Боль перешла в новую, более интенсивную стадию. Элина понимала, что должна что-то срочно предпринять. Пусть схватки становились все сильнее, ей нужно было добраться до дому, пока силы совсем не оставили ее. Во что бы то ни стало нужно доползти до кухни, где на стойке бара она видела телефон.
Поддерживая живот руками, она двинулась вперед, стараясь не думать, сколько шагов ей придется пройти, чтобы достичь цели. Она была уже на пути к дому, когда ее пронзила страшная боль.
Стараясь не потерять сознания, Элина сделала глубокий вдох. Ей нельзя паниковать даже в таком беспомощном состоянии, она должна управлять своим телом, когда наступают схватки.
От берега до сада вела лестница со ступенями из кедра. Две первых она преодолела довольно бодро, но когда попыталась ступить на третью, новая схватка заставила ее остановиться. Что-то теплое и густое потекло у нее по ногам.
Подсознательно она поняла: то, что случилось, противоречит нормальному течению родов. Все происходило слишком быстро и не в обычном порядке. Это было похоже не на начало родов, а на что-то очень страшное.
- Бернард! - еле шевеля пересохшими губами, позвала она. Слезы ручьем хлынули у нее из глаз.
Боже, она угрожала ему, что никогда не позволит видеть ребенка, но ей и в голову не приходило, что такое и впрямь может случиться. Она и в мыслях не держала так жестоко наказывать его. Она любит его. Она всегда любила его и нуждалась в нем. Но говорить об этом теперь слишком поздно. Если ребенок умрет, он никогда не поверит ей, не простит.
Их ребенок не должен умереть! Она не допустит этого!
Сжав зубы, Элина боролась с болью, со слепящим солнцем, с бесконечной дорожкой, с дверью. Забыв про страх, она собрала последние остатки энергии, переступила порог и доползла до стойки бара.
Она добилась своего. Она была дома.
Она дотянулась до телефона, за шнур подтянула к себе аппарат. Теряя сознание, оперлась на стойку и… рухнула на блестящий дубовый паркет, не выпуская трубки из руки.
Бернард выпрыгнул из грузовика, намереваясь, проверить, чей незнакомый автомобиль припаркован у подъезда. На переднем сиденье лежала сумочка, из кармашка которой торчал багажный ярлычок. Он моментально все понял.
- Не жди меня! - крикнул он шоферу грузовика. - Я запру здесь двери и приеду в город с моим гостем.
Как только грузовик исчез вдали, Бернард вбежал по лестнице и ворвался в дом.
Не дождавшись ответа на свой крик, Бернард выбежал на улицу. Наверняка она уехала, стоило ему появиться. На нее это было очень похоже - исчезнуть до того, как будут решены все спорные вопросы.
Но машина стояла на прежнем месте. Бернард обежал вокруг дома. Наверное, ей захотелось сыграть со мной в прятки, решил он. Спряталась где-нибудь в саду, наслаждаясь моей растерянностью. Пожалуйста! Но сначала я блокирую твой автомобиль!
Подбежав к машине, он забрался внутрь, вытащил ключи из замка зажигания и повесил их на ветку куста. Затем вернулся в дом, осмотрелся, надеясь, что она все же выйдет к нему.
Ждать было невыносимо. Он чертовски соскучился по ней. За прошедшие недели вся его агрессивность постепенно улетучилась, сменившись желанием увидеть ее.
Его больше не волновало, что Элина опять примется досаждать ему своими обвинениями или угрозами. Все, чего он теперь хотел, - это сжимать ее в объятиях, ощущать ее тело в своих руках, чувствовать, как бьется ее сердце. Хотел ласкать ее, говорить о своей любви, о том, что ни одной ночи они больше не проведут врозь.
Он осмотрел холл, заглянул в каждую комнату. Может, она прячется в детской? В его кабинете? Или в помещении для няни?
Бернард прошел через столовую и толкнул дверь в кухню. Все внутри у него похолодело, когда он увидел Элину, лежавшую около бара. Глаза у нее были закрыты, черты лица заострились. Упав на колени, он склонился над ней, поразившись ее бледности.
- Элина, - в отчаянии зашептал он, тормоша ее. - Элина… Моя дорогая, любовь моя, очнись!
