- Спит. Мать обещала присмотреть за ней. - Машина плавно остановилась, и он вылез, чтобы помочь ей. - Пройдем через задний ход, - тихо сказал он. - Если мать заметит, что ты плакала, то от беспокойства не заснет всю ночь. - Он горько улыбнулся. - Я никогда еще не видел тебя плачущей. Для тебя это не совсем обычно, так ведь, девочка?
Мэгги задумчиво покачала головой. Даже в совсем юном возрасте она выказывала поразительную храбрость и выдержку, - как в тот раз, когда сломала ногу…
Тогда она неудачно упала с дерева во время очередных летних каникул Люка. Она пряталась там от него, на свой детский манер пытаясь отвлечь его от очередной пышной блондинки, которую он пригласил остаться у них на уик-энд. Дерево было высоким, и рентген обнаружил, что перелом очень серьезный. Тогда Мэгги прокусила себе губу до крови, лишь бы Люк не увидел ее плачущей.
До сих пор Мэгги помнила странную улыбку, которую он подарил ей в машине "скорой помощи", когда сопровождал в больницу, его взгляд и слова: "А ты упрямица, верно?"
Люк отпер заднюю дверь дома и снова запер ее за ними.
- Иди ложись в постель, - сказал он. - Я скажу матери, что мы дома, и взгляну на Лори, а потом принесу тебе что-нибудь горячего…
- Не хочу причинять тебе лишних беспокойств. - Мэгги покачала головой.
- Мэгги, - проговорил Люк устало, - неужели ты не понимаешь, что причиняешь мне беспокойство с того самого дня, когда я в первый раз тебя увидел? - И ушел.
Чтобы раздеться, Мэгги понадобилась целая вечность. Ей по-прежнему было холодно, ужасно холодно, поэтому она напялила на себя самую толстую пижаму, которую только смогла отыскать в гардеробе, и как раз залезала в постель, когда в комнату вошел Люк с подносом в руках. Успев разглядеть ее прежде, чем ей удалось скрыться под одеялом, он невольно улыбнулся.
- Сейчас ты не выглядишь такой уж роковой женщиной, - съязвил он, но при виде выражения ее лица мгновенно принял серьезный вид. - Черт побери, - пробормотал Люк, поставил поднос и, присев на край кровати, взял ее руки в свои подобно врачу, успокаивающему пациента. - Извини меня, Мэгги, - тихо сказал он. - После того что случилось сегодня, это было грубой и необдуманной шуткой с моей стороны.
- Нет, это не так! - Мэгги замотала головой так энергично, что ее золотисто-каштановые волосы разлетелись во все стороны. - Это всего лишь правда, чистейшая правда! За то, что произошло сегодня, мне надо винить только себя.
- Винить? - Он недоверчиво прищурился. - О чем, черт побери, ты толкуешь?
- Только о том, что ты был прав, - я была одета неподобающим образом. Вызывающе. И это действительно было глупой попыткой сыграть роль роковой женщины. Платье совсем не подходило к случаю, а наш поселок совершенно не то место, где можно носить такие вещи…
- Нет, нет. - Люк покачал головой. - Выслушай меня, Мэгги, и выслушай внимательно. Как раз наоборот, неадекватной была именно моя реакция на это платье, и если бы оно было на ком-то другом, а не на тебе, я только полюбовался бы, ты в нем выглядела просто замечательно. Но тобой мне всегда хочется командовать, и я ничего не могу с этим поделать, так уж ты на меня действуешь.
Он улыбнулся, и сердце ее наполнилось сладкой болью неутоленного желания.
- Платье просто замечательное, - продолжал он. - Ты была права. И тот факт, что ты красива и на тебе надета мини-юбка, отнюдь не дает всякой безмозглой деревенщине права набрасываться на тебя. Подобные аргументы выдвигают иногда на процессах по изнасилованию некоторые ненормальные судьи, утверждающие, что женщина, которая не носит власяницу и не посыпает голову пеплом, "сама напрашивается на это".
Люк внимательно взглянул на ее лицо, все еще в размазанной по нему туши, и внезапно, как будто только что поняв, что держит ее руки, выпустил их.
- Поэтому, ради бога, не вини себя. Ты поняла?
