- Да, конечно, вы знаете нашего Джека. - Нашего Джека? - Я провожу вас в его кабинет. Он вас ждет.
Следуя за девушкой, Ники задумчиво ее разглядывала. Похоже, ей лет двадцать пять, на шесть-семь лет меньше, чем ей самой. Шоколадно-коричневый брючный костюм под цвет глаз, коротко стриженные светлые волосы, выгодно подчеркивающие черты лица.
Девушка остановилась перед дверью и, перед тем как войти, коротко постучала.
- Пришла Ники Томас.
- Спасибо, Линн. На сегодня ты свободна.
- Спасибо, до понедельника. - Девушка повернулась к Ники и еще раз улыбнулась: - Приятно было с вами познакомиться, мисс Томас.
Джек оторвался от документов, разложенных на его столе, и махнул рукой в сторону пустых стульев. Как только Ники уселась, Джек встал и закрыл дверь. Это простое действие почему-то показалось Ники наполненным угрозой, добавив очередную порцию страха к тому ужасу, что и так накапливался в ней весь день.
Неужели еще сегодня утром она проснулась в его объятиях? А потом они смеялись и предавались любви? Ники безуспешно попыталась отбросить нахлынувшие воспоминания. Джек на руках нес ее в душ, когда зазвонил будильник, настойчиво напоминая, что если они сейчас не встанут, то опоздают на работу. А потом они смеялись и ласкали друг друга под струями воды.
Затем она надела темно-синее кружевное белье, а Джек шутливо пытался ее раздеть и предлагал такое, от чего ее щеки заливала краска, а все тело гудело от предвкушения. Теперь ей оставалось лишь жалеть, что она от него отмахнулась.
Джек молча уселся за стол. Настоящий капитан за штурвалом корабля. Ники нерешительно на него взглянула, но ничего не смогла понять по его каменному лицу. Как же ей хотелось разбить эту стену, всего за пару часов выросшую между ними! Но Ники отлично знала - он очень редко раскрывается перед другими людьми, и он очень остро воспринял ее предательство.
Она задумчиво огляделась. Так же как и в холле, все здесь было обставлено с неброской элегантностью, за которой скрывались богатство и хороший вкус. Что ж, похоже, дела "Кораблей Каролины" идут в гору.
Минуты шли, а они все молчали. Ники физически чувствовала, как возрастает напряжение. Не в силах более терпеть эту гнетущую атмосферу, она первой нарушила тишину:
- Извини. Мне следовало с самого начала сказать, что я работаю на Кинкейдов.
Джек все так же молча смотрел на нее своими пронзительными бледно-голубыми глазами.
Ники положила принесенную папку с бумагами на краешек стола и подтолкнула к нему.
- Здесь все мои отчеты, как ты и просил.
Джек задумчиво глянул на папку, снова встал, подошел к бару и, налив себе виски, вопросительно глянул на Ники.
- Нет, спасибо, - отказалась та, все больше нервничая. - Может, хоть что-нибудь скажешь?
- А ты думала, все будет быстро и просто? Извини, дорогая. Но так легко ты не отделаешься.
Ники почувствовала, как при этих словах ее охватывает отчаяние.
- Слушай, Джек. Я совершила ошибку, но ты правда готов выкинуть все, что между нами есть, из-за одного-единственного недоразумения?
- А что между нами есть?
Джек хлебнул виски, и Ники только теперь поняла, что его переполняет ярость.
- Между нами ничего нет. Но было… Впрочем, это уже совсем другая история.
- Джек, пожалуйста… - взмолилась Ники, сдерживая слезы.
- Хватит! - рявкнул Джек, грохнув стаканом о стол. - Хватит.
- Кинкейды ничего не знают о том, как далеко зашли наши отношения. И они не просили меня ни о чем незаконном или неэтичном.
- А, только доказать, что я убил собственного отца?
- Черт, Джек! - воскликнула Ники, вскакивая. - Я знаю, ты не убивал Реджинальда. И я сомневаюсь, что сами Кинкейды этому верят. Ты бы никогда так не поступил. Может, ты, конечно, и не точная копия своего отца, но я хорошо знаю такой тип мужчин.
