- Но были и плохие времена.
- Настолько плохие, что о них даже трудно говорить? - мягко спросил Рейн.
Яркое солнце, ленивый теплый день и присутствие Рейна под боком - все это успокаивало Тамару.
- Мои родители были здоровыми людьми. Они любили друг друга и не признавали контроля за рождаемостью. У мамы было два выкидыша до моего рождения, пять - между мною и Кэти и два - после Кэти. С каждым разом она становилась слабее, болезненнее, но ей не приходило в голову спуститься с гор и обратиться к врачу. Мама хотела подарить отцу сына.
- А что он?
- Не знаю, что отец думал об этом, но он не отвез маму к доктору, и она продолжала мечтать о сыне.
- Ты считаешь, что в этом был виноват твой отец? - Рейн понимал, что они приблизились к источнику ее мучений. - Но в зачатии ребенка участвуют двое, - осторожно заметил он.
Тамара пропустила мимо ушей этот мягкий намек по поводу ответственности.
- Мать слабела с каждой беременностью. А потом отец погиб в результате несчастного случая. Мама была беременна, произошел выкидыш, и она умерла.
Рейну захотелось обнять Тамару, прижать к своей груди, избавить от тяжкой ноши воспоминаний о потере родных и помочь ей справиться с тревогой и неуверенностью. Эти утраты, последовавшие одна за другой в короткий промежуток времени, оставили в ее душе неизгладимый след.
Руки Рейна тянулись к Тамаре, чтобы утешить ее, но он почувствовал, что она хочет соблюсти дистанцию между ними. Тамара не могла не сравнивать свою прошлую жизнь с сегодняшней ситуацией. На Рейне лежала ответственность за то, что она вновь оказалась изолированной от внешнего мира, но он надеялся, что его пленница понимала: теперь обстоятельства были иными.
- Когда мы приехали сюда, ты думала, что я знаю о твоем прошлом? - спросил он.
Тамара посмотрела ему в глаза и отвела взгляд.
- Думаю, что только дьявол мог знать о моем прошлом, ведь я не говорила об этом ни с одной живой душой.
- А наша борьба в первый день? - мягко, с веселым оттенком в голосе спросил Рейн. - Ты запаниковала, потому что моя горная хижина напомнила тебе отчий дом?
- В тот день я плохо соображала, - заявила Тамара.
- Ты должна знать, что я никогда намеренно не сделаю ничего, что может причинить тебе боль, - твердо произнес Рейн. - Я привез тебя сюда потому, что мне нравится это место, и потому, что оно всегда действовало на меня успокаивающе. Как я мог знать, что на тебя оно произведет иное впечатление?
Забота Рейна вызывала доверие. Тамара села и, поднеся его руку к своим губам, стала слегка прикасаться к ней.
- Думаю, это укромное местечко могло бы помочь и мне, - произнесла она задумчиво. - Под бременем своих воспоминаний я жила, чувствуя себя незащищенной, но ты помог мне заглянуть в прошлое, увидеть и то хорошее, что происходило в моей жизни. Я уже стала забывать неповторимые звуки леса, вкус воды из горного ручья, чистые цвета природы. Здесь царят мир и покой, которых мне недостает уже много лет.
Рейн понимал свою пленницу. Он мягко высвободил руку из ее ладоней и, сняв с куста рубашку, протянул Тамаре.
- Тебе лучше надеть это, а то сожжешь кожу. - Он сел, обхватив колени руками. Соблазн обнять Тамару был очень велик, однако сейчас ему надо быть сдержанным. - Но я все еще не понял, откуда у тебя такой страх перед горами?
Тамара застегнула пуговицы на рубашке и подумала: как передать словами ужас, который она испытала в свою последнюю зиму в Восточной Виргинии? Леденящий холод и слепящее солнце за порогом хижины, темнота и удушающая жара внутри. Одиночество, беззащитность и страх.
