Взяв чашку тонкого китайского фарфора и боясь, не дай Бог, уронить это произведение искусства, Джессика налила немного чая.
- Молока? - предложила она.
- Почему нет? - ответил Шарль, и девушка поймала себя на мысли, что ей нравится этот мужчина, согласный пить чай с молоком, лишь бы заставить ее почувствовать себя в чужой стране как дома. Каким-то чудом она ухитрилась ничего не расплескать и не разбить. - Могу порекомендовать вам изделие моей экономки, - любезно предложил Шарль, придвигая Джессике тарелку с аппетитно выглядевшим печеньем.
- Я сыта после ленча, - отказалась девушка, вспомнив чудовищный бутерброд, с которым она отважно сражалась в городе. Вряд ли она захочет есть до обеда.
Джессика посмотрела в одно из трех высоких окон, из которых открывался вид на лужайку и деревья.
- Настоящая идиллия… - пробормотала девушка. В этом уютном уголке, который Шарль называл своим домом, царили мир и спокойствие. И он предлагал ей разделить эти чувства.
- Вы не думаете, здесь вам будет слишком тихо?
Повернувшись к деверю, Джессика поняла, что тот говорит совершенно серьезно.
- Никогда, - спокойно ответила она. - Странно, как вы можете уезжать отсюда.
- Париж тоже имеет свое притяжение, - ответил Каран, и Джессика заподозрила, что у Шарля в столице есть подружка, потом ей в голову пришла другая мысль.
- Вы ведь не женаты, верно? - спросила девушка и тут же залилась краской. - Извините… Кажется, я задала бестактный вопрос…
- Дорогая, вы ведь член семьи, - прямо ответил Шарль, видя ее смущение. - Мне бы очень понравилось, если бы мы лучше узнали друг друга. Поэтому, пожалуйста, вы должны спрашивать все, что хотите знать.
Слава Богу, он не обиделся и даже помог побороть смущение, и Джессика была благодарна деверю. Но застенчивая с детства девушка никогда не была щедра на дружбу и не представляла, понравится ли ей, если кто-то захочет узнать ее лучше.
Сосредоточенно размышляя, Джессика подумала о Жане и вспомнила, что кроме суток их совместной жизни он был ее лучшим другом, если не считать Лилиан. Наверное, если бы обстоятельства их жизни сложились по-иному, Жан заставил бы жену подружиться с кузеном. Поэтому она подарила Шарлю улыбку - редкую гостью на ее лице.
- Ну что ж… Так вы женаты, месье? - лукаво спросила девушка, поражаясь тому, как игриво может звучать ее голос.
Видно, такое обращение оказалось сюрпризом и для француза. Мужчина даже слегка отпрянул, но тут же справился со своими чувствами и адресовал Джессике улыбку, очарование которой девушка почувствовала еще в Англии.
- Я не женат. - И тут же ответил на вопрос, который Джессика никогда не решилась бы задать: - И в данный момент ни с кем серьезно не связан.
- Ох… - промямлила девушка, понимая, что когда деверь говорил о притяжении Парижа, наверное, имел в виду очарование жизни в этом городе, кварталы старинных домов, памятники - Лувр, собор Парижской богоматери, всемирно известные ночные клубы - словом, то, что находилось в полном противоречии с атмосферой его дома.
И тут Джессика осознала, что Шарль привык брать от жизни все самое лучшее. Конечно, он много работал, но, когда рабочий день заканчивался, Каран несомненно наслаждался ночным Парижем, и независимо от того, был ли он с кем-нибудь "серьезно связан" или нет, сверхнаивно считать, что он расслабляется в одиночку. А когда заканчивалась трудовая неделя, очевидно, для него большое наслаждение покинуть шумную столицу и приехать в это прекрасное, безмятежное место…
Допив чай, девушка подняла глаза и поймала на себе внимательный взгляд серых глаз. Шарль справился со своим чаем быстрее и непринужденно поднялся с кресла.
- Хотите видеть свою комнату?
Вместе они вышли из столовой и по изящной лестнице, устланной толстой ковровой дорожкой, поднялись на площадку, от которой отходили коридоры с множеством дверей. Шарль повел ее по правому коридору.