- Думаю, что да.
- Мне нужно нечто большее, чем твое "думаю, что да"! - с жаром воскликнул он. - Я хочу, чтобы ты обещала мне, что больше не будешь думать об этом.
Мэгги кивнула. Более настойчивого человека, чем он, найти было трудно!
- Обещаю, - сказала она и, не в силах противиться мягкому сиянию этих серых глаз, улыбнулась.
Он встал, чтобы налить ей кофе, который принес на подносе, и только сейчас Мэгги осознала тот факт, что в ее маленькой девичьей спальне находится мужчина. И мало того, не просто мужчина - Люк!
Вероятно, то, что случилось с ней сегодня, могло бы надолго отвратить ее от мужчин, но этого не произошло. Наблюдая за тем, с какой элегантной грацией Люк расхаживает по комнате, Мэгги чувствовала, как мурашки пробегают от возбуждения по ее телу. До этого она просто осознавала, что чисто внешне Люк исключительно привлекателен, но теперь это ощущение приняло совершенно другой оттенок. В первый раз в жизни она так ясно увидела его физические достоинства.
Мэгги видела крепкие ягодицы, энергичные движения сильных бедер. Люк был олицетворением силы и энергии. Представив себе, как она касается его обнаженной кожи, Мэгги задрожала всем телом, инстинктивно понимая, какое это было бы изощренное ощущение - крепкие как камень мышцы под гладкой, шелковистой поверхностью.
Люк протянул ей чашку на блюдце.
- Ты все еще дрожишь, - хмурясь, заметил он, и Мэгги поспешила уделить внимание кофе.
Ей вовсе не хотелось, чтобы Люк догадался, почему именно она дрожит. Дымящаяся жидкость пахла как-то непривычно; наморщив нос, она взглянула на него вопросительно.
- Там немного бренди, - объяснил он.
- Но я не пью…
- Спиртные напитки? - сухо докончил за нее Люк. - Очень рад слышать это, дорогая. Но сейчас бренди поможет тебе расслабиться и уснуть. Ты до сих пор выглядишь взвинченной.
- Правда?
Взгляд Мэгги метнулся к стоящему на туалетном столике зеркалу, и девушка была неприятно поражена собственным взъерошенным видом. Даже с такого расстояния было видно, что лицо ее бледно как мел, а размазавшаяся вокруг глаз тушь делала их похожими на два покрытых копотью блюдца.
Она сделала глоток кофе, оно было горьковатым и едким на вкус, но значительно улучшило ее самочувствие, и Мэгги отхлебнула из чашки еще раз.
Люк наблюдал за ней до тех пор, пока чашка не опустела, и только тогда забрал ее.
- Теперь ложись, - сказал он и закутал ее в одеяло с такой заботой, как если бы на ее месте лежала Лори, и Мэгги неожиданно ощутила чувство острой обиды. Ей хотелось, чтобы Люк относился к ней не как к ребенку, а видел в ней то, чем она действительно являлась, - живую, дышащую, теплую женщину из плоти и крови.
Она приоткрыла губы, собираясь поблагодарить Люка, и неожиданно увидела, что его взгляд остановился на них, глаза потемнели, на лице появилось задумчивое выражение, и он тряхнул головой, как будто отгоняя непрошеные мысли.
- Закрой глаза, - тихо сказал Люк, и она послушно опустила ресницы. Если бы действие происходило в книге или в кино, то мужчина сейчас поцеловал бы ее. Сначала нежно, может быть, даже в лоб. А потом издал бы негромкий нетерпеливый стон, и его губы нашли бы ее шею, потом двинулись бы наверх… неумолимо приближаясь к ее рту…
Его голос прозвучал издалека, а сам он превратился всего лишь в темную тень, смутно вырисовывающуюся в дверном проеме.
- Спокойной ночи, Мэгги, - сказал Люк с какой-то странной интонацией и, выключив верхний свет, выскользнул из комнаты.
3
Когда Мэгги проснулась, было ясное солнечное утро. Голова у нее раскалывалась, в комнате пахло кофе, а одетый с восхитительной небрежностью в самые выцветшие джинсы, которые она могла вообразить, Люк отдергивал оконные занавески. Она закрыла глаза, не зная, что причиняло ей большее беспокойство, - свет или обтянутые материей великолепные ягодицы мужчины. Вот уж ему-то действительно не следует надевать такие тесные джинсы, подумала девушка.