- Мой день рождения - в сентябре. После того, как мы отпраздновали мое семнадцатилетие, папа совершил очередной - последний - поход за продуктами. Я не пошла с ним - мама была беременна, мы не хотели оставлять ее и маленькую Кэти одних. - В памяти Тамары оживали последние дни жизни в родной семье. - В сентябре стояла прекрасная погода, но октябрь выдался холодным и ветреным. Папа рубил дерево, заготавливая дрова на зиму. Вдруг - мы так и не поняли почему - дерево упало прямо на него. Папе раздавило череп. Мы с мамой похоронили его на нашем маленьком семейном кладбище.
Рейн сжал пальцы так, что удочка в его руках чуть не переломилась. Он испытывал боль за беременную женщину и хрупкую девушку, на которых обрушилось такое горе.
Тамара машинально потрогала свои мокрые шорты и перевернула их. Мысли ее сейчас были в прошлом.
- После гибели папы мы думали перебраться поближе к цивилизации, но мама была не в состоянии преодолеть 20 миль на муле или пешком. У нас было много припасов, и мы решили подождать до весны. К тому времени должен был родиться ребенок.
Тамара замолчала, вспомнив ужас последней зимы. После смерти отца она постоянно ощущала холод и страх.
- Мама потеряла волю к жизни, - мрачно констатировала Тамара, вернувшись к своему печальному рассказу. - Она целиком отдалась горю и довела себя таким образом до смерти. У нее произошел выкидыш. Я умоляла ее не покидать нас с Кэти, но что могла поделать обреченная женщина? Мама все время повторяла, что любит нас, и настаивала на том, чтобы я с Кэти отправлялась в Техас, к ее брату.
Рейн повернулся к Тамаре, обнял ее. Он хотел выразить ей свое сочувствие. Женщина была напряжена, но не сделала попытки вырваться из его объятий.
- Представляю, как тебе было одиноко и страшно. Как долго это продолжалось? - спросил Рейн, прижавшись губами к ее уху. Он медленно покачивал Тамару в своих руках.
- Мама умерла в январе, - продолжала Тамара, - но похоронить ее сразу я не могла - земля окаменела от мороза. А в хижине была жарко и душно. Пришлось держать мамино тело под снегом вплоть до самых похорон.
Прикрыв глаза, Рейн стал шептать на ухо Тамаре что-то нежное, успокаивающее. Он представил себе ужас юной девушки, оставшейся в одиночестве в горах. Взрослые могли бы сойти с ума только от горя, а Тамаре приходилось сохранять тело умершей матери и ухаживать за маленькой сестренкой. Как она вообще смогла справиться с этим физически и духовно?
Теперь Рейн понял причину ужаса, охватившего Тамару, когда он пытался втащить ее в свою хижину. Ведь он невольно воскресил жуткие воспоминания. Образ мертвой матери навсегда запечатлелся в памяти Тамары. Эмоциональное и физическое потрясение она пережила вновь, когда хоронила мать.
- Слава богу, что у тебя была Кэти, - прошептал Рейн.
Тамара обхватила руками его талию и потерлась головой о широкую грудь Рейна.
- Кэти сохранила мне жизнь. Без нее я бы, возможно, сдалась и умерла.
Рейн возмущенно хмыкнул, и женщина улыбнулась.
- Она стала моим страховым полисом. Родители обеспечили нам физическое выживание, а Кэти не дала мне сойти с ума в ту ужасную зиму.
- А весной ты похоронила мать и спустилась с Кэти с гор, - помог Рейн закончить рассказ.
- Это была самая длинная зима в моей жизни, и самая трудная весна. Я думала, что оставила все позади.
- Но пришел Мастерс и вернул воспоминания и страхи, - сердито проговорил Рейн, обвиняя себя.
Тамара высвободилась из его рук. Газа ее оставались напряженными, но губы тронула улыбка.
- Ты ведь не знал ни о чем! Вероятно, это было необходимо. Кто-то должен был напомнить мне и о том хорошем, что случилось в моей жизни до того, как начались несчастья. Я вела себя эгоистично, долгие годы отказываясь вспоминать лучшие события моей жизни.