- Я думал, вам было бы удобно в этой комнате, - сказал Шарль, открывая четвертую по счету дверь и пропуская девушку вперед.
Вот тут-то Джессика поняла, что она действительно член семьи, а не служащая. Комната была явно предназначена не для постоянной прислуги. При одном взгляде на комнату в спокойных коричневых тонах у девушки захватило дух.
Здесь стояли антикварные платяной шкаф, сундуки, туалетный столик. Деревянная кровать на резных ножках, обитая кремовым бархатом, была накрыта покрывалом с ручной вышивкой, сочетающимся со шторами. Джессика, наступив на кремовый ковер, утонула в нем по щиколотку.
- Чудесно! - выдохнула девушка. - Замечательная комната!
Шарль, видимо, наслаждался ее искренним восхищением, а потом спокойно сказал:
- Мое желание - чтобы вы росли здесь счастливой. - Затем мужчина пошел за ее вещами и вернулся прежде, чем растроганная Джессика успела прийти в себя.
- Спасибо, - пробормотала девушка, понимая, что нескольких месяцев, прошедших после смерти Жана, еще недостаточно, чтобы вновь думать о счастье, и Шарль прекрасно отдает себе в этом отчет.
- Сейчас я покину вас и дам отдохнуть. Мы будем есть в восемь, однако спускайтесь в салон, как только захотите.
Салон? Ах да, так французы называют гостиную… Джессика снова поблагодарила радушного хозяина, но, когда Шарль ушел, поняла, что не станет разыскивать его до вечерней трапезы.
Она бы с удовольствием полюбовалась окрестностями, познакомилась с Сэнди и Адмиралом, но тут посмотрела на часы и удивилась, что уже половина пятого. Когда девушка открыла дверь ванной, то увидела те же кремовые цвета в облицовке и полотенца с кофейной каймой.
Джессика насыпала морской соли в ванну, подлила ароматических веществ и окончательно разнежилась в белом упругом облаке пены. Потом, надев коричневый махровый халат, висевший на вешалке, вернулась в спальню и залюбовалась великолепным видом.
Несомненно, Шарль принимает ее с таким почетом только потому, что она вдова его двоюродного брата. Почему-то эта мысль была ей неприятна. О да, конечно, у него сильно развито родственное чувство, поэтому он ничего не жалеет для вдовы любимого кузена… Джессика беспокойно бродила от одного окна к другому, терзая себя. Это нечестно. Она ведь не стала Жану настоящей женой, а потому не имела прав на столь роскошный прием.
Надо чем-то занять себя, чтобы успокоиться, и она открыла один из чемоданов и стала разбирать вещи.
Когда наконец оба чемодана опустели и все вещи висели или лежали в шкафу, Джессика сумела справиться с возбуждением. Несмотря на то, что девушка не далее как сегодня утром решила стать солидной, трезвомыслящей особой, успокоилась она лишь при мысли, что нужна Шарлю.
Каран, очевидно, нуждается в близком человеке, которому мог бы доверить уход за своими лошадьми, в человеке, которого не испугает уединенность этого места. И с присущей ему проницательностью Каран понял - Джессика прекрасно справится с этим делом.
Внезапно воспрянув духом, но все еще стесняясь покинуть комнату, пока не наступит время обеда, - а собиралась она выйти без десяти минут восемь - Джессика вспомнила, что Шарль оставил ее, чтобы дать отдохнуть. Правда, она не чувствовала себя усталой, но… Девушка поглядела на телефон, подумала, не сообщить ли Лилиан, что добралась благополучно, но поборола это желание.
Теперь у сестры своя жизнь, и, хотя они по-прежнему близки и часто думали друг о друге, Джессика решила - пусть Лилиан наслаждается первым годом семейной жизни и не волнуется и не переживает лишний раз из-за нее.
Все же время от времени девушка продолжала думать о встрече с Шарлем. "Вы будете уставать после вашего путешествия…" Кто она такая, чтобы спорить? Джессика улыбнулась, сняла драгоценное вышитое покрывало, сбросила туфли, забралась на огромную двухспальную кровать и прилегла.
