Было странно, что Тод Рэнкайн, имея еще одного племянника, знаменитого плейбоя и светского льва Джеффа Рэнкайна, оставил конюшню никому не известному Кантреллу, единственному сыну его сестры. Дана задумалась о том, как Джефф воспринял новость, что состояние его дяди полностью переходит к этой "темной лошадке", как называли Бретта. Немного погодя она встала из-за стола и начала переставлять мебель - она всегда так делала, когда была чем-то расстроена.
Вечером Дана мчалась в город на стареньком джипе, надеясь, что сейчас она действительно поступает правильно. Весь день ее отец беспокойно бродил по усадьбе, не в состоянии взяться за дела, и в конце концов рано лег спать, пожаловавшись на сильную головную боль. Тогда-то Дана и решилась. Она особо тщательно позаботилась о своем внешнем виде в этот вечер, сказав себе, что делает это только для того, чтобы придать себе уверенность. Она надела новое короткое платье из крепа бронзового цвета, оттенявшее ее золотистую кожу и оживлявшее блеск глаз и волос. Если отец не может или не хочет сам принять решение, она сделает это за него. Девушка задумалась о своей матери.
Дане было около тринадцати лет, когда мать умерла, но она до сих пор помнила, какой красивой была Эбби. Мать умело держала в руках своего темпераментного мужа, ненавязчиво указывая ему путь так, что все важные решения, казалось, были исключительно его собственными, а второстепенные она брала на себя. Девушка прищурилась, чтобы отогнать слезы, подступавшие к глазам каждый раз, когда она думала о матери. Ну и пусть она лишь жалкая ее копия, но она постарается сделать для отца все от нее зависящее. "Только дураки глупо и самонадеянно пускаются в рискованные предприятия", - вспомнила она слова старой песни, и ее настроение немедленно улучшилось.
Добравшись до города в рекордно короткое время, Дана припарковалась возле единственного отеля. Она была сейчас в удивительно приподнятом состоянии духа, как будто сделала гигантский шаг в правильном направлении. Она вернет своего отца назад, к той жизни, которую он так любил раньше. Ее уверенный оптимизм вел ее вперед к тускло освещенному входу в отель. Дана быстро вошла в холл и огляделась. Конторка портье, доска объявлений с цветными афишами, одна стойка с ключами, другая - с письмами. За конторкой на вращающемся стуле сидел томно откинувшись назад клерк в несвежей белой рубашке. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он моментально вскочил и широко улыбнулся, демонстрируя фальшивое дружелюбие. Когда Дана подошла к нему ближе, он узнал ее.
- Добрый вечер, мисс Грегори, - приветствовал он с вкрадчивой мягкостью, которую она нашла почти неприятной. - Могу я чем-нибудь помочь вам?
- Да, - ответила она, пытаясь не быть грубой. - Пожалуйста, номер комнаты мистера Бретта Кантрелла.
Клерк прищурился, затем улыбнулся своей отталкивающей улыбкой:
- Номер десять, мисс Грегори.
Он продолжал улыбаться, не сводя глаз с ее длинных, покрытых золотистым загаром ног, взбегавших вверх по лестнице. По его мнению эта Дана Грегори была "потрясающей штучкой", но, на его вкус, слишком высокомерной. Он было собрался предупредить этого парня Кантрелла о ее приходе, но передумал. Тот явно относился к тому сорту людей, которые не раздумывая дадут тебе в нос кулаком, если ты будешь вмешиваться в их дела.
Дана стояла в нерешительности перед дверью с номером десять, и ее сердце отчаянно билось в груди. Судорожно сглотнув, она постучала и, дождавшись безразличного "Войдите", открыла дверь. Бретт, длинный и худой, сидел развалясь на кровати, листая последний бестселлер. Увидев девушку, он отбросил книгу и спустил ноги с кровати.
- Так-так, - тихо сказал он, спокойно рассматривая ее совершенную фигурку и белокурые волосы. Затем подошел к окну и привалился спиной к оконной раме, сложив на груди руки и ожидая, что она сама сделает первый шаг.