- Почему эгоистично?
- Мне следовало поделиться воспоминаниями с Кэти, Гарольдом и Люсиндой. Я никогда не говорила им, как папа с мамой сильно любили друг друга, как все мы были счастливы.
- У тебя имеются все основания для того, чтобы не забывать свое прошлое, - сказал Рейн решительно, все еще находясь под впечатлением рассказа Тамары.
Кэти помогла ей сохранить разум и волю к жизни, и он, Рейн Мастерс, должен быть благодарен этой крошке.
9
Тамара немного отодвинулась от Рейна и протянула руку за шортами. Они почти высохли, она надела их и, более не чувствуя себя незащищенной, направилась к воде. Ее мысли все еще вращались вокруг прошлого, восстанавливая различные сцены из жизни семьи, которые она старалась изгнать из памяти. Вероятность повторения судьбы матери вселяла в Тамару неподдельный ужас.
- Почему ты сменила фамилию? - прервал затянувшееся молчание Рейн.
Тамара взглянула на него, немного удивившись вопросу.
- Фамилия отца была Крэкенс. Гарольд хотел официально удочерить нас, я не возражала. Оказавшись в Техасе, я решила порвать все связи с прошлым.
- У твоего отца были родственники?
- Нет. Жизнь в горах слишком сурова, - ответила она.
- Но не для нас, - произнес Рейн и, потянув Тамару за руку, привлек к себе. - У нас с тобой каникулы.
Она засмеялась вместе с ним, почувствовав себя свободно и легко. Пленница постепенно привыкала к мысли о том, что встреча с Рейном Мастерсом - самое лучшее, что происходило когда-либо в ее жизни. Но эта мысль возродила и страх.
- Мы еще не поймали ни одной рыбки на обед, - сказала Тамара, трогая удочку Рейна. - Думаю, приманка давно съедена.
Рейн пропустил мимо ушей ее замечание и сосредоточил внимание на мягкой линии женских ног. Выражение его лица было таким сладострастным, что Тамара начала хихикать.
- Веди себя прилично, а то ничего не получишь на ужин, - пригрозила она и игриво толкнула его в плечо.
Рассмеявшись, Рейн схватил ее за руку и привлек к себе. Он лег на спину и сильно сжал Тамару в объятиях. Она уютно устроила голову на его плече, положила руку ему на живот и расслабилась в лучах теплого солнца.
Закрыв глаза, Рейн умиротворенно вздохнул. Ему нравилось, как развивались их отношения, и особенно то, что Тамара стала доверять ему.
- Удобно?
- Угу, - ответила она, перебирая пальцами курчавые волосы на его груди.
- Нашла что-нибудь интересное для себя? - поддразнил он.
Его игривый тон придал Тамаре смелости.
- У меня на груди нет таких мягких вьющихся волос, - пожаловалась она.
Рейн бросил на нее утешающий взгляд и прикрыл глаза.
- Можешь играть с моими, когда захочешь.
Тамара рассмеялась, услышав такое многообещающее заявление.
- Тебе не кажется, что сегодня говорю только я? - Тамара посмотрела на Рейна. - Не хочешь ответить на мои вопросы!
Она почувствовала, как напряглось тело Рейна. Ее удивило, что на него так подействовала простая просьба.
- В чем дело, Мастере? - игриво спросила Тамара. - Сам ты буквально засыпал меня вопросами.
- Что бы тебе хотелось узнать, Тэмми Джо? - Легкость, с какой Рейн произнес это, помогла ему немного расслабиться.
Называя Тамару ее семейным именем, Рейн получил дополнительное время для обдумывания ситуаций. Женщину снедало любопытство - за две недели, проведенные с ним наедине, у нее наверняка накопилось много вопросов.
- Ну, для начала не скажешь ли, откуда у тебя эти шрамы на животе? - Тамара провела пальца ми по огрубевшей коже. - Ты чем-то болел или?..