Она вовсе не собиралась спать, но кровать оказалась такой удобной… Последней мыслью стало воспоминание о длинной дороге, которую она проделала в своем автомобильчике по Франции. Хорошо бы рассмотреть все достопримечательности этого прелестного уголка страны, да и дом Шарля расположен не в такой уж глуши. Да и возможна ли глушь в век автомобильного транспорта? Джесс не успела понять, радуется она этому обстоятельству или печалится, как ее сморил сон.
Когда Джессика проснулась, то с испугом посмотрела на часы. Стрелки показывали без четверти семь. О Господи, соня несчастная! Девушка сладко зевнула. Должно быть, во всем виноват волшебный чистый воздух в чудесном месте. Но едва Джесс вспомнила, что обед назначен на восемь, и, хотя она никогда не делала из еды культа, ее все же начал донимать голод. И в обострившемся аппетите, очевидно, тоже был виноват здешний воздух.
Стоя под душем, Джессика поймала себя на мысли, что думает о подходящем для обеда наряде. О небо… Неужели опять виноват местный воздух? Джессика не могла вспомнить, когда в последний раз думала, что на ней надето.
Без десяти восемь, тщательно расчесав длинные светлые волосы и облачившись в красивое шерстяное платье темно-абрикосового цвета, Джессика была готова к обеду. К несчастью, хотя еще в половине восьмого страшно хотелось есть, сейчас она полностью утратила аппетит и дорого дала бы за возможность не выходить из комнаты до самого завтрака. Спутница всей ее жизни - стеснительность - цепко схватила девушку в объятия.
Однако без пяти восемь смесь хороших манер, согласно которым опоздание считалось смертным грехом, особенно когда им будет прислуживать мадам Саккар, и недовольства своим исполнением роли степенной, рассудительной особы заставила Джессику выйти из комнаты.
Спускаясь по лестнице красного дерева, девушка осторожно придерживалась за перила. А когда она добралась до нижней ступеньки и навстречу - очевидно, услышав шаги, - из столовой вышел Шарль, тут уж Джессика вцепилась в перила мертвой хваткой.
Идя навстречу, мужчина смотрел на Джессику так странно, что девушка чуть ли не силой заставила себя сойти с места.
- Отдых пошел вам на пользу, - с удовольствием констатировал Шарль.
- Я уснула. - Казалось, слова сами собой слетели с губ. - Я не думала за… засыпать, но… Наверное… - Она запнулась и пришла в ужас. Перед ней стоит взрослый, опытный мужчина, а она лепечет какой-то вздор… Джессика чувствовала себя глупой, смешной… и отчаянно захотела домой. Она остановилась и замолчала.
Шарль деликатно взял девушку за локоть и повел в столовую.
- Возможно, аперитив перед обедом? - предложил он.
- Ох, нет, - решительно отказалась она и добавила: - Спасибо… - Сидеть или стоять - какая разница - в столовой с Шарлем и вести с ним светскую беседу было совершенно невыносимо.
- Вы не пьете спиртные напитки? - спросил, останавливаясь в дверях, Каран. Поскольку мужчина не выпускал локоть девушки, ей тоже волей-неволей пришлось остановиться.
Посмотрев снизу вверх в холодные серые глаза, Джессика вдруг лишилась дара речи. Но, собравшись с силами, начала бормотать:
- Это не так. Это… ну, я не хотела бы быть с вами невежливой, но огорчать мадам Саккар мне тоже не хочется… - Она поспешно отвела глаза и посмотрела на часы. - А сейчас ровно восемь, - оповестила Джессика.
Секунду-другую мужчина не шевелился, только смотрел на девушку сверху вниз. А затем глаза Шарля неожиданно потеплели.
- Вы очень милая… - Он слегка наклонил голову, и Джесс испытала совершенно неведомое чувство. Она почему-то решила, что Каран хочет поцеловать ее, и быстро отпрянула, но Шарль, очевидно, чтобы показать, как сильно она ошиблась, спокойно согласился: - Мы не должны заставлять Рене ждать. - И провел Джессику к столу.
