Несколько минут брат и сестра молча смотрели на огонь, ожидая, пока согреется комната. Потом Дидье озабоченно произнес:
- Как ты думаешь, что теперь сделает папа?
- Понятия не имею. - Симона вздохнула. - Все зависит от того, что скажет лорд Холбрук.
- Он все равно на тебе женится?
- Ради нашего благополучия надеюсь, что женится. - Симона сжала губы, вспоминая сцену на балконе. Барон с такой охотой пошел ей навстречу! Ее обдало жаром при мысли о, страстных объятиях, прерванных неожиданным появлением Армана и лорда Холбрука.
Негодяй! Предатель! Пьяница! Эгоистичный хлыщ!
Но как сладко ей было в его объятиях! Она чувствовала себя свободной, желанной, прелестной. Наверное, она слишком наивна, потому-то на нее так подействовало внимание мужчины, решила Симона. Может быть, объятия лорда Холбрука тоже вызовут такую реакцию? Но, вспомнив старческую, заплывшую жиром фигуру, она прогнала эту надежду.
Когда Симона была помолвлена с Шарлем Бовилем, она позволяла ему кое-какие вольности - иногда разрешала себя поцеловать, иногда обнять. Она знала Шарля всю жизнь, его прикосновения не пробуждали в ней страсть, но создавали ощущение безопасности и покоя. Шарль грубо и прямо объяснил, чего от нее хочет. Он не любил Симону и не ухаживал за ней, но тем не менее она с охотой собиралась за него замуж. Однако он тоже предал ее.
- Тебе нравится барон? - Шепот Дидье вторгся в ее воспоминания о синих глазах и мягких, но решительных губах.
- Что? - Симона нахмурилась. - Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?
- Я раньше не видел, чтобы так целовались. - Дидье приподнял личико и ухмыльнулся. - Только девка из таверны у нас дома.
- Дидье! Та женщина была проституткой!
Брат захихикал:
- Я знаю.
- Значит, ты сравниваешь свою сестру с простой уличной девкой?
- Тогда объясни, почему ты пошла с ним? - требовательно спросил Дидье. - Зачем из-за человека, до которого тебе нет никакого дела, ставить под удар папины планы?
Симона не знала, что сказать. Дидье сочувственно улыбнулся:
- Сестрица, у тебя течка?
Симона вскрикнула, вскочила с кресла, с горящими щеками бросилась на постель и зарылась в перину.
- Ну, так как? - Дидье уже сидел на кровати. - У собак и лошадей тоже…
- Я не лошадь и не собака. Ясно? - выкрикнула она. - Течка! Ну и слово!
- Хорошо-хорошо. Успокойся, сестрица. Я просто спросил.
- Я бы треснула тебя хорошенько, если бы могла.
Дидье фыркнул и вытянулся рядом с Симоной.
- Объясни только, почему именно лорд Николас?
Симона долго молчала, разглядывая балдахин кровати.
Как объяснить свой отчаянный порыв восьмилетнему мальчику, который, если уж говорить откровенно, вовсе не мальчик, а привидение? Она и сама не понимала, почему пустилась в такую бездумную авантюру накануне, возможно, самого важного дня в своей жизни. И не только в своей.
После смерти матери и Дидье люди стали болтать о том, что Симона сошла с ума. Порция дю Рош весьма свободно обходилась с деньгами рода дю Лак. Позже выяснилось, что средств не осталось, их не хватало на поддержание самого скромного образа жизни. Спасти семью мог только удачный брак Симоны в Англии. Удачный и скорый. Иначе и она, и отец были обречены на нищету в чужой стране.
Сейчас на Симону камнем давила мысль, что она поставила под угрозу планы отца, прельстившись несколькими мгновениями блаженства в объятиях известного соблазнителя.
"Барон Крейн не стоит и пылинки на моих туфельках, - думала Симона. - Почему же тогда? Почему?"
- Дидье, я не знаю, - наконец вздохнула она. Такой ответ явно не удовлетворил брата, и Симона попыталась найти хоть какое-нибудь объяснение: - Может быть, потому что он такой красивый, а мне на празднике было так плохо. А может, мне хотя бы раз захотелось поступить так, как хочется.