Рейн положил свою ладонь на руку Тамары. Небольшие круговые шрамы были едва заметны для постороннего глаза. Он старался не вспоминать о них.
Почему он тянет с ответом? Тамара пожалела, что задала этот вопрос, видя, какую реакцию он вызвал у Рейна. Она спросила потому, что эти почти невидимые шрамы были единственным, что немного нарушало гармонию его совершенного тела.
- Тебе неприятно смотреть на них?
Наоборот. Они интриговали Тамару, как и все остальное в нем. Она молча наклонилась и поцеловала это место. Влажное тепло ее губ заставило Рейна замереть, а затем легкая дрожь пробежала по всему его телу.
- Черт, Тамара, не делай этого, - произнес Рейн, прерывисто дыша. Он схватил ее волосы и погрузил в них свое лицо.
В глазах женщины таились любопытство и восхищение. Лицо мужчины отражало восторг и муку.
- Тебе не нравится? - промолвила она тихо.
- Слишком нравится, - хриплым голосом ответил он.
- И мне тоже, - заметила Тамара легко. - Как только тебе в голову могло прийти, что в твоем теле что-то может быть неприятным для меня!
Рейн вздохнул, насмешливо улыбнулся и, успокоившись, притянул голову Тамары себе на плечо.
- Некоторые женщины отворачиваются при виде шрамов или других изъянов на теле, - пояснил он. - Я, правда, еще не сталкивался с этим, - добавил Рейн с лукавой улыбкой.
Тамара слегка толкнула его в бок. Это была ее единственная реакция на упоминание Рейна о женщинах, хотя она и расстроилась при мысли о них.
- Я жду, - напомнила она мягко, давая понять, что не позволит ему уйти от заданного вопроса.
Именно этот отрезок жизни, связанный с появлением шрамов, Рейну не хотелось вспоминать. Он видел, что отношение к нему Тамары постепенно улучшается, и боялся напоминать о том, что он бывший заключенный. Однако более подходящего времени для откровенного разговора, возможно не представится. А Рейн хотел открытых отношений с Тамарой.
- Я говорил тебе, что сидел в мексиканской тюрьме. Не могу сказать, что я был послушным заключенным. За мою строптивость охранники наказывали меня при каждом удобном случае.
- Тебя пытали? - в ужасе воскликнула Тамара, поднимаясь с травы. Ее рука вернулась к шрамам и погладила их. - Как они могли пойти на такое!
Рейну стало легче от ее сочувствия.
- Тюремные стражи делают все, что им взбредет в голову, а мой живот они использовали в качестве пепельницы.
- Они специально делали это? - Сердце Тамары наполнилось состраданием к гордому, строптивому юноше, каким, должно быть, был в то время Рейн. Пальцы, лежащие на шрамах, задрожали, и Тамара повернула к нему побледневшее лицо. Он уже пожалел о том, что сказал правду.
- Это произошло очень давно, - успокоил он ее. - Но в то время эта боль служила мне напоминанием о том, что я не потерял своего боевого духа.
Тамара продолжала гладить старые шрамы нежными пальцами.
- Тралоза виноват в этом, - прошипела Тамара сквозь зубы. - Пусть он сгниет в тюрьме и сгорит в аду!
- Поддерживаю, - смеясь согласился Рейн, получая удовольствие от такой яростной защиты.
Он прижал Тамару к себе.
- Расскажи мне об этом.
- Особенно и рассказывать нечего. Я пробыл в заключении два года, а затем вернулся домой и взялся восстанавливать семейный бизнес.
- Тебя лишили летных прав или что-то в этом духе?
- Мексиканское правительство конфисковало самолет, что и стало причиной нашего разорения. Отец отчаянно пытался через суд добиться моего освобождения, но для этого у него не было достаточной поддержки и денег.
- Он умер, так и не добившись своей цели? Прости за любопытство, - тихо произнесла Тамара.
- Да, - с горечью промолвил Рейн.
