- Ты помышляешь только о том, чтобы в один прекрасный день Тори стала женой губернатора, - огрызнулся Стоддард.
Тори стояла смирно, как нашкодивший ребенок, не желая входить в комнату, пока они обсуждали ее, и в то же время боясь, что кто-нибудь из слуг увидит, как она подслушивает.
Судорожно сглотнув, она церемонно открыла дверь и вошла в комнату как раз в тот момент, когда Хедда спросила:
- Ты уже переговорил с Сандерсом? А, Виктория, доброе утро! Ты не видела брата? Вы оба запаздываете к завтраку.
- Разве вы когда-нибудь беспокоились о сыне, мадам? - язвительно спросил Хедду Стоддард, небрежно кивнув дочери, которая проскользнула на свое место. - Сандерс; наверное, торчал вчера вечером в заведении Дэвиса или в каком-нибудь подобном месте.
Кутил, как всегда.
- Стоддард, давай сейчас не будем говорить об этом, - прервала мужа Хедда, и в ее спокойном голосе проскользнули стальные нотки.
Он что-то пробурчал, но не промолвил больше ни слова. В столовую вошла кухарка с подносом, уставленным наполненными серебряными блюдами.
Тори всегда испытывала склонность становиться на защиту младшего брата, если ему доставалось от родителей. А сейчас это вдобавок отвлекло бы родительский гнев от ее собственной выходки. Она положила себе на тарелку ложку яичницы с блюда, которое поднесла Тесе, и медленно ела, ожидая, пока кухарка закончит свои дела и удалится из комнаты.
- Сандерс вчера вечером долго не спал. Он читал, папа. Когда он заглянул в мою комнату, в руках у него был томик Теннисона.
- Разве это чтение для банкира? Романтические бредни! - воскликнул с отвращением Стоддард. - Учти, милая девушка, сегодня утром ему следует явиться на работу без опозданий. Я говорю серьезно. Мы с Чарльзом должны будем обсудить несколько сделок, включая недавно приобретенные горные разработки. Хочу, чтобы твой братец присутствовал и узнал кое-что полезное для себя.
- Для образованного джентльмена чтения банковских отчетов недостаточно, Стоддард, - покровительственно заметила Хедда.
Всегда испытывая раздражение, когда родители начинали препираться, Виктория намеревалась уйти под благовидным предлогом до того, как разгорится настоящий скандал. Но тут строгое лицо Стоддарда обратилось к ней.
- Заканчивай свой завтрак. Тори. Мне надо переговорить кое о чем и с тобой, - он помолчал, а она, поднявшись было со своего стула, неохотно опять опустилась на него. - Как все-таки случилось, что ты оказалась завернутой в одеяло, и тебя, словно едва не утонувшую кошку, положили на порог нашего дома? Чарльз обо всей этой истории говорил чрезвычайно уклончиво.
- Ерунда, - вмешалась Хедда. - Он взял на себя всю ответственность за происшествие.
- Но это не объясняет, почему Тори вернулась в город в таком виде.
- Папа, меня снесло вниз по течению. Я бы утонула, когда Чарльз потерял управление фаэтоном и я свалилась в воду. Но мистер Д… этот картежник, нырнул в воду и вытащил меня на берег. Вся я насквозь промокла в ледяной воде. Он… просто предложил мне одеяло, чтобы я не замерзла.
Серые глаза Стоддарда засверкали, как агаты, когда он заговорил снова:
- Но в своем объяснении ты забыла упомянуть о том, как случилось, что под одеялом ты оказалась без одежды! Во всяком случае, до меня дошло, что после того, как мать отправила тебя в постель, слуги судачили именно об этом!
Глаза Тори наполнились слезами, но она пыталась сдержать их, не желая прибегать к обычному девичьему приему, хотя ее и уязвило его обвинение.
- В воде он сорвал с меня юбку и куртку, чтобы иметь возможность доплыть до берега. Иначе набухшая одежда потянула бы нас на дно. Поверь, мне все это было ужасно неприятно! - сердито добавила она.
Очевидно, когда Чарльз объяснял случившееся отцу, он несколько отошел от, версии благородного защитника, каким выставил себя перед Хеддой.