- Ты выбрала для этого неудачное время.
Симона грустно улыбнулась, Дидье ответил ей задумчивым взглядом.
- Ты бы снова так сделала, если бы выпал шанс?
- Да. - Ответ слетел у нее с губ раньше, чем она успела подумать. Симона сама удивилась правде, которая в нем прозвучала. - Да, я сделала бы то же самое. Я не могу тебе этого объяснить, да и себе тоже.
Воспоминания о поцелуях барона так ее взволновали, что Симона, чувствуя на себе настойчивый взгляд Дидье, приподнялась на коленях и, чтобы отвлечься, стала развязывать ленты на пологе.
- Наверное, тебе нужно было, чтобы он к тебе прикоснулся, - неуверенно произнес брат.
- Что ты имеешь в виду? - Симона выпустила из рук занавеску и на коленях поползла к следующему столбику.
- Мама так говорила, - отвечал он. - Когда ей было грустно, она прижимала меня к себе. - В голосе Дидье звучала, печаль. - Прижимала и просила: "Посиди у меня на коленях, малютка". Она часто мне говорила, что когда грустно, надо, чтобы к тебе прикоснулся тот, кого любишь. И тогда снова станет хорошо.
Симона опустила вторую занавеску. По щекам у нее текли крупные слезы. Забыв об оставшихся узелках, она заползла под меховое одеяло и приподняла край, чтобы Дидье лег рядом.
- Дидье, я не люблю барона, - чуть слышно проговорила она. - Просто он… попался под руку.
- Я знаю. - Дидье не смотрел на сестру, а поглаживал ладошкой блестящий мех. - Я так по ней скучаю.
- Ты снова ее увидишь, cheri, - успокоила брата Симона. - Надо просто подождать, пока мы не узнаем, почему она ушла, а ты - нет.
- Сестрица, ты думаешь, я попаду в ад? - тихонько спросил Дидье. - Из-за этого я еще здесь? Наверное, Бог не хочет брать меня на небеса.
- Не говори глупостей, - решительным шепотом заявила Симона. - Бог и маман скоро призовут тебя на небо. Очень скоро. Ты должен верить и ждать.
Дидье с сомнением кивнул и заглянул Симоне в глаза:
- Я думаю, леди Хейт может нам помочь. Правда-правда. Она… другая.
Он смотрел так серьезно, с такой надеждой, что Симона не решилась возражать.
- Ну хорошо, Дидье, - согласилась она. - Если я встречу ее, пока мы в Лондоне, то поговорю с ней.
Личико Дидье просияло.
- Но думаю, ты понимаешь, как опасно рассказывать о тебе кому-нибудь чужому? - Симона вспомнила брезгливый ужас Шарля, когда она доверилась ему.
- Леди Хейт не предаст тебя, сестра, - торжественно произнес Дидье. Он хотел что-то добавить, но тут раздался легкий стук в дверь. - Это папа, - прошептал Дидье, поцеловал сестру в щеку и пропал.
У Симоны сжалось сердце, когда она услышала поворот ключа в замке.
Она опустилась на перину и натянула до подбородка одеяло. Дверь распахнулась, появился отец со свечой в руке.
- Симона? Ты спишь? - негромко спросил Арман.
- Нет, папа. - Сердце Симоны бешено колотилось. Арман прикрыл за собой дверь. Его красное лицо потемнело от усталости, глаз дергался от тика. Арман проковылял через комнату и поставил подсвечник на маленький столик.
"Он слишком спокоен, - думала Симона, глядя на отца, который остановился в изножье кровати и сейчас напряженно смотрел в лицо дочери. - Случилось что-то ужасное".
Симона тут же представила: лорд Холбрук разорвал помолвку, из-за ее скандального поведения им придется покинуть Лондон. Куда они поедут? Ничтожная сумма, которую удалось собрать для поездки в Англию, почти растаяла. Они даже не в состоянии вернуться во Францию.
- Симона, ты можешь объяснить свое поведение?
Симона с трудом сглотнула. От ужаса у нее волосы зашевелились на голове.