Несколько минут они молчали. Тамара понимала, что Рейн мысленно ушел в прошлое, как и она недавно. Ей очень хотелось, чтобы он поделился с ней своими мучительными воспоминаниями.
- К какому сроку тебя приговорили? - осторожно начала Тамара.
Рейн хотел рассмеяться, но вместо этого у него получилось презрительное хмыканье.
- Мексиканские чиновники готовы были держать меня в тюрьме до конца моих дней. Они не собирались отдавать наш самолет без компенсации.
- Как же твоя мать смогла собрать столько денег?
Этим вопросом Тамара задела самую болезненную для него тему. Он никогда не обсуждал ее даже с матерью и не знал, как приступить к этому сейчас.
- Один богатый владелец ранчо преклонялся перед моей матерью, но знал, что она хранила память об отце и не собиралась вновь замуж. Ранчмен предложил ей сделку.
Тамара видела, как мучительно Рейну продолжать рассказ.
- Да ладно, это не имеет значения, - попыталась она перевести разговор на другую тему.
- Не имеет значения, что моя мать продала себя, чтобы вытащить меня из тюрьмы?! - с болью и виной в голосе промолвил он, отодвигаясь от Тамары. - Она вышла за него замуж, а затем использовала его деньги и влияние, чтобы обвинения против меня сняли. Мое дело пересмотрели и вернули нам самолет. За все это мать заплатила собой.
- Ты как будто обвиняешь ее за то, что она помогла тебе.
- Нет! Никогда! - вскричал Рейн. - Я бы продал собственную душу, чтобы вылезти из той тюрьмы.
- Но не душу твоей матери?
- Конечно!
- Ты думаешь, она страдала от того, что сделала? - спросила Тамара, сознавая, что Рейну надо выговориться.
- Нет, - вынужден был признать он. - Мать восприняла все не так драматично. Муж обращался с ней как с королевой и, возможно, никогда не настаивал на том, чтобы их брак был полноценным. Вскоре после моего освобождения он умер. Вероятно, он знал, что болен, когда женился на ней. У меня не хватило смелости спросить мать об этом.
- А она никогда не заводила разговор на эту тему? Может быть, думает, что ты перестал уважать ее, потому что она вышла замуж из-за денег?
- Не может быть! Она ведь сделала это ради меня! - сказал Рейн, хватая удочку… - Я никогда не мог найти нужных, правильных слов, чтобы выразить ей благодарность за то, что она сделала. Мы вообще не говорили на эту тему, за исключением первых дней после моего освобождения.
Лицо Рейна оставалось мрачным, пока он собирал рыболовные снасти. Тамара поняла, что они возвращаются домой, но она еще не все выяснила.
- Ты думаешь, что мать обижена на тебя за то, что ей пришлось это сделать?
Тамара попала в самое больное место. Рейна постоянно преследовало сознание, что его мать таит обиду против него или перестала его уважать. Он знал, что мать его любит - она доказала это, - но не был уверен в ее прощении.
- Я могу понять ее, - возмущенно проговорил он. - Моя глупость и самонадеянность лишили ее мужа, которого она любила, и заставили выйти замуж за нелюбимого человека.
- Но никто не заставлял ее пойти на такой шаг, - размышляла Тамара по дороге к хижине.
Она так глубоко окунулась в личные проблемы Рейна, что забыла о своей боязни темноты.
- Думаю, что нет, - сказал Рейн. - До сих пор не знаю, как она относится ко всей этой истории и ее последствиям.
- А я знаю.
Услышав такое твердое заявление, Рейн обернулся и вопросительно посмотрел на свою спутницу.
- Да? - произнес он, насмешливо глядя на Тамару. - Ты даже не встречалась с моей матерью, но знаешь?
Они подошли к сараю, и Рейн поставил рыболовные снасти. Тамара ждала его, чтобы продолжить свою мысль.
- Да, знаю, - повторила она, встретившись с Рейном взглядом. - Если и ты хочешь знать, то я тебе скажу.
Он уставился на нее и понял, что она говорит серьезно.
- Расскажи.