- Вам нелегко было этого добиться, - нервно сказала Дана и немного попятилась.
Бретт отошел от окна и, подойдя к двери, решительно закрыл ее.
- Вы принесли мне плохую новость, Дана, вы это хотите сказать? - Он повернулся к ней. Его глаза еще больше потемнели от злости.
Дана поспешно отошла к окну, стараясь сохранить некую дистанцию между ними.
- Ну что ж, говорите, Дана, - поторопил он ее, с интересом наблюдая за ее действиями.
Без дальнейших предисловий, она перешла прямо к делу.
- Вы победили, мистер Кантрелл. Отец на самом деле несчастен. Вернее, он не был счастлив все эти три года, с той среды в ноябре, если быть точной. Он возвратится к вам, когда вы будете готовы его принять.
- А почему он сам не сказал мне об этом? - Бретт пристально продолжал разглядывать девушку.
- Он еще об этом не знает, - честно ответила она.
- Дана, Дана, подумать только, я-то считал вас беззащитной малышкой! Или это на самом деле так? - В черных глазах светилась откровенная насмешка.
- Мне абсолютно наплевать, что вы обо мне думаете, - раздраженно ответила девушка. - Вы добились своего, и это главное, - она храбро взглянула на него, - но никогда не думайте, что я смогу полюбить вас, мистер Кантрелл. Я точно не смогу этого сделать.
- Я когда-нибудь говорил, что хочу этого, тщеславное дитя? Коли на то пошло, я предпочел бы, чтобы вы меня ненавидели.
Дана быстро отвернулась, ей хотелось спрятаться от его слишком веселого и блестящего взгляда.
- В таком случае вам не о чем беспокоиться.
Он рассмеялся, низко и звучно. Дана попыталась пройти мимо него к двери, но Бретт схватил ее запястье и удержал.
- Как вы сюда добрались?
- На джипе, конечно.
- Ладно, - он сдвинул брови, - но вы не поедете обратно на нем.
- Почему нет? - удивленно спросила она. - Худшее, что я могу сделать, так это сбить кенгуру.
Бретт дотянулся до своего пиджака и набросил его на плечи.
- Я отвезу вас назад.
- И как же вы собираетесь вернуться в отель мистер Кантрелл? Пешком? - насмешливо спросила Дана.
- Перестаньте дерзить, - решительно сказал он и выключил верхний свет.
Они стояли несколько минут в полной темноте накалившейся от напряжения, пока Дана не произнесла неуверенным хриплым шепотом его имя:
- Бретт?..
Он внезапно рассмеялся, и она почувствовала себя полной идиоткой. Бретт открыл дверь, и из коридора потоком в комнату хлынул свет.
- Это стоило затраченного времени - вы наконец прекратили называть меня мистер Кантрелл!
Она вскинула на него глаза, но он смотрел вперед, думая о чем-то другом. Когда они спустились в холл, Бретт подошел к конторке и что-то сказал клерку, который подобострастно вытянулся перед ним во фрунт.
- Что вы ему сказали? - спросила Дана, когда они вышли на улицу.
- Вопросы, вопросы! Вы страшная женщина, юная Дана! Я просто попросил его отогнать джип, обратно он вернется со мной на моей машине, да поможет мне Бог! Если он и собьется с пути, хуже от этого никому не будет.
- А если собьюсь я? - Янтарные глаза девушки сверкнули.
- Никогда бы не поверил, что вы на это способны, - отозвался он с очаровательной улыбкой, которая почти убедила Дану изменить свое мнение о нем.
А за конторкой в гостинице клерк весело прятал в карман свои десять долларов. Этот Кантрелл, оказывается, не такой плохой малый, а мисс Грегори совершенно расцветает, когда улыбается.
Глава 4
Конюшня Рэнкайна располагалась на восьми сотнях акров сочных холмистых пастбищ в часе езды от Мельбурна, одного из красивейших городов мира, сердца австралийской культуры, финансов и индустрии. Здесь разводили лучших чистопородных лошадей, участвовавших во всех скачках в стране. Конюшня была оснащена всем необходимым - от стартовых стойл до кузнечных мастерских. На возвышенности располагались загоны для кобыл и жеребцов и дюжина денников для годовалых животных. На каждом из сорока засеянных травой и орошаемых протекавшей радом рекой выгонов располагались крытые стойла.