Видя, как расстроилась дочь, и опасаясь потока девичьих слез, Стоддард решил, что продолжать говорить на эту тему бессмысленно.
- Я хочу лишь одного - чтобы впредь ты была поосторожнее. В конце концов, - он взглянул на Хедду, - мы не можем позволить, чтобы на жену будущего губернатора упала даже тень скандала, не правда ли?
После ужасной сцены за завтраком у Тори не было настроения видеть через два часа позеленевшее лицо Сандерса. К тому же отец оказался прав. Сандерс ушел из дома кутить после того, как вчера вечером заглянул в ее комнату и зафиксировал свое присутствие дома. Она видела, как он, крадучись, вышел из конюшни к боковому выходу. Тори в это время стояла у овального окна библиотеки. Вот уж воистину, Теннисон!
Она вздохнула. Сандерс был чересчур большим мечтателем, чтобы стать банкиром или вообще добиться успеха в суровом мире строителей и созидателей нового, бурно развивающегося штата Колорадо. Ясно, что для этой цели куда лучше подходит Рис Дэвис - во всяком случае в том, что касается чисто материальных успехов. Тори еще раз мысленно одернула себя за мысли об этом мерзавце и опять принялась внимательно рассматривать последние моды Гуды. Этот номер журнала посвящался молодоженам. С некоторым трепетом разглядывала она модели из белого шелка и кружев. Скоро они с Чарльзом должны будут установить дату свадьбы…
Робкий стук в дверь библиотеки заставил ее поднять голову.
- Входите! - крикнула она. На пороге появился дворецкий Ральф. Он нерешительно обратился к ней:
- Мисс Тори, вы… поскольку миссис Лафтон нет дома, я не могу спросить ее… он очень настойчив.
- Кто он? О ком это вы говорите, Ральф?
- Похоже, я заставляю нервничать людей в зажиточных районах, мисс Тори, и даже их вышколенных слуг, - раздался в ответ знакомый голос.
Рис Дэвис протиснулся мимо возмущенного дворецкого. В одной руке он держал шляпу с плоским верхом и, взмахнув ею, вновь одарил Тори своей ослепительно-озорной улыбкой.
Она вскочила на ноги. Вот наглец!
- Как вы посмели явиться сюда без приглашения, мистер Дэвис? - спросила она, старательно подражая интонациям Хедды.
- А как же, мисс Тори? Я ведь пришел забрать свою вещь, - невинным тоном ответил Рис. - Нам не нужны лишние свидетели. Достаточно одного хорошего человека, - он кивком указал на Ральфа и практически вытолкнул ворчавшего старика-дворецкого из комнаты, всучив ему свою шляпу.
- Как вы смеете отпускать моих слуг! Вы повели себя в высшей степени неприлично, явившись сюда, мистер Дэвис. Я понимаю, что я ваша должница, но вы вообразили себе несусветное.
- Разве можно так разговаривать с бедным простолюдином, который вытащил вас из ледяной могилы, рискуя собственной жизнью? - спросил Рис с наигранной обидой, а сам между тем подходил к ней, словно крупная рысь, подкрадывающаяся к завороженному зайцу.
- Я повторяю: что вам от меня надо, мистер Дэвис? - спросил она, пятясь задом вокруг массивного кожаного кресла.
Он плотоядно ухмыльнулся.
- Вряд ли вы действительно хотите, чтобы я вам это сказал… во всяком случае - пока, мисс Тори, и не здесь, - он явно подтрунивал, продолжая приближаться к ней. - Я пришел, желая получить обратно то, что одолжил вам - мое одеяло. Вижу, что вы про него не забыли, - добавил Рис и слегка усмехнулся, когда она оказалась у окна возле шнура к звонку.
Рис оказался значительно проворнее Виктории и, схватив ее не грубо, но твердо за хрупкую кисть, притянул ее от спасительного шнурка к себе в объятия. Тори задохнулась от возмущения и страха.
- Я закричу на весь дом, если вы сейчас же не отпустите меня.
Он неодобрительно покачал головой.
- И скандал разгорится еще сильнее. Думаю, этого не надо делать. Верните мне мою вещь и я уйду… но сначала… - он сделал паузу, изучающе посмотрел ей в лицо, а она безуспешно пыталась оттолкнуться своими слабыми ручками от его стальной груди, - я деловой человек, мисс Тори. А настоящие деловые люди всегда взимают проценты со ссуд.