- Нет, папа.
Раскачиваясь на каблуках, Арман тер свою сухую руку. Губы его шевелились, произнося какую-то беззвучную тираду в адрес дочери.
По натуре Арман был весьма эксцентричен и к тому же производил пугающее впечатление. Сколько Симона его помнила, он всегда занимался поисками какого-то таинственного сокровища, которое считал бесценным. По сути, отец был для нее незнакомцем. Пока Симона росла, он почти всегда отсутствовал из-за этих самых поисков. Бывая дома, в замке Сен-дю-Лак, он страдал от дурного настроения и не чурался физических наказаний - за любую провинность безжалостно бил своих детей. Даже сейчас, в весьма преклонном возрасте, он оставался сильным. Симона понимала, что ее безответственное поведение в такой вечер непростительно, и боялась, что отец ее высечет.
Наконец он заговорил:
- Значит, ты не можешь объяснить причин своего намеренного неповиновения? Ведь как только я оставил тебя на минуту без присмотра, ты улизнула с известным распутником и упала к нему в объятия, да еще в таком месте, где любой мог тебя видеть. - Арман сделал шаг к Симоне. - Подойди. - И он поманил дочь пальцем.
Дрожа от страха, Симона выбралась из-под одеяла и прямо на кровати встала перед отцом. Теперь они были одного роста и смотрели друг другу в глаза. Симона дернулась, когда отец взял ее за подбородок.
- Кажется, я понимаю, почему ты вела себя подобным образом, - произнес он.
Симона с трудом разжала губы:
- Понимаете?
- Да. - Не задетый шрамом уголок рта пополз вверх. - Потому что ты очень, очень, очень умна.
Симона удивленно распахнула глаза:
- Я?
Арман быстро поцеловад ее в обе щеки и прижал к себе.
- Очень умна, - со смехом повторил он, отстранил дочь от себя и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. - Когда Холбрук увидел тебя в объятиях молодого барона, он увеличил предложенную за тебя сумму втрое.
Симона прикрыла глаза и облегченно вздохнула:
- Слава Богу.
Арман еще раз ухмыльнулся. Когда Симона снова открыла глаза, Арман склонился над ее туалетным столиком. Он рылся в разбросанных на нем мелочах и неразборчиво бормотал, наконец что-то выбрал, вернулся к кровати, присел на краешек и протянул дочери маленькое серебряное зеркальце.
- Посмотри и скажи, кого ты видишь.
Симона нахмурилась, затем послушно бросила взгляд на свое отражение - черные волосы разметались по плечам, в лице ни кровинки.
- Себя? - с сомнением в голосе тихонько спросила она. Арман с улыбкой покачал головой:
- Кого это - себя?
Симона устало вздохнула. Отец действительно человек эксцентричный.
- Симону дю Рош из Сен-дю-Лака, папа. Но я не понимаю…
- Скажи этой девушке "до свидания", - оборвал ее Арман, - ибо такой скоро не будет.
- Папа!
Арман неловко поднялся с кровати. Подойдя к окну, он выглянул на улицу, где располагался трактир, взглянул на зарождающийся рассвет и улыбнулся.
- Я добился своего, Симона. Англия теперь моя. - Он обернулся к дочери, потряс в воздухе кулаком и, не в силах сдержаться, расхохотался. - Через два дня ты станешь баронессой Крейн!
У Симоны потемнело в глазах.
- Что?
- Ты выйдешь замуж за Николаса Фицтодда. Здесь, в Лондоне. С благословения самого короля Вильгельма!
- Нет! - в ужасе прошептала Симона. В ушах зазвучало предупреждение Ника: "Если это заговор, чтобы заполучить меня в мужья, то он не сработает. Я не поддаюсь на женские уловки".
Арман все сиял:
- Я на такое не мог и рассчитывать!
- Но… но ведь Николас Фицтодд беден, как церковная мышь.
- О нет, вовсе он не беден. Он выглядит как неудачник, но на самом деле барон - один из богатейших людей Англии. Его владения простираются почти вдоль всей уэльской границы, он доверенное лицо короля.
