"Вскоре после отдыха на великолепной яхте испанского миллиардера знаменитая красавица Кэт Бэлфор была замечена выходящей из приемной доктора Стива Смита на Харли-стрит, имея довольно потерянный вид. Доктор Смит известен тем, что в прошлом году принимал роды у Принцессы, однако его представители отказались дать ответ, беременна ли одна из сестер Бэлфор.
Кэт Бэлфор родилась в одной из самых богатых и скандальных семей в стране, однако ее нынешний ухажер более чем соответствует ей. Плейбой и магнат Карлос Герреро считался когда-то лучшим матадором Испании, до тех пор, пока не покинул ринг пятнадцать лет назад.
Кто знает? Возможно, имея дело с капризной Кэт Бэлфор, мужчине, прозванному Холодным Сердцем, еще предстоит выйти на свой самый сложный бой!"
Пребывая в смятении, Кэт подняла взгляд на неприступную маску, в которую превратилось лицо Карлоса.
– Но они даже не обратились ко мне за комментариями! – воскликнула она. – Я даже не знала, что за мной следят!
Карлос гневно сжал кулаки.
– Это все, что тебя волнует? – спросил он. – Что ты не знала, что тебя фотографируют? Зная это, ты бы нанесла больше блеска на свои лживые губы?
Сердце Кэт учащенно забилось.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Легко, – коротко бросил Карлос. – И прежде чем ты начнешь придумывать оправдание своим действиям, вспомни, что твоим главным проступком была ложь. Мы можем провести все утро, споря по этому поводу, но теперь это не имеет значения. На самом деле меня интересует лишь одно. – Взгляд черных глаз Карлоса пронзал ее. – Просто ответь мне: ты… беременна?
В комнате повисло тягостное молчание, прерываемое только неровным дыханием Кэт.
– Я… – начала она.
– Ты беременна? – давил на нее Карлос.
– Да! Да!
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Значит, ты все-таки солгала мне, – неожиданно бесцветным тоном произнес он.
Кэт отрицательно покачала головой:
– Не совсем так.
Холодные черные глаза сверлили ее.
– Не совсем так? Сколько вариантов истины, по-твоему, существует? Потрудись объясниться, а то я уже начинаю думать, что мне снился сон, в котором ты пожелала отправиться в аптеку, потому что у тебя начались критические дни.
– Я так думала, – ответила Кэт, заливаясь краской. – Ночью я почувствовала боль внизу живота, и у меня началось кровотечение. – В ту самую ночь, когда Карлоса не было рядом с ней, и его отсутствие говорило лучше всяких слов, что между ними нет ничего, кроме вынужденного соседства. – Я подумала, что начались критические дни. Лишь спустя пару дней я осознала, что это что-то иное.
– Но ты, конечно, не собиралась говорить об этом мне?
– Собиралась! Просто мне сначала нужно было самой убедиться.
– Может, ты планировала еще что-то? – требовательно спросил Карлос, ощущая ужас от одной мысли об избавлении от ребенка. – Может, ты ходила к доктору не только за подтверждением?
Кэт понадобилась пара секунда, чтобы понять, куда он клонит, и, когда осознание снизошло на нее, она ощутила, что ей действительно может стать плохо. С трудом проглотив подступивший к горлу ком, она ненавидяще уставилась на Карлоса.
– Как… как ты смеешь? – бросила она, пытаясь подняться. Однако ее ярость была столь сильна, что она едва могла устоять на ногах, и Карлос протянул ей руку для поддержки. – Отойди от меня! – гневно закричала Кэт.
Он не обратил ни малейшего внимания на ее реплику. Лишь убедившись, что она крепко стоит на ногах, Карлос отпустил ее и подошел к окну, глядя на искусственную красоту Кенсингтонских садов и одновременно пытаясь привести свои мысли хотя бы в подобие порядка.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Когда Карлос повернулся, Кэт сидела в центре огромной софы и казалась удивительно хрупкой и уязвимой. Карлос готов был избить себя самого за жестокие слова, которые он произносил. "Каким же бесчувственным идиотом я был, – с отвращением подумал он. – Так мучить женщину, только узнавшую о своей беременности?"