Шторы раздвинулись еще шире, и проникающий под ресницы слепящий свет заставил ее простонать:
- Ох! Задерни их, Люк, пожалуйста.
- Нет, - безжалостно ответил он.
Мэгги залезла было с головой под пуховое одеяло, но его бесцеремонно сдернули с нее, и она встретилась взглядом с парой насмешливых серых глаз.
- Я чувствую себя ужасно, - пожаловалась Мэгги, расстроившись, что на ней надета эта ужасная пижама, а не что-либо более соблазнительное.
- Ты и выглядишь ужасно.
- Спасибо за комплимент, Люк.
- Не стоит благодарности. - На его губах появилась тень улыбки.
- При твоей вежливости тебе надо было стать дипломатом, - недовольно заметила она.
На этот раз Люк улыбнулся уже по-настоящему.
- Пей свой кофе, - не допускающим возражений тоном приказал он, указав на чашку, стоящую на тумбочке возле постели, подошел к окну и, устроившись на подоконнике, начал разглядывать открывающийся перед ним вид.
Сев на кровати, Мэгги откинула назад лезшие в глаза волосы и отхлебнула глоток кофе.
- Скажи мне, - с любопытством спросила она, - ты всегда всем приказываешь?
- Боюсь, что только тебе одной. - Он повернулся, глаза его сверкнули. - Я командовал тобой, когда ты была еще совсем маленькая, и, кажется, это вошло в привычку. А в чем дело? Тебе это не нравится?
Вся беда как раз была в том, что ей это нравилось.
- Не очень, - солгала она.
- Упрямица, - с шутливым упреком сказал он и, прикрыв глаза, лениво, как кот, потянулся, Мэгги поймала себя на том, что исподтишка наблюдает за ним, завороженная игрой мышц, вызванной этим несложным движением. Его живот был совершенно плоским, узкие бедра опоясывал кожаный ремень, и все же они казались такими длинными, такими мощными!
Если представить их…
Нет. Она не собирается представлять себе ничего подобного. Даже без всяких эротических фантазий Мэгги чувствовала сухость во рту, сердце стучало как отбойный молоток. И как она была не права, когда пожалела о том, что ее ночная одежда недостаточно сексуальна. Теперь она возблагодарила бога за слишком большие по размеру пижамы, которые носила. Они многое скрывали.
По крайней мере, он остается в полном неведении, что сейчас девушка ощущала медленное, но неуклонное пробуждение сексуального чувства. Ее груди набухли и стали тяжелыми, твердые соски, казалось, распирали толстый материал пижамы. Она испытывала тянущую, тупую и одновременно сладкую боль внизу живота.
Щеки Мэгги вспыхнули. Она понимала, что ее мысли вырвались из-под контроля, но не могла не думать о том, что будет, если сильные пальцы Люка начнут ласкать и гладить ее там, в месте сосредоточения этой боли, чтобы та сменилась на…
Окончательно смутившись, она отхлебнула слишком большой глоток кофе, обожгла себе рот и только тогда заметила сузившиеся глаза, взгляд которых был устремлен на пышную полноту ее груди. Затем он резко поднялся, и Мэгги внезапно поняла, что не должна сейчас позволять ему уйти. Поэтому улыбнулась как можно лучезарнее и с облегчением заметила, как непроизвольно расслабились его напряженные плечи.
- Чем ты собираешься сегодня заняться? - Мэгги постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более непринужденно и по-деловому.
Люк медлил с ответом. Странно, подумала Мэгги. Раньше она никогда не видела его неуверенным.
- Мы кое-куда поедем.
- Ты и Лори?
Он покачал головой.
- Нет. Я и ты.
- Я и ты? Поедем? - Фантазия Мэгги грозила разыграться до невообразимых пределов. - Куда?
Он улыбнулся ей своей ленивой улыбкой, и девушке показалось, что в душе ее заиграл целый скрипичный оркестр.
- Разве ты забыла, какой завтра день? - поддразнил ее Люк.