Столовая была обставлена так же роскошно, как и остальные комнаты. Сервированной оказалась только часть длинного обеденного стола.
Шарль отодвинул ей стул, занял свое место, и тут экономка, раскрасневшаяся от подвигов на кухне, подала изысканную закуску - грибы, маринованные в вине со специями.
- Замечательно! - не удержалась от комментария Джессика, у которой внезапно проснулся, казалось, бесследно исчезнувший аппетит.
- Мы выращиваем в округе множество грибов, - любезно известил гостью Шарль. - Но вот это блюдо, мне кажется, Рене приготовила специально, чтобы оказать вам гостеприимство.
- Как это мило… - ответила девушка, искренне тронутая заботливостью экономки. Когда застенчивая Рене пришла забрать тарелки для перемены блюд, Джессика набралась храбрости и, вспомнив уроки французского, вымолвила: - Мерси, мадам…
Сознавая, что ее жалкая благодарность вопиюще не соответствует столь роскошному угощению, девушка все же поняла: стремительно выпалившая в ответ нечто абсолютно непонятное мадам Саккар очень довольна.
- Рене предложила, чтобы вы называли ее по имени, - перевел Шарль, когда гордая похвалой своему кулинарному искусству женщина ушла.
- Что ж, с удовольствием, - ответила Джессика, начиная успокаиваться. Едва ли в ее возбуждении была виновата капелька спиртного, добавленного в грибы.
Сейчас она чувствовала себя гораздо уютнее, чем полчаса назад. Джессика рассеянно глотнула из наполненного хозяином бокала и принялась за бараньи котлеты в тесте. Шарль рассказывал, что неподалеку расположен знаменитый французский конноспортивный центр. Стоило заговорить о лошадях, как Джессика забывала о своей застенчивости.
О лошадях молодые люди проговорили весь обед. За кофе Шарль наконец сменил тему и, сообщив, где оставил ее машину, пообещал завтра утром показать окрестности.
Джессика улыбнулась, предвкушая приятную поездку, в том числе и посещение конюшни.
- Вы давно водите машину? - спросил мужчина.
- С двадцати одного года. Извините, я неправильно ответила на ваш вопрос. Два года, - сказала Джессика и, дав Шарлю понять, что ей двадцать три, продолжила: - Меня учила водить Лилиан, моя сестра-близнец.
- Вы очень похожи? - заинтересовался Каран. - Другие члены моей семьи не перепутали вас?
Глаза девушки затуманились. "Другие члены его семьи" видели их с сестрой на похоронах Жана.
- Нет, не перепутали, - ответила Джессика и, одолев грусть, добавила: - Конечно, мы похожи, но Лилиан - настоящая красавица.
Шарль посмотрел на девушку с чувством крайнего изумления.
- Значит, вы не представляете, что вы тоже красавица? - воскликнул мужчина.
Тут настал черед удивляться Джессике. Девушка подняла недоумевающие глаза. Неужели кузен Жана и впрямь считает ее красивой? Или это чисто французская любезность?
- В октябре прошлого года Лилиан вышла замуж и… И я рада за нее… Когда Жан погиб, она тут же приехала… поддержала меня.
- Его родители говорили мне, вы были в глубоком шоке.
- Месье и мадам Деберль приедут сюда с визитом?
- Вряд ли, - ответил Каран. - А вы бы встревожились, если бы они так сделали?
Девушка немного подумала.
- Только если при виде меня родители Жана испытали бы тяжелые воспоминания о сыне.
- Джессика, у тети и дяди много счастливых воспоминаний о Жане, - твердо сказал Шарль. - И самое счастливое из них - что вы сделали его жизнь полной, выйдя за него зам…
- Не надо! - Джесс не могла этого вынести. О небо, она готова заплакать!
- Ох, моя дорогая… Простите. - Протянув через стол руку, Шарль крепко сжал ее кисть. Казалось, это прикосновение позволило ему передать девушке частицу своей силы, и Джессика сумела не разрыдаться.
- Все в порядке. Извините. Я… - И отняла руку.