- А какого типа женщина ты сама?
- Ты и так это отлично знаешь.
- Теперь знаю.
Джек говорил так холодно, что у Ники мурашки побежали по коже.
- Я никогда тебе не врала! - воскликнула она. - Никогда не врала ни о себе, ни о своих чувствах. Ты правда думаешь, что я притворялась, когда твои руки ласкали меня? Когда твои губы целовали меня? - Ники одновременно и надеялась достучаться до него, и страшилась последствий. - Когда мы занимались любовью?
Во взгляде Джека мелькнуло нечто непонятное, а потом он резко схватил ее и поцеловал. Пусть Ники и надеялась на нечто подобное, но его порыв все равно застал ее врасплох.
Еще секунду назад от него веяло зимней стужей, а сейчас он просто сгорал от желания. Он целовал ее страстно, но в его движениях чувствовалась ничем не прикрытая боль. Сердце Ники сжалось, ведь это именно из-за нее ему сейчас так больно! Чего бы она только не сделала, чтобы хоть немного облегчить эти страдания! И Ники полностью отдалась ему, сдалась без промедления и условий. Ведь все так и было с самого начала. С самой первой секунды, когда она только увидела его на аукционе морозным зимним вечером, и никто не хотел его покупать, между ними проскочила искра. А потом, когда они разговаривали тем же вечером, эта искра разгорелась в настоящий огонь, вышедший из-под контроля при первом же прикосновении. А потом был их первый поцелуй, так похожий на этот.
А когда они отправились на ужин, ее судьба была окончательно решена. Она могла бы сопротивляться ему с тем же успехом, что и морская волна, влекомая к берегу приливом. Даже тогда она отдалась ему целиком и полностью, забыв обо всех трудностях, о том, что этот мужчина собирается разрушить "Кинкейд групп", и о том, что она - единственная женщина, которая может этому помешать.
Джек поднял ее на руки и отнес на диван, потом еще раз поцеловал, еще глубже, еще крепче. Ники стянула с себя пиджак и почувствовала, как к ее коже прикоснулся прохладный воздух, а затем его горячие руки накрыли ее грудь, заключенную в кружевное белье.
- Покажи, что хочешь меня, - прошептал Джек. - Докажи, что все это было по-настоящему.
Глава 2
Ники прикрыла глаза, борясь с всепоглощающим желанием. - Мне нечего доказывать, - устало сказала она, отталкивая от себя Джека. И когда он отстранился, почувствовала какую-ту странную смесь облегчения и разочарования. - Либо ты мне веришь, либо нет. Либо ты веришь, что между нами все было по-настоящему, либо нет. Все очень просто.
- Все совсем не просто. Ты предала мое доверие, - возразил Джек, усаживаясь и давая ей возможность подняться. - Но я все равно хочу тебя. Несмотря ни на что.
- Буду считать это комплиментом.
- Ты шпионила за мной. Я никогда этого не прощу.
- Вот только это почему-то не помешало тебе просить меня шпионить за Кинкейдами. Или я что-то путаю? - Ники пыталась справиться с пуговицами, но дрожащие пальцы сильно осложняли задачу.
- Давай помогу. - Джек отстранил ее руки и взялся за пуговицы сам. - Во-первых, я не просил тебя за ними шпионить. Я просил тебя провести расследование, а это совсем другое дело.
- Чем же? Мне правда интересно, в чем, по-твоему, разница.
- Ты спала со мной, пока вела расследование для Кинкейдов. Но ты не спишь с ними, когда работаешь на меня. Ведь так?
Ники вскочила с дивана и встала прямо перед ним. В ней кипела ярость, и она даже не пыталась этого скрыть.
- Да как у тебя только язык повернулся! Ты прекрасно знаешь, что и у Реджи, и у Мэтта серьезные отношения, и они оба скоро женятся. И хочу заметить, что у меня никогда-никогда не было никаких личных отношений ни с одним из Кинкейдов. Никогда и ни с кем. Я только на них работаю. И точка.