Плечом прижав к уху телефонную трубку, Бернард набрал номер "Скорой" и срывающимся голосом продиктовал адрес. Видя, что ее лицо покрывается смертельной бледностью, чувствуя, как обмякает ее тело, он и сам чуть не потерял сознание от отчаяния. О каком контракте он собирался с ней говорить, когда она умирает у него на руках!
"Скорая" прибыла через минут двадцать. Ее сирена всколыхнула сонные окрестности. Энергичные люди в белых халатах положили Элину на носилки, выкатили наружу и помчались назад, в город. Бернард сидел возле нее, прижав холодную руку к своей щеке, продолжая шептать, чтобы она держалась.
Парни в белых халатах сделали Элине какие-то уколы, включили кислородную подушку. Молодой медик склонился над ней, ощупал ее живот, прослушал стетоскопом, бьется ли сердце младенца.
- Бросьте, доктор! - пробормотал Бернард. - Послушайте ее сердце и спасайте ее жизнь.
- Успокойтесь, - сухо сказал врач. - Наша цель - спасти обоих.
Вдруг рука Элины легонько дрогнула.
- Дорогая, - шептал он, целуя ее руку. - Дорогая…
Это было чудом. Она открыла глаза. Он поднял голову и увидел, что она смотрит на него ясным взором.
- Бернард, - еле пролепетала она, улыбаясь, как раненый ангел. - Я звала тебя, и ты пришел…
Она слабо улыбнулась. Капельки пота бисеринками выступили у нее на лбу. Она с силой сжала ему руку.
- O-о…о, - застонала она, закусив губу. - Долго еще ехать?
Врач перехватил взгляд Бернарда и кивнул.
- Мы совсем рядом, - сказал он. - Еще один поворот, а там нас уже ждут.
10
Из того, что происходило в больнице, Бернард заключил, что дела серьезны. Врачи, которые занимались Элиной, отошли в сторону и устроили консилиум. Все говорили шепотом, было похоже на какой-то чудовищный заговор, к которому непосвященные не допускались.
- Какое это имеет значение, что я не ее муж? - возмутился он, когда его попытались выставить из приемного покоя, где в тот момент находилась Элина. - Я близкий ей человек, и ребенок, которого она собирается родить, мой. Черт возьми, я имею ко всему этому непосредственное отношение.
- Не устанавливайте здесь свои правила, - строгим голосом произнесла старшая сестра, лицо которой было похоже на железную маску. - По существу, вы здесь лишний. Но пока вы находитесь в больнице, рекомендую вам не повышать голос.
И только Элина, сжимавшая его руку и бормотавшая какие-то ласковые слова, предотвратила бурю, которая могла каждую секунду разыграться.
- Успокоились, вот и хорошо, - кивнула сестра. - А теперь мне нужно, чтобы вы, мисс Таннер, подписали кое-какие бумаги. Вы в состоянии это сделать? Время не ждет, роды могут начаться с минуты на минуту.
- Дайте мне все эти бумаги, - потребовал Бернард, потянувшись к листкам. - Ей еще придется иметь с ними дело.
"Железная маска" отпихнула его руку.
- Для этого вы не годитесь. Если пациент не способен подписать документы сам, мы должны обратиться к родственникам.
- Пожалуйста, Бернард, не спорь, - попросила Элина. - Я смогу сама подписать.
- Прекрасно. Доктор Оверби уже приехал, и, как только мы закончим с бумагами, он сразу же осмотрит вас.
- Этот Оверби, - озабоченно спросил Бернард, выводя сестру из приемного покоя, - хороший специалист?
- Благодарите Бога, мистер Дэниел, что у нас есть такой доктор, в помощи которого сейчас нуждается мисс Таннер.
Бернарду не понравился тон, которым говорила с ним сестра. Но еще больше ему не поправилось выражение лица доктора, который после обследования Элины вышел к нему.
- Как я понимаю, вы отец ребенка мисс Таннер, - сказал он, направляясь к Бернарду.
- Да. И ее жених.
- Понятно. Боюсь, что ее придется оперировать, мистер Дэниел.
От слов врача по коже Бернарда пошли мурашки.
- Оперировать? Что это за операция?