До нее доносился запах кожи и мыльной пены для бритья, сердце громко застучало, когда Рис притянул ее еще ближе к себе. Она знала, что он поцелует ее, и если не хотела скандала, то была бессильна остановить его. Поврежденное бедро сильно ныло, но Тори не вскрикнула от боли, не желая льстить его самолюбию.
- Только хам может воспользоваться слабостью дамы, - холодно сказала она, отворачивая в сторону лицо.
Он взял ее так, что она не могла повернуть голову, а потом ласково заглянул в лицо.
- Никогда не претендовал на роль джентльмена, любовь моя. Может быть, вы когда-нибудь обучите меня этому. Но не сейчас, - сказав это. Рис коснулся своими теплыми и мягкими губами ее губ, по-хозяйски лаская и целуя их. Он высунул язык и провел его кончиком по крепко сжатым губам девушки.
Тори держалась с напряженным спокойствием, но все ее тело издавало дикие тревожные сигналы. Инстинктивно она сознавала, что если шевельнется или повернется, то он прижмется к ней еще крепче. Она просто задыхалась и, наконец, приоткрыла рот, невольно ахнув от возмущения. Его язык тут же проник в ее рот, нежно коснувшись чувствительной внутренней стороны губ, и сразу же убрался назад, пока она не догадалась укусить его.
Как бы прочитав ее мысли, он покачал головой и отпустил девушку.
- А теперь давайте одеяло, любовь моя.
- Я - не ваша любовь, невыносимый, аморальный эгоист… - Она захлебнулась, дрожа от гнева, исчерпав все известные ей бранные слова. Когда она замахнулась, чтобы дать ему пощечину, он легко перехватил ее руку и нежно погладил.
- Тихо, тихо, любовь моя! Дама всегда контролирует свои эмоции, - во всяком случае, так, бывало, говорила сестра Фрэнсис Роуз девочкам в нашей школе.
- Вы и не нюхали школы. Вы - пришлый бандит, - парировала Виктория, выдернув у него свою руку. - Я даже сомневаюсь, что вы умеете читать - во всяком случае, по-английски, - добавила она язвительно и с удовлетворением отметила, что его красивое лицо болезненно скривилось.
Но Рис тут же расплылся в улыбке.
- О, не беспокойтесь, читать я умею. В последнее время я стал заниматься здесь делами об имуществе. Спросите об этом своего жениха Чарльза.
Вспомнив слова отца за завтраком о том, что Дэвис покупает землю и деловые предприятия в Старлайте, Тори испытала прилив любопытства, который тут же сменился раздражением.
- Чарльз, конечно, не обсуждает со мной вопросы бизнеса, - заметила она высокомерно, проскользая мимо Дэвиса и моля Бога, чтобы ее ушибленные колени не подогнулись. Но дрожавшие ноги, к счастью, не подвели, и она направилась к двери библиотеки. Он тихо произнес:
- Жаль, что у вас с Чарльзом так мало тем для разговоров. И вы собираетесь выйти замуж за этого дуралея?
Она хотела отбрить его, но, спохватившись, повернулась к нему лицом и презрительно произнесла:
- Ральф проводит вас до кухни, где наша кухарка Тесе вернет вам одеяло. Прощайте, мистер Дэвис!
Наблюдая, как длинноногий Рис грациозно пересекает комнату, она гордо выпрямилась, быстро прошла в зал и позвала Ральфа. Старик появился, как из-под земли, и кивнул, выслушав ее краткие указания. На Риса он глядел с явным неудовольствием и опаской. Ральф осторожно протянул Дэвису шляпу.
Рис рассеянно взял ее, неотрывно глядя в лицо Виктории. Ее щеки гневно пылали.
- Прощайте, мисс Тори, - тихо произнес он.
- Прощайте, мистер Дэвис, - решительно ответила она, захлопывая перед его носом дверь библиотеки.