– Могу я тебе что-нибудь принести? – тихо спросил Карлос. – Что-нибудь попить?
– Мне плохо.
В ту же секунду Карлос кинулся в ванную комнату, выкинул из фарфоровой миски лепестки розы и отнес ее Кэт. Затем отыскал современную кухню, где поспешил заварить имбирно-лимонный чай, вспомнив, что имбирь хорошо помогает при тошноте.
Когда Карлос вернулся в гостиную, Кэт все еще сидела на софе с полотенцем и пустой фарфоровой миской. Внезапно он смог заглянуть за маску, которую она надела, и увидел уязвимость и боль.
– Я приготовил тебе чай, – быстро сказал он, ставя поднос на стол.
Кэт взглянула на него, в который раз твердя себе, что ей следует быть сильной. Карлос не нарушал никаких обещаний. Никогда не говорил, что чувствует что-то к ней. И уж конечно, она не могла требовать от него любви только потому, что носила его ребенка. Он никогда не должен узнать о ее любви. Это было бы несправедливо, ведь тогда он бы ощущал себя виноватым из-за неспособности ответить взаимностью.
– Я не убегала, – устало произнесла Кэт. – Я правда думала, что пришли критические дни, а значит, не было смысла задерживаться на яхте. Мы же так решили. – И Карлос не сделал ничего, чтобы остановить ее, верно? Даже сейчас он пришел, потому что должен был, а не потому, что хотел находиться здесь. – Но очевидно, это было лишь небольшое кровотечение, которое иногда случается в первый месяц беременности.
– Но с тобой все в порядке? – взволнованно спросил Карлос.
– Все хорошо.
– А… с ребенком? С ним все нормально?
– Доктор сказал, все отлично.
– Слава богу, – облегченно выдохнул испанец.
В тот миг Карлос впервые задумался о том, насколько большое влияние на его жизнь имеет беременность Кэт. Он станет отцом. Вручив Кэт чашку ароматного чая, он внезапно осознал, что даже сейчас, в эту самую минуту, его малыш растет и развивается в лоне Кэт.
Ему хотелось подойти и положить ладонь на ее еще плоский животик, почувствовать, что ребенок действительно там. Но из-за своего неподобающего поведения он не имел права этого сделать. Жестокие слова, сказанные в пылу ярости, превратились в глухую стену, отделившую его от Кэт и малыша. Карлос понял – в нем живет та же жестокость, что и в его отце.
Он вздрогнул.
– Ты знаешь, что на улице полно фотографов?
– Но почему? – заплакала Кэт. – Почему они не могут просто оставить меня в покое?
Тело Карлоса напряглось.
– Это наше проклятье, Принцесса. На нашей жизни репортеры зарабатывают себе на хлеб, – горько произнес он. – Бывший матадор и его скандальная подружка – что может быть лучше для их карьеры?
В этот момент раздался пронзительный звонок телефона, и Кэт, поставив чай на стол, сняла трубку. Звонил ее отец.
– Не могла бы ты мне объяснить, что происходит, Кэт? – грозно спросил он.
Она открыла было рот, чтобы рассказать Оскару всю правду, но внезапно поняла – она не обязана этого делать. Больше нет. Возможно, раньше она и убегала от ответственности, но теперь правила отца помогли ей взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Или это была заслуга Карлоса? Теперь она не убегала. И даже если бы хотела так поступить, то не смогла бы. Ведь она готовилась стать матерью ребенка Карлоса Герреро и собирается научиться стоять за себя. А это означало, что все остальные члены семьи Бэлфор должны оставить ее в покое.
Ее рука опустилась на живот, словно защищая драгоценное дитя, и Кэт заметила, как сверкнули при этом жесте черные глаза Карлоса.
– На самом деле сейчас я ни с кем не хочу разговаривать, папа, – твердо сказала она.
– Но…
– Никаких но. Со мной все хорошо. – Несколько мгновений Кэт выслушивала ответ отца, кожей ощущая направленный на себя взгляд внимательных глаз Карлоса. – Да, он здесь. Со мной. Нет, папа. Нет. Я позвоню тебе через пару дней. Да. Обещаю.