- Конечно, не забыла. Только и жду, что мне подарит Санта-Клаус!
- Поэтому мне надо съездить за рождественскими подарками, и я хочу, чтобы ты поехала со мной.
- А как же Лори?
- Оставлю ее с матерью. Я еще ничего не купил ей и хочу, чтобы это стало сюрпризом. - Он печально улыбнулся. - В довершение ко всему, Лори просто нельзя брать в отделы игрушек, она ведет себя там невозможно!
- Но она ведь еще совсем маленькая, Люк!
- И потом, мне нужен твой совет, что купить матери. Ты знаешь, что ей может понравиться. - Он пристально посмотрел на нее. - И если ты будешь вести себя очень хорошо, я даже пообедаю с тобой.
Сердце Мэгги подпрыгнуло, как лосось, идущий на нерест вверх по перекату.
- А если ты тоже будешь вести себя очень хорошо, я, так и быть, соглашусь разделить с тобой обед!
- Ты сможешь собраться за полчаса?
- Конечно, смогу. - Она помолчала, потом вздохнула. Некоторые вещи бывает трудно высказать, но делать это все же приходится… - Люк…
- Не надо, Мэгги. - Он покачал головой. - Если ты насчет вчерашнего…
- Да. Я только хотела сказать тебе, что…
- В этом нет необходимости, - перебил он. - Забудем об этом. - На его лице появилось хмурое выражение. - Не думаю, что твоему дружку придет в голову повторить попытку.
- Он мне не дружок. - Девушка помолчала и добавила: - Во всяком случае, больше не дружок.
- Рад слышать, - ответил Люк, и зажегшийся в его глазах опасный огонек заставил Мэгги продолжить:
- Люк!
- Что еще?
- Люк, ты не собираешься… - Ее глаза округлились. - Не собираешься…
Он нахмурился.
- Не собираюсь что?
- Надавать ему или чего-нибудь в этом роде, - хрипло прошептала она.
- Надавать ему? - Люк громко рассмеялся. - Ей-богу, Мэгги, у тебя необыкновенно живое воображение. Разумеется, я не буду его бить! Если я его ударю, от него мокрое место останется. - Внезапно он помрачнел. - На первый раз я просто позвонил ему и дал несколько советов на будущее.
Мэгги поежилась. Судя по прозвучавшей в его голосе враждебной нотке, ей ни за что на свете не хотелось бы в это утро побывать на месте Гика Теннера.
Люк открыл дверь.
- Оставляю тебя, чтобы ты смогла переодеться. Поспеши.
Она спустилась в столовую ровно через двадцать минут и обнаружила сидящую на высоком детском стульчике Лори, весь нагрудник которой был заляпан чем-то, напоминающим земляничный йогурт. Перед ней сидел Люк, макал вырезанных из поджаренного хлеба солдатиков в сваренное всмятку яйцо и передавал их дочери. Некоторые солдатики, вероятно, все же попадали ей в рот, но большинство из них валялось на полу.
- Лори, Лори, - с шутливым недовольством выговаривал ей Люк. - Когда же ты научишься вести себя за столом!
Он поднял голову, заметил Мэгги и одобрительно кивнул.
Надо признаться, она весьма тщательно продумала свой наряд, памятуя его вчерашние замечания, - хотя впоследствии он и взял свои слова обратно, - и решила: будет лучше, если она покажет ему, что вовсе не слоняется целыми днями, стараясь изобразить из себя роковую женщину. Остановившись на черных джинсах и просторном темно-оранжевом свитере, Мэгги заплела волосы в косу на французский манер, с подходящей по цвету оранжевой лентой и, употребив минимум косметики, выглядела теперь совсем юной и невинной.
Жаль только, что я и на самом деле юная и невинная, подумала Мэгги, беря кусок поджаренного хлеба и намазывая его сливовым джемом. Будь я немного старше и опытнее, тогда, может быть, он смотрел бы на меня по-другому, взглядом соблазнителя, а не снисходительно-отеческим. Она откусила большой кусок и повернулась, чтобы снова посмотреть, как ест свой завтрак Лори.
Девочка выпучила на нее глаза и что-то проворковала. Мэгги мгновенно умилилась.