Сам хозяйский дом, который можно было назвать особняком, стоял на шести акрах великолепных земель, и часто его фотография появлялась в глянцевых журналах под заголовком: "Один из прекраснейших образцов колониальной архитектуры".
Джон Рэнкайн, прибывший из Англии в начале XX века, был личностью незаурядной - решительный, предприимчивый, прекрасный наездник и непревзойденный знаток лошадей. Его огромная любовь к этим великолепным животным вылилась сначала во всепоглощающее хобби по объездке и обучению скаковых лошадей, а потом привела и к полной его одержимости этим делом. Это он построил огромный дом и основал конный завод Рэнкайна, который его старший сын Тод сделал таким знаменитым.
Тод Рэнкайн, имевший ученую степень в области экономических наук, охотно окунулся в мир породистых животных. Он любил лошадей и все свое свободное время проводил в поместье своего отца, обучая собственных рысаков. Но, как экономист, считал коннозаводческий бизнес опасным и рискованным предприятием. Когда умер его отец, оставив ему конюшню, Тод принял решение наладить дело, но на большие доходы не рассчитывал. Однако результат оказался таким потрясающим, что смерть Тода закрыла важную страницу в истории скачек.
Самый молчаливый в семье, он никогда ни с кем не делился своими планами, исключая нескольких близких друзей. Поэтому никто не ожидал, что его конюшня и поместье могут перейти к кому-то другому, а не к Джеффри Рэнкайну, отличному знатоку лошадей, по общему признанию, но человеку, совершенно не похожему на своего дядю, заядлому картежнику и плейбою.
Смерть Тода Рэнкайна была воспринята с сожалением. Когда же в прессе было обнародовано имя его наследника, никому не известного в мире скачек Бретта Кантрелла, это известие вызвало еще большее сожаление. Некоторые весьма авторитетные источники характеризовали его как человека слишком молодого и неопытного, чтобы вступить во владение таким выдающимся хозяйством, но он сумел за три года доказать, что обладает рассудительностью, деловой хваткой и способен удержаться на вершине жестокого мира скачек, и бывшие клеветники вынуждены были замолчать.
Скакуны Рэнкайна успешно завоевывали ценные призы в Восточных Штатах, но желанный Кубок Мельбурна все еще ускользал из рук их владельца - неудовлетворительный результат для такого человека, как Бретт Кантрелл. Об этом Кубке страстно мечтали все владельцы конюшен, тренеры и жокеи страны. Стремился к нему и Бретт Кантрелл, а он всегда добивался того, чего хотел.
Проезжая через массивные темные ворота из кованой стали, ведущие к дому семьи Рэнкайн, Дана думала о том, что здесь все выглядит теперь не совсем так, как раньше. Ее внимательный взгляд выхватывал многочисленные перемены, преобразившие старое здание и сделавшие его еще красивее. Излишние детали были удалены, а подъезды и веранда перепроектированы. Однако, несмотря на новшества, дом сохранил свой старинный шарм. Дану охватило волнение при виде этого величественного огромного особняка с белыми колоннами. Она была в нем всего лишь раз: Тод Рэнкайн всегда сам приходил к ее отцу, а не наоборот.
Лимузин, управляемый шофером, описал дугу по посыпанной гравием подъездной аллее и величаво остановился у основания лестницы, мраморные ступени которой вели в дом. Дана слегка вздрогнула, услышав голос отца.
- Ну вот и приехали, дорогая. Будем надеяться, что это начало долгого и счастливого союза…
Она улыбнулась ему, когда он помог ей выбраться из машины. Шофер прикоснулся пальцами к фуражке и уехал, увозя их багаж за дом к служебному лифту. Никого долго не было видно, но, когда они, помешкав, поднялись по ступенькам, дверь распахнулась и приятный светловолосый мужчина вышел им навстречу.
- Я вижу, вы решились, - сказал он улыбаясь.