- Ладно. - Похоже, эта ее вспышка подействовала на Джека.
- Нет, не ладно. Ты должен извиниться.
- Повтори-ка… - Джек смотрел на нее с неприкрытым изумлением. - Я должен перед тобой извиниться?
- Если помнишь, когда я сюда вошла, то первым делом извинилась. - Ники упрямо сложила руки на груди. - Я была не права, я признала свою вину. А теперь ты должен передо мной извиниться за то, что предположил, что я сплю или с Реджи, или с Мэттом. Или и с тем и с другим.
- Ну так с кем-то одним или с обоими?
- Ни с кем. И кстати, с твоим отцом я тоже не спала. Думаю, больше представителей Кинкейдов мужского пола нет, если, конечно, не считать тебя.
- Я никогда не думал, что… - Джек резко оборвал себя и гневно сверкнул глазами. - Я не представитель Кинкейдов.
- Как скажешь. - Ники передернула плечами. - Но либо ты сейчас извинишься, либо я уйду.
- Ты не уйдешь до тех пор, пока мы не разберем твои отчеты.
Ники молча подняла бровь.
- Сукин с… - Джек устало потер лицо руками. - Ладно, извини. Я не должен был говорить, что ты спишь с Кинкейдами. Но ты все равно была с ними заодно.
- Все это время я пыталась доказать твою невиновность. - Ники закрыла глаза и озвучила горькую правду. - Вот только это не так. Ведь я права?
- И как это прикажешь понимать? - спросил Джек, медленно поднимаясь. - Кажется, ты только что говорила, что не веришь, что я убил отца.
- Нет, конечно, - небрежно отмахнулась Ники.
- Тогда что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что ты пытаешься разрушить все то, что твой отец строил всю свою жизнь. - Если, конечно, кто-нибудь не сумеет его остановить. Столько тайн, столько планов. Как же она от всего этого устала. - Мне не следовало с тобой сближаться. Это моя ошибка. - Ники шагнула к нему и увидела, как на его лице отразились настороженность и безуспешно скрываемое желание. Непреодолимая потребность быть с ней рядом, такая же сильная, как и ее собственная. - Джек, ты прочел то письмо, что оставил тебе отец?
- Нет.
- Он оставил письма всем своим детям и, насколько я знаю, твоей матери тоже. Неужели тебе ни капельки не интересно?
- У меня были очень сложные отношения с отцом.
- В отличие от меня.
- Может, пояснишь?
Ники ненадолго задумалась. Она не слишком любила касаться этой болезненной темы. Но, может быть, если он поймет, зачем она вообще стала работать в "Кинкейд групп", то сможет лучше понять и ее поступки?
- Если бы не твой отец, то у меня не было бы никакой карьеры.
- Ладно, ты начала работать у отца, и что с того?
- Нет, когда я начала у него работать, я ничего о нем не знала.
- Тогда…
- Он помог мне восстановить репутацию после того, как мой предыдущий работодатель порвал ее на мелкие кусочки. - Так, наконец-то она это сказала.
- А что с тобой случилось? - нахмурился Джек.
Ники ненавидела вспоминать те времена, вспоминать то, какой наивной дурочкой тогда была. И это притом, что отец-полицейский с самого детства воспитывал в ней осторожность и благоразумие. Вот только тогда она влюбилась не в того парня и чуть не разрушила всю свою жизнь.
- Эта была моя первая настоящая работа после колледжа. - Чувствуя, как сухо во рту, Ники пожалела, что отказалась от предложенного виски. - Я, кстати, говорила, что немного изучала уголовное судопроизводство?
- Ты говорила, что подумываешь о том, чтобы работать в правоохранительных органах.
- Да, но я просто не могла так поступить с семьей. Ведь мой отец был полицейским. А вместо этого я допустила типичную ошибку многих женщин на первой работе.
Джек моментально все понял. Как же она высоко ценила эту его способность сводить концы с концами!
- Ты влюбилась в начальника.
Ники вздрогнула. Какой же молодой и глупой она тогда была!