Когда она положила трубку, Карлос заметил в ее глазах страх, что он может продолжить бесконечные расспросы. Карлос сжал губы. Возможно, у нее есть причины так думать.
Телефон снова зазвонил, и Кэт устало прикрыла глаза. Карлос сам поднял трубку.
– Да?
– Карлос! Говорит Таня Стивенс, – раздался глубокий женский голос. – Я та самая женщина, что оставила на твоей яхте бикини. Не хочешь ли ты просто…
– Без комментариев, – прорычал он и бросил трубку. Когда же телефон зазвонил в третий раз, он просто оставил трубку лежать возле аппарата. "Неужели это будет продолжаться вечно?" – спросил себя Карлос. Телефон будет звонить, пресса – писать одну разгромную статью за другой, живот Кэт – увеличиваться с каждой неделей. Ей предстоит выдержать всю беременность, находясь в центре бездушного города, подвергаясь охоте папарацци.
Однако из этой ситуации есть выход. Но только если Кэт согласится, а это маловероятно.
– Я могу найти для тебя безопасное прибежище, – медленно произнес Карлос. – Там, где пресса до тебя не доберется.
Кэт с надеждой взглянула на него:
– Где?
– Это тебе решать, Принцесса. Я могу предложить тебе несколько вариантов, ведь у меня есть недвижимость по всему свету.
– Ты имеешь в виду, с тобой? Ты ведь поедешь со мной? – холодно спросила Кэт, делая вид, что ей безразличен его ответ. Последнее, что ей сейчас нужно, – очередное разочарование от отказа мужчины и перспективы провести следующие месяцы в полном одиночестве.
Карлос вздохнул:
– Ну, это зависит от того, хочешь ли ты меня там видеть или нет, – медленно произнес он.
Вопрос повис в воздухе.
"Не будь уязвимой, – сказала себе Кэт. – Не открывайся, иначе тебя ожидает еще больше боли".
– Как пожелаешь, – равнодушно пожав плечами, ответила она. – Мне все равно.
Карлос посмотрел в ее ярко-голубые глаза, холодные, словно зимнее небо. Кэт согласилась покинуть город вместе с ним.
Карлос стиснул зубы. Эта победа имела горький привкус разочарования.
Глава 12
Карлос отвез Кэт в дом, выглядящий до боли знакомо. Лишь через пару минут она догадалась, в чем тут дело.
– Это же дом с картины! – воскликнула она, ощутив прилив восторга. – Той, что висела в твоем кабинете на яхте. – С картины, которую Кэт так любила разглядывать, неспешно переписывая рецепты, во время их морской прогулки, теперь казавшейся событием из туманного прошлого.
– Верно. Это моя гасиенда, – мягко произнес Карлос.
Стоя на пороге чудесного старого дома с затемненной верандой, увитой плющом, Кэт любовалась природой Андалусии. За воротами простирались сады апельсиновых и лимонных деревьев, наполняющих воздух легким, ненавязчивым ароматом. А на расположенных неподалеку лугах паслись любимые лошади Карлоса; люди приезжали со всех концов света, чтобы купить их.
Несмотря на трудности, Кэт не могла не признать, что это красивейшее место на земле, уютное, настоящее, далекое от бессмысленной суеты города. Оно заставляло ее тосковать по простой жизни, которой она не знала и, вероятно, никогда не узнает.
– Так что ты думаешь о моем доме? – спросил Карлос, обнаружив, что она пораженно застыла на пороге.
Они прилетели сюда на его личном самолете, однако в пути Кэт лишь выпила чаю и съела пару кусочков фруктов, предложенных ей на борту.
Она медленно повернулась навстречу Карлосу:
– Он прекрасен.
– Тогда почему ты хмуришься?
"Неужели он не понимает, – подумала Кэт. – Или же просто умеет отрешаться от проблем?" Возможно, мужчины по-другому устроены, либо Карлос в очередной раз стал исключением из правил. Что касается ее, то под внешне спокойной оболочкой скрывался шквал разнообразных эмоций и чувств. Карлос же, судя по всему, совсем не переживал по поводу их туманного будущего.
