цвет" и толстый альбом. Дана осторожно положила флакончик на кровать и открыла альбом, в котором были собраны наброски с каждого обитателя дома, включая Дану. Девушка изумленно переворачивала страницу за страницей. Цвета поражали яркостью, даже неистовством, но рисунки были удивительно хороши и люди на них узнаваемы. Совершенно очевидно, что у художницы был огромный талант, рвущийся наружу.
- Ну?! - требовательно спросила Лалли.
- Боже мой! Что говорит твоя учительница? - вопросом на вопрос ответила Дана.
- Она не знает, - презрительно усмехнулась Лалли.
- Я думаю, что у тебя талант, Лалли. Ты должна учиться.
Дана продолжала рассматривать наброски. Там были и лошади, среди которых выделялся Принц Гонтлитт. Перевернув последний листок, Дана внезапно замерла: она узнала это лицо. Способная Лалли уловила непримиримое выражение на печальном лице Магды Ладлоу.
Дана осторожно спросила:
- Где ты видела эту леди, Лалли? - Она указала на рисунок и внимательно посмотрела на девочку.
- Это подруга мистера Рэнкайна. Она была здесь несколько недель назад, когда мистер Кантрелл ремонтировал мои часы.
- Что она делала здесь, ты не знаешь?
- Она была здесь недолго. Сидела в машине минут двадцать, ожидая мистера Рэнкайна. Я наблюдала за ней сверху. Ее лицо немного заинтересовало меня: очень приятное снаружи и отвратительное под внешней маской. - Лалли охнула и прикрыла рот рукой. - Прости, Дана, ты ее знаешь?
- Я ее где-то видела, - печально призналась девушка и сменила тему. - Я просто в восторге, Лалли! Я абсолютно уверена, что через несколько лет этот альбом будет стоить кучу денег. И я давно хотела купить себе эти духи, спасибо! Лалли, мы должны подумать об уроках живописи для тебя. Эти рисунки гораздо лучше моих.
- Ты тоже училась? - с пылом воскликнула девочка.
- Четыре года в специальной школе. Я знаю основы, и у меня есть определенная легкость стиля, но ничего подобного твоему таланту, уверяю тебя. Дай мне карандаш - мы немного подправим Принца. Лошади у меня хорошо получаются.
- Подожди секунду, я принесу! - Лалли слетела с кровати и понеслась к двери, чуть не сбив с ног Слоана Грегори, появившегося на пороге.
- Что здесь происходит? - весело осведомился он. - С днем рождения, дорогая! - Он наклонился и поцеловал дочь. - Правый карман. Для моей дорогой маленькой девочки, - сказал он.
Дана улыбнулась и вытащила из его кармана маленький сверток.
- Для большой девочки, папа. Мне двадцать два, помни об этом. - Она развернула сверток и щелкнула замком маленькой коробочки. - Скажи мне, только правду, это золотые, да?
- Позолоченные, - улыбнулся отец.
- Золото, - утвердительно сказала она и достала пару золотых сережек, похожих на кружево, с жемчугом и дымчатым топазом. Вдев их в уши, Дана собрала волосы сзади и повернулась к отцу, демонстрируя обнову. - Спасибо, папа. Они просто восхитительны!
Сияя, в комнату вбежала Лалли.
- На, попробуй этим, - она сунула в руку Даны карандаш.
- Боже мой! - в восхищении воскликнул Слоан, просматривая альбом.