- Влюбилась. Вот только все было еще хуже, чем тебе кажется. Он убедил меня все держать в тайне, даже сделал мне предложение, заверив, что после свадьбы обо всем можно будет говорить открыто. Если бы мой отец был тогда жив, он никогда бы этого не допустил.
- Ты говорила, он отлично разбирался в людях.
- Я тогда думала, что и сама неплохо в них разбираюсь.
Джек еще раз сходил к бару, налив на этот раз не только себе, но и Ники.
- Держи, тебе сейчас явно не помешает выпить.
Ники благодарно улыбнулась и глотнула обжигающий виски.
- Не буду вдаваться в излишние подробности, просто скажу, что Крейг впутал меня в аферу, а когда его затея пошла псу под хвост, он исчез, а я осталась в очень некрасивом положении.
- А при чем тут мой отец?
- Реджинальд был близким другом моего деда Болина, отца моей матери, как ты и сам, наверное, догадался.
При имени ее деда на лице Джека появилось такое выражение, словно он его уже слышал. Может, не стоило о нем говорить?
- Но твой отец был простым полицейским. Как Болин согласился на этот брак?
- Мои родители познакомились в колледже, условности их тогда мало волновали. Мама всегда говорила, что они полюбили друг друга с первого взгляда. Когда у меня возникли проблемы из-за Крейга, твой отец решил, что кое-что должен моему деду, и помог мне.
- А поподробней?
Ники хотела все ему рассказать, но сейчас у них было слишком мало на это времени.
- Дед всегда был ловким дельцом и сколотил себе неплохое состояние на сделках с недвижимостью. К тому же он принадлежал к верхушке общества Чарльстона.
- Тогда понятно, что от него понадобилось отцу, - прищурился Джек. - Ведь он отчасти затем и женился на Элизабет, чтобы попасть в высшее общество. Просто денег ему было мало. Он хотел высокого статуса.
- Не буду спорить. Но суть в том, что Реджинальд все узнал, наверняка от моей матери, и вступился за меня. Спас мою репутацию. А потом позвал работать в "Кинкейд групп".
- И теперь ты считаешь, что ты перед ним в долгу.
- Но я действительно у него в долгу, - подтвердила Ники. - Не буду спорить, у твоего отца было много недостатков, но и хорошего в нем было немало. И ты сполна унаследовал все хорошее, что в нем было. И я уверена - Реджинальд любил своих детей. Всех своих детей.
- И теперь мы снова возвращаемся к тому письму.
- Точно. Разве тебе не интересно, почему он оставил тебе такой большой кусок "Кинкейд групп"? А остальные сорок пять процентов разделил между Реджи, Мэттом, Лауриель, Лили и Карой?
- Нет.
Понятно. Жаль, что Джек унаследовал от отца и этот черно-белый взгляд на мир.
- Но он же фактически отдал тебе "Кинкейд групп". Предоставил возможность расквитаться с братьями и сестрами.
- Они мне не братья и не сестры.
- Ошибаешься. Они у тебя есть, и они не сделали тебе ничего плохого. Они ведь даже не знали о твоем существовании, пока Реджинальд был жив.
- Вот только когда узнали, они почему-то не спешили кидаться мне навстречу с распростертыми объятиями. - Джек сжал губы.
- А как бы на их месте поступил ты? - в отчаянии спросила Ники.
- К чему весь этот разговор? Мы собирались разбирать твои отчеты. А вместо этого мы говорим о чем угодно, кроме этого.
- Я надеялась, ты сможешь понять, в каком непростом положении я оказалась. В каком непростом положении мы все оказались по милости Реджинальда. Кинкейды хотят, чтобы я все узнала о тебе, ты - чтобы я все узнала о них…
- Вообще-то я хотел, чтобы ты узнала, кому принадлежат оставшиеся десять процентов "Кинкейд групп". И как успехи? - Внезапно Джек замер и судорожно выдохнул: - сукин сын.
- Джек…
- Ведь ты все узнала? - прищурился Джек. - Вот только мне ничего не сказала, в отличие от Реджи. Еще бы, ведь тот, кто завладеет этим таинственным незнакомцем, получит всю власть. Так что пока ты меня отвлекала, Реджи уже обо всем позаботился, так?