– О, просто в последнее время столько всего произошло, – уклончиво ответила она. – Новости о ребенке, перелет сюда, размышления над тем, что мы скажем близким людям. – Кэт нерешительно закусила губу, мысленно добавив к этому списку перспективу стать матерью-одиночкой. – И когда скажем.
Глядя в ее ярко-голубые глаза, Карлос видел заключенное в них страдание. Он спрашивал себя, спадет ли в этот раз маска с лица Кэт, станет ли она милой, улыбчивой и одновременно страстной любовницей, радостно принимающей его в свои объятия каждую ночь.
– Мы ничего не будем делать до тех пор, пока ты не расслабишься и не отдохнешь, – заботливо произнес Карлос. – Именно для этого я и привез тебя сюда.
Не осмелившись спросить его насчет остальных причин, Кэт взглянула ему в глаза:
– А что ты будешь делать, Карлос? Отдыхать или снова печатать на своем чертовом компьютере?
Услышав в ее голосе обвинительные нотки, мужчина покачал головой.
– Думаю, я тоже могу немного отдохнуть, – мягко согласился он. – Тут, есть бассейн, в котором я не плавал целый год.
Когда Кэт впервые увидела это чудо, то не могла поверить собственным глазам. Бассейн, казалось, не имел границ, зато из него было удобно любоваться возвышающимися на горизонте горами.
На следующий день после завтрака Карлос предложил Кэт переодеться в купальник и встретиться с ним у бассейна. И хотя в столь жаркий день это было разумным предложением, Кэт не могла не отметить некую интимность его предложения. Обычно лишь влюбленные или семейные пары отдыхают вместе у бассейна, а они с Карлосом конечно же не относились ни к тем ни к другим. Такова реальность, усугубленная тем, что первую ночь на гасиенде они провели порознь.
Разумеется, порознь. Она больше не интересовала Карлоса, ведь так? По крайней мере, не в том смысле.
Он даже не прикоснулся к ней. Ни разу. Карлос не обнял ее, узнав о беременности. Не стиснул ладонь Кэт, когда они летели сюда. Не держал ее за талию, проводя экскурсию по гасиенде.
Ничего.
Разве это не означало только одного – что сексуальная стадия их отношений завершена? Между ними все кончено, кроме разве что вопросов о воспитании ребенка. Кэт понимала – рано или поздно им придется сесть за стол и обсудить будущее, хотя уже сейчас она осознавала, что говорить об их союзе нет смысла.
Она направилась в свою комнату и переоделась в бикини, которое казалось ей слишком открытым, хотя умом Кэт понимала, что ее тело еще не начало изменяться. Просто теперь она была более уязвимой, вот и все. Накинув на плечи шелковый халат и взяв неинтересную книгу, она спустилась вниз, к бассейну, где ее уже ждал Карлос.
Взглянув на Кэт, он нахмурился:
– Тебе нужна шляпа.
– У меня ее нет.
– Здесь много разных шляп. Вот, возьми эту.
Выудив откуда-то старую панаму, Карлос ловко перебросил ее Кэт.
– Спасибо, – ответила она.
Она скинула с себя халат и опустилась на шезлонг возле Карлоса. Было раннее утро, воздух пропитался свежестью и сладостью. Крики неизвестных ей птиц раздавались вдалеке, а ветер доносил до нее аромат жасмина.
Некоторое время Кэт чувствовала себя неуютно, не зная, что сказать мужчине, лежащему так близко, но мысленно находящемуся где-то на другой планете. Она должна была задать Карлосу миллион вопросов, но ей было лень начинать, и солнце приятно касалось кожи, отвлекая от назойливых мыслей… Наконец, его теплые лучи помогли Кэт немного расслабиться. Она выпила воды и раскрыла книгу, но вскоре отложила ее и погрузилась в приятную дремоту.