Слоан Грегори пожал протянутую руку:
- Приятно вновь оказаться здесь. Как вы, Джефф? Думаю, вы не знакомы с моей дочерью Даной?
- Нет, к сожалению. - Джеффри Рэнкайн с одобрением оглядел девушку. - Просто красавица!
- Вы льстите мне, мистер Рэнкайн, - потупилась Дана и тоже протянула ему руку.
- Правда не лесть, моя дорогая. - Он крепко пожал ее руку и приобнял девушку за плечи, ввода в дом.
Его манеры были слишком дружескими и слишком, как показалось Дане, теплыми.
- Добро пожаловать в наше родовое гнездо Правда, я не считаю его таковым - дом уж очень огромный, чтобы так его воспринимать, - улыбнулся Джеффри и повернулся к Слоану, дав тем самым возможность Дане выскользнуть из его рук. - Наш дорогой Бретт спешно уехал в Сидней… Прекрасное место… Он оставил меня за хозяина.
Высокая, молодая, темноволосая женщина спустилась по лестнице как раз вовремя, чтобы услышать его последние слова. На ее лице было написано холодное равнодушие, что Дана и ее отец сочли за оскорбление.
- А, Марго, дорогая, познакомься с нашими гостями, - повернулся к ней Джеффри.
Брови молодой женщины удивленно поднялись, но она все же снизошла до прибывших. Она на самом деле была красива: черные кудрявые волосы, аристократический овал лица, блестящие голубые глаза, излучавшие ледяное безразличие. Дана никогда еще не видела таких холодных глаз.
Джефф улыбнулся:
- Слоан… Дана… я рад представить вам свою жену, Марго. Это Грегори, дорогая. Гости Бретта. - Он лениво растягивал слова, давая им время запечатлеться в памяти.
- Да, конечно, - прожурчал голос Марго, и ее холодные глаза оценивающе уставились на гостей.
Джефф усердно пытался расшевелить жену, вдохнуть в нее хоть немного жизни, но она резко оборвала его, поставив в неловкое положение.
- Полагаю, вы хотели бы увидеть свои комнаты, - сказала она, и скука вновь воцарилась на ее лице. - Джефф покажет вам. Увидимся за ужином. - Она отвернулась и направилась в одну из комнат, двери которых выходили в холл.
- Моя жена - очаровательная женщина, - пробормотал Джефф, когда она скрылась из виду, и откровенно циничное выражение промелькнуло на его лице. - Она красавица - это единственное объяснение, которое я могу предложить.
Дана с отцом избегали смотреть друг на друга. Они потом обменяются мнениями по этому поводу. Сейчас это подождет.
- Она любит раздавать указания всем и каждому, - добавил Джефф, повеселев, и вновь взял Дану за руку. - Думаю, вы и впрямь хотите посмотреть свои комнаты, отдохнуть немного перед ужином. - Он ослепительно улыбнулся. - Если повезет, Бретт к вечеру вернется.
Он провел их через западное крыло по широкой галерее с мраморным полом и зимним садом. Дана скользила взглядом по экзотическим деревьям, скамейкам, старинным сундукам, скульптурам и картинам, решив на досуге поближе познакомиться с ними. Джефф изо всех сил старался быть любезным - то ли компенсировал холодный прием жены, то ли это было неотъемлемым качеством его плейбойской натуры. Он показал гостям их апартаменты, находившиеся по соседству, напомнил, что ужин будет в семь, но они могут спуститься вниз за полчаса до этого, чтобы выпить по стаканчику вина. Последние слова он сопроводил еще одной ослепительной улыбкой.
Через несколько минут в комнату Даны заглянул отец, чтобы обменяться впечатлениями.
- Бог мой! Да это просто находка для романа! - Слоан Грегори осторожно закрыл за собой дверь. - Ты тоже когда-нибудь станешь такой?
- Никогда! - решительно ответила девушка.
Отец прошелся насвистывая по комнате, оценивая ее убранство.
- Это то, что Пэдди назвал бы "кусочком роскошной жизни", - заметил он и сел на кровать, опершись руками на узорчатое стеганое покрывало.