Тори стояла у фасадного окна и смотрела, как он уходил по дорожке, вымощенной камнем, к тому месту, где был привязан его огромный вороной конь. На мгновение Рис остановился, поднес к лицу одеяло и вдохнул запах тела Виктории, которым пропиталось влажное одеяло. Горячая волна прилила к ее щекам и распространилась по всему телу. Опустив приподнятую кружевную занавеску, она отвернулась, а он пошел дальше к своему коню. Тори чувствовала себя незваной гостьей, наблюдающей какую-то интимную сцену, и в то же время странным образом сама оказалась неразрывно связана с ней.
Что ему нужно? Она боялась ответа на собственный вопрос.
Жесткий металлический звук музыки эхом отзывался в опустевшем переулке за питейным заведением Форти Роуд. Сандерс Лафтон дрожал от холода, несмотря на три большие стопки крепкого вина, которые он выпил для храбрости, идя на встречу с Эмметом Хаузером.
Он нервно поглядывал по сторонам, но тень крупного мужчины не появлялась в переулке. Эммет опаздывал; может быть, он напился и сидел в помещении. Сандерс ни за что бы не согласился встретиться со злобным дядюшкой Эллы, но она намекнула, что если он откажется, Эммет может явиться в банк Стоддарда Лафтона. Сандерс вздрогнул.
- Боишься меня, парень? Правильно делаешь, - раздался низкий рычащий голос из темноты между двумя зданиями. Затем в неясном туманном свете луны показался сам Хаузер, он навис, будто глыба, над хлипким юношей.
- Вы просили встретиться с вами, Эммет? Чего вы хотите? Я сказал Элле…
- Забудь о том, что ты сказал Элле! - прервал его Хаузер. - Послушай, что скажу я. Живот у нее растет очень быстро. Для игры в бирюльки времени не осталось. Либо ты приносишь достаточно денег, чтобы отвезти ее к доктору в Денвере, либо я иду к твоему папаше. А, может быть, - к мамаше, это даже лучше, - хитро добавил Эммет.
Сандерс бессильно привалился к стене дома, но потом собрался с духом и заставил себя взглянуть на злобно скосившееся и резко очерченное в неясном свете лицо.
- Если вы все расскажете моим родителям, . Хаузер, то мы все пропали. Они лишат меня наследства и заставят вас с Эллой уехать из города. Вы не получите больше ни цента.
- Я не собираюсь вам подыгрывать. У вас больше отговорок, чем у дьякона, которого накрыли, когда он засунул руку в сосуд для подаяний.
Он схватил Лафтона за лацканы пиджака и, рванув его от стены здания, приподнял вверх, так что дорогой костюм затрещал по швам.
- Отпустите меня, ради Христа! - Сандерс отлетел назад, безуспешно стараясь привести в порядок испорченный костюм. У него закружилась голова от тошноты, вызванной запахом гнилых зубов и немытого тела Хаузера. - Я же сказал, что как только отец закончит бухгалтерские отчеты за месяц, я достану для вас деньги - возможно, в начале недели.
- Ладно, но дольше Элла ждать не может. Учти, прямо сейчас я хочу получить пять тысяч. Нам придется жить в Денвере и; как я слышал, жизнь там ужасно дорогая, - он ухмыльнулся и от души хлопнул Сандерса по спине между лопатками.
От такого удара Лафтон чуть не свалился на землю, но все же устоял. Хаузер двинулся по переулку к задней двери другого салуна. В отчаянии Сандерс запустил пальцы в волосы, потом достал из заднего кармана фляжку, которую в эти дни всегда носил с собой. Сделав большой глоток, он слегка успокоился и направился в противоположную сторону, размышляя о том, что можно предпринять в подобной ситуации.
У юноши было совсем немного вариантов. Хаузер и Элла высосут из него все соки, постоянно требуя денег на регулярной основе, и наконец кто-нибудь узнает о ловко скрываемой растрате. Он подумал было отказаться от всего, заявить, что у него с Эллой ничего не было, но понял, что номер не пройдет.
По крайней мере две ее злыдни-приятельницы много раз видели, как они уединялись в домике Хаузера. Элла могла пригласить достаточно свидетелей, чтобы раздуть неприятный скандал, если будет нужно, - а Элла Хаузер была не менее мстительной, чем ее дядюшка. Она пойдет на это, если он не заплатит.