- Уже почти год; я думал, что мог бы помочь вам, чтобы говорить об этом, - с сочувствием пробормотал Шарль.
- Как-нибудь в другой раз… - неохотно промолвила Джессика и не слишком удивилась, когда Каран вновь сменил тему.
- Это моя большая небрежность, но я только сейчас понял, что мы никогда не обсуждали вопрос о вашем жалованье. Я буду…
- О, я не хочу платы! - воскликнула Джесс. - К сожалению, у вас только две лошади, так что это едва ли можно назвать работой.
Деверь посмотрел на Джессику с изумлением.
- Но, конечно, я должен платить вам! - властно заявил он.
Но, несмотря на чрезвычайную застенчивость, Джессика все же обладала недюжинным темпераментом, который в былые дни нередко вырывался наружу; чаще всего это происходило совершенно неожиданно для нее самой.
Отодвинув стул, Джессика поднялась на ноги.
- Я, месье, - надменно напомнила девушка, ибо какое-то непонятное чувство заставило ее возмутиться властным тоном Карана, - член вашей семьи! - Выглядевший так, словно не верит собственным ушам, Шарль пытался встать из-за стола, но Джесс стремительно повернулась и вышла.
Поднявшись к себе в комнату и забравшись в постель, девушка с изумлением подумала: куда девалась ее робость? Джессика получше натянула одеяло. Нет, честное слово, в этом доме есть что-то магическое… Или дом тут вовсе ни при чем?
Против ожиданий, спала Джессика очень крепко, однако проснулась с первыми лучами солнца и устыдилась своего вчерашнего малодушного желания вернуться домой. Только уверенность в себе позволит ей начать новую жизнь. Тем более что сегодня Шарль уедет в Париж. Оставшись одна, она сумеет освоиться и насладиться здешними тишиной и спокойствием.
С этой мыслью девушка встала, приняла душ, надела чистую рубашку, свитер и натянула бриджи. При свете чудесного весеннего утра с трудом верилось, как вчера вечером Джессика набралась наглости заявить Шарлю, что она член семьи, а посему не ждет и не желает платы за свой труд.
Тихонько выйдя из комнаты, Джесс беззвучно спустилась по ступенькам и во дворе вдохнула замечательный, пахнущий весной воздух. По-прежнему стараясь не шуметь, обогнула широкий фасад усадьбы, правда, под сапогами предательски поскрипывал гравий.
На заднем дворе Джесс заметила несколько строений. Но ни одно из них не напоминало конюшню. Странно…
- Собрались кататься верхом?
Джессика резко обернулась.
- О, привет, - выдохнула она. Девушка изо всех сил старалась не шуметь, даже по гравию шла на цыпочках… Как же она умудрилась не услышать шагов? Потом Джесс поняла, деверь только что вышел через заднюю дверь. - Не могу найти конюшню, - пожаловалась она, по лукавой интонации догадавшись, что Каран не сердится на нее за вчерашнее поспешное бегство из-за стола.
- Конюшня в четверти мили отсюда. - Шарль тепло улыбнулся, и у девушки вдруг перехватило дыхание.
- Ах, вот оно что… - протянула Джессика. - Где моя машина?
- Пойдемте, я покажу вам. - С этими словами Шарль подвел невестку к хозяйственным постройкам и открыл дверь одной из них.
- Спасибо, - сказала девушка, увидев свой автомобильчик. Джессика понимала, что пользоваться машиной здесь придется нечасто. - Если бы вы сказали мне, куда…
- Я пойду с вами.
- Но еще слишком рано, а вы даже не позавтракали.
- Вы тоже, - парировал Шарль и лукаво - в этом Джесс могла поклясться - продолжил: - Хорошим бы я был "членом семьи", если бы позволил вам идти одной. Особенно первый раз…
- Не следует ли мне извиниться за вчерашнюю грубость? - вслух подумала Джессика.
- Не думаю, - откликнулся Шарль, и только тут девушка поняла, что проговорилась. Каран повел ее по засыпанной свежим гравием широкой тропе. - Возможно, мне следует написать вашему отцу? - Казалось, на сей раз мыслил вслух уже он сам.