Надеясь, что Джек заберет свои слова назад, Ники какое-то время молчала, но поняв, что он этого делать не собирается, направилась к двери. Потом остановилась и обернулась:
- Знаешь, я очень любила и уважала твоего отца, но одну его черту просто не переносила. Он был очень добрым и щедрым, но при этом и одним из самых жестоких людей, которых я когда-либо встречала, особенно когда речь заходила о его интересах. И мне очень жаль, что ты решил брать с него пример в этом.
Сказав так, Ники ушла. Направляясь сюда, она думала, что хуже быть уже не может. Как же она ошибалась! Ну и что ей теперь делать? Отношения между Джеком и Кинкейдами и так хуже некуда, и до открытого столкновения их отделяет всего одна искра. Как жаль, что роль этой искры досталась ей, Ники Томас.
Ведь как только они узнают, что эти последние десять процентов принадлежат ей, они ее на куски разорвут.
И как это у нее только получилось?
Тихо выругавшись, Джек поднял папку с отчетами Ники. Как же ловко она сумела поставить все с ног на голову. Ведь теперь он сам перед ней виноват. Все это время она работала на его братьев и сестер… Не на братьев и сестер, а на "законышей", поспешно поправил себя Джек, и черт знает что успела о нем разузнать. И для чего? Для того, чтобы использовать эти сведения против него. А теперь она еще смеет смотреть на него этими огромными синими глазами с болью и укором, как будто это именно он во всем виноват.
Нет уж. Это она виновата. Она должна была все ему рассказать с самого начала.
Джек снова выругался и рухнул в кресло. А что бы он сделал, если бы Ники сразу во всем призналась? Попытался бы переманить ее на свою сторону? Подкупил? Стал бы он использовать их отношения, чтобы она нарушила все свои этические принципы, заложенные в ней любимым отцом?
Похоже, она права. Он так же жесток и безжалостен, как и Реджинальд Кинкейд, ведь всю свою сознательную жизнь он стремился разрушить компанию, заботливо созданную и выращенную отцом. Джек впервые осознал, что не совсем понимает, для чего вообще создал "Корабли Каролины". Не слишком приятное озарение. Он был первенцем своего отца, но из-за неподвластных ему обстоятельств не занял подобающего ему места. И в итоге решил доказать всем и каждому, что он лучше других сыновей своего отца, захотел, чтоб хоть в чем-то его признали первым.
Вот только теперь, когда отца уже нет, вся эта глупая возня теряет смысл.
Джек устало вздохнул. Отлично, просто замечательно. Ники снова права. Все эти годы он отчаянно стремился к успеху, но только сейчас понял, что так неудержимо влекло его вперед. И что еще хуже, это неведение его прекрасно устраивало. Вот только теперь, благодаря Ники Томас, единственной женщине в мире, что он почти полюбил, у него не осталось и этого блаженного неведения.
А теперь еще и эта история о ее первой работе, о Крейге. Однажды ее использовали и бросили. Неужели она ничего не сказала о своей работе, потому что считала, что он поступит с ней так же, как и Крейг? Пусть у них все было иначе, но все же… Джек резко выпрямился. Что ж, похоже, она снова права.
Ведь если бы он знал, что она работает на Кинкейдов, то почти наверняка попытался использовать их отношения, чтобы переманить ее на свою сторону. Это осознание оставило у него горький привкус во рту. И что еще хуже, он ведь почти попытался сделать это сегодня, чтобы узнать, кому принадлежат оставшиеся десять процентов акций. И как он только до такого докатился? И как теперь все исправить?
Джек открыл папку и принялся внимательно читать. Отчеты оказались крайне сжатыми, точными и беспристрастными. Даже тот, в котором говорилось, что его "астон-мартин" стоял неподалеку от офиса "Кинкейд групп" в ночь убийства Реджинальда. И как такое вообще могло быть? Ведь он оставил машину у "Кораблей Каролины", а потом на ней же и уехал домой.