Глубокий низкий голос достиг сознания Кэт сквозь завесу сна, и, открыв глаза, она увидела, что Карлос стоит рядом с ней.
– Ты сгоришь на солнце, если не побережешь себя, – заботливо произнес он. – Хочешь, я намажу тебя кремом от загара?
– Я… – начала было Кэт, но замолчала. Что она могла сказать? Нельзя допустить, чтобы он узнал, что она теряет контроль над собой и своим телом от одного его прикосновения. Однако сгореть на солнце тоже было не самой лучшей идеей. Решившись, она кивнула, облизывая внезапно ставшие сухими губы. – Если тебе не трудно.
– Повернись, – велел он.
Выдавив немного лосьона на спину Кэт, он принялся втирать его, не сумев сдержать вздох восхищения от прикосновения к ее нежному бархатистому телу. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз дотрагивался до нее? Расстегнув застежку на бюстгальтере Кэт, Карлос принялся массировать ее напряженные мускулы, чувствуя, как она расслабляется под его чуткими пальцами.
– Карлос…
– Тебе хорошо, Принцесса?
Не вполне веря в реальность происходящего, Кэт никак не могла решить, смеяться ей или плакать.
– Ну да… Да, мне хорошо.
Естественно, ей было очень хорошо.
– Тогда лежи и получай удовольствие, – скомандовал Карлос.
"Он что, сошел с ума?" – думала Кэт. Неужели он не понимает, что когда его пальцы касаются ее, ей хочется только одного – притянуть его к своему горящему желанием телу? Она хотела почувствовать Карлоса внутри себя, соединиться с ним в танце любви. Кэт с трудом сглотнула. Теперь его руки неспешно разминали ее ягодицы, а это было очень опасной территорией, ибо она уже едва могла сдерживать стон наслаждения и страстное желание, рвущееся наружу.
– Карлос! – воскликнула Кэт.
– Что? Что такое, Принцесса?
– Я… я…
Внезапно Карлос понял – если он продолжит эту игру, то через секунду уже не сможет остановиться. Он прекрасно знал, что мог соблазнить Кэт в тот же миг. Ему даже не нужно смотреть в ее голубые, холодные глаза, ведь он может войти в нее сзади и довести их обоих до сладкого пика. И тогда все их волнения останутся позади, уступив место полному удовлетворению. Однако теперь этого было недостаточно. Одно это его больше не устраивало.
Да, соблазнить Кэт очень легко, но куда это приведет? Разве Карлос не использовал секс в качестве щита, ограждающего его от настоящей жизни, раз за разом заменяя эмоции постельными утехами? И разве не должен он признаться в этом женщине, находящейся рядом с ним, несмотря на всю тяжесть этой правды?
Развернув Кэт к себе, Карлос посмотрел на ее лицо – на расширенные зрачки голубых глаз и румянец, покрывший нежные щеки, – и внезапно ощутил, как боль пронзила его сердце. Он много раз сталкивался с опасностью и смертью, однако никогда ранее не испытывал подобного трепета. Он мог спокойно и достойно противостоять разъяренному быку, но терялся под взглядом прекрасных глаз цвета неба.
– Прости меня, – просто сказал Карлос.
Кэт непонимающе нахмурилась. О чем это он?
Неужели передумал заниматься с ней сексом, хотя лишь пару мгновений назад это намерение было очевидно?
– Простить тебя? – отозвалась она. – За что?
Карлос горько засмеялся:
– За то, что сомневался в тебе. За то, что стал жертвой собственного предубеждения. За то, что относился к тебе как к испорченной богатой девочке, в то время как ты показала мне себя настоящую, сняв маску, защищавшую тебя от ударов судьбы. Ты показала, что под блестящей оберткой скрывается нечто бесценное. – Голос Карлоса задрожал от переполнявших его эмоций. – И это ты, Кэт.
Она неотрывно смотрела на Карлоса, пытаясь не допустить возрождения сладких надежд. Она не позволит ему снова ранить себя. Только не теперь.
– Ты говоришь мне все это только потому, что я ношу твоего ребенка? – шепотом спросила Кэт.
Карлос отрицательно покачал головой.