У Симоны кружилась голова.
- Но как все произошло, папа? Лорд Николас сам мне сказал, что не собирается жениться.
Арман налил себе водянистого вина и со счастливым вздохом опустился в кресло. Отхлебнув из кубка, он заговорил:
- У него просто не было выбора. - Арман вытер губы рукавом и продолжил: - Я обратился к королю с жалобой на то, что он запятнал твою честь. Похоже, Вильгельм желает, чтобы барон женился.
- Запятнал мою честь? - воскликнула Симона. - Отец, как вы могли? Ведь ничего же не было!
- Как я могу быть уверен? - Арман протянул дочери кубок. Искалеченная рука лежала без движения у него на коленях. - Или, например, добрый лорд Холбрук? Видит Бог, ты была закутана в одежду барона.
- В его плащ! Было холодно.
- А он выглядел так, как будто только что вывалился из борделя. И пахло от него так же. - Арман выразительно посмотрел на дочь. - Что я должен был подумать?
- Но, - воскликнула Симона, - в этом деле ваше слово против его!
- О-ля-ля! - воскликнул Арман. - Ты забыла, что там присутствовал братец самого барона.
- Но его брат не станет участвовать в этом фарсе! - уверенно заявила Симона. - Он будет защищать брата перед королем.
- Он и пытался, - легкомысленно сообщил Арман. - Правда, мне неизвестно, что именно он сказал, - Вильгельм говорил с ним наедине.
С минуту Симона молчала, потом выпалила:
- Я не хочу! Я не выйду за него замуж, папа!
Арман с интересом взглянул на дочь:
- Не смеши меня. Конечно, выйдешь.
- Non! - закричала Симона и ударила кулаком по подушке. - Нет!
- Жаль-жаль, моя девочка. Значит, у тебя был другой план?
- Не было никакого плана! - со слезами на глазах воскликнула Симона. От ужаса она чувствовала тошноту, кружилась голова. - Я просто захотела на минуту сбежать от всего этого, от этого рынка, где меня продают, как скотину!
- Попридержи язык, Симона! - с угрозой в голосе произнес Арман. - Кажется, ты забыла, что из-за тебя мы оказались в этом варварском городе! Если бы ты не представилась Бовилям сумасшедшей, не рассказывала бы им, что беседуешь с моим умершим сыном, все было бы в порядке.
Симона знала, что не стоит вновь начинать этот бесполезный разговор о Дидье. Вообще-то Арман говорил правду. Если бы Симона не доверилась Шарлю Бовилю, не поделилась с ним своим горем, она скорее всего была бы уже его женой. Арман к этому времени снова оказался бы далеко - снова отправился бы в свои бесконечные поиски сокровищ. Дидье заморозил бы их до смерти, но такая судьба выглядела куда предпочтительнее того будущего, которое перед ней открывалось теперь.
- Папа, ну пожалуйста! - взмолилась Симона. - Барон никогда мне этого не простит! Он меня возненавидит. Я буду несчастна.
- Я уверен, ты сумеешь устроиться. - Давая понять, что разговор окончен, отец поднялся на ноги и, хромая, подошел к кровати. - Я распоряжусь, чтобы твои вещи доставили к барону.
- Почему туда? - спросила Симона, вспомнив о сундуках, в которых хранились драгоценные для нее вещи матери и Дидье. Она выпросила у отца позволения привезти их с собой в Англию, хотя ради этого пришлось пожертвовать множеством собственных принадлежностей. Несмотря на дополнительные расходы, Арман согласился. Сейчас сундуки все еще оставались в доке, ожидая, пока будет оплачена их доставка, то есть до тех пор, когда Арман продаст Симону самому богатому из соискателей.
- А потому, mon enfant, - стал объяснять Арман так, словно она была маленькой девочкой, - что после венчания ты будешь жить в покоях своего мужа. Тебе ведь понадобятся твои вещи?
Симона кивнула.
- Bon. Вот и отлично. А теперь иди спать. - Арман направился к двери, но обернулся и сообщил: - Хотя бы раз ты послужила мне, как должно.