- Какая хорошенькая, - сказала она со вздохом.
- Так-то оно так. - Люк поднял голову. - Но будь готова вовремя увернуться, - спокойно предупредил он. - Во всех книгах по воспитанию детей говорится о том, что они должны научиться есть сами, это якобы развивает в них независимость, координацию движений и так далее и тому подобное. Только в этих трактатах не предупреждают, что маленький ребенок способен забросать кусками еды всю комнату! Лори, дорогая, пожалуйста! - протестующе увертывался он, когда маленькая пухлая ручка стала засовывать смоченный яйцом кусок хлеба прямо ему в рот. - Это же твое!
- Па-па! - Лори победно просияла, и смягчившийся Люк послушно съел то, что было ему предложено.
От этой сцены сердце Мэгги дрогнуло. Люк являл собой воплощение женских мечтаний - темноволосый, сильный, могущественный. Однако, по словам его матери, в деловом мире он имел репутацию хладнокровного и не знающего жалости дельца. В нем ощущалась спокойная уверенность человека, хорошо знающего себе цену. Множество женщин почитали за счастье встречаться с ним. И все же… сидящий здесь и играющий со своим ребенком Люк казался ей бесконечно далеким от этого образа крутого, пользующегося успехом у женщин бизнесмена. В нем чувствовался неиспользованный запас нежности, что добавляло к его многогранной личности что-то новое.
Счастливая Лори, что у нее есть такой любящий отец, как Люк, с тоской подумала Мэгги. Своего отца она почти не помнила. После его отъезда в Индию изредка приходили письма, в основном описывающие достоинства очередного найденного им гуру, потом перестали приходить и они. И лишь несколькими годами позднее стало известно, что он умер в каком-то маленьком горном селении, потеряв здоровье и силы, но сохранив свои высокие помыслы.
Люк посадил Лори к себе на колени и старательно вытирал с ее личика остатки еды, которыми она себя разукрасила, а девочка вертелась как угорь, пытаясь ускользнуть от салфетки.
- Сиди спокойно, Лори, - повторял он, но в его голосе не ощущалось ни малейшей надежды на то, что дочь послушается его хотя бы на секунду.
Присев на корточки, Мэгги принялась подбирать с ковра кусочки хлеба.
- Спасибо, - сказал Люк. - Я как раз собирался заняться этим.
Он внимательно наблюдал за тем, как она, взяв тряпку, начала вытирать оставшееся на ковре пятнышко яичного желтка, и, подняв голову, Мэгги спросила:
- Что-нибудь не так?
- Нет, - медленно ответил он. - Просто большинство женщин - вернее тех женщин, с которыми я был знаком, скорее умерли бы, чем стали подтирать с пола яичный желток в столь ранний час. Они позвали бы прислугу.
Мэгги посмотрела на него сквозь упавшие на глаза волосы.
- Моей матери сейчас нет, так что звать некого, - напомнила она. - Ты это имел в виду?
- Конечно, нет. - Глаза Люка сердито сверкнули. - Не говори глупости, Мэгги, - предупредил он. - Не будешь же ты утверждать, что я или моя мать когда-либо относились к твоей матери как к прислуге. Ты отлично знаешь, что вы всегда были для нас членами семьи.
Она виновато взглянула на него.
- Я это знаю. Не понимаю, почему это вырвалось у меня. - Но она понимала - из-за упоминания о других женщинах. - Прости меня, Люк.
- Ничего страшного. - Но взгляд его продолжал оставаться недовольным.
- Может быть, я не возражаю против того, чтобы заниматься физическим трудом в столь ранний час просто потому, что у меня мальчишеские ухватки, - извиняющимся тоном сказала она.
- Мальчишеские ухватки? - переспросил он. - У тебя?
- Ты же всегда так говорил, - ответила девушка, поднимаясь с пола. - Когда я была помладше.
Задумчивый взгляд Люка остановился на ее необычных, золотисто-карих глазах, на пухлых влажных губах, на густых, блестящих волосах, спускающихся ниже роскошных округлостей грудей. И мужчина покачал головой.
- Это было очень давно, девочка, - тихо произнес он. - Сейчас ты совсем не похожа на прежнего сорванца.