- Кесарево сечение. Вообще-то попытаемся его избежать, но если возникнут осложнения…
- Осложнений не будет, если вы очень постараетесь, - перебил доктора Бернард.
- К сожалению, это зависит не от нас, - жестко сказал доктор. - Простите…
Элине сделали какой-то укол, от которого она почувствовала необыкновенную легкость. Она как будто куда-то плыла, забывая, что произошло с ней, свои тревоги.
Она улыбалась. Сквозь стены палаты глухо доносился голос Бернарда. Он отдавал какие-то распоряжения, о чем-то просил.
- …Ее жених… - говорил он. Ей нравилось это слово. - Моя вина, - произнес он. Она почувствовала тревожные нотки в его голосе, и ей захотелось, чтобы ему дали успокоительное. - …Позаботьтесь об Элине… сначала помогите ей, а уж потом ребенку…
Ребенку потом?!
Этому не бывать, подумала она. Ребенок - это подарок тебе, мой милый.
Занавеска приоткрылась, и она почувствовала, что Бернард рядом с ней. Она ощутила его сильные пальцы, сжимавшие ее руку, его губы на своей щеке.
- Они забирают тебя наверх, дорогая. Я буду ждать здесь, - проговорил он. - Я постоянно буду здесь, что бы ни произошло.
Радужный туман стал заволакивать ее сознание, и она перестала слышать и чувствовать.
- Возвращайтесь назад, - велела "железная маска", когда Элину ввезли в лифт. - Вам придется остаться здесь, в комнате для посетителей. Ждать недолго.
Все оказалось не так. В каком-то оцепенении Бернард то и дело посматривал на стенные часы. Ему казалось, что он прошагал сотни миль, что прошли века, а никто не появлялся.
И вдруг створки лифта плавно отворились.
- У вас сын, мистер Дэниел!
Все было как в кино. Перед ним стоял доктор в глупой зеленой шапочке, маска болталась на шее. Зеленый халат и огромные бахилы делали его похожим на гнома, который долго трудился в своем золотоносном руднике.
- Сын?! - Почему его голос вдруг сорвался? Почему комната закачалась перед глазами? Он не плакал, когда умирала его мать, а тогда он был мальчишкой, более чувствительным, чем сейчас. - Сын! - А он, отец, стоял, залитый слезами, которых не стыдился. - А что с моей невестой, с моей Элиной?..
- Итак, Элина, - сказала мать, покачивая на руках внука через несколько дней после родов, - вы с Бернардом теперь вместе. Все время он находился здесь, терзая врачей и сестер, которые безуспешно пытались выставить его. Взгляни на прелестные цветы, которые он прислал. Совершенно очевидно, все проблемы, которые были между вами, это маленькое существо сразу же разрешило. Почему бы тебе не забыть прошлое и не делать только то, что приносит радость твоему маленькому сынишке?
- Проблемы не решаются так просто.
- Проблемы могут подождать до тех пор, пока ты не вернешься домой.
В том-то и дело, где будет этот дом?
- Я постаралась выяснить, где он будет вешать свою шляпу. В отношении брюк не уточняла, - заявила Филлис, заехавшая в больницу после работы, чтобы навестить своего будущего крестника. - Во имя всех святых, перестань терзать себя и других. Самый великолепный мужчина во всей округе возвел для тебя настоящий дворец. Он отец этого прелестного крошки, и ты любишь его. Вот бы мне хоть частичку такого счастья!
Малыш потянулся, помахал кулачками, словно заявлял свой протест.
- Совсем как его отец, - улыбнулась Элина. - Не успел родиться, а уже демонстрирует характер.
- Опять нападаете на меня? - спросил Бернард, приоткрывая дверь.
- Все, мне пора смываться! - воскликнула Филлис, подхватывая сумку и целуя в головку малыша. - Рада вас видеть снова, Бернард, - сказала она, открыв дверь. - Примите мои поздравления.
Даже после того, как Филлис ушла, Бернард продолжал топтаться на пороге, словно ждал особого приглашения.
- Заходи же, - сказала Элина, - и поприветствуй своего сына.
Он робко вошел, положил около кровати букет белых лилий и только после этого приблизился к колыбели. Элина наблюдала, как он протянул палец, за который тут же уцепился малыш.