И Симона осталась в благословенном одиночестве. Она понимала, что никогда не убедит Ника в том, что это была не ловушка с целью заполучить его в мужья. Он с самого начала это подозревал. Симона ясно дала понять, что собирается замуж за старика Холбрука, Но разве Ник поверит? Ей оставалось только надеяться, что до барона еще не дошли слухи, которые тянулись за ней из Франции.
Судьба снова ополчилась против нее. Симона не стала гасить свечу и заснула в слезах.
Глава 4
Нику казалось, что его изо всех сил ударили по голове. Как будто кулак Господа опустился ему на макушку, чуть глаза не вылетели из орбит.
Ник с рычанием перевернулся и голым коленом почувствовал что-то мягкое и теплое. Попробовал прикрыть ладонью глаза и снова задел чью-то гладкую кожу.
Голова трещала от боли. Ник опять зарычал и с трудом приоткрыл один глаз - конечно, еще не рассвело.
Справа раздалось мелодичное постанывание. Ник осторожно повернул голову и увидел хорошенькое, но нахмуренное личико спящей рядом блондинки. Очевидно, шум побеспокоил не только Ника.
- О Боже, что там такое? - сонно спросили слева. Он снова с величайшей осторожностью повернул голову. Зевающая брюнетка приподнялась на локте. Пышные темные пряди волос рассыпались по обнаженной груди.
- Ш-ш-ш… - прошипел Ник и заморгал. Казалось, звук ее голоса впивался прямо в мозг. Мелодичные голоса этих двух девиц так восхищали Ника минувшим вечером, а сейчас он был рад отдать все, что угодно, за мгновение полной тишины. - Не беспокойся… - начал было он сквозь стиснутые зубы, ибо каждый звук доставлял ему неимоверные мучения, но эти слова пропали втуне. Брюнетка вновь упала на подушку и тихонько засопела.
- Николас! Открой дверь!
Тристан.
"Господи, ну почему у меня есть брат? - жалобно размышлял Ник, с усилием садясь в постели. - Он только и делает, что ворчит на меня и путается под ногами".
К тому же он и не подумал оказать помощь Нику два дня назад, когда пришлось поспорить с королем.
В дверь заколотили с новой силой.
О Боже! Что сделать, чтобы грохот прекратился? Среди разбросанных шкур и покрывал Ник заметил глиняный кувшин, ногой подтянул его к кровати, ухватил поудобнее и швырнул в дверь. Кувшин разлетелся на тысячу осколков.
И тут наступила тишина. Благословенная тишина. Ник облегченно вздохнул, повалился на перину и натянул налицо одеяло, чтобы дать отдохнуть измученным глазам.
Следующий звук оказался едва слышным, но чуткое ухо Николаса безошибочно распознало позвякивание ключа и скрежет замка.
"Он не мог раздобыть ключ…"
Но тут заскрипели петли, и раздался возмущенный женский возглас. Ник стянул с лица одеяло и обнаружил, что на него взирает Тристан, но не один, а в обществе Хейт.
- Убирайтесь, - прохрипел Ник и опять натянул на глаза одеяло.
Послышались легкие шаги, и голос Хейт зазвучал у него прямо над ухом:
- Прекрасная мысль, лорд Николас.
Затем раздался шлёпок и женский визг. Ник, кряхтя, выглянул из своего теплого и спокойного кокона. Его случайную подругу-брюнетку волокли из постели. Леди Хейт довольно цепко ухватилась за растрепанные волосы обнаженной женщины.
- Убирайся отсюда, шлюха! - скомандовала Хейт и толкнула брюнетку к двери.
- У-у-у… - провыла несчастная и тут же перешла в нападение: - Да кто ты такая, чтобы будить меня среди ночи?
- Я? Я та, которая свернет тебе шею, если ты немедленно не уберешься с моих глаз.
Должно быть, брюнетка прочла решимость во взгляде Хейт, потому что больше не произнесла ни слова, а лишь обожгла обидчицу диким взглядом. Нагнувшись за своими одежками, брюнетка вдруг обнаружила Тристана.
- Утречко доброе, милорд, - призывно улыбнулась она, волоча за собой платье.