Ему были нужны деньги и для потворства пагубным привычкам, главной из которых за последние месяцы стало пьянство. Сандерс так расстроился из-за угроз Эллы и Эммета, что в последнее время несколько раз сплоховал с красотками из дорогих борделей. Униженный этим обстоятельством, он теперь зачастил в салуны. Если бы только Сандерс мог признаться Тори, в каком ужасном положении он оказался! Если бы только можно было уговорить ее взять вину на себя, как она делала, когда они были детьми!
"Не выйдет, - решил он, поразмыслив. - Его образцовая, совершенная сестра будет ошеломлена таким низким падением, возможно, она опрометью бросится к родителям… - Конечно, чтобы помочь ему", - с иронией подумал он.
- Господи, я ненавижу Тори! Ненавижу и вас, мама с папой! Ненавижу всех, - рыдал он, ударяя кулаком по стене до тех пор, пока не занозил руку.
Глава 7
Лаура Эверетт не считала себя мстительной, женщиной, просто у нее было обострено чувство справедливости. Вдобавок она считала, что очень хорошо разбирается в людях. Именно это привело ее в контору Майка Меньона солнечным утром в конце июня. Она созрела для того, чтобы исправить давнюю несправедливость. И Рис Дэвис станет орудием для осуществления ее замысла. А если при этом ей удастся выполнить роль свахи… что ж, тем лучше. Негромко напевая, она с улыбкой взирала на прохожих и резво шагала по улице Мэйн к редакции газеты "Плейн Спикер".
В кабинете на шатком стуле сидел Рис, с любопытством разглядывая небольшого, похожего на птицу человечка, который что-то лихорадочно строчил для готовившейся в последний момент передовицы. В глубине зала щелкал и стонал ручной печатный станок, а Виргил вынимал из него первые экземпляры сегодняшнего номера газеты.
Рис еще раз пробежал глазами рукопись Лауры Эверетт. Почему же, черт возьми, невестка жениха Тори хочет его увидеть? Его мысли перескочили с Эвереттов на Викторию. На Тори с пылающими щеками; да, за безукоризненной внешностью леди явно таилась страстная натура. Он хотел стать человеком, который пробудит эту страсть. Нет, мысленно поправился Рис с самонадеянной ухмылкой, не просто хочет, а пробудит эту страсть! Ясно, что паинька Чарльз этого не сделает. Эверетт не из таких! Она будет держать его в узде своей чопорностью. А он потом улизнет в бордель, чтобы облегчиться там со шлюхой.
Конечно, мужчина не сможет покувыркаться с такой дамой, как Виктория Лафтон, если не связан с ней супружескими узами. Рис не допускал даже мысли об этом. Как английский милорд называл в Нью-Йорке такую связь… "супружеские оковы"? Ну что ж, если он будет с ней связан, то она тоже будет привязана к нему не менее крепко.
Может ему поспособствует Лаура Эверетт? Несмотря на растущее богатство, Риса все еще не признавали в лучших кругах Старлайта. Да, конечно, они шли к нему в заведение, чтобы получить телесные удовольствия, - обычно украдкой - и даже продавали ему недвижимость и скот. Некоторые люди, получив отказ в местных банках, занимали деньги у него - под более высокие проценты из-за риска. Но для того, чтобы обосноваться здесь и построить свою жизнь в соответствии с юношескими мечтами, ему надлежало добиться к себе уважения. Это означало даже продажу в подходящее время салуна "Голая правда". Возможно, ему удастся договориться с Джинджер, и она приобретет через несколько лет это заведение. Он обязан пойти ей навстречу.
Размышления Риса прервал негромкий стук в застекленную дверь. Едва он встал, в комнату вошла Лаура Эверетт; широкая улыбка осветила ее круглое, приветливое лицо. Майк продолжал лихорадочно строчить, только приветственно махнул рукой в ее сторону и пробормотал что-то о последнем сроке.
Будучи давним и очень терпимым другом Майка, Лаура не обратила внимания на его недостаточно вежливое поведение.
- Скажите спасибо, Майк, что я пришла не к вам, иначе я сбросила бы вас со стула и поломала бы вам все сроки! К тому же вы наверняка строчите какую-нибудь продемократическую статейку.