- Что за прекрасное время предстоит всем нам здесь провести. - Дана наклонилась и обняла отца. - Думаю, госпожа Рэнкайн - настоящая стерва.
- Точно. Я даже не знал, что Джефф женат.
- Ну, он, наверное, к ней уже привык. А нам, кажется, надо подумать о другом жилье, папа. Конечно, мы ее совсем не знаем, но я чувствую, что Марго невзлюбила нас с первого взгляда и не собирается делать из этого большого секрета.
- Нет, не собирается, - тихо засмеялся Слоан и скорчил кислую мину. - Ничего, у нас есть Мариба под присмотром Пэдди. Но я все же думаю, что Бретт - наш человек, он мне нравится, и я ему доверяю.
- М-м… - внесла свой вклад в разговор Дана, отошла к окну и выглянула на улицу. На зеленой обширной лужайке возвышался величественный дуб на фоне последних лучей солнца. Надвигался вечер, и багровые сумерки уже начали овладевать небом. - Не могу понять, как он ее терпит, - с чувством сказала она.
- Кто? Бретт?
- Кто же еще? - Дана присела на подоконник. - Он совершенная противоположность своему кузену. Я даже могу себе представить, что он способен выбросить женщину из ближайшей окна, если та будет действовать ему на нервы!
- Неплохая идея, если у тебя есть смелость! - улыбнулся отец и оглядел комнату с высоким потолком. - Прекрасный старый дом, правда? Наверное, знает и может рассказать множество историй… - Он помедлил и затем продолжил: - Насколько я понимаю, Тод Рэнкайн сделал единственно правильный выбор - в руках Бретта конюшне, по крайней мере, гарантировано будущее.
Дана в выразительном молчании слушала похвалы отца их хозяину. Она прошлась по комнате, заложив руки за спину, настороженная и готовая ко всему.
- Господи, да ты как будто на войну собираешься! - прервал свои восхваления отец.
- Это мое главное преимущество - быть подготовленной. Я уверена, что у мистера Бретта Кантрелла в запасе еще много сюрпризов.
Слоан Грегори понадеялся, что он сейчас не выглядит таким удивленным, как чувствует себя. Враждебность, которую Дана испытывала к Бретту, была выше его понимания. Слоан и сам не смог бы объяснить почему, но он доверил бы этому человеку свою жизнь. Впрочем, как раз это он теперь и сделал.
- Я уверен, ты вскоре поймешь, что Бретт совсем другой, - серьезно сказал он.
- Будем надеяться! - произнесла Дана с таким скептицизмом, что отец расхохотался.
Он встал с кровати и похлопал дочь по плечу:
- Ладно, оставим это. У нас есть минут сорок до ужина. Пойду прилягу - я очень устал. Не дрейфь, девочка, мы справимся.
- А кто говорит, что я испугалась? Увидимся позже, папа. Мне и самой нужно отдохнуть.
Отец вышел из комнаты, а Дана скорчила рожицу закрывшейся двери.
- Сказала муха пауку… - задумчиво пробормотала она и опустилась на кровать, чтобы неспешно рассмотреть свою комнату.
Ничего не скажешь, она была очень комфортной. Над двумя глубокими уютными креслами стоявшими у камина, висели эстампы в золоченых рамах. Стены покрывали обои цвета слоновой кости с золотистыми крапинками, спинка кровати была обита стеганой золотистой тканью, гармонирующей с обивкой оттоманки в ногах. Окна закрывали гардины цвета слоновой кости, на полу лежал мягкий ковер цвета топаза. Все казалось подобранным специально для нее, в ее любимых тонах. Дана растянулась на огромной антикварной кровати, уставившись на огромный балдахин. Постепенно, даже не сознавая этого, она задремала. Отец был не единственным, кто устал сегодня.
Стук в дверь и голос отца разбудили ее. Она сонно заморгала и включила прикроватную лампу.
- Привет! Я уже проснулась.
- Я спускаюсь вниз через пятнадцать минут, дорогая.
- Хорошо, папа, я буду готова.