- Не хочешь ли его подержать, Бернард? - тихо спросила она.
Он смущенно переступил с ноги на ногу.
- Не уверен, что справлюсь.
- Придется научиться, - улыбнулась Элина. - И сделать это надо как можно скорее.
Бернард поднял сына и прижал к груди.
- Я правильно делаю, Элина?
- О, Бернард, - вздохнула она, почувствовав жгучее желание вновь очутиться в его объятиях. - Нам так много нужно сказать друг другу. Я должна объяснить, почему встретила тебя в штыки, когда ты приехал за мной в Уэльс. Почему наговорила тебе про Сильвию…
Чуть опустив голову, он посмотрел на нее.
- Это был не мой ребенок, Элина. Он не мог быть моим, это было очевидно.
Она грустно покачала головой.
- Я догадалась позже.
- Мне нужно было сразу тебе сказать - это раз. Во-вторых, я не должен был давить на тебя, чтобы ты возвращалась домой. - Тяжело вздохнув, он осторожно положил ребенка в колыбель. - Мне казалось, что я ничего не сделал и не сказал плохого, однако помимо нашей воли между нами возникло непонимание. Не думал, что оно зайдет так далеко…
Бернард снова посмотрел на сына. В глазах застыла нежность.
- Я так боялся, что потеряю тебя и его. Слава Богу, мы все вместе, и я уже люблю нашего мальчика.
А меня? - подумала, но не отважилась спросить Элина. Меня ты тоже любишь?
За окном, освещенные солнцем, поднимались холмы Пальмерстауна. В озере Сокровищ отражалось голубое небо. Бернард смотрел вдаль своими зелеными глазами.
- Я никогда не отниму у тебя сына, Элина. Клянусь, сделаю все, что ты пожелаешь. Но, пожалуйста, позволь мне хоть иногда видеть малыша, наблюдать, как он растет.
- И это все, Бернард? - спросила она, задохнувшись от волнения.
- А что еще я могу сказать? Единственно, еще раз попросить у тебя прощения.
Боже, неужели ему нечего больше сказать! А как стало бы легко, если бы он произнес только одну фразу, которую она так ждала. Но он отвернулся к окну и уставился на оранжевый закат.
- Ты тоже прости меня, - сказала она как можно спокойней. - Ведь я толком и не знаю, куда мне направляться отсюда.
Он резко повернулся к ней. Такого лица она никогда не видела.
- Все мои разговоры и претензии об изменении домовладения были результатом горячности. Это свидетельствует лишь о том, что я так и не научился управлять своими эмоциями. Если ты хочешь жить в новом доме, он твой, и ты знаешь об этом.
- А ты чего хочешь, Бернард?
Он тряхнул головой, выражение его замечательных глаз удивило ее.
- Я хочу тебя, - сказал он. - Ты та женщина, которую я хотел и хочу постоянно. Я люблю тебя.
Ну наконец-то. Простая эта фраза вместила все: былую боль, одиночество, сомнения, изнурительные недомолвки.
- О, Бернард! Ничто другое теперь неважно. Ведь я тоже тебя люблю.
Он с недоверием покосился на нее.
- Неужели? И это после того, как я угрожал отобрать у тебя дом…
- Мне наплевать на дом! - чуть не закричала она, протягивая к нему руки. - Разве ты не понимаешь, что жить в этой красивой коробке и быть без тебя счастливой - невозможно.
- Я постараюсь измениться к лучшему…
- Не надо, не меняйся. Я люблю тебя таким, какой ты есть, Бернард.
- И твоей любви достаточно, чтобы выйти за меня замуж?
- Больше чем достаточно.
Улыбка заиграла в его глазах.
- Благодарю тебя, Господи! - выдохнул он, делая шаг по направлению к Элине. - Благодарю!
Малыш пискнул, напомнив о своем существовании. Он словно сообщал им, что намерен сыграть важную роль в их жизни.
Бернард, не доходя до кровати, остановился и выразительно посмотрел на Элину.
- А что, если я снова возьму его на руки?
Она засмеялась.
- Ты можешь делать все что угодно, Бернард. Главное, что мы вместе!